Анастасия слушала Анну: не задавая вопросов, не перебивая, понимала как тяжело и больно переживать всё заново.
-Тогда, в Минске ждал Иван, когда, наконец, вагон дальше погонят. Заходил в больницу, проведал. Подкармливал. Я, видя, что вроде как ухаживать пытается, рассказала всю правду о себе. Ну и... не ждала больше. А он на следующий день пришёл, горячую варёную картошку принёс в кастрюльке в его душегрейку завёрнутую. И говорит:
-Это твоя беда, а не вина. Ты одна, я - один. Вместе легче.
-У меня слёзы катятся, удержать не могу. А он:
-Только ты знать должна, я тоже немец. - И встрепенулся: - Ты не подумай, что какой-нибудь беглый или там чего плохого. Рассказывать долго, а документы вот.
- И показал паспорт. Смотрю на него и ничего не понимаю. А он:
- Я же говорю рассказывать долго. Но если поверишь...
- Я поверила. Расписались мы. Пошёл он к военному коменданту, проситься, чтоб определил, хоть на какую-нибудь работу. Оказалось нельзя. Предписание у него в Сибири жить. Но помог тот комендант, пристроил нас к эшелону, который шёл в Красноярск. Так мы тут и оказались. Первое время жили у моих родственников, а теперь вот, свой угол.
- А фамилия русская - Соловьёв? - Удивилась Петровна.
- Рассказывал, в деревне, где родился половина Петровых, половина Плотниковых. Ивану фамилию в германии на немецкий манер оформили. Так он после регистрации мою взял.
- Значит, назад в Россию привезли и документы выдали? Это ещё ничего. А я вот слыхала, тех, кого немцы угоняли... - в коридоре скрипнула дверь:
-Анна? - кашлянул Иван, - Аня?!
-Иду, иду. Мы тут с Анастасией Петровной супчик сварили, - закрыла на минуту глаза, набрала в грудь воздуха, поправила волосы: - Пойду я.
Анастасия смотрела в тёмное окно и думала: "Это же надо - был у Анны ребёночек... от немца. Не решилась оставить его жить. А кто бы в такое время решился? И ребёнок рос бы на тычках, и в неё все кому ни лень пальцем показывали. Намучились бы оба. А так? Того тяжелее вышло. Ну... могла бы скрыть. Немец, нет ли, кто бы знал? Молодая, испугалась, да и отца его... люто ненавидела, - Анастасия вздохнула, покачала головой в ответ на собственные мысли, - того немца нет в живых, но ведь и её Иван по рождению немец. Вот ведь, правду говорят, от судьбы не уйдешь!" - Она ещё раз вздохнула, открыла форточку и направилась к себе в комнату, пора спать.
Глава 3 Сторожка
В этот вечер в секции проходил импровизированный кинопоказ. Из кухни Петро перетащил в коридор тумбочку, установил проектор для диафильмов так, чтобы светил на противоположную белёную стену. Давыдовы расставили в ряд стулья и уселись рядышком. Не было только Зины, она готовилась к вступительным экзаменам в мединститут. Николай всегда выходил последним, садился с краю, чтобы уйти первым. То ли так удобнее сидеть с больной ногой, то ли просто стеснялся, фильмы-то смотрели детские. Иван сел рядом с Анной, а та усадила рядышком Танюшку. Текст читала Елена о том, как девочка потеряла кошку. Мальчишки во дворе начали поисковую операцию. И носят ей домой самых разных кошек и котов. Вот мальчик передаёт ей очередную кошку, девочка отвечает: "Раша ныжая была". Мальчишка поражён: "Нинка чуть не умерла". Елена читает с выражением и все зрители смеются. Поздний вечер, пора бы спать ложиться. Но крутят ещё один диафильм о том, как жадный и завистливый мальчик хочет получить все игрушки из магазинов, мороженое и пирожное. И получает, оставшись одним единственным человеком во всём городе. Вначале он ходит по магазинам, выбирает любые игрушки, ест мороженое, но почему-то играть одному совсем не интересно, а мороженое кажется не вкусным. Видеть не хочется не то, что есть. Он бегает, ищет хоть одного человека, но никого нет. И тут Пеле, так звали мальчика, просыпается. Как же он рад, что это только сон, и решает подарить своему другу свою любимую игрушку.
Но вот сеанс окончен. Выключен проектор, унесли стулья. Разошлись по комнатам соседи. Петровна проверила, не забыла ли выключить плитку, на которой грела чай. Скрипнула дверь комнаты Давыдовых, брякнул о пол горшок.
- Да что ж это такое? Как время спасть, так тридцать три несчастья! То пить, то писать! - На кухню вышла Мария. И тут же раздалось из комнаты Сафоновых:
-Баба!
- Ну, это ж надо! - Всплеснула руками Анастасия. - Однако кто её знает?
И тоже вынесла горшок, усадив на него внучку.
Мария присела у ещё не остывшей печи. Было слышно, как в коридоре, гремя горшками, ребятишки устроили покатушки. В большом, свободном коридоре, отталкиваясь ногами от крашеного пола, передвигаться на горшках вполне получалось, но громко.
-Дети, взрослые люди спать ложатся. А вы гремите. Или опять симулируете? - Попыталась урезонить ребятню Мария.
Напротив кухонного окна, под фонарным столбом располагалась обитая фанерой дощатая будка - сторожка, чтобы в морозные ночи сторожу было где обогреться. Ну и телефон в ней имелся. За всю бытность сторожки вызывать милицию по этому телефону ни разу не приходилось. Похоже, мужику с берданой, теперь сторожившему магазины, а до этого дошедшему до Берлина с автоматом, было это делом плёвым. Поэтому желающих испытать на себе, как работает сторож, так и не нашлось. Зато, если кому родить приспичило, или температура высокая поднялась то, позвонить в скорую помощь бежали в сторожку. Сам сторож в этой будочке по ночам редко обитал, с осенних холодов до ранней оттепели ходил в длинном зимнем тулупе до пят, валенках и берданкой через плечо, осматривая окна, двери магазинов. И до того все привыкли видеть с вечера и до утра этого бессменного охранника, что каждому казалось будто и дом, и его лично он тоже охраняет. И правда, краж в доме тоже не случалось. И никому в голову не приходило, отчего сторож бессменный? Есть ли у него дом, семья? И почему от рейхстага дорога привела его к этой будке-сторожке?
Свет на кухне не включали, зачем? Напротив окна светил жёлтый уличный фонарь. Анастасия навалилась на подоконник, вглядываясь в ночной полумрак улицы.
- Мария, ты смотри, смотри, что к чему? Глянь, неужто это сторож?
Без тулупа и без берданы, во френче и начищенных до блеска сапогах, так что даже из окна видно отблески на голенищах, склонившись к невысокой женщине в жакетке и шляпке, он вёл её в сторону сторожки.
-Мария, смотри, смотри! - упёрлась лбом в оконное стекло Петровна. А под окном, во дворе сторож и его дама, о чем-то потолковав, вошли в сторожку. В маленьком квадратном оконце затеплился слабый свет.
- Чем это они там занимаются?
- Ну... чем? Разговаривают... наверное, или может она... по телефону позвонить зашла. Поздно, почта и аптека закрыты, а больше откуда?
И тут соседки увидели, как из их подъезда выскользнула Фрося, проживающая в квартире напротив, и, осматриваясь по сторонам, перебежками, направилась к сторожке. Ей-то чего там надо?
-Глянь, Фроська-то щучкой вытянулась возле окна сторожки. Подсматривает! А наши, слышишь, хихикают и гремят? Что-то там не ладно... - не могла оторваться от окна Петровна.
Мария вышла в коридор:
-Опять покатушки устроили? Симулянты! - донеслось из коридора.
Разобравшись с Танюшкой, Анастасия Петровна, вернулась к окну. А у оконца сторожки уже очередь образовалась!
-Надо же?! Так можно всё просидеть, - накинув старую плюшевую жакетку, Анастасия заспешила во двор.
-Бабоньки, пустите глянуть. - В ответ приглушенно хихикнули. И тут же кто-то шёпотом приструнил:
-Тише, сторожка дощатая, стены тонкие, услышат и... конец фильма!
-Ой, бабоньки, и "конец" видать! Он встал и повернулся прямо к окошку, вино из бутылочки наливает! - зашептала Фроська.
-Уже конец, опоздала я, что ли? - охнула Петровна.
Приглушенный писк, перешёл в хохот и женщины бросились врассыпную.
Глава 4 Совпадение
Утро следующего дня на первый взгляд было обычным. Елена подкрасила губы, положила помаду в сумочку, что-то ещё в ней поискала, и вдруг остановилась у стола:
-Мам, прямо не знаю, говорить или не стоит?
-Ленушка, не тяни, я опаздываю, машина ждёт, - торопил Пётр.
-Мне сон приснился...
-Тьфу, а вечером рассказать нельзя?!
Но Елена, нервно разглаживая на столе скатерть, перебила его:
-Помните, когда Петя привёз меня к вам в Бийск, а сам дослуживать уехал? Помните, меня домовой душил? Мы ещё лечиться ходили к бабе Варе?
- Ну...
-Мама!? - спешил и потому нервничал Пётр.
- Погоди, Петя! Ленушка, не тяни, говори.
-Он сегодня мне опять приснился. Тот же маленький, горбатый и лохматый старичок - не старичок, но не молод, с большущей кудрявой бородой, чёрной с проседью. Сидит в углу большой пустой комнаты и говорит мне:
-Ты сегодня берегись. - И так мне тревожно стало, даже сердце зашлось.
-Наш это домовой. Я его с собой из Бийска забрала, когда к вам в Красноярск переезжала.
-Да будет вам, - уже не так уверенно проронил Пётр.
-Петя, ты давай-ка Елену до работы проводи.
-Мне через дорогу - пять минут ходу. - Работала Елена на складе в столовой строящегося завода искусственного волокна, как раз напротив окон их дома.
-Вот ты её через дорогу и проводи.
-Пошли, довезу, в целости и сохранности.
-И встреть.
-Ясно.
-Петя...
-Мама, сказал встречу! Всё, пошли, что ли?!
Проводив Петра и Елену, Анастасия подошла к окну, аккуратно отодвинула штору, подождала, пока служебная машина Петра подъехала к корпусу столовой, Пётр помог Елене выйти, проводил до дверей, вернулся и машина тронулась. Анастасия, вроде успокоившись, направилась на кухню, варить Танюшке кашу. Пока варила, увидела в окно как к магазину подъехала машина и стали выгружать колбасу. Значит надо бы занять очередь. Докторская колбаса по два рубля девяносто копеек за килограмм. Деньги недавно поменялись, но пока и "старые" в ходу. Так это новыми - два девяносто. Оно, конечно, не дёшево, да и в очереди крику на весь Каменный квартал, но ведь и продают не часто. Хотя... как-то не ели в семье магазинную еду. Готовила Анастасия отменно, так что докторская колбаса - это скорее от того, что дефицит, ну как не взять, когда в окошко видно?
Тревога, то ли из-за сна Елены, то ли Бог весть от чего, кошкой скребла Анастасии душу до самого вечера. А вечером и совсем стало невмоготу. Вот и Соловьёвы дома, и Кузьмины. А Петра и Елены всё нет. Анастасия то и дело подходила к двери, прижимаясь ухом к филёнке, может, уже по лестнице поднимаются? Ничего не услышав, шла к кухонном окну: могли в гости к знакомым зайти, и теперь назад возвращаются. Когда в уличную дверь раздался стук, ещё не успев ни о чём подумать, почувствовала нестерпимую тревогу. Бросилась открывать, а руки дрожат.
- Мама, Лена дома? - На пороге стоял Пётр. Шляпа съехала на бок, пальто нараспашку.
- А ты за ней разве не зашёл? - и осеклась на полу слове. В руках Петр держал сумочку, с которой Елена ходила на работу.
- Нет её на работе, и склады не опломбированы. И вот, - он протянул Анастасии сумочку. - Туфли в раздевалке, она там в других, без каблуков ходит. Пальто, сумочка... всё на месте. Мама, Ленушка будто исчезла!
- Как исчезла? - растерялась Петровна. - Туфли, пальто... - перебирала вещи невестки Петровна.
- Всё вокруг обежал. Как испарилась. И никто ничего не видел.
-Ты склады-то опломбировал бы... - Анастасия открыла сумочку: тяжелый пломбир, паспорт, кошелек, губная помада, платочек. Всё на месте.
-Не до складов мне! Пойду искать.
-Машину-то отпустил что ли?
-Так служебное время кончилось. Всё, по путевке в гараж вернулась.
-В милицию, в скорую... может к Орловым забежать? Но что ей там делать? К тёще?
-Ой, мам!
- В сторожке телефон есть! В милицию и скорую можно позвонить! Оденься теплее. На улице ветер и вон, снег пробрасывает.
Но он будто не слышал:
- Попробую, вдруг дозвонюсь?! - и как был в лёгком пальто и шляпе, выскочил за дверь.
Бросив игрушки, чувствуя неладное, тихонько всхлипнула Танюшка. Анастасия вышла на кухню, выглянула в окно. Пётр подошёл к сторожке, подёргал дверь - заперта. Поднял голову, посмотрел на окно, она открыла створку:
- Нет, не приходила, - крикнула в холодный ночной воздух. Он в ответ махнул рукой в сторону арки.
Время тянулось как смола. За окном завывал ветер, кидая в стёкла колючие снежинки. На часах половина третьего. Анастасия подошла к входной двери. Тихо. Ни шагов, ни голосов в подъезде. В пятом часу прилегла на диван. Тикали часы, били в оконное стекло порывы ветра. Круг света от настольной лампы по-прежнему высвечивал коричневые узоры на скатерти.
Наконец мимо окна проехал первый автобус. Анастасия собрала внучку и отправилась на Бумстрой, к Устиньи. Тут недалече. Пара автобусных остановок. Всё-таки мать родная, может Елена там. Мало ли... Но дома застала только сестру Устиньи - Акулину.
-Настасья Петровна, никак что стряслось? - раздевая Танюшку, заволновалась Акулина. Коротко пересказав случившееся, Анастасия заключила: