Старший лейтенант Романов - дисциплинированный, безропотный и идейный служака - был на высоком счету у начальства: его уважали, регулярно поощряли, ставили в пример другим и даже (по-тихому, сугубо кулуарно), предрекали большое будущее. Большое - в плане скорой и успешной воинской карьеры...
В госпиталь к раненому Роману генерал-лейтенанта Громова пустили только на пятые сутки.
Медицинская палата на четыре койки, три из которых пустовали. А на четвёртой лежал...
- Что это с ним? - удивился Палыч. - Осунулся до полной невозможности. Даже нос слегка заострился. Чёрно-сизые круги залегли под глазами. Бледный-бледный. И взгляд какой-то пустой, равнодушный и отсутствующий. Натуральный "человек-в-футляре".... Привет, боец болезный! Как самочувствие?
- М-м-м-м-м...
- Да что происходит-то, в конце концов? А, док?
- Сильнейший нервно-обсидиальный синдром, сопровождаемый полной апатией, - охотно пояснил пожилой врач. - Достаточно редкое явление, между нами говоря. Особенно в профессиональной армейской среде.
- И как вы собираетесь его лечить?
- Предлагаю - незамедлительно отправить приболевшего офицера на Родину, подальше от этих знойных и гиблых мест. Гиблых - для нервной системы этого конкретного пациента. Воспоминания, воспоминания. Глушить их надо, глушить. Пока не поздно.... Мы, психиатры, считаем, что в определённых случаях именно воздух Родины является самым лучшим и эффективным лекарством...
- Не вопрос, сделаем, - обрадовался Палыч. - Организуем экстренный вывоз в Россию. Ну, и поместим...э-э-э, пациента, как вы выразились, в отличный профильный санаторий. Расположенный, например, в Западной Сибири.
- Почему - в Сибири? - заинтересовался доктор.
- А там "открытого" песка нет. Совсем. Сплошная тёмно-зелёная тайга, наполненная живительным птичьим щебетом. Следовательно, и воспоминания о недавнем происшествии "заглушаться" сами собой.
- Одобряю. Вы всё очень верно и правильно понимаете, господин генерал.
- Должность у меня такая.
- Не надо - в профильный, - неожиданно подал голос больной. - Не надо. Ради Всевышнего...
- Почему - не надо? - насторожился Громов. - Что, Саня, ты имеешь в виду?
- Дайте мне лист бумаги и ручку, - отстранённо глядя в сторону, попросил Романов.
- Зачем?
- Рапорт хочу написать. Об отставке. Не могу я больше. Отпустите, пожалуйста, Палыч...
Надломилось что-то в старшем лейтенанте, короче говоря. Провести долгое время в знойном и тесном плену, без воды, среди разлагающихся трупов, это, доложу я вам, совсем и не шутка. В том смысле, что дорогого стоит...
Вот, у Романова - в результате всего пережитого - и произошёл психический срыв-сдвиг по фазе. Неслабый такой, по полной и расширенной программе.
К этому "сдвигу" мы ещё вернёмся. Обязательно.
Только чуть позже...
Глава девятая
А вон там - седые генералы...
Спасательная команда доставила в "ооновский" лагерь двоих выживших и восемь трупов.
Через полтора часа прилетели и генералы.
Объявили траур. Ну, и понятное дело, "особый режим". Типа - на всякий пожарный и экстренный случай, как и полагается...
На следующее утро, сразу после завершения завтрака, состоялось общее построение списочного состава корпуса (за исключением тех, кто в плановом порядке нёс боевое дежурство). Вернее, что-то вроде траурно-похоронного митинга.
Сперва Виталий Палыч, хмуро глядя в сторону, сказал несколько дежурных фраз в чисто философском ключе - о превратностях злокозненной Судьбы и о высокой миссии воинского братства.
Потом слово взял Фрэнк Смит.
Генерал Смит был уже достаточно пожилым человеком, поэтому его сразу же пробило на слезливую сентиментальность: сплошные перлы о священном рыцарском долге и о цене, которую всем нормальным людям (то бишь, бойцам), приходится платить за достойное выполнение вышеозначенного долга. О непомерно-высокой цене...
В конце речи старичка потянуло на воспоминания о своей славной армейской юности, которые (вполне прогнозируемо), завершились декларированием следующего стихотворного текста:
Смерть пришла из ниоткуда.
Просто проходила мимо.
Огонёк наш увидала.
И на ужин заглянула.
Просто проходила - мимо...
Говорят, страшнее нету
Смерти, что проходит мимо.
Что зовёт неотвратимо
В Край Несбывшихся Надежд,
Всем подмигивая - криво...
И тогда она пришла.
Хмуро дунула на угли.
За собою позвала.
Мы ушли за нею - в джунгли.
За собою - повела...
Джунгли - страшная планета.
Сорок пацанов - в пути.
До десятого рассвета
Только трое добрели.
Джунгли - страшная планета...
Молодыми уходили.
Не считая вовсе дни.
Месяц - в зеркале обычном
Лишь седые старики.
Молодыми - уходили...
Сорок лет прошло.
Всё помню.
Каждый шорох - в этих джунглях.
Каждый крик и каждый вздох свой.
И предсмертный хрип друзей.
Что поделать, коль солдату
В этой жизни достаётся,
Позабыв о страхе смерти,
Только честь свою спасать.
От Судьбы и от начальства.
От предательства и страха.
От себя и от безумства.
Только - честь свою - спасать...
После трескучего траурного салюта, произведённого, как и полагается, из винтовок М-16, восемь чёрных мешков с трупами сослуживцев торжественно загрузили на борт "ноль-один".
Ещё через пару-тройку минут вертолёт взлетел в небо и взял курс на средиземноморское побережье.
Печальная церемония была завершена, служивый люд принялся разбредаться - кто куда: одни проследовал на вверенные объекты, другие - в жилые палатки.
- А мы? - спросила Ванда.
- Может, братья и сёстры, в столовую заскочим? - предложил Егор Леонов, находившийся после недавнего происшествия с тремя успешно-застреленными диверсантами на заслуженном "больничном". - Лично у меня, когда нервничаю или, к примеру, сильно волнуюсь, аппетит зверский просыпается.
- Принимается...
Они шагали между идеально-ровными рядами пятнистых палаток, и Лёха ворчливо бормотал под нос:
- А седовласый генерал Смит, оказывается, пиит завзятый. Да, дела-делишки. Кто бы мог подумать. Джунгли, блин горелый, понимаешь, страшная планета. Ну, надо же, придумщик мечтательный...
- Не нравится - придумай лучше, - отстранённо улыбнувшись, посоветовала Ванда. - Ворчун белобрысый.
- Давно уже всё придумано. Года три c половиной тому назад, по аналогичному скорбному поводу.
- Так зачти. Если, конечно, не замучен стеснительностью излишней.
- И зачту, не вопрос. Только, извини, на русском языке. Слушай.... И когда торжественно, печально, под оркестр гроб тот понесли, стало скучно, вдруг, необычайно. Мы ушли.... Мы ушли в тот сумрак тёмно-синий. В те кусты - сплошная бузина. Помянули над чужой могилой, как ты и просил - тебя.... А вон там - седые генералы. Надрываются, весь белый Свет любя. Похрен. Наливайте, братцы, снова. За - тебя.... Ну, как?
- Внушает...
- А можно и мне маленькой скромной виршей отметиться? - помолчав с минуту, поинтересовался Леонов. - Тоже на русском, понятное дело? Спасибо, друзья боевые, за оказанное доверие. Итак.... Вы - психолог? Да, ладно. Вы - клоун из бродячего цирка. В детстве вас видел на арене. Помню.... Что вам надо? Я искренне не лезу в бутылку. Просто оставьте меня в покое.... Как это - поздно? Упал вертолёт, там были люди, которые мне дороги. Да, я печален, и застрелить готов любого, кто станет на моей дороге к моргу, где они лежат - мёртвые - все.... Я клянусь, что буду спокоен. Пистолет отдам без боя, вовсе.... Пропустите, пожалуйста, доктор. Я посмотрю только, как они там - мои Дикие Гуси...
- Аж, до слёз пробрало, - жалостливо шмыгнула носом Ванда. - Шагаем, пииты в погонах. Шагаем...
Они, набрав на пластмассовые подносы всякой съедобной разности, расположились за дальним столиком.
- Эх, помянуть бы ребят по-человечески, - вздохнул Леонов. - В том плане, что выпить - по сто положенных грамм.
- Не вопрос, как вы, господа военные, любите говорить, - извлекая из своей объёмной дамской сумочки маленькую плоскую бутылку, хмыкнула Ванда. - По сто грамм, к моему большому сожалению, не получится. Двести пятьдесят разделить на три, это будет...
- По восемьдесят три, запятая, и три в периоде грамма на брата, - подсказал Петров. - Ну, и на сестру.... А что это за напиток?
- Виски - "Белая лошадь". Сгодится?
- Она ещё спрашивает. Срочно освобождаем бокалы от пошло-приторного апельсинового сока и наполняем их по-настоящему благородным напитком.
Они освободили и наполнили. А после этого, молча, и без тостов, выпили. Потом наспех закусили и помолчали...
- А что это, Леон, ты в последнее время такой задумчивый и слегка заторможенный? - спросил Лёха. - Ходишь, как в воду опущенный. В том глубинном смысле, что словно бы стукнутый пыльным мешком из-за угла. Причём, точно по темечку.... Случилось что?
- Случилось..., - тяжело вздохнул Егор.
Вздохнул, а после этого подробно, ничего не утаивая, рассказал о неожиданных и кровавых событиях, произошедших на днях в узкой песчаной лощине, расположенной недалеко от приснопамятного Чёрного ущелья. О троих насквозь-непонятных деятелях в светло-бежевых тюрбанах, застреливших уважаемого Аль-Кашара, и о связанном Артёме Белове. О своих метких выстрелах и об отрезанной рогатой голове инкуба, найденной в брезентовом рюкзаке с приметной эмблемой. О странной реакции Аль-Салони и о последовавшей затем драке-схватке, закончившейся смертью молодого бербера. О своём осторожно-взвешенном решении (чисто на интуиции), "замести следы" и о встревоженных многознающих генералах, тут же вылетевших (с неожиданными пустынными трофеями), на некую тайную "столичную базу".
- Ничего себе, дела-делишки, - восхищённо взъерошил ладонью волосы на затылке Петров. - До чего же наш беспокойный Мир богат на разнообразные загадки, шарады и ребусы. Офигеть и не встать, мать его надолго.... А то, что ты решил слегка "затихориться" и притвориться полностью неосведомлённым - оно очень даже правильно. За излишние знания, как утверждал покойный Аль-Салони, и голову могут оторвать. Причём, запросто, не задавая глупых вопросов и ни капли не сомневаясь.... А на нас с Вандой можешь смело положиться. Никому не проболтаемся. Железобетон и могила.
- Две скромные-скромные могилы на заброшенном сельском кладбище, - зачем-то уточнила девушка. - То бишь, будем немы, как речные упитанные рыбы. Вот, только...
- Что такое, звёздочка моя медноволосая? Почему ты так побледнела? Чего-то всерьёз опасаешься?
- Понимаешь, древние арабские легенды гласят, что инкубы - очень злопамятные, кровожадные и мстительные существа. Как бы они...э-э-э, не учудили чего гадкого и кровавого. Я имею в виду, в качестве достойной мести за безвременную смерть своего соплеменника.
- Ха-ха-ха! - деланно рассмеялся Лёха. - Вот, уж, рассмешила, право слово.... Не существует никаких инкубов в природе. Вообще. Не су-щес-тву-ет.... Сама же только что сказала, что, мол, древние и седые легенды. Понимаешь? Ле-ген-ды...
- Хорошо, просто легенды. Не вопрос. Уговорил. Будь по-твоему, Алекс. Не возражаю.... А откуда же тогда взялась - в том рюкзаке - рогатая козлиная голова на жилистой человеческой шее?
- Ну, мало ли...
- Не юли, милый, пожалуйста, - неодобрительно покрутив головой, проявила настойчивость Ванда. - Откуда?
- Во-первых, вполне возможно, что речь идёт о некой "козлиной" мутации. Местные берберы и бедуины рассказывают, что коварные французы - в прошлом веке - многократно и щедро поливали окрестности Чёрного ущелья какой-то жутко-ядовитой химией. Вот, здешние козлы и замутировали - по полной и расширенной программе.... Чем, собственно, не версия?
- Версия, версия. Не спорю.... А что у нас - "во-вторых"?
- Во-вторых, вышеупомянутая козлиная голова может оказаться обыкновенным пластиковым муляжом, изготовленным с целью элементарного дружеского розыгрыша.... Леон, ты же в данную рогатую голову пальцем не тыкал? И наблюдал её, не вынимая из полиэтиленового мешка?
- Так всё, конечно, и было, - подтвердил понятливый сослуживец. - Не тыкал и не вынимал. Цивильным гадом буду.... Думаешь, это была безобидная юмористическая подделка? Вполне может быть. Вполне.... А как твои, мисс Паулс, репортёрские дела? - мастерски перевёл разговор в другое русло.
- Плохо, - расстроенно вздохнув, призналась девушка. - Генерал Фрэнк Смит - старая, осторожная и хитрая лиса - так и не дал мне возможности добраться до основного объекта. Все второстепенные я уже давно успешно сфоткала и засняла на видеокамеру. А потом, щедро пересыпав эти материалы здешними цветастыми берберскими легендами, сделала-слепила несколько полноценных репортажей - можете, при желании, ознакомиться с ними в Интернете, адреса сайтов чуть позже скажу-напишу.... Причём, все эти репортажи руководству компании "На Краю Земли" однозначно понравились. Мне даже пару щедрых денежных премий выписали. Но Генеральный директор, господин Ли Хо (мужчина очень целеустремлённый, цельный и упёртый), настаивает на реальном посещении главного объекта.... Сейчас покажу. Алекс, сдвинь-ка подносы с тарелками и бокалами на противоположную сторону стола.... Ага, спасибо большое, - она достала из своей сумочки топографическую карту, развернула её, а потом ловко расстелила на освободившемся месте и, уверенно тыкая указательным пальчиком, приступила к объяснениям: - Это - "ооновский" лагерь, в котором мы с вами сейчас находимся. Вот - Чёрное ущелье, северную сторону которого вы, бойцы бравые, регулярно и старательно контролируете. А интересующая меня...э-э-э, аномальная зона, назовём это так, расположена примерно на пятнадцать километров южнее - относительно данного ущелья. Эта местность на карте обведена светло-красным овалом. Площадь обведённой площадки - на уровне ста пятидесяти-шестидесяти километров квадратных.... Чем же упомянутая зона - аномальна? Один из искусственных спутников, вращающихся над нашей планетой, регулярно делает снимки данной местности и "делится" ими с руководством компании "На Краю Земли".... Чей это спутник и почему он любезно "делится" снимками? Честное слово, не знаю. Запутанная история, причём, с азиатскими корнями. Да и не в этом, собственно, дело.... Понимаете, примерно на девяноста пяти процентах этих снимков заснята всякая экзотическая разность: массивный средневековый полуразрушенный замок, длиннющие торговые караваны, неторопливо бредущие куда-то, гигантский каменный сфинкс, всяческие машины, механизмы и даже современные пятнистые танки, ещё всякого и разного из знаменитой серии: - "Семь бочек маринованных арестантов...". А на пяти процентах - совершенно ничего. В том смысле, что только скучные пески да печальные барханы...
- Что же в этом странного? - удивился Лёха. - Элементарные "стационарные" миражи, про которые ты нам недавно прочла развёрнутую научно-популярную лекцию.... На пяти процентах снимков - лишь пески да барханы? И это прекрасно вписывается в твою фундаментальную теорию, согласно которой "стационарные" миражи - во время существенных погодных катаклизмов - временно рассеиваются.
- Вписывается, не вопрос, - задумчиво поглаживая мизинцем правой руки ямочку на подбородке ("Самую милую ямочку на Свете", - машинально отметил Петров), согласилась Ванда. - Но, во-первых, господин Ли Хо настаивает, чтобы я лично побывала в этой странной зоне. То бишь, сфотографировала бы там всё вблизи, а также "проверила" бы эти "возможно миражи" с помощью "усиленной лазерной указки".... Во-вторых, меня саму очень впечатлили спутниковые снимки означенного средневекового замка. Ну, очень симпатичным и натуральным он на них выглядит. Самым-самым настоящим...