Не надумав ничего толкового, я отправилась на кладбище. Зацепок как таковых не было, но внезапная смерть Кормухиной настораживала, особенно при знакомствах подобного рода. На кладбище я прибыла уже в сумерках, блуждать там не хотелось, потому я сразу направилась к небольшой церквушке, стоявшей возле входа. Бабулька, работающая там, отправила меня к некоей Жанне Семеновне, которая сидела в здании неподалеку. Та оказалась женщиной лет сорока пяти, довольно запущенного вида. Чем она тут занималась, ума не приложу.
– Не знаю никакой Кормухиной, – заявила она мне, – и вообще мой рабочий день закончен.
– Ее позавчера похоронили, – не отступала я, несмотря на то, что женщина буквально выставила меня за порог и вышла следом за мной.
– Да, была одна, – сказала Жанна Семеновна, закрывая дверь на ключ, – пойдешь по главной дороге, четвертый поворот налево, там свежие могилы. Если не ошибаюсь, в одной из них ее и закопали. Все, чао-какао.
Оптимизм женщины вдохновлял. Пожалуй, на некоторых работа с покойными действует удивительным образом. Я прошла до нужного поворота, слушая, как мои шаги отдаются в тишине чуть ли не эхом.
– Жутковатое место для вечерних прогулок, – пробормотала я и даже стала тревожно оглядываться, сразу вспомнив, что еще сегодня днем меня пытались убить. Благо, слышимость здесь отличная, да и фонари горят по периметру. Могила Кормухиной оказалась пятой после поворота. Довольно большой участок был уже огорожен заборчиком, видимо, бандит подсуетился. Холмик земли полностью заставлен венками и цветами, среди которых притулилась и фотография погибшей. Я огляделась по сторонам и взяла ее в руки. При свете фонаря женщину можно было хорошо разглядеть, это была блондинка с длинными волосами, что соответствовало внешности дамы, с которой предположительно встречалась Скворцова. Но не это меня насторожило. Чем больше я вглядывалась в ее лицо, тем более знакомой она мне казалась.
– Я ее где-то видела, – задумчиво пробормотала я, и тут меня словно осенило, я залезла в сумку, порылась в ней и извлекла на свет Божий фотографию с вечера выпускников, ту самую, которую позаимствовала из альбома Скворцовой. После всех приключений выглядела она не ахти, но просматриваемо. Некоторое время я переводила взгляд с одной фотографии на другую, а потом тяжело вздохнула. Вот почему лицо женщины показалось мне знакомым. Она была на фотографии, что означало только одно: убитая Кормухина одноклассница Скворцовой и Петренко. Последние сомнения отпали, а в голове начали роиться мысли, выстраиваясь в различные вероятностные цепочки. Главной, конечно, была мысль о Петренко. Тот факт, что он очень глубоко завяз во всей этой истории, был для меня очевиден. Только вот в какой роли выступает? Наверняка, усмотрел в этой ситуации для себя интерес, вот и поспешил провернуть все таким образом, чтобы остаться в выигрыше, подставив, правда, Скворцову и другую свою одноклассницу. Что, если к "Пекарю" приезжал он? Не хотел светиться в истории с компроматом, вот и уговорил Скворцову провернуть всю грязную работу, может, даже дал денег на покупку информации. Потребовал за это часть данных, возможно, самую интересную, а Тамаре ничего не оставалось, как согласиться, иначе бы пришлось идти к Миронову с пустыми руками. Чем дольше я думала обо всем этом, тем больше злилась, а злость, как известно, не лучший советчик. Видимо, именно этим объясняется тот факт, что я достала телефон и, несмотря на то, что было уже около девяти вечера, позвонила Петренко.
– Слушаю, – отозвался в трубке его бархатный голос.
"Вот подлец", – подумала я, но вслух сказала иное:
– Вечер добрый, Ярослав Александрович, вас беспокоит Аня Иванова.
– Я узнал вас, Аня, чем обязан? – он снова перешел на вы.
– Хотелось бы встретиться.
– Опять? – хохотнул он в трубку, – не слишком ли часто мы с вами встречаемся?
– Есть разговор, – отрезала я.
– Хорошо, давайте в кафе "Ля Фам" минут через тридцать. Успеете?
– Я буду там, – ответила я и, положив трубку, поспешила убраться из этого не самого радостного места.
Уже по дороге в кафе я сильно засомневалась в правильности своего решения: что я ему скажу при встрече? Что хоть и не сам, но он убил двух женщин в корыстном стремлении разжиться сомнительной информацией о Миронове? Да он рассмеется мне в лицо и правильно сделает. Но отменять встречу было уже поздно. Я отчаянно махнула рукой, решив, что разберусь на месте.
Возле заведения я обнаружила серебристый "Мерседес" и хмыкнула. Кафе оказалось кондитерской, причем довольно приличного вида. Миронов расположился за одним из столиков, отгороженных друг от друга перегородками.
– Вы вовремя, – сказал он, мельком глянув на часы, – красивые женщины обычно опаздывают.
– Так то красивые, – ответила я, садясь напротив, он рассмеялся.
– Я заказал вам кофе, – кивнул он на чашку на столе, – только что принесли.
– Спасибо, – кивнула я и даже сделала глоток, прицеливаясь к предстоящему разговору. По всему выходило, что сказать мне нечего. Петренко происходящее вроде бы как забавляло, он беззаботно пил кофе, удобно устроившись и никуда не торопясь. Это меня разозлило, потому я выпалила:
– Я знаю, что вы помогли Скворцовой с компроматом.
Если Петренко и удивился, то не показал этого, поставил кружку на стол и с интересом уставился на меня.
– Неужели? Не расскажете мне, каким образом?
– Я не могу этого доказать, – разозлилась я еще больше, – но точно знаю. Ваша бывшая одноклассница Кормухина располагала нужными вам данными, и вы об этом знали. Как человеку не мало известному в городе светиться вам ни к чему, вот вы и заставили Скворцову выполнить всю грязную работу за вас.
– А потом приехал к ней домой, задушил и инсценировал самоубийство.
– Конечно, не сами. У вас достаточно денег, чтобы нанять человека, который сможет это сделать.
– Хорошо, – снова кивнул Ярослав, – Кормухину тоже я убил?
– Вам не нужны свидетели, вот вы и позаботились, чтобы их не было. Только плохо позаботились, у меня есть доказательства того, что в ночь перед смертью Тамары вы с ней встречались.
– Намекаете на видеокамеру возле "Пекаря"? – невинно поинтересовался он, а я покраснела, – так ведь не докажете, что там была моя машина. Издалека номер не разглядеть, а мало ли серебристых "Мерседесов" в нашем городе?
Тут он лучезарно улыбнулся и посмотрел на меня, прихлебывая кофе. У меня же просто перехватило дыхание от его наглости.
– Вы… Вы… – начала я, но тут Петренко перебил меня довольно резко.
– Что я? Слушай меня, девочка, – от добродушного человека в его виде не осталось ничего, голос отдает металлом, взгляд такой, что пробирает до костей, – ты можешь сколько угодно пытаться вешать на меня всех собак, я лучше тебя знаю, что к смерти Тамары или Кормухиной я отношения не имею. Возможно, Миронову очень хочется, чтобы было иначе, не спорю, но это его трудности. А тебе я дам одну подсказку: Кормухину нашли около пяти дней назад, теперь подумай своей красивой головкой, неужели Миронов настолько глуп, что не догадался соотнести ее смерть со смертью Скворцовой? Неужели на него работают такие недоумки?
– Что вы имеет в виду? – нахмурилась я.
Ярослав откинулся на диване и снова принял образ благодушного мужчины.
– Только то, что сказал. Судя по твоему гневному звонку мне, ты дошла до этих мыслей только сейчас, а значит Миронов ничего тебе не сказал о внезапной кончине одноклассницы Скворцовой. Не знать о ней он не мог, однако промолчал. – Петренко достал деньги и положил на стол. После чего поднялся. – Хочу напомнить, что ты не самая важная фигура в этом деле, а Миронов тот еще стратег. Все, кому надо, уже знают, чем ты занимаешься, бегая по городу. Подумай над этим. Пока, милая.
С этими словами он покинул кафе, оставив меня в полном недоумении. Я задумалась над его словами. В чем-то он был, несомненно, прав. Миронов не стал бы полагаться в подобном вопросе только на меня, тем более, в свете последних событий. Наверняка, кто-то из его людей тоже расследовал смерть Скворцовой. Но Миронов заявляет мне, что новостей никаких, и требует, чтобы я продолжила поиски. Что, если он как раз хочет, чтобы кто-то узнал, что некто, а именно я, рыскает в поисках разгадки для Миронова? Бабуля на вахте сказала, что приятель Кормухиной бандит. Может ли он быть как-то связан с этим делом? Может ли он быть интересен Миронову? Следовало признать, что разговор с Ярославом оставил больше вопросов, чем ответов. Однако теперь я точно знаю, что в тот вечер возле ресторана был именно Петренко. О компромате ему, конечно, известно больше всех, но делиться он не станет.
– До поры, до времени, – хмыкнула я, все еще злясь на него. После чего покинула заведение и отправилась к остановке. Тут меня снова посетили мысли о сегодняшнем покушении, о предостережениях Женьки и Петренко, я немного поразмышляла и пришла к выводу, что береженого бог бережет, после чего набрала номер Олега. Он явно удивился звонку, а еще больше просьбе переночевать у него, но, конечно, не отказал.
"Золотой человек", – подумала я, устраиваясь в маршрутке.
– Рассказывай, – сказал Олег, наблюдая за тем, как я с аппетитом уплетаю еду в коробочках.
– Что рассказывать? – спросила я с набитым ртом, – я живу хорошо, просто замечательно, у меня все есть, есть дом…
– Не паясничай, – попытался придать Олег строгости своему голосу, я рассмеялась.
– Нет, правда. Все не так уж плохо, к тому же я контролирую ситуацию.
– Вот это меня больше всего и пугает. Что за ситуация?
– Олег, – взмолилась я, – я целый день на ногах, так устала, сил нет, можно все завтра?
– Ладно. Иди в ванную и спать.
– Спасибо, – я встала, чмокнула его в нос и отправилась в комнату, в которой уже ночевала не так давно. С огромным удовольствием приняла ванную и улеглась в постель. Не знаю, почему, но злость моя после разговора с Петренко полностью развеялась, я вдруг подумала, что все не так уж плохо, и я непременно разберусь в этой ситуации. Волна странного оптимизма захватила меня, и я даже улыбнулась, после чего заснула. Знала бы, что готовит мне следующий день, поостереглась так радоваться.
Утро началось неожиданно. Телефон трезвонил где-то возле самого уха, я мучительно пыталась нашарить его рукой, но не получалось. В конце концов, я чертыхнулась, села, бросив взгляд на настенные часы. Была половина десятого утра.
– Что за люди, – пробормотала я, пытаясь отыскать телефон. Он оказался на полу. Я взяла его и увидела номер Кати. Сердце тут же екнуло, я сняла трубку.
– Слушаю, – сказала хриплым то ли от волненья, то ли спросонья голосом.
– Я все знаю, все знаю, – раздался Катин крик в трубке.
– Что? – подскочила я взволнованно, – что случилось, Катя?
– Ты никакая ни Аня, это ты, ты! Ты любовница Миши!
Не знаю, как у меня хватило сил держать трубку возле уха. Показалось, будто я задыхаюсь, Катин голос слышался откуда-то издалека, словно из космоса, и я не могла сказать ни слова.
– Я думала, ты мне подруга, а ты… Я тебя ненавижу!
– Что ты такое говоришь?
– Я нашла в Мишиных вещах паспорт на твое имя, я знаю, он поддельный, он сделал его для тебя, он хочет сбежать с тобой, бросить меня!
– Что ты такое говоришь? – меня заклинило, я просто не знала, что сказать.
– Я еду к тебе, слышишь, прямо сейчас выхожу и еду. Я хочу посмотреть в твои глаза, подлая, лживая дрянь, вот ты кто!
На этих словах Катя бросила трубку, а я буквально упала в кровать. Но через мгновенье вскочила и начала быстро собираться. Нужно увидеться с Катей, немедленно, попытаться объяснить ей, что она не права. Девушка ищет любовницу мужа, ее нервы на пределе, она просто увидела мой паспорт, а дальше – никакой логики, только эмоции. Мне удастся ее переубедить.
Олег спал, и я не стала его будить, забрала из ящика второй комплект ключей и заперла дверь, после чего кинулась на остановку. Маршрутки, как назло не было. Я чертыхалась, кусала губы, и уже решила, было, поймать частника, как нужная маршрутка выехала из-за угла. Я села в нее и попыталась успокоиться. Катя, наверное, уже подъезжает к моему дому. Что она будет делать, не застав меня? Уже в который раз я набрала ее номер, но женский голос равнодушно сообщил, что абонент не может ответить.
"Надо звонить Марку, – упорно твердил внутренний голос, – уж кто-кто, а он точно сможет ее успокоить, в этом он мастер".
Но я медлила, боялась, что испорчу все еще больше, и Катя мне этого никогда не простит.
"Сама не справишься", – снова влез внутренний голос. И это было правдой. Кроме Марка помочь не может никто, это я знала по себе. Он для Кати – все, смысл жизни, если хотите. Ему она поверит, что бы он ни сказал. Еще мгновение поколебавшись, я набрала номер, с которого мне звонил Марк.
– Слушаю, – он ответил сразу, как по заказу.
"Ну давай, – хмыкнул голос, – говори, раз позвонила".
– Марк, мне звонила Катя, она нашла в твоих документах паспорт для меня. – На мгновенье возникла пауза, потом Марк чертыхнулся. – Это еще не все. Она уверена в том, что мы с тобой любовники и хотим сбежать вместе. Сейчас она едет ко мне, я ночевала не дома, еду туда. Скорее всего, Катя уже на подъезде.
– Я буду, – коротко сказал Марк и повесил трубку. Я глубоко вздохнула, постукивая телефоном по губам. Что же меня ждет при встрече с Катей? Я могла предположить все, что угодно, кроме того, что произошло на самом деле.
Вскоре я выпрыгнула на своей остановке и побежала к дому. Там меня ждал сюрприз: возле подъезда стояла машина скорой помощи, открытая, рядом с ней каталка, на которой кто-то лежал. Сердце забилось учащенно, предчувствуя беду, я ринулась к толпе, стоящей рядом, приметила соседку сверху и бросилась к ней. Та при виде меня вдруг побледнела, схватившись за сердце.
– Что случилось? – воскликнула я, будучи почти близка к истерике.
– Аня, это ты? – вдруг воскликнул Костик, ребенок соседей снизу, – а кто же тогда эта девушка?
– Какая девушка? Где девушка? Да что тут происходит? – не выдержала я.
– Девушку убили, – пролепетал Костик, растерянно тыча пальцем в каталку.
– Что? – я побледнела и начала оседать, меня подхватил кто-то из соседей.
– Мы думали, это ты, – продолжил Костик, – очень на тебя похожа.
– Что случилось? – буквально взвыла я.
Тут появился доктор, посмотрел на меня.
– Родственница?
Соседи недоуменно переглянулись, пожимая плечами.
– Да, – выпалила я, – вы можете сказать, что тут произошло?
– Ножевое ранение, – пожал он плечами, – девушку нашли возле подъездной двери, видимо, кто-то решил поживиться, а она оказала сопротивление. Когда мы приехали, она еще была жива, но мы успели только погрузить ее в машину.
Я все-таки осела на землю, прислонившись к стене. Меня не трогали, соседи стояли в стороне, переговариваясь между собой. Я не могла ни думать, ни стоять, ничего. Неужели Марк? Нет, это просто немыслимо, он бы не успел доехать, он бы не стал этого делать. Проще ее успокоить. Но тогда кто?
– Мы вызвали полицию, – сказал доктор, – нам тут делать нечего.
Я слабо кивнула, тут из-за поворота появилась машина Марка, тормознула чуть в стороне, он вышел и направился в мою сторону, хмурясь и оглядывая двор. Я поднялась, когда он поравнялся со мной.
– Что произошло? Где Катя? – спросил он негромко.
– Катя… – пробормотала я, – Катя мертва.
– Что? – уставился он на меня, но тут же посмотрел в сторону машины скорой помощи, потом снова перевел взгляд на меня, и направился туда, видимо, решив, что так узнает больше. Несколько минут Марк разговаривал с доктором, потом с жильцами. Выдержке его можно было позавидовать, словно бы он тут следователь, и не его мертвая жена лежит на каталке под простыней. К телу он тоже подошел, откинул угол простыни, на миг его челюсти сжались, но больше он никак не проявил себя, вернул все на свои места и направился ко мне.
– Ты как? – он присел напротив и всмотрелся в мое лицо сквозь солнечные очки, – может, успокоительного примешь?
Я покачала головой.
– Как же так, Марк? – прошептала я, – за что? Из-за какой-то дурацкой сумки, что там брать вообще?
Марк уставился на меня с сомнением, потом приподнял за локоть.
– Отойдем, – сказал он, ведя меня к своей машине. Возле нее прикурил сигарету и дал ее мне, я жадно затянулась. Он тоже закурил, выпустил дым, внимательно глядя на меня, потом сказал:
– Не хочу тебя еще больше огорчать, но скоро приедут менты, мне бы хотелось решить некоторые вопросы до их приезда.