Легонько похлопав по ткани пару раз и заставив ее дернуться от этого, Люциус принялся мягко, но настойчиво потирать пальцами мягкие складочки под тканью, так и не задевая клитора и заставляя Гермиону сходить от желания с ума. Вцепившись в его колени, Гермиона раскачивалась навстречу искусным, но жестоким пальцам, мучительно дразнящим ее, но так и не дотрагивающихся до самого главного. Она могла лишь иногда тихо произносить его имя, задыхаясь от особо возбуждающих прикосновений к своей припухшей плоти.
А затем Люциус неожиданно отодвинул трусики в сторону и тут же безошибочно нашел чувствительный зародыш.
– Люциус… пожалуйста… – с губ сорвалась откровенная мольба, когда оставив клитор, Малфой снова закружил вокруг.
– Пожалуйста, что? – спросил он. Низко… Хрипло… – Что мне сделать с тобой? Отвечай.
– Что угодно… Нет, ничего. Просто… просто…
– Может быть это? – и Гермиона ощутила, как он вставил средний палец глубоко во влагалище.
– Да…
– Или еще и это? – указательный палец присоединился к среднему.
– Да… о, Мерлин… да…
– А может быть, это? – Люциус, быстро и с силой подвигав несколько раз рукой, скользнул назад к клитору и закружил по нему.
Откинув голову ему на плечо, и невольно раздвинув ноги так широко, как только могла, Гермиона не сдержалась и застонала от наслаждения, тут же ощутив, как Малфой жестко прищемил ее сосок левой рукой. Тугая пружина, давно уже свернувшаяся в животе, начала сжиматься сильней и сильней, заставляя все тело изгибаться дугой в ожидании долгожданного освобождения.
То, что делали с ней сейчас пальцы Люциуса Малфоя, казалось невероятным. Последней связной мыслью было: если всего лишь его пальцы дарят ей такие изысканные ощущения, то Мерлин знает, что будет с ее телом, когда он займется с ней любовью по-настоящему. Если он займется с ней любовью.
Через несколько мгновений дыхание Гермионы превратилось в невнятные хрипы, бедра уже дрожали от близости оргазма, а Люциус продолжал и продолжал быстро и настойчиво ласкать ее клитор одновременно с соском.
– Ну же… для меня, – требовательно проговорил он скоро, снова приникая к ее рту.
Впившись в губы глубоким жадным поцелуем, Малфой откровенно наслаждался тем полустоном-полукриком, что сорвался с них в момент наивысшего наслаждения, даровавшего ей разрядку.
А потом, когда мир снова обрушился какафонией звуков и ощущений, Гермиона почувствовала спиной его бешено колотящееся сердце, почувствовала, как стремительно поднимается и опускается его грудь, как дрожат его руки.
Резко обернувшись, она потянулась к нему, намереваясь сейчас же расстегнуть брюки и, усевшись верхом, скакать на Люциусе, пока он… Черт! Пока он не провалится в обморок! И оказалась ошеломлена тем, что Малфой остановил ищущую руку и отвел ее в сторону.
Криво усмехнулся, пытаясь не глядеть на нее:
– Думаю, я испросил прощения за некорректное поведение на берегу, мисс Грейнджер? Теперь можно считать, что наш счет сравнен и я ничего вам не должен? Как вы очаровательно выразились прежде.
Будь же проклят этот мерзавец! Гермиона, одернув руку, судорожно принялась приводить себя в порядок. Потом, с трудом сумев справиться с дрожащими губами, ответила спокойно, достойно и даже чуточку высокомерно:
– Да. Думаю, можно считать, что испросили.
И отвернувшись, прикусила губу. Проклятье! Ну почему? Почему самый фантастический оргазм в своей жизни она испытала всего лишь только от пальцев мужчины, которого, как сама утверждала, ненавидела всей душой?!
Комментарий к Глава 3. Часть 1.
Прошу простить за долгое ожидание. Далее буду продолжать скорей, поскольку очень много планов на будущее. И они уже в пути ;))
========== Глава 3. Часть 2. ==========
Пятница 20 июня 2004 13:12.
Он хотел ее. Ужасно.
Так ужасно, что даже не мог долго смотреть на эту маленькую мерзавку, чтобы не начать мучиться от поглощающей все остальное эрекции.
Но сдаваться, тем не менее, не собирался. Ни за что!
Вчера он зашел слишком далеко. Не надо было так ее касаться. Поначалу он на самом деле хотел лишь помочь, хотел лишь облегчить боль. Но когда дотронулся до ее кожи – здравому смыслу пришлось помахать ручкой. Тот просто исчез в неизведанном направлении, оставив его во власти лишь одного сумасшедшего желания любить эту женщину. Здесь и сейчас. Слава Мерлину, что достало сил помешать ей расстегнуть ремень. Хотя она, очевидно, и была готова пойти до конца, Люциус не думал, что это будет лучшим решением, и не думал, что он сможет простить себя, если поддастся на ее провокацию.
«Мы не пара с ней… Не пара! И вообще я не хочу трахать Гермиону Грейнджер, будь она неладна!»
Абсурд! Да какого хрена он убеждает сам себя в подобной нелепости? Совсем не отсутствие желания было причиной, по которой он не взял ее, прямо там, на песке. Он просто… просто… не хотел последующего за этим витка проблем. Она была женщиной эмоциональной и нравственной. И уж точно не захотела бы воспринять это, как скорый и ни к чему не обязывающий перепихон. Нет же! Гермиона наверняка б предположила, что это лишь первый шаг к самым что ни на есть серьезным отношениям, мать ее! А в них, пардон, Министр Магии Люциус Малфой нуждался сейчас менее всего на свете.
И поэтому… Поэтому он не собирался заниматься сексом с Гермионой Грейнджер, даже если мучительная жажда этой женщины и убьет его, к черту.
________________________________________
Все еще 13:12.
Она собиралась заняться сексом с Люциусом Малфоем, даже если он потом убьет ее за это.
Какая невероятная жестокость! Каким же мерзавцем надо быть, в принципе, чтобы поставить перед ней вкуснющий торт, дать вилку, а затем взять и резко убрать его прочь?!
«Ну уж нет, мистер Малфой, не надейтесь, что у вас прокатит этот номер… Даже не мечтайте, будь оно все неладно!»
Казалось, уже тысячу раз Гермиона задавала себе вопрос: почему? Почему Люциус отказался от близости, зная, что оба они жаждут ее? Почему сознательно лишил их обоих столь желанного наслаждения? Он же хотел ее, Гермиона понимала это. И не только по упирающейся ей в спину эрекции, нет… Она чувствовала, что Люциус вожделеет ее, как желанную женщину, еще и по сотням других, мельчайших деталей, весь вчерашний вечер. Так почему, черт его побери, он так и не взял ее? Почему?! Это непонятное упрямство бросало вызов всем, приходящим ей в голову, разумным объяснениям и безумно раздражало Гермиону, как раздражало все, что не имело ни малейшего смысла.
Может быть, он ждет, что она проявит инициативу сама? Или будет молить его о близости? Ну уж нет, мистер Малфой! Не дождетесь! Может она и впрямь проявит инициативу, но лишь будучи уверенной, что ситуация целиком и полностью находится в ее руках и под ее полным контролем.
Плохо было лишь одно… Она ужасно, до болезненной ломоты в теле, хотела этого чистокровного ублюдка.
_________________________________________
Суббота 21 июня 2004 2:39 утра.
В сгустившейся темноте Гермиона едва могла разглядеть неподвижное тело Люциуса, который, казалось, уже крепко спал, и, подползая к нему на четвереньках, старалась держаться, как можно осторожней.
Малфой лежал на боку, подложив левую руку под голову вместо подушки, а правую согнув на талии. Он лежал спиной к Гермионе, и она не могла сказать точно – действительно ли Люциус спит. Поэтому, приподнявшись на коленях, осторожно склонилась над ним и прищурилась, пытаясь убедиться, что глаза закрыты. И впрямь – закрыты… Склонившись еще ближе, она почти дотронулась ухом до кончика его носа и услышала легкий, слегка свистящий, храп.
«Хорошо. Самое время приступить к задуманному»
Прикусив губу, Гермиона напряглась. Меньше всего хотелось сейчас чем-то разбудить Малфоя… Даже представить себе ярость его от внезапного пробуждения (да еще при каких обстоятельствах!) было страшно. А вдруг сон Люциуса настолько чуток, что он тут же проснется от первого ее прикосновения??
Несколько мгновений она мучительно размышляла, что же делать, но вскоре на ум пришло простое, но гениальное решение. Осторожно пошарив вокруг, Гермиона удовлетворенно улыбнулась, найдя именно то, что и было ей нужно. Половинку сухого пальмового листа, идеально подходящего своей мягкостью.
Протянув руку, она начала осторожно щекотать правую щеку Малфоя найденным листом.
Никакой реакции.
Снова пощекотала. На этот раз его правая рука дернулась к шее, но так и упала, не дотянувшись.
Не отводя от него глаз и безумно волнуясь, что Люциус проснется, решила рискнуть в третий раз. Но лишь только подняла руку, как Малфой перекатился на спину. Сидящая рядом с ним на коленях, Гермиона затаила дыхание и замерла, словно кошка, охотящаяся на мышь, боясь разбудить спящего даже малейшим движением.
Прошло около минуты, и она снова услышала, как Люциус тихо похрапывает.
Слегка расслабившись, Гермиона подождала еще какое-то время и, лишь окончательно убедившись, что Малфой спит и спит достаточно крепко, начала осторожно, так и не отрывая взгляда от его лица, расстегивать брючный ремень.
Затем настала очередь пуговицы на поясе и, наконец, она аккуратно расстегнула молнию, параллельно раздвигая гульфик брюк и осторожно спуская трусы.
«Черт! И где теперь искать его член?»
Еле уловимым движением Гермиона скользнула по его правой ноге и снова мысленно чертыхнулась. Там искомого предмета не оказалось…
А как только коснулась левой, то замерла на месте, потому что Малфой неожиданно положил руку на ее колено. От ужаса она перестала дышать и лишь испуганно смотрела на его лицо. Оказаться так глупо пойманной сейчас, когда полдела уже было сделано, казалось обидным до слез.
«И что? Неужели он все ж таки проснулся от моих недвусмысленных манипуляций?»
Но, к счастью, Люциус просто двинул рукой во сне и снова захрапел, как ни в чем не бывало.
Наконец, Гермиона наткнулась на член и, ловко вытащив его наружу, с облегчением выдохнула.
Миссия была практически выполнена.
Так и не выпуская вялую и абсолютно невозбужденную плоть из рук, Гермиона приподнялась с колен, и, перекинув ногу через Малфоя, устроилась удобней. Только сейчас напряженное лицо слегка расслабилось, она наклонилась и осторожно, пока еще едва касаясь, взяла член в рот.
__________________________________________
2:43 утра.
Люциусу снился прекраснейший сон.
И в этом замечательном сне он лежал на пляже, голой спиной на еще теплом песке. А Гермиона Грейнджер, одетая в неподобающе короткую юбку из пестрой шотландки и белую рубашку, завязанную узлом прямо под своей божественной грудью, склонилась и ласкала ртом его напряженную плоть.
Во сне он мог разглядеть затвердевшие близнецы-соски, просвечивающиеся сквозь тонкую ткань блузки. И еще видел, что под слегка задравшейся юбкой, на Гермионе не надето нижнее белье. И это тоже было прекрасно, потому что после того, как она насытится, наконец, его членом, ей точно не понадобятся никакие трусики.
И, Мерлин, ее рот… Горячий, влажный, лижущий, сосущий… Она будто вкушала его, смакуя член, как самое изысканное лакомство. Как же восхитительно эта женщина кружила по его головке, а затем побежала кончиком языка вниз, дразня мучительно напряженную плоть по всей длине. Как нежно принялась покусывать мошонку, заставляя его застонать, вцепившись пальцами в ее волосы.
А уж когда взяла его в рот полностью, окружая влажным сладким теплом, и принялась двигаться – у Малфоя забилась в сознании лишь одна мысль: если и есть рай на земле, то сейчас ему посчастливилось оказаться именно там.
Ощущение было настолько острым, настолько реальным, что Люциус даже начал удивляться, насколько великолепно и физически ощутимо его сновидение. Но вот дремота начала исчезать, он ощутил, как дымка сна проясняется с каждой секундой все больше и больше – и ЧТО?! Он все еще чувствовал, как приснившаяся божественная влажность окружает его… член!
Резко открыв глаза, Люциус приподнялся на локтях и ошарашено уставился вниз. Чтобы увидеть, как стоящая рядом с ним на коленях, Гермиона Грейнджер и впрямь смакует его мужское достоинство, при этом еще и помогая себе рукой. Застигнутый врасплох этим невероятным зрелищем, он громко застонал, когда Гермиона вдруг всосала чуть сильней и, зажмурившись, кончил ей в рот.
Несколько минут Малфой молчал, наслаждаясь оргазмом и успокаивая дыхание, и лишь потом смог произнести:
– Что ж, мисс Грейнджер, счет два-один, и я снова ваш должник…
========== Глава 4 ==========
11:53 утра.
Дважды моргнув, Люциус вскочил на ноги и побежал туда, где видел Гермиону в последний раз. Лишь пару мгновений назад она стояла здесь, у самой кромки воды, перед тем, как внезапно исчезла с отчетливо слышным хлопком. На какую-то секунду в душу закралось беспокойство: а что если она упала? Или, что гораздо страшней, решила утопиться? Черт! Конечно же, нет. Гермиона Грейнджер слишком умна для подобного. Да и вода у берега, где она стояла, едва доходила до щиколоток. Не говоря уже о том, что исчезла девушка практически у него глазах.
«Так… Должно быть, снова сработал порт-ключ. Но как? И в безопасности ли она сейчас?»
Люциус прикрыл глаза и усмехнулся: такое поведением было для него не то, что нехарактерно, а даже смешно.
«Ну конечно, в безопасности, черт возьми!»
Если происходящее с ними было частью плана Драко и Джинни, они бы никогда не причинили ей вреда. Наверняка Гермиона уже вернулась в Великобританию, тогда как он застрял здесь, абсолютно по-идиотски волнуясь о ее благополучии.
Машинально Люциус сделал несколько шагов вперед и, как только ноги коснулись воды, обнаружил себя появляющимся посреди привычной обстановки, в кабинете Малфой-мэнора.
«Наконец-то дома!»
И первое, что очень хотелось сделать, это — выпороть Драко.
___________________________________________
Следующие несколько недель после возвращения Гермионы и Люциуса из пятидневного наказания наглядно убедили молодую чету Малфоев в том, что их усилия были затрачены не зря. «Эти двое» действительно перестали спорить и бросаться друг на друга при встрече, словно кошка с собакой. На самом деле теперь все происходило с точностью до наоборот — они вообще категорически избегали оставаться наедине. У супругов даже появилось ощущение, что оба (и Люциус, и Гермиона) испытывают в присутствии друг друга какую-то труднообъяснимую, но вполне заметную неловкость. И стараются свести общение к самому необходимому минимуму.
И никогда еще Драко и Джинни не были так близки к истине.
Гермиону раздражал… о, нет! Обижал до самой глубины души его невысказанный отказ. Обижал, как женщину.
Люциус же чувствовал ее обиду и ужасно боялся, что причину Гермиона надумала себе абсолютно не ту, по которой он столь тщательно избегал на острове их близости, а рассказать ей правду оказалось страшно… Да и вообще он не был готов откровенничать с этой женщиной!
Но как-то июльским вечером судьба сама решила поставить точку в этой истории.
______________________________________________
Четверг 22 июля 2004 19:14.
Побросав мелочи в сумочку и перебросив ее через плечо, Гермиона вышла из кабинета, чтобы прошептав защитное заклинание, закрыть за собой дверь. Уставшая, она не могла дождаться, когда вернется домой, примет успокаивающую ванну и мирно проведет оставшийся вечер в компании какой-нибудь книги.
Оказавшись в коридоре, она направилась к лифтам и нажала на кнопку вызова. С характерным звонком двери распахнулись, и тут стало понятно, что один пассажир в лифте уже есть: Люциус Малфой.
Замерев, Гермиона несколько секунд колебалась, но затем (резонно рассудив, что не войти сейчас в лифт будет смешно и глупо, а казаться таковой очень не хотелось) переступила порог и вошла в кабину.
— Приветствую, мистер Малфой… Домой направляетесь? — нарочито вежливо поинтересовалась она у Люциуса.
— Да, именно так. А вы, мисс Грейнджер? — ответная любезность была аналогична.