Часть 1
Двигатель автомобиля ревел, что называется, белугой. Черный «Роллс-Ройс Призрак» вспарывал шоссе точно пополам, жадно проглатывая серую ленту с разделительной линией и выбрасывал из-под задних колес с широченными шинами «Пирелли» новые мили сухой пыльной пустыни. Топлива в баке было полно, а по качеству автомобиль был стопроцентной, неубиваемой крепостью.
Волноваться не было ни единой причины. Стекло и бетон, древний камень и современные полимериды слились в противоестественных объятиях в полусотне миль позади, окружая Город-минус-один. Оттуда опасность им не грозила — того, кто посмел бы косо глянуть на банду из бара «Сломанный сон», нашли бы по частям не ранее, чем через три дня. В лучшем случае нашли бы. В худшем — бедняга навсегда остался бы в баре.
Опасность бледным, хмурым облаком маячила впереди. Опасность и неизвестность.
— Думаю, еще миль двадцать, — Бад поправил на лбу тактические очки, продолжая другой рукой вести машину. — В доспехах охренеть до чего жарко.
В автомобиль тоненькой струйкой врывался воздух пустыни, принося с собой сухое, жесткое ощущение — словно наждачной бумагой вытираешься. Пахло потом, песком и боевыми химикатами.
— Расскажи мне об этом, прошу тебя, — неразборчиво из-за маски, но как всегда вежливо, сказал сидевший на пассажирском месте Чумной Доктор. — А потом взгляни на меня и устыдись. Моя маска доставляет окружающим не только эстетические муки. В ней даже прием пищи превращается в унизительное затруднение. Весьма непредусмотрительное устройство.
— Ты прямо здесь собрался пищу принимать? Какую, интересно? — Гидрар с заднего сиденья развеселился настолько, что перестал корчить смешные рожицы через стеклянную перегородку и, царапая ногтями стекло, умудрился опустить ее дюйма на два.
— Полный карман очищенных семечек, — Чумной Доктор повернул к нему маску с красными камнями глазных отверстий и кривым черным клювом, растопырил блестящую кляксу ладони. — Добрая душа Вю перед отъездом насыпала, не вполне уверен, правда, с какой целью.
— Бад, ты все-таки оставил заведение на Вю? — Гидрар задрожал пунцовыми белками глаз и расхохотался так, что безупречно красный галстук на его тощей шее задергался, как гигантский язык. — Ты еще успеешь пожалеть об этом решении!
— То же самое ты говорил мне, когда я заставлял твою сестру погостить у нас, — невозмутимо сообщил Бад. Слова он выговаривал так, будто набрал полный рот горячей картошки — обычное дело для ирландцев. — А это было полгода назад, и она все еще со мной. Кстати, Лейтенант, прикрой окно — снаружи пылит, а своей пушкой ты никого там не напугаешь. Пустыня мертва.
Худой парень в длинном коричневом плаще с нашивкой неизвестной армии сдвинул на подбородок шейный платок, цвиркнул за окно метким плевком, но стекло все-таки закрутил. Между колен у него подрагивала толстая трость с литым серебряным набалдашником — то ли собачья голова, то ли еще какое-то животное.
— Курить здесь, небось, мне тоже нельзя, — утвердительно сказал он. — Несмотря на перегородку.
— Обязательно, — согласился Бад. — Мы почти на месте, там покуришь.
Машина, поднимая клубы пыли, свернула с трассы и затряслась по грунтовке. Бад, щурясь, высматривал в желтой хмари опознавательные знаки и, наконец, ударил по тормозам. Машину в конце немного занесло, сказывалась удлиненная колесная база, но обошлось без происшествий.
— Здесь.
Они подождали с минуту, чтобы пыль осела, и, топоча по мягкому грунту тяжелыми сапогами, выбрались наружу. Гидрар брезгливо осматривал свои блестящие черные ботинки, на которые оседали невесомые в медленно колыхающемся воздухе коричневые кристаллики. Его безупречный костюм казался на удивление неуместным здесь, посреди выгоревших песчаников, чахлого кустарника и красноватых разрушающихся скал где-то далеко, ближе к горизонту. В застывшем стеклянным куполом небе медленно парили грифы, пахло полынью и горячей землей.
Бад прикрывал группу, держа на полусогнутой бесшумный автомат «Вал». Широкое лицо было покрыто капельками пота, сильные пальцы сжимались и разжимались на рукояти оружия — из них всех он был больше всего подготовлен к таким ситуациям, адреналин вот-вот должен был потечь из ушей и между зубов.
Чумной Доктор с трудом выбрался со своего сиденья — деревянные сандалии и просторная хламида не способствовали быстроте передвижения, длинные волосы зеленоватого оттенка были связаны сзади в традиционную бянь-фа. Левой рукой с длинными тонкими пальцами он придерживал длинный белый кушак, который в противном случае рисковал волочиться по пыльной земле, а этого поэт и убийца не желал. Красные глазные стекла маски, как обычно, были бесстрастны.
Лейтенант тоже замешкался в салоне, надевая шляпу и очки, так что оказался последним, кто увидел, куда они прибыли.
Едва заметная глазу грунтовая дорога приходила в упадок и пропадала из виду у старого двухэтажного особняка, мрачной громадой высящегося посреди гладкой как стол пустыни. Огороженный невысоким забором яблоневый сад засох и умер, с крыши пластами свисала отслаивающаяся серая дранка, окна были забиты досками, на всем лежала печать распада и запустения, и только флюгер у крыльца поворачивал свой ржавый пропеллер туда-сюда, словно принюхиваясь.
— Не желаешь поселиться в таком месте, Лейтенант? — Гидрар застегивал рукав белоснежной рубашки, зажав снятый пиджак подмышкой. — Возделывать землю, убирать за курами… или свиньями… или другими живыми тварями, я в них плохо разбираюсь.
— Из меня вышел плохой фермер несколько сотен лет назад, — подал голос Лейтенант. Никто не видел его лица — шляпа, черные очки и шейный платок его полностью закрывали. — Думаю, я не гожусь в земледельцы. А из всех сельскохозяйственных занятий признаю только самогоноварение.
Особняк стоял перед ними хмуро, выжидающе, словно древний воин, глядя на приближающихся врагов и не думая отдать свою жизнь подешевле. И в нем что-то скрывалось, словно паразит в умирающем теле, словно моллюск в раковине — да, это чувствовалось совершенно отчетливо.
— Кого ждем? — подал голос Гидрар, меланхолично натягивая наноуглеродные перчатки, способные с одинаковым успехом крушить лица и стены.
— Давлю на нервы, — пояснил Бад. Он совершал челюстью медленные движения, словно жевал невидимую жвачку, но на самом деле запускал языком импланты. — Они уже в курсе, кто мы, и что здесь делаем. Пусть покажут себя.
— Они же не идиоты, — фыркнул Гидрар, разворачивая точеный медальный профиль к дому. — То есть идиоты, конечно, но не полные кретины. Внутри у них будет преимущество. Так что, если только ты не собираешься торчать в этом дерьме до темноты, придется идти вперед.
— Их там как минимум трое, — неожиданно сказал Чумной Доктор. Маска поворачивалась из стороны в сторону, рубины глаз ловили тусклые солнечные лучи. — Никак не меньше трех. Я чувствую троих.
— Нужно идти, — Лейтенант провел ладонью по красному платку, повязанному на шляпу. — Я пойду. Вы же знаете, у меня свои причины.
Он шагнул вперед — тощий, нескладный, коричневый плащ развевался словно темное облако. Земля под его ногами лежала в ржавчине, благородные старые камни мешались с серой золой.
— Да никуда не денется твоя рыжая… — пробормотал Гидрар, вздохнул, тоскливо оглянулся и последовал за ним.
— Что думаешь? — поинтересовался Бад, обращаясь к машине. Машина молчала, покрытая тонким свежим слоем пыли, шуршали камешки под шинами, пощелкивал остывающий двигатель. — Н-да. Я так и понял.
Он перехватил автомат поудобнее и направился следом. Сзади шел, аккуратно ставя ноги в сандалиях, Чумной Доктор. Солнце, словно задыхаясь, светило сквозь редкие облака, временами налетал ветер, крутивший в отдалении перекати-поле и пыльные смерчи.
— Их больше, чем трое, человек… — хорошо, что в багажнике не было ничего, кроме оружия, боеприпасов и некоторого количества препаратов для Гидрара, иначе можно было бы подумать, что голос доносился оттуда. — Намного больше.
***
В баре «Сломанный сон» было тихо — хрипло, но почти неслышно пиликал что-то радиоприемник за стойкой, с едва слышным скрипом и стуком перетирала бокалы помощница Бада со странным именем Вю.
— И что дальше? — поторопил Булат, черноволосый, бледный парень с красными, как светофор, глазами.
Лейтенант с усилием оторвался от наблюдения за девушкой. Чуть худовата, на его вкус, чересчур замкнута и, наверное, как большинство в этом баре, напрочь, медицински безумна. Но это ее не портило. Нет, ни на дюйм, честное слово.
— Как ее фамилия? Имею желание выказать уважение. Работать в таком заведении…
Булат фыркнул.
— Ты же здесь недавно, так? Формально Вю — хозяйка этого бара… то есть была, пока не появился десантник, с топором в одной руке и автоматом в другой, и прибрал это место себе… Ну, что значит «прибрал»? Знаешь, как собаки метят территорию?
— Хм…
— Выглядело очень похоже. После этого он поселился тут, перестроил кое-что под себя, притащил из разных стран и времен друзей и прочих интересных персонажей… включая тебя. А Вю осталась здесь — хозяйкой, барменом, а еще она иногда здесь поет — и весьма недурно, должен сказать. Бад, похоже, доверяет ей настолько, что оставляет винный погреб незапертым — по крайней мере, в прошлый раз было именно так.
— Гидрар посчитал, что это ошибка, — припомнил Лейтенант.
— Этот дьявол вообще мало что способен считать, когда под дозой, — поморщился Булат. — А под дозой он всегда.
— Я думал, только на задании, — удивился Лейтенант.
— Нет… — Булат вздохнул. — Послушай, он нормальный парень, когда дело касается убийств, и совершенно, полностью невменяем, когда оно их не касается. Такой вот парадокс — медикам будет весело, если они все-таки доберутся до его хладного тела, мир их праху. Так вот, ковбой, фамилия Вю — Лефевр. Как та набережная в Париже.
— Там Орфевр.
— Поэтому я и сказал «как», а не «точно как», парень — давай уже, продолжай свою историю.
— Вю, можно мне колы? — поинтересовался Лейтенант. — В горле словно песок скрипит, но воды не хочется — ее во мне и так уже предостаточно.
Девушка молча нырнула под стойку. Открыв холодильник, достала оттуда синий тазик с надписью «Для непищевых продуктов», в который был насыпан лёд и лежали красные банки кока-колы. Ловко бросила одну из них через комнату.
— Держи.
— Не люблю «кока-колу», предпочитаю «пепси», — скривился Лейтенант. — В ней больше полезного кальция и толченых червячков тутового шелкопряда — бесценного источника протеинов. Ну да ладно.
Он откупорил банку и сделал большой глоток.
— Святая Мария и сын Локи Слейпнир, это ничем не лучше, чем пить растворитель — и по вкусу, и по функционалу, честное слово. Я буквально чувствую, как бьются сейчас в агонии мои внутренности, превращаясь в вязкую, жирную массу…
Он сделал еще глоток.
***
— Черт возьми, — не удержался от восклицания Лейтенант, оказавшись наконец внутри и щелкнув никелевой кнопкой зажатого в зубах фонарика. — Как они это делают?
— Ты о чем? — Бад медленно водил по сторонам своей пушкой, тактическая светящаяся хрень на автомате выхватывала отдельные элементы интерьера, но в целостную картину они пока не складывались.
Входная дверь была, разумеется, заперта, но Чумной Доктор начертил длинным пальцем в воздухе знак Аард, и это перестало быть проблемой. Объемным взрывом без единого язычка пламени дверь унесло куда-то внутрь, а проход оказался открыт. Так что вошли они вполне успешно и быстро. Но вот после того начались сложности.
— Думаю, ковбой хочет сказать, что этот дом заметно больше внутри, чем снаружи, — протяжным, жирным, как свиная рулька, голосом сказал Гидрар. Сам он безмятежно скалился невидимой в темноте улыбкой, разглядывая блестящие в свете фонариков металлические панели на стенах и ступенях гигантского бункера, в который, как оказалось, был переделан внутри особняк.