Бедняки робко рассаживаются. Входит х о з я и н и Т о д о р к а. П е р в ы й п о с е т и т е л ь выскальзывает из корчмы.
Х о з я и н (кланяется). Что желает господин?
С т о я н (бросает ему деньги). Накорми этих людей! Да так, чтобы они навсегда запомнили этот день.
Х о з я и н. Будет сделано, господин. Что желают эти… господа?
С т о я н. Они желают все, что есть лучшего в твоей корчме.
Х о з я и н. Эй, Тодорка!
С т о я н. Оставь ее. Я хочу, чтобы ты сам прислуживал этим господам. Понял?
Х о з я и н. Слушаю, господин. Как прикажешь, господин. (Уходит.)
С т о я н. Помнишь, Тодорка, как я стоял у дверей и насыщался запахом баранины? Если бы не Мирчо, я бы подох с голоду. Я не видел его семь лет. Вы еще не поженились?
Т о д о р к а. Моя мать все еще не ходит. Я не могу нарушить клятвы.
С т о я н. Разве ты не любишь его?
Т о д о р к а. Люблю.
С т о я н. Дурацкая твоя клятва. Я уверен, что твоя мать только радовалась бы, если бы ты вышла за него.
Т о д о р к а. Не надо об этом говорить, Стойко… (Разглядывает его.) Где же ты потерял глаз?
С т о я н. На войне. Я пошел в солдаты, чтобы разбогатеть, а вернулся таким же нищим, да еще глаз потерял. Зато я научился владеть оружием и не бояться смерти. И тогда я решил: раз богатство не идет ко мне добром, добуду его силой!
Т о д о р к а. На тебе богатое платье и меч в золотых ножнах…
С т о я н (смеется). Платье я снял с богатого ромейского купца, а меч принадлежал знатному придворному.
Т о д о р к а (испуганно). Ты убил их?
С т о я н (смеется). Зачем? Мне не нужна их жизнь. Я взял у них только золото и меч.
Т о д о р к а (с грустью). Вот ты и стал богатым, Стойко…
С т о я н. Да, у меня теперь много золота, Тодорка.
Т о д о р к а. Что же ты будешь делать с ним?
С т о я н. Я помню, каким я был бедняком и сколько таких бедняков на свете. Все золото, добытое мной, принадлежит им.
Тем временем хозяин подает беднякам миски с дымящейся бараниной и чаши с вином.
Т о д о р к а. Это золото — награбленное.
С т о я н. А разве богачи не грабят бедняков? Я отнимаю у них то, что они сами награбили. И отдаю тем, кому принадлежит это по праву!
Б е д н я к и (встали, подняли чаши).
— Слава Одноглазому!
— Да здравствует Одноглазый!
— Многие лета тебе!
С т о я н. Ешьте и пейте, друзья! (Достает кошель.) Вот кошель богатого купца. Эти деньги он отнял у вас, я возвращаю их вам. Я знаю, Ивайло, у тебя много детей, их нечем кормить. Вот тебе деньги, купи козу! (Бросает деньги одному из бедняков.) А ты, Атанас, у тебя сгорела лачуга. Построй себе дом! У тебя, Леко, дочь красавица, ей пора замуж. Держи — вот ее приданое! (Раздает деньги беднякам.)
Б е д н я к и.
— Спасибо тебе, Стоян!
— У тебя доброе сердце, Стоян!
— И мне, Стоян, и мне! Долгой тебе жизни, Одноглазый!
С т о я н. Слушай, Тодорка! Я дам тебе столько денег, сколько нужно, чтобы вылечить твою матушку! И ты выйдешь замуж за Мирчо с чистой совестью.
Т о д о р к а. С чистой совестью? Это чужие деньги, Стоян. Я не могу их взять.
С т о я н. Хорошо! Я силой заставлю Вазили вылечить твою мать.
Т о д о р к а. Силой?
О д и н и з б е д н я к о в (подбегает к Стояну). Беги, Стоян, сюда идут стражники! Беги скорей!
С т о я н выпрыгивает в окно. Входят д в о е с т р а ж н и к о в и п е р в ы й п о с е т и т е л ь. Бедняки столпились у окна, стражники видят только их спины.
С т р а ж н и к. Эй, вы! Кто из вас Одноглазый? Мы знаем, что он здесь!
Один из бедняков оборачивается, на глазу у него повязка.
Ага! Попался, разбойник! (Срывает с него повязку.)
Бедняк смеется.
Ах ты негодяй!
Бедняки оборачиваются, у всех на одном глазу повязка. Стражник бросается то к одному, то к другому, срывает повязки.
Бедняки смеются.
Ну погодите, вы ответите за это!
П е р в ы й п о с е т и т е л ь (показывая на раскрытое окно). Он убежал через окно! Скорей, пока он не ушел далеко!
С т р а ж н и ки и п е р в ы й п о с е т и т е л ь убегают, за ними уходят б е д н я к и. Тодорка убирает со стола. Входит Г р о з д а н. Он в лохмотьях, передвигается, опираясь на костыль.
Т о д о р к а. Гроздан?! Неужели это ты?
Г р о з д а н. Что? Не узнала? Если бы ты семь лет просидела в подземелье, не зная, когда день, а когда ночь, ты бы тоже себя не узнала! Семь лет я не видел дневного света!
Т о д о р к а. Бедняга! Кто же тебя освободил?
Г р о з д а н. Не знаю. Меня вывели из крепости и сказали — убирайся! А все из-за него, из-за Радомира! Будь он проклят, этот плут! Он мне за все ответит!
Входит Р а д о м и р.
Ты?! Ты?! (Делает шаг к нему, замахивается костылем, но неожиданно падает и теряет сознание.)
Р а д о м и р (тихо). Значит, Коста сдержал свое обещание. Неужели поздно? (Наклоняется над Грозданом, проверяет пульс.) Жив. Вот что, Тодорка, пусть его отнесут к тебе домой.
Т о д о р к а. Ко мне?
Р а д о м и р. Да. Больше нигде я не смогу ему помочь. Пусть он побудет у вас, пока я не верну его к жизни.
Т о д о р к а. Только что он грозился разоблачить тебя.
Р а д о м и р. Я должен его вылечить. Врач не имеет права отказывать в помощи даже своему врагу.
Т о д о р к а. Ах, Мирчо, я люблю тебя, Мирчо! И мне страшно…
К у к е р ы уносят стол и скамейки и выкатывают кресло, в котором сидит м а т ь Т о д о р к и.
Входит Р а д о м и р.
Р а д о м и р. Мир твоему дому!
М а т ь Т о д о р к и. Здравствуй, Мирчо. Тодорка сейчас придет.
Р а д о м и р. Как себя чувствует Гроздан?
М а т ь Т о д о р к и. Ему лучше, он уже ходит без костыля.
Р а д о м и р. А как ты? Принимаешь лекарства, которые я тебе дал?
М а т ь Т о д о р к и. Делаю все, как ты велел. Только не помогает мне твое лечение.
Р а д о м и р. Пыталась ли ты вставать на ноги, как я тебя учил?
М а т ь Т о д о р к и. Нет, Мирчо, не удержат меня ноги.
Р а д о м и р. Великий Гиппократ говорил, что не только врач должен употреблять все необходимое для излечения больного, но и сам больной должен помогать лечению.
М а т ь Т о д о р к и (смеется). Да какой же ты лекарь, Мирчо? Вот если бы Вазили…
Р а д о м и р. Я лечу тебя так, как лечил бы сам Вазили. Семь лет я не отходил от него ни на шаг, наблюдая за ним. Я изучил все книги, которые есть в его библиотеке, книги, написанные врачами и учеными! Я знаю свойства трав и минералов не хуже самого Вазили…
Входит Т о д о р к а.
Т о д о р к а. Здравствуй, Мирчо.
Р а д о м и р. Слушай, Тодорка! Я не решался браться за лечение твоей матушки, пока не почувствовал, что знаю, как ее лечить. Но она сможет встать на ноги и ходить, только если захочет сама! Очень захочет!
М а т ь Т о д о р к и. Опомнись, Мирчо! Разве я не хочу?
Р а д о м и р. Если так, ты должна помогать мне! Ты должна себя заставить поверить в мое лечение! Разве ты не хочешь сплясать на свадьбе своей дочери?
М а т ь Т о д о р к и. Хочу, Мирчо! Хочу! Хочу видеть вас обоих счастливыми!
Р а д о м и р. Тогда ты должна поверить мне!
Т о д о р к а. Стоян хотел дать мне денег, чтобы я могла заплатить Вазили…
Р а д о м и р. Стоян? Что ты ответила ему?
Т о д о р к а. Я отказалась. Я верю, что ты вылечишь матушку. Я хочу, чтобы ты вылечил ее.
Р а д о м и р. Спасибо тебе, Тодорка! Семь лет я притворялся глухонемым. Если бы ты знала, как трудно не выдать себя. Вазили великий лекарь, но и он иногда ошибается. И когда я это вижу, я не смею об этом сказать. Я подменяю лекарства, делаю что могу, но не всегда это мне удается. Я не мог бы прожить так эти семь лет, если бы не ты, Тодорка!
Т о д о р к а. Ах, если бы ты мог помочь моей матушке!
Р а д о м и р. Твоя мать будет ходить! Ведь ради того, чтобы она встала на ноги, ради того, чтобы ты стала моей женой, я бросил свои плутни и пошел к Вазили, ради этого я семь лет терпел побои и унижения, семь лет был бессловесным рабом! Теперь я — лекарь!
Т о д о р к а. А ты можешь его оставить?
Р а д о м и р. Нет. Пока я не буду уверен, что превзошел Вазили в его искусстве, я не оставлю его.
Т о д о р к а. А как ты это узнаешь?
Р а д о м и р (задумался). Не знаю. Но настанет час, когда я скажу себе: я его превзошел. И тогда я уйду от него.
Т о д о р к а. Я боюсь за тебя, Мирчо, Гроздан чувствует себя совсем здоровым.
Р а д о м и р. Я рад этому.
Т о д о р к а. Рад тому, что он тебя разоблачит и Вазили тебя погубит?
Р а д о м и р (смеясь). Эх, Тодорка! Ты же сама говорила, что я плут. Придумаю, как выбраться из беды!
Входит Г р о з д а н. Он уже без костыля.
Г р о з д а н. А, мой дорогой лекарь?! Хорошо, что ты пришел. Я хочу тебе дать совет.
Р а д о м и р (смеется). Какой совет ты хочешь мне дать?
Г р о з д а н. Запасись козьими орешками, Мирчо! Потому что они тебе нужнее, чем мне.
Р а д о м и р. Ты считаешь, что я глуп?
Г р о з д а н (смеется). Еще как глуп! Глупее дурака Гроздана, глупее самого безмозглого осла!
Р а д о м и р. Почему ты решил, что я так уж глуп?
Г р о з д а н. Потому что ты вылечил меня! Если бы ты был поумней, ты бы дал мне умереть. Потому что, хотя ты и вылечил меня, я не откажусь от удовольствия отомстить тебе!
Р а д о м и р. Это доставит тебе радость?
Г р о з д а н. Ого! Еще какую!
Т о д о р к а. И ты можешь погубить человека, который спас тебе жизнь?
Г р о з д а н. Да! Я семь лет ждал этого часа! Семь лет, сражаясь с крысами, я думал только об одном: как я ему отомщу!
Р а д о м и р. Разве я тебя бросил в подземелье?
Г р о з д а н. Меня бросил туда воевода Кавас. Но это ты виноват в моих бедах!
Р а д о м и р. Так, значит, ты считаешь, что я глуп? Что ж, по-своему ты прав. Но я не жалею, что вернул тебе здоровье. (Уходит.)
М а т ь Т о д о р к и. Ты не сделаешь этого, Гроздан! Мирчо вылечил тебя. Он будет лечить других людей. Если ты его погубишь, ты погубишь и тех, кого он спас бы от смерти, вылечил бы от тяжелой болезни многих и многих.
Г р о з д а н. Я семь лет ждал этого часа! Семь лет!
К у к е р ы увозят кресло с м а т е р ь ю Т о д о р к и и превращают сцену в парадный зал дворца. На троне сидит ц а р ь. Он в обшитой бисером мантии, на шее золотая гривна, на руках браслеты, на поясе меч в золотых ножнах. Рядом с ним сидит о д и н и з к у к е р о в. Он изображает царевну, как ее описала Генриху Марина. Сама М а р и н а стоит среди п р и д в о р н ы х, окружающих трон царя. Входит о д и н и з ж е н и х о в. Он преклоняет колено перед царем, кланяется «царевне».
Ж е н и х. О царевна! Молва о твоей красоте достигла крайних пределов вселенной! Но что такое это молва?! Это лишь слабое эхо твоей несравненной красоты! Прекрасная Елена, из-за которой погибло столько славных героев, — жалкая дурнушка по сравнению с тобой. Твои глаза сияют как звезды! Твоя улыбка подобна расцветающей розе, а твоему голосу может позавидовать соловей!
К у к е р. А мой нос? С чем ты сравнишь мой нос?
Ж е н и х (растерянно). Нос?
К у к е р. Да, нос. На что похож мой нос?
Ж е н и х. Э… Твой нос… гм… Я не видел носа прекрасней!
К у к е р. Да? А есть такие негодяи, которые утверждают, что у меня нос, как у попугая!
Ж е н и х (с пафосом). Где они, эти клеветники? Покажи мне хоть одного, и, клянусь, он не уйдет от моего меча!
К у к е р. Боюсь, что тебе пришлось бы сражаться не с одним таким клеветником!
Ж е н и х. Прикажи, и я уничтожу всех, кто посмеет принизить твою несравненную красоту!
К у к е р. А ты умеешь ходить на голове, доблестный человек?
Ж е н и х. На голове?
К у к е р. Человек, умеющий разглядеть красоту там, где сплошное уродство, должен и ходить вверх ногами.
Ж е н и х. Я не понимаю тебя, царевна…
Ц а р ь. Пошел вон, дурак!
Ж е н и х. Что?!
Ц а р ь. Убирайся! Ты лжец! И чтобы к вечеру сегодняшнего дня тебя не было в пределах моей страны!
Ж е н и х растерянно удаляется.
М а р и н а. Ну что я тебе говорила, отец?
Ц а р ь. Да, это уже пятый, и все они делают вид, что этот урод вызывает у них восхищение! Если бы они не были сыновьями могущественных властителей, я бы приказал всех их повесить!
Входит п р и н ц Г е н р и х.
Мы слушаем тебя, принц!
Г е н р и х. О! Это — царевна?..
К у к е р. Да, принц, я — царевна. Не правда ли, я прекрасна?
Г е н р и х. Прости меня, царевна, но…
Ц а р ь (встал). Не хочешь ли ты сказать, что она уродлива?
Г е н р и х. Разреши мне не отвечать на твой вопрос, царь. Но боюсь, что молва о красоте царевны, которая привела меня сюда… (Внезапно заметил Марину.) О царь, рискуя вызвать твой гнев, я прошу у тебя великой милости.
Ц а р ь. Слушаю тебя, принц.
Г е н р и х. Здесь, в твоем царстве, есть девушка, которую я встретил в городе и полюбил. Разреши мне просить у тебя ее руки.
Ц а р ь. Ты приехал в Плиску просить руки моей дочери и полюбил другую?
Г е н р и х. Да, государь.
Ц а р ь. Так почему ты пришел сюда? Иди к ее отцу.
Г е н р и х. Она приказала мне, чтобы я просил ее руки у тебя.
Ц а р ь. Она красивей моей дочери?
Г е н р и х. Я полюбил ее. Даже если бы твоя дочь затмевала бы ее своей красотой, я все равно просил бы ее руки!
Ц а р ь. Кто она?
Г е н р и х. Я не знаю, кто она, но она здесь.
Ц а р ь. Здесь? Покажи ее!
Г е н р и х (подходит к Марине, берет ее за руку, подводит к царю). Вот она, царь.
Все смеются.
(Оскорбленно.) Почему вы смеетесь? (Хватается за меч.) Я не позволю никому смеяться над этой девушкой!
Ц а р ь. Подойди ко мне, принц! Мы смеемся потому, что эта девушка и есть моя дочь. И я рад, что ты не попался в ловушку, в которую угодили твои соперники.
Г е н р и х (удивленно). Ты — Марина?
М а р и н а. Да, принц… Я та самая Марина, которая страшна, как жаба.
Ц а р ь. Я даю свое согласие, Генрих! Ты — сын могучего властителя, и я рад, что ты не унизил себя ложью и лестью. Я верю, что ты будешь достойным мужем моей дочери!
Внезапно Марина пошатнулась.
Что с тобой?
М а р и н а. Не знаю… Голова… в глазах темно…
Все бросаются к ней, уводят ее.
Ц а р ь. Что с ней? Ей плохо… Немедленно привести Вазили.