- Ассенизаторы, что ли, - хмыкаю я.
- Угу, ассенизаторы, удаляем нечистоты, - весь мир ими заполнен. А ведь, если не разгребём дерьмо, Некто, свыше, примет более радикальные меры, сметёт всё живое с лика Земли. Такое было, и не раз. Помнишь, Великий Потоп, Садом и Гоморру, Помпеи...
- О, да, конечно помню, как вчера, - шучу я.
- Именно, вчера! - с радостью соглашается старушка.- Помимо нас есть мощные силы, они решают проблемы на своих УРОВНЯХ. Мы же, у них под ногами, но работу выполняем честно, - она потирает искрученные артритом пальцы.
- А, что делать то мне? - удивляюсь я.
- Ну, как это помягче сказать, "мусор" выметать. У тебя уже получилось, там, на дороге, спонтанно, правда, но город гудит, два изуродованных трупа. Да не вздрагивай так, они являлись кончеными негодяями, занимались вымогательствами и даже пытками, на их совести были даже замученные до смерти.
- Это что, я! - чай вливается не в то горло, закашлялся. Дарьюшка хлопает ладонью по спине: - Ты, милок, ты. А кто ещё может быть?
- Кошмар, - простонал я, и уронил голову на руки.
- Не всем же выполнять чистую работу, ассенизаторы мы, ни куда от этого не деться,- она вздыхает, подливает чай. - Думаешь, мне нравится? Поверь, не нравится, но бывает, после проделанной работы, получаешь такое удовлетворение! Сегодня пойдёшь в отдел кадров, устроишься на работу. В Инкермане, над пещерным монастырём, башня полуразрушенная, для тебя там будет светиться камень. Нажмёшь, откроется ход. Не бойся, заходи смело, это отдел кадров.
- Голова идёт кругом, - признаюсь я.
- Это с непривычки, обтешешься. Главное, ничего не бойся и от работы не отлынивай, глядишь, и на повышение пойдёшь, - старушка зорко оглядывает меня. - В тебе есть, что-то от нас и нечто другое, разобрать не могу. И ещё, ты драконий камень не пои кровью, страшные вещи могут произойти, силы из-под контроля выйдут, лишь избранные могут их обуздать.
- Дарьюшка, а вот, - я мнусь, - мерещились мне какие-то люди, в рясах, жилы хотели перерезать. Знаешь, кто они?
- Конечно, знаю - это священники, но они не местные, более того, не из нашей жизни.
- Батюшки, что ли? - удивляюсь я.
- Они, родимые, а кто ж ещё! Христос боролся с такими как они, даже плетью из храма выгонял, а видишь, как всё повернулось, вроде как они за Бога, а на самом деле, служат Сатане. Да ты и сам погляди, как некоторые из них живут, стервецы! На иномарках разъезжают, водят дружбу с криминалом, грехи отпускают, за деньги! Да, кто ж им дал это право, только Бог может прощать, не должно быть у него посредников!
- Но есть и хорошие священники.
- Бедные, заблудшие души, - горестно кивает старушка. - В основном, это рядовой состав, те, что повыше, знают всё. Ты Библию читал? - она с насмешкой смотрит мне прямо в глаза, и я вздрагиваю, до чего у неё холодный и пронзительный взгляд.
- Нет, но я крещённый.
- Вот интересно, в христианского Бога веруют, а главное учение не изучают. А если и открывают Книгу, смысл всё равно не понимают. Ты почитай, только, вдумчиво, гони из себя раба, пора становиться свободными. А знаешь, кто такой Христос? - Дарьюшка наклоняется ко мне, лицо становится загадочным.
- Да, вроде известно, все знают, - чувствуя подвох, осторожно говорю я.
- Он пришёл с Севера. Светлые иерархи направили его в страну Золотого Тельца, чтобы он донёс до них истинную веру, но ростовщики казнили Христа, а затем исказили его слова, создав для нас Учение, где мы рабы божьи.
- Как же так?
- Эта тайна под "семью замками", нельзя знать, что мы являемся детьми Бога, всё учение рухнуть может.
На некоторое время мы замолчали, я осторожно пью чай, поглядываю на кота, тот развалился у ног Дарьюшки и, не скрывая враждебности, сверлит меня жгучим взглядом.
- Чудесный у вас кот, такое ощущение, что он всё понимает, - мне показалось, что животное фыркнуло в усы.
- Почему ощущение? - удивляется Дарьюшка и поскребла ему за ухом, кот выгнул шею и заурчал, словно набирающий мощность чайник. - Он всё видит и слышит, а насчёт его ума, так он есть и поверь, иной человек на порядок глупее моего Барсика.
Кот с благодарностью уткнулся в старческие ладони Дарьюшки и ещё сильнее заурчал, но не перестаёт с настороженностью коситься на меня.
Чтобы не смущать животное, отворачиваюсь и ещё раз оглядываю комнату, поражаясь её чистотой. Как-то это не вяжется с жилищем дворничихи, ни какого хлама, ни веников, тазиков, всё аскетично строго, не выдерживаю и бросаю реплику: - У вас как в операционной.
- Заметил, - усмехнулась Дарьюшка. - Что ж, Кирюша, - она отодвинула рукой Барсика, тот мигом перестал урчать, опираясь на стол, старушка встаёт, - покажу я тебе свои владения.
Дарьюшка подходит к ковру на стене, скидывает левый угол с гвоздя, и я вижу дверь.
- Потайная комната? - удивляюсь я.
- Да так, чтоб у случайных посетителей не возникали вопросы, - Дарьюшка толкает дверь, она легко отворяется и мне в нос сразу ударил запах лекарств. - Ты очень точно подметил: "как в операционной", это действительно так. Всякое бывает, иной раз и чистильщикам требуется помощь, - она приглашает меня подойти поближе, но дальше не пускает, - одежда у тебя пыльная, а здесь стерильно, - ласково произносит она.
Но мне и отсюда всё видно, это действительно настоящая операционная с лампами, столом, всякими хирургическими инструментами. Из-за перегородки неожиданно входит немолодая женщина, строго глянула на меня, и я обомлел, её зрачки не круглые, а вытянутые как змеи.
- Знакомься, моя помощница Лаура, настоящая волшебница, иного Ассенизатора буквально с того Света доставала. Руки у неё просто золотые, а душа горячая, хотя кровь холодная.
- Новенький? - сухо спрашивает Лаура.
- Это Кирюша, он ещё не определился, мы ещё не понимаем кто он, но его выбрал драконий камень, - с необычной осторожностью произносит Дарьюшка.
- Он человек? - женщина задаёт странный вопрос, и мне становится как-то неуютно.
- Да кто ж его знает! - всплёскивает руками Дарьюшка.
- Мне бы посмотреть, что у него внутри, - серьёзно говорит Лаура.
Я отшатнулся, Дарьюшка положила ладонь на плечо: - Не обращай внимания на её слова, Лаура, девочка, весьма любознательная, никто тебя не будет потрошить ... если вдруг так случится, попадёшь в серьёзную передрягу, подлатаем, заштопаем ... тогда она и удовлетворит своё любопытство, - Дарьюшка с укором посмотрела на женщину, решительно закрыла дверь и вновь повесила ковёр на место, - вот ты и познакомился с моей помощницей.
- Кто она? - всё ещё испытывая некоторое потрясение, спрашиваю я.
- Рептилия.
В великом удивлении округляю глаза, не послышалось ли мне. Дарьюшка устало садится на табурет, качнула головой, заправила обратно выбившийся из-под платка седой локон: - Ты, Кирюша, пока примитивно воспринимаешь окружающий мир, он настолько сложный и многообразный ... а рептилиям не обязательно иметь гребень на шее и чешуйчатую кожу, многие из них обладают обычным человеческим телом. Ты должен понять, не форма определяет сущность, а душа ... или отсутствие таковой, - с горьким смешком добавляет она. - Для разума не обязательно иметь конкретное тело, ты это поймёшь уже очень скоро.
- В голове не укладывается. Боюсь, мне не дано всё понять, - честно признаюсь я.
- Вот смотрю на тебя, - Дарьюшка подпёрла кулаком дряблую щёку, - ты наш, а в тоже время ... кто его знает. В тебе заключена, какая-та спящая сила, я даже боюсь предположить, что будет, когда она очнётся. Ты действительно не знаешь, кто ты на самом деле? - пронзительно глянула она мне в глаза, и мне стало жутко. Она почувствовала моё состояние, мягко улыбнулась: - Глупый мальчик, не тебе нас бояться, впору нам тебя серьёзно опасаться. Ну, дай бог, шеф разберётся, - она встала, и я понял, мне пора. Мы распрощались, на самом пороге она неожиданно сунула мне свёрток с горячими пирожками. Меня это очень удивило, но ещё больше её глаза, сейчас они такие добрые и ласковые, а внутри глубоко спрятанная боль. Странная она, даже непонятно, опасаться её или при случае искать у неё защиту. С таким противоречивым чувством я покинул её дом.
Гл.3.
До обеда стеклю окно, кормлю кота, затем ношу его на руках, это он очень любит. Наконец, вздыхая, одеваюсь, пора устраиваться на работу.
В Инкерман еду с Графской пристани, катером. Можно на микроавтобусе, это быстрее, но захотел морем.
Вышел на корму, любители подышать свежим воздухом, затягиваясь полной грудью, с наслаждением курят и задумчиво сплёвывают в бурлящую пену. Стал сбоку от курильщиков, подставил лицо к ветру и даже зажмурился от удовольствия до того приятно освежает холодный морской ветер. Небольшая качка, маленькое судёнышко то взлетает на волну, то падает в вниз, солёные брызги взмывают в воздух и касаются моих губ. Жадно вдыхаю целебный коктейль, смотрю по сторонам, а мимо проплывают стоящие у причальных стенок военные корабли, крутятся радары, источают холод толстые стволы корабельных установок.
Минут через сорок катер, сминая подвешенные на верёвках автомобильные шины, со скрипом ткнулся в причал и тихо останавливается. Ловко заброшены концы на чёрные кнехты, выхожу с толпой на берег, сердце ритмично забилось, что-то меня ждёт, не попасть бы в неприятность, но отступать поздно. С правой стороны возвышаются тяжелые скалы, слева бухта плавно переходящая в Чёрную речку.
Идти недалеко, Пещерный монастырь в километре от причала, это сразу после моста через речку. Люблю Инкерман, ещё в детстве, с другом, бывал в мрачных заброшенных каменоломнях. Вспоминаю, как мы бродили в темноте по пустым выработкам, искали на свою голову приключения, а ведь иной раз находили. Шахты, прорубленные с незапамятных времён, изредка пересекают древние тоннели, они большей частью засыпаны, но мы находили лазейки. Маленькие, шустрые, забирались в такие щели, что вспоминая о них сейчас, понимаю, насколько серьёзно подвергали себя опасности быть заживо замурованными.
В одном из таких ходов мы наткнулись на провал в полу, судя по всему, он образовался в результате недавнего землетрясения. Естественно мы ринулись его исследовать. Протиснувшись в узкую щель, спустились на уровень ниже и оказались в полукруглой комнате, она была явно высечена в толще скалы в древнейшие времена. Солома, покрывающая пол толстым слоем, как только мы на неё прыгнули, взвилась мельчайшей пылью, а странная одежда, лежащая у стены, от нашего прикосновения - рассыпалась в прах. Как только прочихались, и глаза привыкли к полумраку, мы рассмотрели огромный, овальный камень с идеально ровной поверхностью и сразу окрестили свою находку яйцом дракона. Что интересно, в комнате имелась дверь, но сколько мы не пытались её открыть, усилия оказались тщетными. При посещении провала в следующий раз щель оказалась замурованной, её кто-то тщательно залил бетоном, мы пытались ковырять её ломиком, бить молотком, но тщетно. Давно это было, а воспоминания свежи, словно - вчера.
Пещерный монастырь, действует недавно. Он очень долго был заброшенным, в кельях жгли костры, мародёры выковыривали чудом уцелевшую мозаику, хулиганы писали на стенах матерные слова и рисовали всякую похабщину. А сейчас в них живут монахи, обустроились, обзавелись хозяйством. Над монастырём имеется возвышенность, на ней стоят древние полуразвалившиеся башни - мне туда.
Прохожу сквозь тоннель и оказываюсь в уютном дворике. Затем, по извилистой тропе иду мимо маленького кладбища, слегка запыхавшись, поднимаюсь наверх. Вид открывается потрясающий: бухта в белёсой дымке, едва вырисовываются мощные краны, угадываются контуры военных кораблей, между берегов курсируют пассажирские катера. Но долго любоваться не могу, меня ждут в отделе кадров. Внезапно меня посещает мысль: "Что за бред! Какой тут может быть отдел кадров? Всюду горы, каменоломни, ничего кроме змей и скорпионов нет!", но как зомби бреду к развалинам. Останавливаюсь у массивных глыб, тупо разглядываю торчащую из щелей колючую траву, ящериц, пытающихся согреться на плоских плитах, и начинаю тихо смеяться. Меня развели словно лоха, какая милая шутка! Внезапно вибрирует звонок мобилки, от неожиданности подскакиваю на месте и с опаской подношу к уху трубку.
- Что стоишь как баран? Ниже спустись! - слышится хрипловатый голос.
Однако не слишком вежлив, замечаю я. Прыгаю между каменными блоками, действительно, в углублении мерцает тусклое пятно. Подхожу, а сердце предательски ухнуло и застучало столь сильно, что мне показалось, что сейчас произойдёт обвал. Выдыхаю, суюсь как в омут.
Пространство окутывает тело словно кисель, воздух вязкий, будто не дышишь, а пьёшь. Возникает чувство, что сейчас захлебнусь. Судорожно дёргаюсь, от ужаса волосы поднимаются как гвозди, с криком бросаюсь вперёд ... и выныриваю во вполне цивилизованном месте. На стенах обычные обои, на потолке, как белые таблетки, матово мерцают казенные плафоны, и всюду множество дверей, а за ними тихий шум, разговоры, звонки, пахнет свежей краской и кофе.
- Привет, красавчик! - соседняя дверь неслышно открылась, на меня насмешливо смотрит рыжеволосая красавица. Волосы ниспадают на плечи и напоминают хвост ухоженной кобылы, лицо узкое, подбородок острый, носик вздёрнут, но глаза - это что-то, как бездонные озёра. - Я Катя. А ты, новенький?
- На работу пришёл устраиваться, - смутился я под её пристальным, бесстыжим взглядом.
- В качестве кого? - бесцеремонно смотрит на меня оценивающим взглядом.
- Катюша! Проведи его ко мне, - голос раздаётся, словно из воздуха.
- Тебя прямо к шефу. Однако? - удивляется она. - Пойдём, красавчик.
- Меня, Кириллом Сергеевичем, зовут, - недовольно говорю я.
- Кирилл! Как чудесно, - она одаривает меня обжигающей улыбкой.
"Вот язва!" - думаю я. Она словно читает мысли: - Нет, просто стерва! - озорно подмигивает, а в раскосых глазах бегают чертенята. Толкает дверь: - Заходи, шеф тебя ждёт.
Вхожу в кабинет. За необъятным столом сидит небольшой, коренастый мужчина, без определённого возраста, можно дать и сорок и далеко за шестьдесят. На голове залысины, череп круглый, щёки чисто выбриты. Он откладывает бумаги, поднимает взгляд, глаза - нечто потустороннее, выцветшие, радужка почти белая, зрачки едва заметны, но буравят, как дула дальнобойных орудий.
- Сколько можно ждать!
- Так, я ... это ...
- Не тушуйся, мы не звери ... по крайней мере сейчас, присаживайся, наливай газировку, - неожиданно смягчается шеф. - Для мира я, Леонид Фёдорович Белов, как сотрудники меня кличут, услышишь. Раз ты здесь, значит созрел. Как ты догадываешься, работа у нас грязная, но полезная. Исходя из того, что тебя нашёл драконий камень ...
- Это я его нашёл, - набрав полную грудь воздуха, пискнул я.
- Не перебивай, такие артефакты не находят, - непривычно мягко говорит он, - у тебя и у многих из нас сидит ген древней расы, настолько древней, что даже драконы считаются с нами.
- Они, что, существуют? - вновь перебиваю его. Он укоризненно качает головой, но отвечает: - Не знаю, раньше жили, но их Сила и сейчас присутствует. У нас были с ними разные отношения. Бывало, воевали, иной раз - заключали союзы. У многих народов сохранились религии, где божествами выступают змеи, драконы. Свою лепту, они, безусловно, в цивилизацию Земли внесли. Нам приходится считаться с ними, им - с нами. Так вот, - Леонид Фёдорович не сводит с меня взгляда,- к нам попадают не просто так, надеюсь, это ты понимаешь. Нам необходимо понять твою природу, а тебе разобраться самому. То, что ты так лихо выпотрошил нечеловеков, наталкивает на мысль - ты перевоплощенец.
- Как это? - хлопаю глазами.
- Оборотень.
- Тьфу ты, - я едва не сплёвываю на бархатистый ковёр, а в мозгу вспыхивают сюжеты из фильмов-ужасов.
- Где-то так, - радостно ухмыляется шеф, - только перевоплощение происходит на других уровнях, человеческому взгляду этот не видно.