— Я не знал.
— Верю, что не знал. Давай-ка теперь вспоминать все об этом мужике. Какой он с виду, во что одет, кому еще продавал или предлагал.
Они пробыли у Гусевых еще около сорока минут. Память у Лешки была более цепкой, чем у продавщиц, и он почти с удовольствием живописал торговца перстнями. Нашлась и особая примета — на левой руке не было большого пальца. Но, пожалуй, самым важным было сообщение, что Леша видел «мужика» не только у кинотеатра «Шипка», но и на Революционной, у «Вымпела». И видел не далее как позавчера.
6
Владимир Бибишев провел в кабинете начальника управления уголовного розыска всего четверть часа, но задание, которое он получил, было далеко не простым. Сколько времени потребуется на его выполнение, трудно было предсказать даже приблизительно: угон автомобиля — преступление, которое, как правило, не оставляет следов. И если саму машину — опять же как правило — находят быстро, то угонщика отыскать — дело не простое. Даже если он оставил отпечатки пальцев. Статистика угрозыска говорит, что на один случай угона машины рецидивистом приходятся десятки совершаемых из озорства, по пьянке, из глупого молодечества. Покатавшись час, два, от силы весь вечер, угонщик оставляет автомобиль где-нибудь в перелеске, на обочине — иногда нетронутым, иногда «раскуроченным»: без приемника, зеркала, стеклоочистителя. Почти всегда делали это молодые парни, иногда, впрочем, и подростки.
Однако на этот раз целая серия краж «Жигулей», происшедшая за последние полтора месяца в Октябрьском и Советском районах города, настораживала особенностью: ни одна машина не была брошена преступниками. Все исчезали бесследно. Предполагать можно было всякое: например, автомобиль могли утопить в реке, загнать в чащобу, спрятать в сарае. Но наиболее вероятной была версия о существовании одного или группы преступников, угонявших «Жигули» для продажи за пределами области. К этой мысли пришел Володя Бибишев, когда познакомился с материалами уголовных дел. В ее пользу говорил, правда, только факт бесследного исчезновения машин, потому что ни «почерк» преступника, ни сходные обстоятельства в делах обнаружить не удалось. Два автомобиля были украдены из гаражей, причем один замок был перепилен ножовкой, а ко второму был подобран ключ. Четыре машины были похищены из дворов — владельцы построить или купить гаражи еще не успели. И, наконец, одни «Жигули» пропали среди бела дня: их хозяин был на работе, а машина стояла под окнами его конторы. Стояла, естественно, до поры до времени: возвращаться домой ее хозяину пришлось на троллейбусе.
Работники угрозыска и ГАИ Октябрьского и Советского райотделов искали украденные «Жигули» пока что без успеха. Но вот сегодня утром начальнику управления уголовного розыска УВД поступило донесение об угоне «Жигулей» в Ленинском районе. Тогда-то и решено было подключить к поискам Бибишева, который должен был обобщить материалы теперь уже многочисленных дел по угону автомобилей, скоординировать розыскную работу райотделов и руководить ею.
Побывав в Советском и Октябрьском райотделах милиции и получив приблизительное представление об обстоятельствах, при которых были украдены «Жигули», Бибишев отправился в Ленинский район. Он решил пойти по горячему следу и самолично подключиться к розыску машины, украденной нынешней ночью. Вместе с инспектором угрозыска из Ленинского райотдела Виктором Саврасовым, молоденьким лейтенантом, выпускником школы милиции, и участковым инспектором Иваном Ивановичем Шашеловым, пожилым капитаном, уже помышляющим о пенсии, Бибишев поехал на место последней кражи. По дороге разговаривали о пустяках — Володе не хотелось показаться торопыгой. На месте будет видней, чем интересоваться и о чем спрашивать. Но в груди у него пробуждался — аж щекотало — азарт преследователя: так всегда бывало, когда предстояло интересное дело.
Девятиэтажный кирпичный дом в начале улицы Мичурина Бибишеву был хорошо знаком. Заселился он лет пять назад, а строили его, пожалуй, все десятилетие. Тем и был знаменит. Множество организаций становились в разное время пайщиками в его строительстве, но ненадолго. Стройка замирала, но затем отпавших пайщиков заменяли новые, и на стенах опять копошились каменщики. Естественно, дом был сдан с бесчисленными огрехами, и жильцы до сих пор расхлебывали былые оргнеувязки. О многострадальной судьбе дома Бибишев знал от знакомого офицера из следственного управления, получившего тут квартиру. Володя как-то был у него в гостях.
Отпустив канареечный «уазик», Володя осмотрелся. Здание, построенное буквой «Г», коротким плечом выходило на сквер, замыкая узкий двор, стиснутый с одной стороны длинным фасадом, а с другой — примыкающей к забору шеренгой металлических гаражей под общей крышей. Двор был как двор: детская площадка, лавочки, газон… Два выезда — на улицу Мичурина и к скверу. Рядом не было никаких жилых строений. Напротив, через улицу, — фабричный корпус, за спиной дома — детсад, справа — какая-то административная контора, слева — сквер.
— Вот здесь, — сказал Шашелов, указывая рукой на асфальтовый пятачок, на котором был прочерчен мелом контур автомашины. — Хозяева не успели гаражом обзавестись. Всего месяц назад купили.
— Инсценировка кражи не исключена? — на всякий случай спросил Володя.
— Абсолютно исключается, — участковый даже головой затряс. — Владелец «Жигулей» — доцент, жена — врач, тут же и работает…
Первый этаж здания был занят детской поликлиникой.
— Когда продолжим поквартальный обход? — спросил Саврасов.
Володя взглянул на часы: было без четверти шесть.
— Давайте в семь. Как раз с работы придут. Нам бы еще человечка три, чтоб за сегодня управиться.
Саврасов кивнул.
— Я сейчас позвоню в райотдел.
Он шустро зашагал к поликлинике. Бибишев спросил у Шашелова:
— Жильцов-то вы знаете, Иван Иванович?
— Да так… — Участковый сделал неопределенный жест. — Приблизительно. Дом-то в общем благополучный. Считалось в свое время престижным здесь квартирку отхватить.
— Меня покуда пенсионеры интересуют. — Володя задумчиво потрогал ус. — Которых бессонница мучит. Много таких в доме?
Шашелов рассмеялся, показав желтоватые зубы.
— С бессонницей — не скажу, а пенсионеров… Десятка три есть, наверное. Списки жильцов вот они! — Он похлопал по своему ученическому портфелю с эмблемой ВАЗа. — Будете смотреть?
— Давайте… Но только тех, чьи окна на гаражи. С остальными потом.
Шашелов извлек из портфельчика голубую тетрадь.
— Я с утра занимался, — сказал он буднично. — Тут у меня пенсионеры и молодежь. И те, которые допоздна на работе…
«Хорошо, когда человек дело знает, — с великой приязнью к милицейскому ветерану подумал Бибишев. — Ай да Иван Иваныч!»
Он заглянул в списки. Высокий Шашелов, глядя из-за плеча инспектора, ткнул длинным, как у пианиста, пальцем в одну из фамилий.
— Это пожилые. Старушка болеет. Может, и не спала. И окна как раз сюда.
Бибишев отчеркнул строчку ногтем.
— Вот еще пенсионер. Общественник, между прочим, заноза… — продолжал Шашелов.
Они не обратили внимания, что к ним почти вплотную подошел одутловатый старик. Шевеля пышными усами, он прислушивался к скороговорке участкового.
— Вам чего, товарищ? — обернулся к нему Володя.
— А я, юноша, не к вам, — сердито фыркнул усач. — Я вот не понимаю, почему товарища капитана интересуют наши старики? Догадываюсь, что вы машину ищете, да? Так вы спросите у нас, у жильцов, кто мог украсть? А вы на уважаемых людей тень бросаете…
— Откуда вы это взяли? Какую такую тень? — строго прикрикнул участковый. — Погодите-ка, вы Лисицкий, кажись?
— Лисицкий, Федор Васильевич. — Старик внушительно откашлялся, хотя и несколько стушевался. — Из сорок шестой квартиры.
Бибишев тотчас заглянул в список: жаль, но окна сорок шестой выходят на улицу.
— Нам, дорогой Федор Васильевич, как раз и нужны люди вроде вас. Которые плохо спят ночью. И которые людей в доме знают, — смягчил тон Шашелов.
— Сплю я, положим, хорошо. А что касается жильцов… — Старик помедлил, многозначительно покосился на дом. — У нас чересчур много подростков по парадным ошиваются. Да какие подростки — парни! Курят, талдычат…
— И все из вашего дома? Или посторонние тоже?
— Да всякие. Больше из нашего. Тут не то что машину — гараж уведут. Как в кино: кран подгонят, и все.
— Еле дозвонился! — крикнул с порога поликлиники Саврасов. — В семь ноль-ноль будут. Но только двое.
— Мы, пожалуй, и впятером управимся, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Шашелов.
— Управимся, — кивнул Бибишев. — Только давайте сейчас и начнем. С тех, кто отмечен. Виктор, ты возьми два первых подъезда, я — следующие два… Номера отмеченных квартир запиши…
— Я тоже два возьму, но сначала мы с Федором Васильевичем кое-что повыясняем, — отозвался участковый.
Направляясь к дому, Володя расслышал, как, понизив голос, усатый старик говорил:
— Теперь, значит, слушайте, я их буду характеризовать…
Такие досужие старцы бывают иногда находкой для работника розыска. Но Володя знал и другое: порой они только путают, выдавая свои домыслы и догадки за факты.
…Без пяти семь Бибишев опять спустился во двор. Там его уже ждали Шашелов и Саврасов.
В пяти квартирах, где побывал Володя, ни один из опрошенных жильцов не смог припомнить, чтобы прошлой ночью во дворе происходило что-либо подозрительное. Правда, в первой же квартире, куда он зашел, больная тромбофлебитом пенсионерка с готовностью сообщила, что отчетливо слышала вскоре после полуночи звук заводимого мотора и что она даже посетовала на неугомонного владельца машины, мешающего людям отдыхать. И еще подумала, что надо было бы горсовету запретить заводить машины после одиннадцати вблизи домов. Однако на балкон она так и не вышла: ей не до того, нога опухла…
Саврасову повезло чуть больше: одному из жильцов со второго этажа почудилось, что среди ночи мимо его окон по двору промчалась машина. Если это было действительно так, тогда следовало заключить, что «Жигули» покинули двор через выезд, который ведет к скверу. А коли так, то машину вполне могли увидеть люди, шедшие домой через сквер или вдоль него от трамвайной остановки. Или же от троллейбуса — все едино.
Наконец Шашелов принес такое сообщение: в шестом подъезде допоздна торчала какая-то юная компания. Когда пенсионерка Ольга Евгеньевна Дембинская, выйдя на лестничную площадку, попыталась усовестить ребят, один из них отозвался, крикнув в ответ что-то вроде: «Кончай, бабуля, не шуми! Время детское!». Дембинской показалось, что парнишка при этом чуть заикался. Шашелов уже успел сходить домой к Лисицкому и проконсультироваться насчет заикающегося парнишки. Старик без малейшего колебания назвал его имя: Славик из третьего подъезда, фамилию он, правда, не знал. Сверившись со списком, Иван Иванович тотчас установил, что в третьем подъезде живет шестнадцатилетний Вячеслав Кузьменко, который нынче перешел в десятый класс, сын старшего инженера проектной конторы.
Вскоре подошли еще два сотрудника Ленинского районного отдела милиции. Бибишев вкратце объяснил им задачу. Пора было приступать к поквартирному обходу: во дворе становилось все оживленнее. Люди возвращались с работы, с любопытством поглядывая на группу молодых мужчин, окруживших пожилого капитана милиции.
Выбрав себе подъезд, где живет владелец украденных «Жигулей», УКВ 21—67, доцент Олег Владимирович Павлов, инспектор уголовного розыска Владимир Бибишев распределил группу по остальным подъездам. Договорились о времени и месте общего сбора после окончания обхода.
7
Далеко не вся работа инспектора уголовного розыска окрашена в романтические тона.
Конечно, она, как поется в песне, и опасна и трудна. Конечно, есть в ней и бешеные погони, и засады, и борьба один на один с преступником. Сыщику нужны смелость, решительность, быстрота реакции, знание психологии, логическое мышление, острая сообразительность.
Но не меньше нужно ему терпение.
Что такое, к примеру, подворный обход? Утомительное, однообразное, далеко не всегда дающее плоды занятие — то, что называют черновой работой. Но без нее сыщику никак не обойтись. И чем скрупулезнее, чем терпеливее инспектор будет расспрашивать людей, чем шире будет сфера его профессионального внимания, тем больше шансов на успех. Вспоминая о войне, солдаты рассказывают о боевых эпизодах. Схватки с врагом занимали у них часы. А недели и месяцы отнимало рытье окопов. Бесконечное копание в земле — порой через каждые сто метров. Но потому и возвратился солдат-победитель живым.
Двести квартир надо было обойти группе инспектора Бибишева. Двести объяснений с жильцами, двести разговоров, тысячи вопросов. Подобно старателям на прииске, просеивали сотрудники милиции ответы жильцов, выискивая крупицы драгоценной информации.
Много времени потратил Володя на беседу с владельцем украденных «Жигулей» и его женой. Олег Владимирович и Алдона Альгисовна никак не укладывались в прокрустовы рамки вопросов инспектора. Они пытались рассказать ему все: и почему они купили не «Волгу», а «Жигули», и отчего затянулось у них решение гаражной проблемы, и как чувствовали они, что машину непременно украдут.
К сожалению, эта их скорбная уверенность не основывалась ни на наблюдениях, ни на фактах. Они никого не подозревали. И вообще показались Володе людьми доверчивыми до беспечности, поскольку оставляли «Жигули», даже не снимая «дворники».
— Когда нам можно будет надеяться? — спросила Алдона Альгисовна, просительно заглянув в темные глаза симпатичного, но, на ее взгляд, слишком молодого для столь серьезных дел человека.
— Думаю, скоро найдем, — уверенно ответил Володя, вовсе не уверенный, что это «скоро» наступит действительно скоро.
По-разному встречали его в квартирах. Стоило ему назвать себя, вернее, свою должность, как лица открывавших ему двери людей менялись. У одних в глазах зажигался живой интерес, и они чуть не с порога сами начинали расспрашивать инспектора угрозыска. Другие словно каменели и отделывались односложными «нет», «не знаю, «не слышал». Третьи откровенно пугались, начинали суетиться, но, узнав, в чем дело, с удовольствием свидетельствовали о своем ничегоневедении. А четвертые…
— Я ждал, что вы зайдете, потому и не ходил в милицию, — сказал спокойно и веско крупный загорелый мужчина лет сорока, едва Бибишев раскрыл удостоверение. — Я видел ваших во дворе нынче утром.
Они прошли в комнату. Кусок засохшего сыра на столе, немытая бутылка из-под кефира, неприбранная постель. Женской руки здесь не было давненько.
— Брызлов Николай Григорьевич, работаю водителем автобуса, — начал мужчина, для приличия натягивая на волосатый торс рубашку. — Заканчиваю смену поздно. Вчера возвращался около часу ночи, дежурный подвез до Полевой, и я шел через садик. Подхожу к дому — фары в глаза ударили. Ослепили. «Вот болван, думаю, если бы встречная?» Выскакивают темненькие «Жигули» из двора — и мимо меня, на улицу Мичурина. И дальше, к подшипниковому… Я еще ругнул его вслед, не люблю лихачей.
— А за рулем?.. Не разглядели? — с замиранием сердца спросил Володя.
— В том-то и дело, что ослепил… Но когда он на улицу выскочил, под фонари, промелькнуло вроде…
Брызлов замолчал и, видя, с каким напряжением его слушает инспектор, усмехнулся смущенно.
— Мало что увидел я, товарищ начальник. В лицо не признаю ни за что. Только наверняка могу сказать — за рулем был парнишка. Или парень… Или мужик худощавенький. Рубашка темная, цвет волос не скажу… Волосы длинные… А больше ничего… Да, это все.
— Не напомнил он вам кого-нибудь из ребят с вашего двора?
Николай Григорьевич покачал головой.
— Да я к ним не присматриваюсь… Нет, вроде знать его не знаю, дворовые все же примелькались. А может, и с нашего двора. Но я лично считаю, что в своем дворе красть не будут.
Бибишев думал так же, но промолчал.