Я слышал, как всхлипывает Эмбер, как она шуршит одеждой и пытается одеться. Другой на моем месте обнял бы ее и поцеловал, но я так и остался лежать неподвижным.
— Завтра будут синяки… — прошептала она, стоя перед зеркалом и рассматривая свою шею.
— Будут, — я согласно кивнул головой и посмотрел в ее сторону. — Прости, Эм, ладно? Просто так вышло… Никто не виноват.
— Я дура, потому что ты изнасиловал меня, а я продолжаю любить тебя, — девушка вытерла слезы и опустила голову. — Пожалуйста, Тэхен, уходи.
— Ты сама согласилась…
— Я не хочу тебя видеть, убирайся! — Эмбер перебила меня, после чего быстрым шагом поднялась по лестнице к себе в комнату и громко хлопнула дверью.
Теперь я снова был зол. Что за тупая женская логика?! Сама пригласила меня к себе в дом, сама раздвинула передо мной ноги, а теперь обижается! Она прекрасно знала, на что шла. Я ударил кулаком диванную подушку и резко поднялся на ноги.
— Дура, — одними лишь губами проговорил я и покинул дом Эмбер, так же громко хлопнув дверью, как сделала это она несколько секунд назад.
Именно поэтому я и не заводил постоянную девушку. Мне были противны все эти скандалы, выяснения отношений, слезы и истерики. Я привык к свободной и легкой жизни, а если в ней появится единственная и любимая, то мне придет самый настоящий пиздос. Я не умел любить, мне было непривычно долго ухаживать за кем-то, добиваться месяцами поцелуя и возможности прикоснуться к девушке. Быстрый секс без обязательств — вот, что мне было по душе. Раньше у нас с Эмбер было именно так, и ее любовь не мешала нам обоим кайфовать, но сейчас я понимал, что чувства станут преградой между нами. Чонгук еще давно предупреждал меня, что любящая девушка не продержится долго на таком плаву, но я, дурак, не слушал и махал рукой. Мой друг оказался прав.
Я медленно волочил ноги в сторону школы. Тело предательски ныло и требовало, чтобы я уже лег спать и не мучил его. Отбойный секс сделал только хуже, и теперь даже моргать было больно. Порой я удивлялся самому себе. Специально же влезаю в неприятности, нахожу приключения на свою жопу, а потом смотрю на все это с удивленными глазами и не понимаю, как же так получилось. А вот так, блять… Ким Тэхен, ты полный придурок. Пора завязывать с такой жизнью и становится нормальным, спокойным человеком. Но кого я пытался обмануть? От подобных мыслей мои губы, покрытые коркой запекшейся крови, дрогнули в усмешке.
По дороге я заскочил в круглосуточный магазин и купил себе бутылку пива, о которой мечтал целый день. Я быстро осушил ее в несколько глотков и, шатаясь как обдолбанный пьяница, добрел до школы.
Возле забора меня стошнило. Я упирался рукой в калитку и блевал как последний алкаш. Мне было противно от самого себя. Гадкий, неприятный тип, который посмел изнасиловать невинную девушку, влюбленную в него, только потому, что ему нужно было выместить на ком-то злость. Ну не мудак ли я? Мудак, конечно, но я уже ничего не мог с собой поделать.
Упершись рукой в фонарный столб, я опустил голову и невидящим взглядом уставился на бордюр. На душе было до неприличия мерзко. В кого я превращаюсь? Что со мной будет потом, если я продолжу бухать, драться и трахать все, что движется? Я не хотел превратиться в своего отца, который безвозвратно ушел в запои и потерял единственного сына. Но также я понимал, что как только мне станет легче, я забуду про всю эту философию и снова погружусь в черный омут к любимым чертям. Видимо, я слабый человек.
Пока я шел к спальному корпусу, мой взор упал на злосчастное футбольное поле, где пару часов назад прошла драка. Если бы не она, все могло сложиться куда приятнее… Как же мне не хотелось снова ступать на него, но пришлось, иначе я добирался бы слишком долго, а спать уже неимоверно хотелось.
Из последних сил я открыл дверь в свою комнату и буквально ввалился в нее, еле передвигая ногами. Скинув грязную, испачканную в крови одежду на пол, я упал на кровать и моментально вырубился. Хоть на некоторое время мне стало немного полегче.
Первые минуты сна шли очень даже неплохо: я успел расслабиться, забыть о боли и ни о чем не думал. Мне было приятно находиться под тяжестью одеяла, которое служило эдаким щитом от внешних раздражителей. Но как только мне стали сниться ужасные кошмары, я заворочался в холодном поту и мигом растерял все былое спокойствие. Я видел страшные картины, в которых сначала до смерти избивал Джона, а после хватал хрупкую, напуганную Эмбер и продолжал наносить удары теперь уже на нее. От подобных вещей я проснулся и резко раскрыл красные глаза.
Как оказалось, разбудили меня не только кошмары: во дворе школы, прямо под окнами общежития, стояла машина скорой помощи, и именно ее сирена вырвала меня из мира ужасающих сновидений.
Я нехотя вылез из постели, открыл окно и высунулся наружу. Два врача и медсестра разговаривали с директором и миссис Ридс. Они подписывали какие-то бумаги, в их руках были уколы и пачки с лекарствами. Как бы я ни старался, я не мог услышать, о чем они беседовали между собой. Неужели кому-то в нашей школе стало плохо? Глубоко в душе я надеялся, что это Джона схватил сердечный приступ. Мне не было стыдно за такие мысли, ибо я ненавидел подонка всеми фибрами души.
— Закрой окно, холодно же, — Чонгук, о котором я и забыл, укутался в одеяло и с недовольством заворчал. — Ты давно пришел?
Я не стал отвечать. Молча закрыв окно, я снова оказался в постели и попытался заснуть, но в итоге от боли в теле и перенапряжения так и не смог заснуть до самого утра.
========== Глава III ==========
С горем пополам я задремал ближе к утру. Мне ничего не снилось, и слава Богу. Если бы кошмары снова наведались в мою больную голову, я не пережил бы. Трудно назвать два часа, которые оставались до общего подъема, сном, ибо мышцы периодически сковывала неприятная судорога, и мне приходилось дергаться и просыпаться.
Ровно в половине шестого утра к нам в комнату постучался веселый, жизнерадостный Джим.
— Проснись и пой! — заорал чокнутый придурок, хлопнув в ладоши. — Встаем, ребятки, и идем на завтрак! Встречаем с улыбкой новый учебный день!
Как же мне хотелось задушить Джима подушкой, чтобы он не раздражал своим присутствием, и попробовать поспать дальше, но к нему присоединились наши с Чонгуком соседи и громко поприветствовали дежурного.
Я ненавидел всех, я желал самой мучительной смерти каждому, кто находился в этой комнате. Кроме Гука, разумеется, — этот все еще храпел и даже не думал просыпаться. Может, и мне последовать его примеру и сделать вид, что я сплю и ни черта не слышу? Но сон как рукой сняло. Блядство…
Свесив ноги с кровати, я зевнул и почесал затылок. Не хотелось покидать уютную и теплую постель, но валяться просто так мне в ней не хотелось. Я не привык проводить время впустую и не понимал людей, которые целыми днями лежат и ничего не делают. Для меня это было сущей пыткой: сразу хотелось приниматься за любые дела, занимать себя хоть чем-нибудь — да хотя бы даже просто гулять. Все лучше, чем валяться кверху брюхом.
— Гук, просыпайся, — когда я подал голос и швырнул подушку в спящего друга, парни-задроты посмотрели на меня и замерли, заметив мое не самое лучшее состояние. Я с вызовом глянул в их сторону. — Я сегодня слишком красивый, так что не засматривайтесь. Рискуете ослепнуть и больше никогда не сыграть в эти ваши компьютерные игры. Или же я сам с радостью подправлю ваше зрение, если продолжите пялиться. С фонарем под глазом и видится лучше, не так ли?
Щупленькие и прыщавые мальчики тут же схватили свои вещи и рванули прочь из комнаты. Я проводил их взглядом и усмехнулся. Надо же, как они боялись меня… А я ведь и не собирался их бить, но только лишь потому, что сил совсем не было.
А Чонгук все никак не хотел просыпаться. Этот засранец спрятался под одеялом и сладко похрапывал. Я не мог позволить ему нежиться в постельке, когда я уже на ногах и готов к бравым подвигам. Под бравыми подвигами я подразумевал поход на занятия, ведь это было испытанием для меня в обычный-то день, а сегодня — особенно.
— Блять, ты будешь вставать или нет? — я встал на ноги и крупно пожалел об этом: голова закружилась так, что я чуть не рухнул на пол, ребра сковала металлическая боль, перед глазами замаячили разноцветные круги, ну а про общую ломоту в теле и говорить не стоит. — Чонгук… Ты это… Вставай давай.
— Ну и куда подевалась былая уверенность? — мой улыбающийся друг хорошенько потянулся, прежде чем повернуться ко мне, но когда увидел мое состояние, тут же вскочил с кровати. — Твою мать, Тэхен! Что с тобой?!
Я едва стоял на ногах. Хоть я и старался забить и сопротивлялся собственному организму, мне и правда стало как-то нехорошо. Я медленно сел обратно на кровать и обхватил руками голову.
— Ты с кем так подрался?! — Чонгук быстро сократил расстояние между нами и сел рядом со мной. — На тебе живого места нет. С Джоном встречался?
— Да, с этим козлом, — я выпрямился, повернувшись корпусом к Гуку. — Этот мудила со своими дружками отмудохал меня ночью на футбольном поле. Я не прощаю такие вещи. Как только я приду в себя, я обязательно встречусь с ним и докажу, что со мной лучше не связываться. А еще мне кажется, что у меня сломано ребро…
— Давай к врачу сходим? Ты можешь идти? Или хочешь, я позову Джима, и он приведет врача сюда?
— Тише, че ты как заботливая мамаша насел? — я хлопнул Чонгука по плечу. — Все нормально, пройдет.
— Ну ты и чудила… — Гук рывком снял мою руку с себя. — Если у тебя и правда сломано ребро, то ты рискуешь остаться с дырявым легким и сдохнуть прямо в школе. Об этом мечтаешь?
— Странно… — я загадочно улыбнулся, потирая рану на губе. — Вчера у Эмбер со мной был полный порядок. Значит, херня. Само пройдет.
— Ты в таком состоянии еще и к ней ходил?! Ну ты больной на всю голову, Тэхен! — Чонгук пихнул меня в бок, причинив мне толику боли, а после поднялся с кровати и стал собираться. — Ты реально не в себе. Мне похер, что ты скажешь, но я иду за Джимом и зову врача.
— Да какой врач?! Какой Джим?! Чонгук, включи голову! Если они узнают, что я ночью подрался с Джоном, то нам обоим влетит за нарушение режима!
— Это ты включи голову, идиот! Кто сказал, что я выдам тебя? Скажу, что ты ночью упал с кровати, к примеру, или же…
Я громко, неестественно засмеялся над своим сообразительным другом. Это же как надо упасть, чтобы расквасить морду и поиметь синяки да ссадины по всему телу? Я знал, что Чонгук заботливый, но сейчас он мог сделать только хуже.
— Гук, серьезно, забей, — я осторожно встал и подошел к приятелю, который натягивал штаны. — Я поправлюсь, не парься. Первый раз я что ли ввязываюсь в драку? Ты же меня знаешь. Пара деньков, и я снова огурчик.
Чонгук застегнул ширинку и обеспокоенно посмотрел на меня. Я знал, что он желает мне добра и хочет помочь, но в данной ситуации лучшим решением было смолчать и дождаться удобного момента для мести. Мой организм привык к тому, что я совсем не щадил его, и быстро восстанавливался. После обычных драк я уже на следующее утро снова рвался в бой, но прошлой ночью мне прилетело по полной программе, так что на поправку потребуется явно чуть больше времени.
— Дело твое, — Гук пожал плечами и потянулся за рубашкой, — но я и правда советовал бы тебе сходить к врачу. Вдруг ребро реально сломано?
— Это я так, ляпнул херню. Может, трещинка небольшая… — развернувшись, я подошел к своей постели и тоже начал собираться, стараясь скрыть искры боли, которые выступали на моем лице.
***
Аппетита не было совершенно. Я с мрачным лицом тыкал овсянку ложкой и едва сдерживался, чтобы не стошнить прямо в тарелку. Хоть за окном и светило солнце, настроение было далеко не солнечным. Я был бы больше рад дождю и тучам, которые идеально соответствовали моей ебучей серости. Обычно в Лондоне стояла именно такая погода, но отчего-то в последнее время грузные облака куда-то испарились, и все радовались этой сказочной яркости, что была совсем не свойственна столице Великобритании.
Терпение лопнуло, и я с грохотом швырнул ложку в тарелку, отодвинув ее от себя. Чонгук удивленно вскинул брови и посмотрел на меня. Он понимал, почему я такой раздраженный, понимал, что сейчас лучше ко мне не лезть с советами или вопросами, и поэтому молча отвел глаза в сторону, не желая связываться со своим другом-психопатом. И правильно сделал, ведь я готов был взорваться в любую минуту.
Куча неприятных мыслей копошилась в моей голове, которую сковывала дичайшая боль. Я думал о Джоне, думал об Эмбер, да и вообще о вчерашней ночи в целом… Идиотская драка, испортившая все, стала костью в моем горле, которую я никак не мог выплюнуть. Я знал одно наверняка: мне станет легче только в том случае, если я смогу поставить этот кусок дерьма по имени Джон перед собой на колени. Кстати, где же он? Мне стало любопытно, и я завертел головой в поисках того, кого яростно ненавидел. Но придурка не оказалось в столовой. И тут я вспомнил о машине скорой помощи, разбудившей меня среди ночи. Вдруг и правда бедненькому Джонни поплохело? Если это правда, то я родился с серебряной ложкой в жопе — повезло так повезло: судьба сама решила зарядить по морде этому кретину, позволив мне постоять в стороне и полюбоваться прекрасным зрелищем.
— Ты не знаешь, почему вчера к нам скорая приезжала? — спросил я у Гука, который попивал чаек и с привычной ему ненавистью смотрел на окружающих.
— Вчера приезжала скорая?! — его лицо исказило искреннее удивление, и я равнодушно махнул рукой — не знает.
Все еще оглядываясь по сторонам, я неожиданно для себя встретился с парой знакомых глаз, которые вчера по моей вине были наполнены горькими слезами, — я увидел Эмбер. Она сидела за столиком со своими подружками. Совсем не притронулась к еде — ее тарелка оставалась полной. Я понимал ее, ибо мне самому есть совсем не хотелось. Также я заметил на ее шее легкий шелковый платок, которым она стыдливо прикрывала следы прошлой ночи. Снова стало невыносимо гадко…
— Ты куда? — Чонгук поднял голову, когда я встал из-за стола, но я ничего не ответил и молча двинулся к столику, за которым сидела Эмбер.
Когда я подошел к девушке, что так сильно любила меня, ее подружки-гадюки смерили меня презрительным взглядом. Если бы я мог, то с радостью схватил бы их за волосы и ткнул накрашенными мордами прямо в кашу, но я никогда не позволю себе такую вольность, каким бы плохим я ни был.
— Мы можем поговорить? — я спрятал руки в карманы брюк. — Эм?
— А какой смысл? — она горько улыбнулась, кольнув тем самым меня в самое сердце. — Кажется, мы вчера все уже решили…
— Нет, не решили, — подавшись вперед, я схватил девушку за руку и потащил ее за собой, стремительно покидая столовую.
Я шел быстро, так как времени до начала уроков оставалось мало, а мне хотелось нормально поговорить с ней и объясниться. Она еле поспевала за мной, едва удерживаясь от падения со своих высоких каблуков. И как только женщины передвигаются на этих ходулях?! Я бы уже давно себе ноги переломал во всех местах.
Зайдя за угол коридора, где, к счастью, никого не оказалось, я толкнул Эмбер к стене и встал напротив нее так, чтобы она не смогла выбраться и улизнуть из моих крепких объятий. Я упирался одной рукой в стену, а другой сжимал ее талию сквозь ткани школьной формы. Глядя прямо в ее глаза, на которые опять набежали слезы, я с сожалением опустил голову, а после схватился пальцами за женский шарфик и рывком сорвал его с тонкой шеи. То, что я увидел, заставило меня возненавидеть себя на все сто процентов… Багровые синяки, кровоподтеки, следы от засосов, и все это благодаря мне.
— Я… Эмбер… Прости меня… — у меня внезапно кончился словарный запас от того шока, что обрушился на меня смертоносной лавиной. Я просто стоял, не в силах пошевелиться, ошарашенно смотрел на девушку и шептал, как в бреду. — Прости… Прости… Я не хотел…
— Хотел, Тэхен, — она забрала из моих рук платок и повязала его обратно. — Но что сделано, то сделано… Я не держу зла.
Даже сейчас, когда я причинил ей столько боли, унизил ее и физически, и морально, воспользовался ее чувствами, она продолжала любить меня и закрывала глаза на то, какая я свинья. Любящее сердце способно на многое, даже на такие безумства, как слепота и «розовые очки». Наверное, когда-то и я вкушу этот опасный для жизни плод.