Как Рорика Рагнарссона подстрелили (пока написана примерно одна треть)
Стрела ударила в шею между шлемом и кольчужным воротником, есть в этом месте узкая щель в доспехе, обычно в нее попасть трудно, но когда стрелу выпускают с расстояния десяти шагов, промахнуться можно только чудом. Даже из убогого йотунского лука, какой настоящему человеку и в руки брать зазорно.
"Вот и все", подумал Рорик Рагнарссон. "Прощай, Мидгард, здравствуй, Вальхалла! Эй, валькирия, славный воин ждет твоей услуги!"
Рорик хотел произнести эти слова вслух, даже не просто произнести, а прокричать, чтобы отец и дяди услышали, что наследник Рагнара пал со славой, чтобы на тризне было что сказать об обстоятельствах его гибели, чтобы не как обычно: была сеча большая, пал смертью храбрых, а как конкретно - одна Вирдд ведает.
- Рорик! - крикнул из-за плеча Харальд Гуннарссон, самый младший и наименее славный из трех славных братьев. - Куда прешь, дурак? Держи строй, пидор!
Рорик открыл рот, чтобы сказать, что немного чести приветствовать гибель воина подобным злословием, но вместо слов изо рта пошла кровь, и он закашлялся. Мерзкая харя широкомордого йотуна уплыла из поля зрения, перечеркнутая наискосок коротким луком, только что спущенным, и Рорик понял, что не увидит, кто отомстит за его смерть и каким образом. И еще он понял, что ноги перестали держать тело и он повалился. И когда он повалился, он услышал голос отца:
- Ах они подлые твари! Пленных не брать! Всех до последней старухи сожгу живьем на погребальном костре любимого сына! Пусть прислуживают ему в Вальхалле, козлоебы!
Рорик улыбнулся - неплохая смерть выдалась. Отец все видел, и если не забудет о прозвучавших словах, то о смерти Рорика скальды сложат достойную вису. На сагу подвиг не потянет, но о другом деянии Рорика сага уже сложена - как он ходил за врата холмов и трахнул настоящую альвийку, жалко, что она отказала в женитьбе, а то славы было бы еще больше. Но и так получилось неплохо.
Кто-то наступил на спину, в глазах потемнело, кровь изо рта хлынула потоком, стало трудно дышать. Рорика повернуло, перед глазами мелькнул чей-то сапог, вот он поднялся, мир перевернулся, в бок ударило острым и тупым, ах да, это горный склон, тело катится вниз, а там вода. Интересно, если в итоге умер оттого, что утонул, смертельная рана засчитывается?
Вода сомкнулась над головой, Рорик задержал дыхание, и вдруг все изменилось. Вот он уже не бултыхается в холодной морской воде, розовой от крови, а лежит на кровати, и кровать застелена не шкурами, как принято у людей, а холстами, как принято у гоблинов, если отец не врет. Шлема на голове больше нет, как и кольчуги на плечах, щита, меча, штанов, рубахи и всего прочего тоже нет, ничего при нем нет, голый лежит. Пощупал рукой шею - раны нет, шрама нет, не болит нигде ничего, чудные дела творятся.
- Эй, валькирия, как там тебя! - позвал Рорик. - Выйди, хочу поблагодарить! Даров у меня для тебя нет, зато есть доброе слово!
Будь это не валькирия, а случайная девица, Рорик не ограничился бы добрым словом, предложил бы переспать, но валькирии, как все знают, мужеподобны и страховидны, и исключения из этого правила перечислены в сагах поименно, и их немного. Поэтому Рорик не стал предлагать ничего дополнительного, ограничился добрым словом.
Огляделся Рорик и засомневался - а точно ли он в Вальхалле? Где оружие, где воинские трофеи, почему не слышны голоса храбрецов былых времен? Неужели угораздило угодить в сады Фреи? Не самая худшая судьба кувыркаться на привольных лугах с пригожими русалками, но Вальхалла, конечно, лучше. Счастье воина в битве, а дорога в лучший мир идет по лезвию меча.
Встал Рорик, стал шарить по сундукам. Нашел широкие штаны из тонкой ткани, похожей на лен, такие штаны любят носят гоблины, и странную рубаху без застежек, но с поясом. А в одном сундуке нашел большое драгоценное зеркало великолепной работы, в таком зеркале отражаешься не как в воде, мутно и нелепо, а четко, как настоящий человек, только выглядит он не совсем таким, какой Рорик на самом деле, а более хилым и придурковатым, есть у этого волшебства такая особенность.
- Здравствуй! - громко произнес кто-то.
Рорик вздрогнул и чуть-чуть подпрыгнул, но не от испуга, а от неожиданности. Смотрит: в одном месте в стене открылась дверь, он ее раньше не приметил, потому что она так сделана, что ее хер приметишь, пока не откроется, она не на петлях поворачивается, а уезжает вбок, вглубь стены. А теперь в дверном проеме стоит пожилой йотун, морда поперек себя шире, борода жидкая и черно-седая, словно угли в прогоревшем костре, глаза цвета говна, как у всех йотунов, одет так же, как Рорик, и тоже босой. А еще Рорик понял, что йотун говорит не на человеческом языке, а на своем йотунском, а Рорик его понимает, удивительно.
- И ты здравствуй, кто бы ты ни был, - сказал Рорик. - Я Рорик Рагнарссон, сын Рагнара Рорикссона, тана Бовифьорда и Лазарусфьорда. А ты кто такой?
- Торио меня зовут, - представился йотун.
Рорик понял, что это имя - не просто имя, а означает "Птичий хвост", и удивился.
- Ты смертный или бог? - спросил Рорик.
Торио улыбнулся, и одновременно его лицо стало гордым и надменным.
- Я бессмертный, - заявил он. - Я был рожден смертной женщиной, но теперь бессмертен. Знай, Рорик, что я возлюбленный сын бога по имени Интеллект! Понял?
Рорик пожал плечами. Имя бога показалось смутно знакомым, то ли альвийка про него говорила, то ли скальд какой-то...
- Я здесь самый главный, - продолжил Торио свою речь. - Интеллект выбрал меня среди всех людей и дал власть над этим местом. С той поры все здесь происходит по моему слову, я здесь верховный закон и верховная власть. Понял?
Рорик подумал, что Торио ему, пожалуй, не нравится.
- Не понял, - сказал Рорик. - Если ты конунг, где твоя дружина и где твои трэли?
- Я не нуждаюсь ни в дружине, ни в трэлях! - провозгласил Торио. - Ибо меня усыновил бог Интеллект и с тех пор все происходит по моему слову без посторонней помощи. Так, интеллект, лимонада гостю!
За дверью что-то зашуршало, Торио выглянул наружу и поспешно отступил, словно уступая кому-то дорогу. Рорик подумал, что настоящий конунг навряд ли стал бы так поспешно уступать дорогу кому бы то ни было. Бывают, конечно, совсем крутые конунги, которым все равно, какими их видят и что про них думают, Рагнар Волосатые Штаны, например, но этот йотун не похож на Рагнара Волосатые Штаны, просто ни капли не похож.
В дверь въехало колдовское ведро на маленьких колесиках, из ведра торчало нечто вроде руки, и это нечто держало драгоценный стеклянный стакан с пузырящейся колдовской жижей, похожей на пиво.
- Испей, - потребовал Торио.
- Сначала ты, - сказал Рорик.
Торио посмотрел на Рорика так, словно тот его оскорбил, но не сильно, а чуть-чуть. Взял стакан, отпил глоток, протянул Рорику. Рорик тоже отпил глоток - вкуснотища! Похоже на сок, что течет из яблока, которое вовремя не сожрали, только вкуснее, и запах не яблочный, а другой, то ли брусничный, то ли хер вообще поймет какой. А на пиво непохоже ничуть.
- Благодарю, - сказал Рорик. - Вкусно.
Выпил напиток одним глотком, протянул обратно пустой стакан.
- Однако пиво я люблю больше, - сказал Рорик.
Торио нахмурился, и Рорик понял, что такую привязанность тот не одобряет.
- Сколько тебе лет, юноша?
- Какая разница? - удивился Рорик.
Он вспомнил, что кто-то рассказывал, что у черноголовых гоблинов есть обычай считать, сколько полных лет каждый гоблин прожил на свете, а если кто не помнит в точности свой срок, тот дурак. Но про йотунов никто ничего такого не говорил, про йотунов говорят, что у них бабу положено накормить перед тем, как трахнуть, иначе будет сопротивляться, а другие их обычаи людям неведомы, потому что кому какое дело, каковы обычаи дикарей? Впрочем, Рорику теперь есть дело. Надо же было так угораздить - угодил в йотунский загробный мир! Небось, йотунская валькирия обожралась мухоморами сверх меры и забрала воина не той армии, вот тупая сука!
За дверью послышались легкие шаги, будто ребенок топает. Шаги приблизились, стало видно, кто топает - молодая йотунская девица, широкомордая и говноглазая, но в целом не очень страшная. Обычно у йотунских девиц кожа такая, будто они ежедневно трутся мордами о стиральные доски, а у этой кожа как у нормальной девицы, Рорик даже подумал, что такую можно даже поцеловать, если зажмуриться. Одета девица в такую же рубаху со штанами и поясом, как у Торио и у Рорика, это странно - если мужики и бабы наряжаются одинаково, это неудобно, легко оконфузиться, когда перепьешь. Хотя нет, у нее вышивка другая, должно быть, особая женская. Надо будет запомнить, чтобы не перепутать, когда придет время.
Девица бросила на Рорика любопытствующий взгляд, сложила руки перед грудью и поклонилась, но не так, как кланяется тир гостю хозяина, а иначе, с прямой спиной и менее глубоко.
- Это моя дочь, - сообщил Торио. - Ее зовут Шика.
Олениха, понял Рорик. Не самое плохое имя, почти как у людей.
- Она станет твоей женой, - продолжил Торио.
- Какого хера? - удивился Рорик. - Разве было такое пророчество?
От последнего вопроса Торио развеселился, стал смеяться, и Шика тоже захихикала, тоненько и мелодично. А не такая уж она и страшная! Руки-ноги изящные, не кривые, морда непривычных очертаний, но в целом не уродина. Нехорошо, правда, что очертания туловища под рубахой не разглядеть, как бы не оказалась тощая, как коза...
- Можно и так сказать, что пророчество, - сказал Торио, когда перестал смеяться. - Каждое мое слово в некотором смысле пророчество, потому что все происходит в соответствии с моей волей, выраженной в словах. Знай, Рорик, что ты избран из всех мужчин всех времен и народов, чтобы стать мужем моей дочери. Бог Интеллект призвал Шику к себе, совершил над ней ритуал, познал ее душу и выбрал самого подходящего мужа из всех, что рождались в тысяче миров за все времена.
- Что ты несешь? - удивился Рорик. - Какая тысяча миров? Миров всего семь, и каждый ребенок знает их поименно, вот, слушай: Мидгард, Асгард, Эльфхейм, Нифльхейм, Йотунхейм... черт, последние два забыл. Что ты сделал с моей памятью, колдун?
Произнеся последнее слово, Рорик испугался, как бы колдун не обиделся, что его назвали колдуном. Но Торио не обиделся, принял как должное.
- Это обычное дело, - сказал он. - У тех, кого Интеллект приносит в мой мир, память всегда нарушена, потому что Интеллект забирает только тех, кому суждено умереть, за минуту до гибели, а это как-то влияет на память, я точно не знаю, как именно.
- Почему так? - удивился Рорик.
- Потому что Интеллекту предначертано так поступать, - объяснил Торио. - Если он заберет кого-то иного, нарушатся пророчества, изменится история вселенной и всем станет плохо.
- Разве напророченная история хороша? - удивился Рорик в очередной раз и подумал, что удивление в этом мире, должно быть, станет привычным чувством. - Я полагаю, что если рагнарек не состоится, хуже оттого станет только йотунам. Ой, прости, теперь понял.
Торио недоуменно нахмурился, он, похоже, ничего не знает о рагнареке и о месте и роли в нем йотунов. Невежественный он какой-то, не как нормальные колдуны.
- Однако любопытно, - сказал Рорик. - Когда я был ребенком, отец возил меня в Трондхейм на ярмарку, там была колдунья из вашего народа, она нагадала, что мне суждено умереть и воскреснуть. Якобы я уйду в страну мертвых, поживу там какое-то время, а потом вернусь, женюсь и родится у меня дочь по имени Вигдис, о которой будет сложена сага. Я тогда подумал, что это иносказание, то ли я тяжелую рану получу, то ли еще что, а теперь вон как выходит.
- Из моей страны не возвращаются, - сказал Торио.
- Почему? - спросил Рорик.
- Во-первых, из нее нет выхода, - сказал Торио. - Шика тебе покажет, сам убедишься. А во-вторых, тебе нет причин покидать мою страну, ибо здесь все счастливы.
- Да ну? - не поверил Рорик.
- Ну да, - подтвердил Торио. - Шика, ты счастлива?
- Да, папенька, - ответила Шика, мило улыбнулась и подмигнула Рорику тем глазом, который ее отцу не виден.
Рорик тоже улыбнулся в ответ, это получилось само собой, сначала улыбнулся, и только потом понял, что улыбается.
- Я гляжу, у вас все в порядке, вы друг другу приглянулись, - сказал Торио. - Свадьбу сыграем на закате.
- А когда сегодня закат? - спросила Шика.
- Когда Интеллект все подготовит, тогда и закат, - ответил Торио. - Слушай меня, Рорик, и запоминай, ибо повторять сказанное я не намерен. Первый закон моей страны я тебе уже назвал: вся власть принадлежит мне и все происходит по моей воле. Уразумел?
- Да, я понял, ты конунг, - кивнул Рорик.
- Второй закон, - продолжил Торио. - Все мы в этой стране одна семья. Все, кого ты встретишь, или мои дети, или их супруги. Относись к ним с должным уважением и не обижай. Уразумел?
- Угу, - кивнул Рорик. - А третий закон какой?
- Никакой, - сказал Торио. - Третьего закона нет, их всего два.
- Странные дела у вас творятся, - сказал Рорик. - Никогда не слышал, чтобы в какой-то стране было два закона. Закон либо один, как у нас, викингов, либо три, как у русалок и кикимор, либо десять, как у евреев, либо несметная туча, как у гоблинов. А чтобы ровно два, такого не бывает.
- Бывает, - возразил Торио. - Количество законов не имеет значения, важен только общий смысл, а не то, на сколько частей его делят.
- Может, и так, - пожал плечами Рорик. - Слушай, а ты не знаешь, почему нельзя варить козленка в молоке его матери?
- Чего? - не понял Торио.
- Есть у евреев такое поверье, - стал объяснять Рорик, - что козленка нельзя варить в молоке его матери. Говорят, от этого пропадает удача. Знаешь, почему?
- Не знаю, - покачал головой Торио. - Впервые слышу. Кому вообще могло придти в голову сварить козленка в молоке его матери?
- Может, имеется в виду соус на молоке? - предположила Шика. - Это может получиться вкусно, надо попробовать.
- Так, интеллект! - выкрикнул вдруг Торио. - Почему козленка нельзя варить в молоке его матери?
Он сделал такое лицо, какое делают шаманы, когда прислушиваются к голосам из нижнего мира. Послушал-послушал и сказал:
- Это глупое суеверие, не бери в голову.
- То есть, такой поступок не отвращает удачу? - уточнил Рорик.
- Вроде да, - сказал Торио.
- Ну и ладно, - сказал Рорик. - Пойду, выйду из дома, полью какое-нибудь дерево.
- Почему ты желаешь полить дерево? - удивился Торио. - Это обычай твоего народа?
- Типа того, - кивнул Рорик. - А что, у йотунов разве выпитая вода не выходит?
Торио непонимающе нахмурился, а Шика мелодично рассмеялась, будто колокольчик зазвенел, и воскликнула:
- Ему сортир нужен! Пойдем, я провожу.
Протянула руку, Рорик хотел было хлопнуть по запястью, потому что не подобает поступать с воином как поступают с малым ребенком, а потом подумал, что презирать чужие обычаи еще менее подобает воспитанному воину, и не стал возражать. Взяла Шика его за руку и отвела в место, которое йотуны считают благоприятным для справления нужды, и было это не снаружи дома, а внутри. Рорик вспомнил про гоблина Хамилькара, настоящего отца Од Черной Головы, про него все говорили, что он рассказывал, что у них в гоблинской стране тоже есть похожий обычай.
Справил Рорик нужду, ополоснул руки в фонтанчике, что журчит рядом как раз для этой цели, Шика предложила погулять в лесу. Оглядел Рорик Шику с сомнением и решил, что погулять в лесу с ней все-таки можно, в крайнем случае рубаху на голову натянет вместо мешка.
Вывела Шика его на крыльцо, там стояли две пары сандалий, похожие на гоблинские, но другие. Оказалось, местные йотуны ходят босиком не повсюду, как греки, а только внутри дома, а снаружи ходят в сандалиях.
Спустились они с крыльца и пошли куда глаза глядят вдоль дороги. Протянула Шика руку и потрогала Рорика за волосы на затылке. И сказала:
- Экий ты забавный! А ты точно человек, а не лис-оборотень?