— Мастер на все руки, девять букв, — читает Генка. — Вторая буква — «н»… А, Павел? Мастер на все руки. Кому знать, если не тебе?
— Дешевая ты личность, — говорит Павел и, хлопнув дверью, выходит на площадку.
Вслед за ним вышел Толик.
— Слушай… Ты ее любишь? Асю? — спросил Толик.
Павел напрягся, лицо его чуть дрогнуло, но, стараясь не выдать своих чувств, снова усмехнулся.
— Любишь, не любишь… А может, и нет ее вовсе, этой самой любви? А?
— Ты женишься на ней? — не обращая внимания на его тон, спросил Толя.
— Тебе-то какое дело?
— Если свадьба — подарок надо готовить.
— Спасибо, обойдусь.
— Не тебе. Асе. Мы ее любим, Павел.
— Все любите или кто-нибудь один? — насмешливо спросил Павел.
— Все, — сказал твердо Толя. — Все мы ее любим.
— От сердца отлегло, — наигранно засмеялся Павел. — Если все — не страшно. Я думал, кто-нибудь один…
Толик покачал головой.
— Эх, Павел… Смотри, как бы она тебя не раскусила.
Павел сжал кулаки.
— Ладно! Чего ей надо, я сам знаю получше вас! Морочите ей голову идеями всякими… Три копейки цена! Девку для вашего Севки заманиваете! Вот и все ваши идеи!
Павел резко повернулся и шагнул к дверям лифта. И в этот момент двери лифта распахнулись и Павел увидел Асю.
Какое-то мгновение они смотрят друг на друга. Ася вся сжалась, глаза ее стали как будто еще больше. Павел шагнул в кабину лифта и нажал кнопку. Лифт стал опускаться. Оба молчат, только смотрят друг на друга. Ася увидела, как теплеют глаза Павла, взгляд его становится мягким и умоляющим. Ася опустила голову, снова подняла, взглянула на Павла. В глазах ее появилось выражение молчаливой покорности.
В магазин для новобрачных входят Павел и Ася. Павел возбужден, непривычно суетлив. Он крепко держит Асю за локоть, испытующе поглядывает на нее. Ася изменилась за эти дни. Эта перемена ощутима в ее походке, лишенной прежней легкости, в выражении ее лица — теперь серьезного и чуть отрешенного, в ее отсутствующем взгляде…
Витрина с женскими часами. Рука Павла двигается по стеклу.
— Эти? — спрашивает он Асю.
— Не знаю.
— Эти? — указывая на позолоченные часы в круглом корпусе, спрашивает Павел.
— Все равно.
— Покажите, — просит он продавщицу.
На Асину руку Павел надевает новые часы с браслеткой.
— Ну, нравятся? — Павел заглядывает Асе в глаза, стараясь вызвать ее улыбку.
— Нравятся. Спасибо, — бесстрастно говорит Ася.
Сидя на корточках, Павел надевает на Асину ногу модную белую туфельку на тоненьком каблучке.
— Не жмет? — спрашивает Павел, снова заглядывая в глаза Асе.
— Нет.
— Возьмем?
— Как хочешь.
— Я хочу, чтобы тебе нравилось, чтобы ты была довольна. Я ведь для тебя все это делаю. Для тебя, — тихо говорит Павел.
— Спасибо, — все так же бесстрастно говорит Ася.
— Хоть бы улыбнулась, — просительно произносит Павел.
Ася посмотрела на него серьезно и грустно.
— Я мечтала о таких туфлях.
Павел улыбнулся.
— Берем! — весело говорит он продавщице.
Ася в белом нарядном свадебном платье стоит перед огромным зеркалом. Рядом — молоденькая продавщица, совсем еще девочка, восхищенно, даже с какой-то завистью, смотрит на Асю, одобрительно улыбается Павлу. Вокруг собрались покупатели, здесь большинство — молодожены.
— Игорь, — тихо говорит одна из покупательниц своему жениху, — я тоже хочу такое.
— Как на картинке, — умиляется пожилая женщина, — Хоть сейчас под венец.
Павел усмехнулся.
Ася смотрит на себя в зеркало отчужденно, словно хочет понять, кто эта девушка, которая смотрит на нее из зеркала, что с ней сейчас происходит.
— Ну как, Аська?
— Хорошо, — кивает головой Ася.
— Довольна?
Ася кивает.
— Ну улыбнись, — тихо говорит Павел. — Я прошу тебя, улыбнись.
Ася попыталась улыбнуться. Губы на мгновение дрогнули, и снова лицо ее стало серьезным.
— Ну чего не видели? — вдруг рассердился Павел, обернувшись к стоящим вокруг людям. — Отойдите.
— Выписать? — спрашивает продавщица, приготовив чековую книжку.
— Ну, Ася, решай, — говорит Павел.
— Выписывайте, — говорит Ася.
На балконе, облокотившись на перила, стоят Сева и Толик и смотрят вниз. Из комнаты вышла Катя.
— Что вы там увидели?
Сева и Толик не отвечают. Катя посмотрела вниз.
У противоположного подъезда, где живет Павел, стоит бежевая «Волга». Возле машины толпятся любопытные. Из подъезда выходят Павел и Ася. Павел в черном костюме, Ася в белом свадебном платье с фатой. Из арки во двор стремительно въехал мотоцикл. Любопытные расступились, пропуская его.
Славик остановил мотоцикл. Инна спрыгнула с заднего сиденья, с букетом цветов подбежала к Асе.
Сева выпрямился и ушел с балкона в комнату. Катя и Толик сочувственно переглянулись.
Инна отдала цветы Асе, обняла ее, поцеловала.
— Завидую тебе, Аська, — сдерживая слезы, заговорила Инна. — Я уж и не верю, что у меня когда-нибудь такое будет… Славик все обещает, обещает… А я семью хочу, Аська! — Инна закусила губу, чтобы не разреветься. — Ладно, что я тоску на тебя навожу… Ты на меня не смотри… Авось и на моей улице будет праздник. А ты улыбайся! Невеста должна быть веселой!
Ася слушает Инну рассеянно. Она задумчива и серьезна.
Павел бросил папиросу, подошел к Асе, повел ее к «Волге», помог сесть рядом с водителем. Сам вместе с приятелем и его девицей — их лица мелькали прежде где-то на заводе — сел на заднее сиденье, позади Аси.
На балкон вернулся Сева, он посмотрел вниз.
Хлопнула дверца «Волги», расступились зеваки. Машина проехала по двору, свернула в арку. Инна устроилась на заднем сиденье мотоцикла, и Славик дал газ. Мотоцикл рванулся и исчез в арке.
По загородному шоссе идет «Волга». За ней, почти вплотную, — Славкин мотоцикл.
— Народу много назвали? — спрашивает сидящий рядом с Павлом парень.
— Полсотни, может, больше, — отвечает Павел.
— Откуда столько? — смеется девушка.
— Свадьба! Никуда не денешься: бабушки, тетушки… — говорит Павел и, наклонившись к Асе, спрашивает: — Не тесно в доме будет?
— Отец в саду столы поставил, — отвечает Ася.
— Помрем со скуки с этими тетушками, — буркнул парень.
— Не пропадем! — смеется Павел. — Что-нибудь учудим.
«Волга» затормозила у сельской церквушки. Павел распахнул дверцу.
— Выходи, Ася!
— Зачем?
— Венчаться будем! Как в старину отцы и матери наши!
— Венчаться? В церкви? — Ася испуганно взглянула на Павла. — Но я… я же неверующая… И ты…
— А кому какое дело, верующая, неверующая! Зато красиво, торжественно… На всю жизнь память…
— Нет! — твердо говорит Ася. — Нет, Павел!
Павел замечает ухмыляющуюся физиономию Славки.
— Да я со священником договорился!
— Нет, — говорит Ася твердо.
— Ну нет так нет! — неожиданно легко соглашается Павел. — Твое слово — закон! Поехали! — и он садится в машину.
И снова «Волга» несется по шоссе. Высунувшись в окно, Павел оглядывается на Славку.
— Эй, толстячок! — кричит он. — Чего плетешься, будто на похороны? А ну-ка покажи, на что способна твоя колымага?! — подзадоривает он Славку.
Славка сжал зубы.
— Колымага? — Он обернулся к Инне. — Держись крепче!
— Не надо, Славик, не заводись! — крикнула Инна.
Славик прибавил скорость, и мотоцикл рванулся вперед, обходя «Волгу». Инна вцепилась в Славика.
— Перестань! Слышишь, Славик, мне страшно!
— Жми, толстяк! — кричит Павел, высунувшись из окна.
Ася с тревогой смотрит на мчащийся впереди мотоцикл.
— А ну-ка, Игорек, дай-ка мне, — хлопнув водителя по плечу, сказал Павел.
Водитель усмехнулся, остановил машину. Они поменялись местами.
Павел сел за руль и с места рванул машину на предельной скорости.
Машина стала приближаться к мотоциклу, обошла его. Славик увидел за стеклом смеющееся лицо Павла. Он снова прибавил скорость и обошел такси, но уже с другой стороны. Испуганно оглянулась, прижимаясь к Славику, Инна.
— Славик, прошу тебя! — закричала Инна.
Славка, обогнав «Волгу», едет перед ней, не давая машине его обойти. Он не слышит крика Инны. Он в азарте…
Ася схватила водителя за руку.
— Не надо! Хватит!
— Чего ты боишься?! — хохочет Павел.
И все же убавил скорость. Мотоцикл ушел далеко вперед.
Из-за поворота шоссе неожиданно показался железнодорожный переезд. Стрела шлагбаума опускается и перерезает дорогу Славкиному мотоциклу. Славка на огромной скорости резко тормозит, мотоцикл заносит в сторону и бросает на белые ограничительные столбики.
— А-а-а!.. — кричит Ася и закрывает лицо руками.
«Волга» останавливается. Павел первым выскакивает из машины и бежит к Славке, склонившемуся над лежащей без сознания Инной. По ее лбу расползается красное пятно. Исковерканный мотоцикл валяется в кювете. Ася ошеломленно смотрит на широко распахнутые, лишенные жизни глаза Инны.
Санитары поднимают носилки с Инной и вталкивают их в кузов машины «скорой помощи». Машина трогается, и пронзительный звук сирены перекрывает все остальные звуки. Гудит сирена, постепенно удаляясь. Она доносится уже издалека, пока не смолкает совсем.
Для всех. Но не для Аси. Ей кажется, что она все еще слышит ее пронзительный, душераздирающий вой.
Павел подошел к Славке. И тот неожиданно, с каким-то невероятным криком, бросается на него с кулаками. Павел обнимает его, и Славка, ткнувшись головой в его плечо, начинает рыдать. Павел сочувственно похлопывает его по плечу и вдруг замечает, что Ася уходит.
По насыпи железнодорожного полотна быстро идет Ася. За ней — Павел. Он догоняет ее, хочет схватить за руку, но Ася вырывается и спускается с насыпи на рельсы.
Они идут по шпалам. Павел то догоняет ее, то отстает. Навстречу им несется поезд. Они перешли на другой путь, и поезд с грохотом проносится мимо.
— Тра-та!.. Тра-та!.. Тра-та!.. — оглушающе и грозно стучат колеса.
Ася идет все быстрей и быстрей.
— Тра-та… тра-та… — удаляясь, стучат колеса.
А Ася снова слышит сирену «скорой помощи»… слышит скрежет тормозов… визгливый звук тормозящих колес такси… грохот столкновения… И какие-то странные звуки: так бьют костяшками домино… так сталкиваются биллиардные шары… И снова — сирена «скорой помощи»…
Вдали показалась пригородная платформа.
— Ну куда… куда ты бежишь? — задыхаясь кричит Павел.
Ася вбегает на платформу, к которой подходит электричка. Павел схватил Асю за руку. Ася вырвалась, бежит к вагону. Павел снова догнал ее.
— Ну куда ты?! Куда?!
— Уйди! — говорит Ася. — Не хочу тебя видеть!
— Я же не виноват… Он сам… Ну при чем тут я?.. — оправдывается Павел.
— Уйди. Оставь меня, — говорит Ася и смотрит на него так, что Павел, не выдержав ее взгляда, дрожащей рукой проводит ладонью по потному лицу. Когда он поднимает голову, электричка, набирая скорость, уходит от платформы.
Ася стоит в тамбуре и, откинув голову, не замечая обращенного на нее взгляда пожилого пассажира, горько, в голос рыдает.
А из распахнутых дверей, ведущих в салон вагона, доносится развеселая туристская песня:
Павел идет по шпалам. Уже совсем стемнело. Он идет давно, ноги передвигаются почти механически, но он идет и идет, глядя прямо перед собой, и непонятно, видит он или нет, что там впереди. А впереди, прямо на него, несется луч прожектора. Павел переходит на другой путь, мимо проносится с грохотом товарный состав. И навстречу — скорый пассажирский. Павел отступает на середину, между путями, и, зажатый между двумя поездами, стоит, сжавшись от страха, от грохота, от вихря, проносящегося между двумя поездами.
Но вот составы прошли, смолк грохот колес. Павел медленно бредет дальше. А пути начинают множиться, разбегаться, синеют огоньки стрелок… Павел идет пошатываясь… Он уходит от нас, и его фигура становится все меньше и меньше…
Раннее утро. По дороге, ведущей к станции, бежит Ася. А за ней вприпрыжку несется Шарик. Приближается к станции электричка.
В вагоне на привычном месте Сева и Генка. Они играют в шахматы.
Голос за кадром. Это голос Аси.
— Я живу за городом, а работаю в Москве. Каждый день поездом семь двадцать я еду на работу. Я сажусь в последний вагон. Там у меня есть свое собственное место.
Поезд останавливается, и Ася видит в окне Севу и Генку.
— Это мои друзья. Особенно я люблю Севу. Он хороший парень. Очень хороший.
Ася идет по вагону. Сева смотрит на нее.
— Но когда я вижу, как он на меня смотрит, я чувствую себя в чем-то виноватой. Может быть, потому, что я его люблю. Правда, люблю совсем не так, как этого хотелось бы ему. Только с этим я ничего не могу поделать.
Генка уступает Асе место и спрашивает:
— Девочка, как же все-таки зовут собачку?
— Шарик, — смеется Ася.
По опустевшей платформе бежит Шарик. У края платформы он останавливается и, помахивая хвостом, смотрит вслед удаляющейся электричке.
Конец
1962 г.
А. Зак, И. Кузнецов
ПРОПАВШАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
По каменным плитам тюремного коридора шли трое. Впереди — начальник тюрьмы, за ним — арестованный, позади — конвоир.
Аркадий Николаевич Смелков, высокий, прямой, в сюртуке горного инженера, в белой сорочке с накрахмаленным воротничком, мало походил на арестанта. Он шел, высоко подняв голову, заложив руки за спину, не обращая внимания на любопытные взгляды солдат, попадавшихся навстречу.
Начальник тюрьмы открыл дверь в свой кабинет, и Смелков, слегка пригнувшись, вошел в комнату. Возле окна стоял человек в черной кожаной куртке, в кожаных галифе, в очках с железной оправой.
— Здравствуйте, Аркадий Николаевич, — приветливо сказал он. — Моя фамилия Волжин.
— Мы знакомы, — буркнул Смелков. — Правда, в двенадцатом году, когда вы прятались у меня, у вас не было фамилии, вас называли товарищ Захар. Ну что ж, тогда я вас прятал, теперь вы меня упрятали.
Волжин раскатисто рассмеялся.
— Будем считать это недоразумением, — миролюбиво сказал он.
— Недоразумением? — вскинул голову Смелков. — Меня разбудили среди ночи, переполошили домашних, какой-то дикий горец разыскивал в моем доме пшено… Что я, бакалейщик? Спекулянт?! Откуда в доме горного инженера может быть пшено, черт возьми?!
— Не пшено у вас искали, Аркадий Николаевич, вы прятали у себя на квартире адмирала Симбирцева, врага Советской власти.
— Я прятал не адмирала, а выдающегося полярного исследователя.
— Предлагаю забыть об этом инциденте, — широко улыбаясь, сказал Волжин.
— Забыть?! — рассердился Смелков. — Ну нет-с. Вы меня арестовали, извольте судить, поскольку я прятал, как вы выразились, не ученого, а врага Советской власти.
— Никто вас судить не собирается. Вы свободны!
— Нет уж, извольте судить. Вы меня отпустите, а завтра снова явится этот горец и опять все начнется сначала.
— Обещаю, что не начнется. Присядьте, пожалуйста. — Волжин усадил Смелкова в единственное кресло за столом начальника тюрьмы. — Аркадий Николаевич, что такое Ардыбаш?
Смелков удивленно посмотрел на Волжина.