Позади осталась пустынная площадь 1905 года. Пронизывающий до костей северный ветер вымел с нее даже милиционеров. Сиротливо стоящий на постаменте бронзовый Ленин продолжал упорно призывать идти к сияющим вершинам коммунизма, похоронившего под своими обломками его незадачливых строителей. После площади на дороге стало просторнее, и водитель джипа прибавил скорость. Через километр справа возникла бетонно-стеклянная громада центрального офиса холдинга «Урал-Грейт». В этот ранний час на стоянке было всего несколько машин. Водитель проехал мимо и притормозил у служебного подъезда. Раздольнов не стал ждать когда телохранитель откроет дверцу, выскочил из машины, стремительно взлетел по ступенькам, охрана едва успевала распахивать двери, и ворвался в приемную.
Секретарь выскочила из-за стола, игривым жестом одернула юбку на соблазнительных ножках и в приветливом поклоне склонила миловидную головку. В смелом разрезе декольте обнажилась упругая, как мяч, грудь. Раздольнов оставил без внимания ее прелести и коротко бросил:
– Все в сборе?!
– Да, ждут, Николай Павлович, – подтвердила она и распахнула дверь в кабинет.
Навстречу ему поднялись испытанные партнеры: вор в «законе» – Михаил Жучин, державший под собой всех блатных «центровой бригады» Екатеринбурга, Ашот Астоян – коммерческий директор холдинга «Урал-Грейт», Владислав Соваков – начальник службы безопасности, более известный в криминальном мире как Сова, и Эдуард Иванов – руководитель головного отдела экономического управления администрации области и по совместительству консультант гендиректора «Урал-Грейта».
Коротко поздоровавшись, Раздольнов занял место во главе стола заседаний и пробежался внимательным взглядом по лицам партнеров. Они были сосредоточены, а в глазах плескалась тревога. В таком составе и в столь ранний час они давно не собирались. Первым не выдержал Астоян и поинтересовался:
– Николай Павлович, у нас неприятности?
– Неприятности, это мягко сказано, Ашот! Пропала фура с титаном! – заявил Раздольнов.
Сообщение вызвало взрыв эмоций. Больше всего досталось конкурентам могущественной криминальной группировке «синяков» – тех, кто прошел через тюрьмы, зоны и ходивших под отцом и сыном Харламовыми. В последнее время они все чаще нарушали договоренности, достигнутые на сходке в Свято-Троицком соборе, и срывали сделки «Урал-Грейта» по титану и редкоземельным материалам.
– Хорош митинговать! Лучше мозгами раскиньте! – положил конец галдежу Раздольнов.
– Николай Павлович, а никто и не митингует, и так все ясно, мутят Харламовы! – заявил Сова и напомнил: – Ты что, забыл, как мы в прошлом месяце в Эстонии кувыркались с партией титана? Так это же была чистая подстава синяков!
– Не, Влад, они такое одни не потянут, у них кишка тонка. Скорее москвичи, чувствуется рука Мецената, – возразил Жучин.
– А я так думаю, Харламовы спелись с Меценатом и действуют заодно, – предположил Астоян.
– Какая на хрен разница, Ашот?! Ясно одно, они отжимают нас от титана! – заключил Жучин.
– Миша прав, – присоединился к нему Иванов. – Помните, Багин рассказывал, как Меценат к нему подбивал клинья, чтобы через него гнать титан и редкоземы в Венгрию и Эстонию.
– Сволочь, спит и видит себя хозяином Урала! Москвы ему мало! Давно пора кончить гада, а мы все сопли жуем! – требовал решительных действий Сова.
– Влад, он не спит, а уже запустил лапу на Урал. Малышевский рудник компания Мецената под себя подмяла. Так скоро и до нас доберется, – поддакнул ему Иванов.
– Уже добрались! Фура с титаном – сто процентов их работа! Николай Павлович, пора загонять гадов в стойло! – настаивал Сова.
– Влад, не гони лошадей! Сначала надо забить стрелку, а там видно будет, – пытался остудить его Жучин.
Раздольнов не вмешивался в спор, но не мог усидеть на месте и метался по кабинету. Его подтянутая, спортивная фигура то раздваивалась, то немыслимо изгибалась у огромной напольной вазы из уральского горного хрусталя. В такт тяжелым шагам тревожным гулом отзывались доспехи средневекового рыцаря, застывшего в бессменном карауле за спинкой кресла. Раздольнов вынужден был признать, что снова оказался перед беспощадным выбором.
Два года назад, после ожесточенной стрельбы и горы трупов, после долгих и трудных переговоров главарей криминальных кланов, удалось положить конец безжалостной войне. На сходке в Свято-Троицком соборе, перед лицом самого Бога, казалось, что заключенный мир будет вечным, но он долго не продержался. И сейчас было уже не важно, кто начал войну, Харламовы или Меценат с его московской командой. После того, как пролилась кровь, и пропал ценный груз, вернуть все на круги своя представлялось немыслимым делом. И все-таки Раздольнов надеялся договориться с противниками-конкурентами и предложил:
– Надо выходить на разговор с Харламовыми и Меценатом. Воевать нам сейчас не с руки, силенок маловато.
– Все так, Николай Павлович, худой мир лучше любой, даже маленькой победоносной войны, – поддержал его Астоян.
– Да, проблему лучше решать за столом, чем на каталке в морге, – присоединился к нему Иванов.
Жучин промолчал. Сова недовольно заворчал и напомнил:
– Один раз уже договорились, и чо? Сволочи, оборзели совсем, Бога уже не боятся.
– Влад, оставь Бога в покое, он и без нас с ними разберется. Мне сейчас позарез нужны 27 тонн титана, чтобы закрыть контракт. Какие есть варианты? – искал выход Раздольнов.
Иванов достал телефон и принялся кому-то названивать. Астоян зарылся в бумаги. Сова угрюмо молчал. Помощь пришла, откуда Раздольнов вовсе не ждал. Заговорил Жучин.
– Палыч, не знаю, поможет это или нет, недавно на «Циркон» выходила какая-то шарашка то ли «БЛиК», то ли «ЛиК». Предлагали купить 50 тонн титана.
– Сколько?! Сколько?! – не поверил Раздольнов.
– 50 и готовы сделать поставку хоть завтра.
– Лицензия есть?
– Какая лицензия, товар левый.
– Откуда?
– Из Верхней Салды.
– ВСМПО?! Влад, кто такие? Как они мимо нас туда пролезли? – возмутился Раздольнов.
– Разберусь, Николай Павлович, и перекрою кран, – заверил Сова.
– С краном потом! А сейчас найди, достань хоть из-под земли этих леваков и 27 тонн титана!
– Сделаю, Николай Павлович! Считай титан у тебя в кармане!
– Мне нужны не слова, а дела! Ищи этих леваков и решай вопрос!
Сова подхватился из кресла. Вдогонку ему Раздольнов бросил:
– Влад, передай Малышу, я им недоволен! Пусть передавит всю мелочевку, что тащит титан с ВСМПО!
– Николай Павлович, а нам чем заниматься? – поинтересовался Астоян.
– Дело свое делать, Ашот! – отрезал Раздольнов и объявил: – Все свободны!
Участники совещания потянулись на выход. Последним из кабинета выходил Жучин.
– Миша, постой! – окликнул его Раздольнов.
Тот обернулся. Раздольнов прошел к двери, плотно прикрыл и поинтересовался:
– Ты сейчас в каких отношениях с Харламовыми?
– А что? – не торопился с ответом Жучин.
– Так в каких отношениях?
– Со старшим у меня пока ровно, а с Пашкой пошли серьезные напряги.
– Слушай, сведи меня со Стариком, у него, в отличие от Пашки, крыша еще не поехала. Война не нужна ни им, ни, тем более, мне.
Жучин помялся и, пряча глаза, ответил:
– Коля, у меня с ними сейчас не те отношения, чтобы стрелки забивать.
– Миша, я тебя прошу, организуй встречу. Ты же им не чужой, с пятнадцати лет знаешься.
– О, Коля, когда это было, сегодня все сплыло. А если по-чесноку, то не хочу между вами встревать, – признался Жучин.
– Не хочешь? А что, будет лучше, если мы друг дружке горло перегрызем? Война начнется, тогда никому и тебе тоже, не отсидеться.
– Коля, ну пойми ты меня, я Старику многим обязан. Кем я был до него? Безотцовщина, мать гардеробщица в театре, зарплата курам на смех. По глупости залетел, и если бы не Игорь, то сгнил бы на зоне.
– Миша, я же не прошу тебя быть моим адвокатом, сведи, а там как карта ляжет, – настаивал Раздольнов.
– Ладно, попробую забить стрелку, – сдался Жучин, но предупредил: – Коля, только я не при делах.
– Хорошо, поехали!
– Чо, прямо сейчас?
– А чего тянуть резину, раньше начнем, раньше закончим. Поехали! – торопил Радольнов.
Они спустились вниз и сели в машины. По дороге к Харламовым Жучин созвонился с отцом – Игорем; тот оказался на месте и согласился на встречу. У подъезда его дома Раздольнов, оставив охрану, вслед за Жучиным поднялся на этаж. На лестничной площадке их встретил телохранитель, обшарил с пяток до макушки и, не обнаружив оружия, впустил в квартиру. В прихожей их принял второй телохранитель и проводил в гостиную.
В ней находились оба Харламовых. Отец, Игорь, жилистый, иссушенный годами, проведенными на зоне, усыпанный татуировками, напоминал мумию. Сын, Павел, типичный качок. Поздоровавшись с Жучиным, Игорь сделал вид, что не заметил руки Раздольнова, и кивнул на место за столом. Николай, поиграв желваками на скулах, снял плащ, повесил на спинку стула и сел. Рядом приткнулся Жучин. Харламовы закурили и сквозь кольца сизого дыма колючими взглядами постреливали в Раздольнова. Пауза затягивалась. Жучин поерзал по стулу и, избегая холодно-презрительных взглядов Харламовых, начал мучительно-трудный для себя разговор.
– Игорь, к тебе есть серьезный базар.
– У тебя что-ли, Мишка? Так мы с тобой, вроде, все перетерли, – не горел желанием общаться Харламов-отец.
– Нет, не у меня, у Николая Павловича.
– Ах, уже Николай Павлович? Во, каково?
Раздольнов не стал обострять обстановку, избрал примирительный тон и предложил:
– Игорь, давай не будем устраивать распальцовку, а поговорим по-человечески.
– И о чем?
– О том, что стрельба и трупы никому не нужны.
– Какие трупы? Какая стрельба? Паша, может ты чо-то слыхал? – хитрил Харламов-отец.
– Насчет трупов, так это не к нам, а в морг, – с кривой ухмылкой произнес Харламов-сын.
– Игорь, хватит комедию ломать, давай нормально поговорим! У меня бомбанули фуру с титаном, убили двух водил! – начал терять терпение Раздольнов.
– А я тут при чем?
– Наводка у меня на твою братву, прорезались они с титаном в Таллине.
– Ч-о?! Какой на хрен Таллин? Ты свой базар фильтруй! Меня на понт не возьмешь, я тебе не фраер!
– Игорь, сбавь обороты. Давай договариваться, пока не началось мочилово! Пора цивилизованно вести бизнес.
– Ах, цивилизованно?! Ну, ты молоток! Подгреб под себя весь цветмет, заглатываешь редкоземы в Тагиле и Двуреченске, а нам дуля с маком! – взвился Харламов-сын.
– Паша, я-то чем виноват? Предложи лучшие условия, и получай свое. Я не против.
– Он не против? Так хто ты такой?
– Паша, это не разговор, давай не поносить друг друга, а решать проблему.
– Уже решили! В Двуреченске твои шестерки подставили наших и людей Гасана!
– Чего?! Ты что несешь?! – вспыхнул Раздольнов.
– А то, менты трясут их, как грушу.
– Какие менты?
– Обыкновенные! Ты же с ними давно снюхался!
Здесь уже выдержка изменила Раздольнову, и он взорвался:
– Да вы им всю жизнь стучите! Идиоты, как были «синяками», так ими и подохнете!
– Ч-о?! Ах ты сявка! Ты на кого пасть открываешь?! Та я тебя как клопа раздавлю! – взвился Харламов-отец и схватился за пистолет.
Жучин и телохранитель бросились между ним и Раздольновым. Противники поносили друг друга последними словами, но до стрельбы дело не дошло. Раздольнов смахнул плащ со стула и ринулся к двери. Вдогонку ему неслись угрозы и отборный мат. Жучин поиграл желваками на скулах, ничего не сказал и, махнув рукой, двинулся на выход.
Харламовы, выплеснув всю свою злобу на удачливого противника-конкурента, принялись заливать ее водкой. Павел с трудом выдохнул колючий комок, застрявший в горле, и, плеснув в рюмки, просипел:
– Так за чо пьем, батя?
– Ну, не за здоровье же Раздолба, скоро оно ему не понадобится, – буркнул Игорь.
– Козел! Конченый козел! Решил против ветра сцать! Та хто он против Мецената и Сильвестра? Нихто! Раздавят как вошь!
– Раздавить-то раздавят, нам бы, Пашка, самим под раздачу не попасть.
– Чью, Раздолба? Так он уже покойник.
– Мецената.
– Ч-о?! Ты чо лепишь, батя? Мы же, вроде, теперь с ним в корешках ходим!
– Вот именно, вроде. Смекаю я, Паша, шо Меценат с той шаландой нас специально под Раздолба подставил.
– Ну, это Раздолб пусть еще докажет. У него для предъявы ничего нет.
– Ага, нет, если бы не было, он бы сюда не прикатил.
– Как прикатил, так и укатил. Сука, совсем оборзел, на хату притаранился! Замочить его надо было прямо тут, и все дела!
– Замочить, а про Багина ты забыл? Да и Мишка на их стороне, а за ним братвы стоит немало.
– Зато за нами Меценат с Сильвестром!
– Это до поры до времени, пока не кончим Раздолба с Багой. Вот же, дурак я старый, не прочухал, шо с той шаландой Меценат нас подставил под Раздолба! Как же я сразу не допер! – клял себя Харламов-отец.
– Батя, та чо ты убиваешься? Это же не Крест водил замочил и титан слямзил, а братва Мецената, нам то чо париться?
– И чо с того? Стрелка-то показывает на нас, и Раздолб просек это!
– И чо нам теперь, на согнутых к нему ползти и извинятся? Да пошел он… – выругался Харламов-сын.
– Вот же житуха пошла?! Ссучились все! Никаких понятий, одно кидалово! – бормотал Харламов-отец.
– О чем ты, батя? Та какие понятия, когда такие бешенные бабки крутятся! Делать-то чо будем?
– Пока под Меценатом и Сильвестром походим.
– А чо братва скажет? Растрезвонят, шо мы легли под москвичей.
– Лучше сегодня лечь под них, чем завтра в могилу. Все под Богом ходим. Меценат с Сильвестром не вечны, на них тоже есть, хто зуб точит.
– Выходит, придется воевать с Раздолбом и Багой, – заключил Харламов-сын.
– А чо делать, Паша, коль так карта легла. Ну ничо, мы, Харламовы, выдюжим. Придет время, снова будем банковать на Урале, – тешил себя надеждой Харламов-отец. Махнув рукой, он потянулся к бутылке и, разлив водку по рюмкам, предложил:
– Давай выпьем за то, шоб эта старуха с косой прошла мимо нас.
Они выпили, полагая, что им удастся обхитрить ее и выйти победителями в будущей криминальной войне в Екатеринбурге. Войне, которая унесет их жизни и жизни большинства главарей бандитских кланов неофициальной столицы Урала. Войне, в которой поляжет бесчисленное множество «криминальной пехоты» и десятки ни в чем не повинных граждан. К концу окаянных, кровавых 90-х годов на Восточном кладбище Екатеринбурга появится целая аллея помпезных памятников из гранита и мрамора. Она станет зловещим символом эпохи перехода от социализма с нечеловеческим лицом к дикому, варварскому капитализму в России.
Газета «Сыщик».
Тревожная хроника.
«…По данным нашего источника в УВД по Свердловской области. Совершено дерзкое нападение на транспорт с титаном известного бизнесмена, генерального директора холдинга «Урал-Грейт» Николая Раздольнова. Груз и водители бесследно исчезли. На месте происшествия в районе населенного пункта Ядрин на трассе Чебоксары – Нижний Новгород, в 150 метрах от дороги обнаружен автомобиль камаз, государственный номер 74-56 СОК».
Глава 4
После стычки с Раздольновым, едва не закончившейся пальбой, сосущее чувство опасности не покидало Харламовых. По городу они передвигались в плотном кольце охраны, в офисе, на квартире и в загородном доме избегали подходить к окнам и держали их постоянно зашторенными. Прошел день, за ним второй, минула неделя, а Раздольнов дальше угроз не пошел. Никак не проявлял себя и его близкий партнер Олег Багин. С середины октября он вообще не появлялся в Екатеринбурге и по слухам пропадал где-то за границей. Сова тоже не проявлял активности. Он и его правая рука – Рэмбо шерстили Нижний Тагил и Верхнюю Садлу, пытаясь, навести порядок в трещавшей по всем швам «титановой империи» Раздольнова. А тому становилось все сложнее управлять ею.