Ася, не отвечая, продолжает идти.
— Сказал, больше не трону, значит, не трону.
Ася молча идет дальше.
— Ты что, рехнулась? Тут еще километров двадцать.
Ася гневно обернулась на Павла, пошла быстрее. Дождь падает на ее лицо, на волосы, на ресницы…
Павел вернулся к такси, сел рядом с шофером, машина догнала Асю. Павел выскочил, подбежал к ней.
— Садись. Он тебя довезет.
— Не поеду, — решительно отказывается Ася.
— Одна поедешь. — Павел протянул шоферу деньги. — Отвези ее.
Он поднял воротник плаща и зашагал назад, к городу. Где-то далеко прошумела электричка.
Размеренно пощелкивают «дворники», очищая ветровое стекло. Ася сбросила мокрые туфли и забралась с ногами на сиденье.
— Мы далеко отъехали? — спрашивает она у шофера.
— Километров двенадцать.
В луче света пустынное шоссе.
— Вернемся, — неожиданно говорит Ася, торопливо надевая мокрые туфли.
Засунув руки глубоко в карманы плаща, быстро шагает Павел. Машина догоняет его, останавливается рядом.
— Садитесь, — не глядя на Павла, говорит Ася.
Павел, усмехнувшись, садится в такси.
— С вами не соскучишься, — мрачновато говорит шофер и разворачивает машину.
Перестал идти дождь. Машина, подпрыгивая, пробирается по мокрой улице поселка, в котором живет Ася. Возле сруба, загораживающего проезжую часть, машина останавливается. Ася раскрыла сумочку, достала деньги, протянула шоферу.
— Вот… Отвезите его.
— Спрячь деньги, — сердито говорит Павел.
Ася положила деньги на сиденье и, открыв дверцу, выскочила из машины. Шофер засмеялся.
— Забери деньги, слышишь! — крикнул Павел.
Ася насмешливо посмотрела на него и, хлопнув дверцей, пошла по улице.
Шофер, посмеиваясь, вылез из кабины, стал протирать тряпкой ветровое стекло.
Павел взял деньги, оставленные Асей.
— Я сейчас, — бросил он шоферу и быстро пошел в гору вслед за Асей, с трудом взбираясь по скользкой глинистой дорожке.
Навстречу Асе выскочил Шарик. Он радостно прыгает вокруг нее, пачкает лапами плащик, крутится у ног. Ася бежит еще быстрее, Шарик, обгоняя ее, довольно повизгивает.
Ася поднимается на пригорок, открывает калитку и вместе с Шариком заходит во двор.
Павел останавливается у калитки. На террасе, пристроенной к дому, загорелся свет. Щелкнул ключ в замке — Ася закрыла за собой дверь. Она сбросила пальто, повесила его на вешалку, скинула туфли. Свет на терраске погас. Чуть скрипнула калитка, к Павлу подбежал Шарик, обнюхал его ноги…
Загорелся свет в крайнем окне. Павел заглянул в него.
Асина комната невелика. Шкаф с зеркалом, узенькая кровать и столик, на котором рядом со школьными учебниками и книгами круглое зеркальце, незамысловатая косметика. Ася подошла к столику и села у зеркала. Она внимательно рассматривает свою прическу, поправляет сбившуюся прядь. Она еще не привыкла к своему новому виду. Возле зеркала покачивает головой случайно задетая Асей гипсовая фигурка китайского божка. Ася посмотрела на него, остановила головку. Она взяла оставшийся кусочек шоколада и, думая о чем-то своем, положила в рот. Встала, подошла к постели и стала снимать чулок. Внезапно повернувшись к окну, она вскрикивает:
— Ой!
Павел отскочил от окна, сунул зажатые в руке деньги в карман и быстро вышел из палисадника.
Ася подбежала к окну и задернула занавеску.
Воскресенье. В столовой у телевизора сидят Ася и бабушка Шура. Старухе за семьдесят. Подавшись вперед, недвижным взглядом смотрит она на экран телевизора, механически перебирая спицы. Подперев голову, у стола пристроилась Ася. Показывают отрывки из балета «Спящая красавица».
Бабушка Шура, не отрывая взгляда от экрана, спрашивает у Аси:
— Не разберу, это кто же будет?
— Принцесса, — очень громко говорит Ася.
— Принцесса… ну да, ну да…
Бабушка Шура не слышит музыки, она следит только за изображением, а Ася хотя и смотрит на экран, но думает о чем-то своем.
На террасе отец Аси перекладывает доски на потолке, обухом топора подгоняя их друг к другу. Асина мать со стремянки подает ему доски. С улицы доносится шум, и мать, бросив доску, выбегает на крыльцо.
Возле сруба вокруг мотоцикла толпятся женщины и ребятишки. Двое парней отчитывают Славку. Прислонившись к срубу, причитает полногрудая женщина в платке, в галошах на босу ногу.
— Чего там? — доносится голос Асиного отца.
Мать вернулась на террасу.
— Не разберу. Шумят чего-то.
— А чего это они все пляшут да пляшут? — спрашивает бабушка.
— Балет, бабушка, — отвечает Ася.
— Ну да… А вчера все больше говорили… до самой ночи одни разговоры…
На террасу входит Павел. В руках у него мертвый гусь. Он вытирает ноги о половик, спрашивает:
— Асю можно видеть?
— Ася! — кричит мать, разглядывая гуся.
Ася выбежала на террасу, увидела Павла, остановилась в дверях. Павел поднял гуся за шею.
— Выскочил, дурак… и под колесо… Мы и не заметили.
— Демидовых, что ли? — спрашивает отец.
— Ихний, — уверенно говорит мать, — крыло в чернилах.
Павел положил гуся на табуретку.
— Пятерку заплатил… Возьмите. Мне он ни к чему…
— Проходите в дом, — приглашает мать, беря гуся.
Ася молча уходит в комнату.
Павел еще раз вытер ноги, пошел за Асей в комнату.
Ася остановилась у стола, смотрит на экран телевизора. Павел подошел к ней, стал рядом.
— Зачем пришли? — глядя на экран, спрашивает Ася. — Уходите.
— А это кто ж такой, без штанов прыгает? — спрашивает бабушка Шура.
Ася посмотрела на экран.
— Принц, бабушка.
— Принц, ну да… ну да…
Павел приблизился к Асе, негромко сказал:
— Я вчера… обидел тебя. Извини.
Ася молчит.
— А принц… ничего из себя, — говорит бабушка.
— Уходите. — Ася повернулась к Павлу.
Павел восхищенно смотрит на Асю.
— Гонишь? Ну что ж, может, и заслужил. — Павел положил на стол деньги, вышел из комнаты.
Ася на мгновение застыла. Посмотрела на деньги. Взяла их и побежала вслед за Павлом. Выбежала на террасу, где мать на безмене взвешивает гуся, бросилась к двери.
Ася выбежала в палисадник. Павел садится на заднее сиденье мотоцикла, окруженного ребятишками. Славик дал газ, и они рванулись вперед. Ася остановилась в калитке. К ней подошла мать.
— Это кто ж такой будет?
— Павел. Со мной в цеху работает, — сердито говорит Ася, глядя на руку, в которой зажаты деньги, оставленные Павлом.
У подъезда Театра Вахтангова прохаживается Сева. Нарядная летняя толпа. Голос за кадром:
— Сейчас придет Катя… Нет!.. Надо сказать правду. Не обижайся, Катенька, я… влюбился. Влюбился в девушку из электрички. Имени ее не знаю, но вот… не выходит у меня из головы.
У Севы спрашивают лишний билетик, в подъезд проходят зрители. У афишной доски стоят двое молодых людей — юноша и девушка. Они о чем-то разговаривают. Мимо Севы проходит молодая пара. Сева провожает их взглядом.
Через улицу к Севе идет Катя.
К а т я поздоровалась с Севой.
— Севка, я тебя подвела. Я тебя страшно подвела. Я не могу идти в театр. Тут такие события. Тебе Толик сказал?
— Нет… — встревожился Сева. — А что он должен был сказать?
— Нет, как раз он не должен был говорить, но вы ведь друзья?
— Друзья, — насторожился Сева.
— Севка, поздравь меня. Я выхожу замуж. Так неожиданно! Он все время молчал. Я думала, он меня не замечает.
— Кто? — не понимает Сева.
— Толик. Он сделал мне предложение, и мы сегодня идем к его родителям, в воскресенье — в загс, а на той неделе свадьба.
— Поздравляю, — с трудом выдавил из себя Сева и растерянно улыбнулся.
Дежурный продовольственный магазин. В этот вечерний час в магазине почти никого нет. Продавцы собрались за одним из прилавков и о чем-то беседуют. Ася подходит к окошечку кассы. Кассирша отложила книжку.
— Полкило сахара, двести граммов масла и… «мишек» — сто граммов.
Кассирша выбила чеки. Ася взяла сдачу, прячет деньги в сумочку.
— Полкило сахара, — слышит она знакомый голос, — двести граммов масла и сто граммов «мишек»…
Ася обернулась и, встретив лукавый взгляд Павла, с трудом удержала улыбку.
Пожилая кассирша поправила очки и снова принялась за чтение.
— Полкило сахара, — говорит Ася продавцу.
— Полкило сахара, — слышит она, укладывая в сумку пакет сахара.
— Двести граммов масла, — говорит она у другого прилавка.
— Двести граммов масла, — как эхо повторяет голос Павла.
И опять, уже в кондитерском отделе:
— Сто граммов «мишек».
— Вам «на севере» или «в лесу»? — спрашивает продавщица.
— «На севере», — говорит Ася.
— А мне «в лесу», — смеется Павел.
Ася рассмеялась и пошла к выходу. Павел догнал ее у дверей магазина.
— Здравствуй.
— Здравствуйте. Мы виделись, — пожала плечами Ася.
Они вышли из магазина на улицу.
— До свидания, — сказала Ася.
— До свидания, — попрощался Павел.
И они пошли в разные стороны.
Вечерняя улица. От дождя Ася прячется под арку нового дома. Рядом будка телефона-автомата. В арку вошли Генка и Сева. Сева вошел в будку, опустил монету, набрал номер.
— Катюша… Мы с Генкой… Ну да, застряли в городе. Поезда отменили. Дождь льет… Мы к вам.
Генка заметил Асю. Сева повесил трубку, вышел из будки. Генка кивнул головой в сторону Аси.
— Позвать ее, что ли? — неуверенно сказал Сева.
— Позови, — Генка насмешливо посмотрел на Севу.
— Позови ты, — тихо говорит Сева.
Генка плутовато посмотрел на Севу.
— Лучше — ты. — Генка вошел в подъезд.
Сева подошел к Асе.
— Мы ведь вообще-то… почти знакомы, — преодолевая смущение, сказал он. — Вы промокли. Пойдемте. Тут на пятом этаже… Катя живет…
— Нет, — твердо говорит Ася.
— Почему?
Ася пожала плечами.
— Я понимаю, — говорит Сева. — Мы совсем не знакомы. Но мы виделись… в электричке… в кафе. Даже танцевали. Помните?
Ася кивнула и выбежала из-под арки. Сева растерянно поглядел ей вслед. Под арку вбегает Катя.
— Ушла? — спрашивает она у Севы.
Сева растерянно улыбнулся.
— Эх ты!
К а т я на улице догнала Асю.
— Девушка, — окликает она ее.
Ася остановилась.
— Пойдемте ко мне, быстренько.
— Нет, не пойду…
— Быстренько. Ну?! Хочешь, чтобы я простудилась?
Ася смотрит на Катю.
— Мы же не знакомы… даже… — растерянно говорит Ася.
— Так познакомимся, — Катя протягивает ей руку. — Катя.
— Ася, — неожиданно для себя произносит Ася, пожимая ей руку.
Светлая, обложенная кафелем ванная. У зеркала причесывается Ася.
Из-за дверей доносится голос Кати:
— Мальчики, кормить нечем. Толькины родственники съели все подчистую.
— Катя, — кричит Ася через двери ванной, — у меня есть масло и колбаса. Возьмите в сумке.
— Ай да Шарик! — слышится ликующий голос Генки. — Ого! Тут еще кое-что есть.
— И конфеты берите! — смеясь, кричит Ася.
За столом в почти не обставленной, полупустой комнате, на стенах которой еще сохранились со свадьбы шуточные плакаты и рисунки, сидят Сева, Генка, Толик и Ася. Севка играет на банджо, Толик — на аккордеоне, Генка — на губной гармошке. Сева поглядывает на Асю. Генка подмигивает Толику. Входит Катя.
— Толик, можно тебя на минуту?
Толик поставил аккордеон, вышел с Катей в коридор и тут же вернулся.
— Генка, на минутку.
Генка, продолжая играть на губной гармошке, выходит в коридор.
Коридор. Катя прикрыла дверь в комнату.
— Возьмите шахматы и идите на кухню.
— Почему? — удивляется Толик.
— Дайте им поговорить. Севка мечтал ее увидеть, а вы… Ну!
Генка направился к двери.
— Кто сказал, что она должна принадлежать ему?!
— Я сказала! — Катя оттащила Генку от двери. — И вообще, ты почему внушал Севке, что я в него влюблена?
— Я? — удивился Генка. — Наоборот! Я его разубеждал, доказывал ему, что ты ему не пара и что вообще в тебе нет ничего, кроме модельной фигуры.
— Ах, ты обо мне еще и гадости говорил? — смеется Катя.
Комната. Сева тихонько играет на банджо. Ася молча слушает. Сева посмотрел на Асю, положил банджо, отошел к окну.
Через сетку дождя видны освещенные окна дома напротив.
— Люблю смотреть на освещенные окна. Вы видите окно напротив? — спрашивает Сева.
Ася подошла к Севе.
— Рядом с балконом, — говорит Сева, — где занавеска.
— Ага.
— Мне кажется, — говорит Сева, — я точно знаю, что там происходит.
— Даже точно?.. — засмеялась Ася.
— Видите, мужчина ходит, курит, рукой размахивает. Он с женщиной разговаривает.
— Почему с женщиной? — удивляется Ася.
— Не знаю. Мне так кажется.
— Выдумали.
В окне показалась молодая женщина. Она раскрыла окно, облокотилась на подоконник. Ася удивленно посмотрела на Севу, засмеялась.
Сева задумчиво смотрит на Асю.
— А куда все ушли? — смутилась Ася.
— Я сейчас, — встрепенулся Сева и выбежал из комнаты.
Ася взяла в руки банджо, провела пальцами по струнам.
Сева врывается на кухню.
— Ну, знаете, — сердится он, — человек пришел первый раз в дом, и вы бросаете его одного…
— Не шуми, — спокойно говорит Толик. — Видишь, люди делом заняты.
Сева увидел, что Генка прилаживает на стене экран, а Толик заряжает узкопленочный кинопроектор.
— Опять зоопарк будешь показывать?! — поморщился Сева. — Не хочу, надоело!
— Спокойно! — говорит Генка. — Сегодня вы увидите на экране последние новости светской хроники.
На кухне, в темноте, перед экраном сидят Катя, Ася, Сева и Генка. Толик возле аппарата следит за изображением — поправляет рамку, фокус.
На экране Катя и Толик. Они ожесточенно спорят. Толик замахивается на нее зонтиком. Катя хватает ведро с водой, обливает Толика. Генка комментирует изображение:
— Незадолго до свадьбы произошло решительное объяснение жениха и невесты. Вы видите, сколько тепла, любви и нежности излучали молодые в предбрачный период.
На экране Катя и Толик не в состоянии продолжать игру, смеются, стараясь спрятать лица от объектива.
Взрыв смеха.
— Страшная вещь — объектив киноаппарата, — продолжает свой комментарий Генка. — Нашим операторам удалось снять уникальные кадры. Накануне свадьбы невеста отправилась на тайное свидание.
На экране Катя идет по Арбату.
— Невеста решила порвать свои прежние связи. Человек, к которому она шла, ждал ее в назначенном месте.
На экране Сева ждет Катю возле театра. Он необычайно серьезен. Он не знает, что его снимают, всматривается в прохожих.
— Вот черти! — смеется Севка. — Кто снимал?
— Эти разоблачительные кадры сняты в неблагоприятных условиях героическими усилиями нашего творческого коллектива.
Смеется Ася, глядя на Севу.
На экране Катя уходит от Севы. Сева безуспешно пытается продать билеты. Мимо проходит милиционер.
Сева прячет билеты в карман.
Все смеются. А на экране — кадры свадьбы Кати и Толика в молодежном кафе. Жених и невеста встречают гостей. Цветы. Подарки, сложенные на столе. Улыбается Катя. Молча пожимает руки Толик.
— Гостей было видимо-невидимо, — продолжает Генка. — Невеста была ослепительна в своем силоновом платье, и все мужчины завидовали жениху. Еще бы. Высокая, гордая блондинка со стройными ногами…
Сева толкает в бок Генку:
— Ну негодяй!
Все хохочут.
На экране — свадебный стол. Произносятся тосты. Целуются молодые.
Генка продолжает:
— Нас было трое. И каждый из нас мог бы составить счастье этой прекрасной блондинки с незавершенным высшим образованием. Но я слишком много болтал, наш отвергнутый друг слишком долго думал, и гордая блондинка выбрала не лучшего из нас.