— Все мастера алкестрии состоят в Союзе Цилиня и подчиняются номинально только императору, а фактически — лишь своему начальству, — покачала головой Дайлинь. — За благосклонность иерархов Союза сражаются все — от представителей знатных родов, если тем не посчастливилось иметь семейных алхимиков, до триад. Господину Чинхе очень повезло, что он сумел договориться с одним из младших иерархов Союза и сосватать за себя его племянницу… Впрочем, это большой секрет, имейте в виду. Например, из тех господ, с которыми вы сражались сегодня днем, об этом не знал никто.
— Понятно, — Ал вздохнул. — То есть все, чего хочет от меня этот Чинхе — это пообщаться с его невестой и выяснить, понимает ли она в алхимии?
— Да, — кивнула Дайлинь.
— И этой информацией вы собирались со мной расплачиваться?
— Отнюдь. Я хотела нарисовать вам план ближайшей резиденции Чинхе и рассказать все, что знаю, о нем и его окружении. Поскольку я была… близка к нему, я кое-что знаю.
Ал, Зампано и Джерсо переглянулись.
— То есть вы считаете, что потом он меня так просто не отпустит? — спросил Ал.
Дайлинь поколебалась.
— Не знаю, — просто сказала она. — Возможно, все-таки не захочет ссориться с вашим предполагаемым отцом, раз думает, что вы Эдвард Эллек. Если у Эллеков есть свои алхимики, это делает их куда более ценными в глазах Чинхе… Он раньше думал, что все алхимики в Аместрис на государственной службе, как здесь.
— Не все. И даже не самые лучшие, хотя так многие считают… Два лучших из известных мне алхимиков не состояли на государственной службе ни дня.
— Да? — внезапно заинтересовался Джерсо. — А кого ты считаешь лучшими, Альфонс? Я думал, твой брат и тот, ну, который сейчас большой начальник на востоке…
— Нет, — Ал покачал головой. — Эдвард, конечно, гений, и генерал Мустанг очень хорош, но все-таки лучшими, кого я знал, были Ван Хоэнхайм и Изуми Кертис. Но речь не об этом. Дайлинь, вы знаете, как Чинхе себя поведет?
— Он может быть очень непредсказуем, — дипломатично ушла она от ответа.
Ал задумался.
— Что вы предлагаете? — обратился он к спутникам.
— Драпать до рассвета, и все, — мрачно заметил Джерсо. — Кстати, почему нас еще не сцапали, а, дамочка? Они тут давно уже окружают.
— Потому что Чинхе еще не вернулся из Шенъяна. Он будет не раньше утра, а может быть, даже к полудню, — пояснила Дайлинь. — Без его руководства они не смеют.
— Ну вот и драпать, пока не, — припечатал Джерсо. — Спорим, что мы с Зампано любое оцепление прорвем? Да и ты тоже не особо хлюпик.
— Так-то оно так…
— Ал потер подбородок. — Только вот что… если все алхимики здесь — в Союзе Цилиня, то просто ли к ним подобраться? — он посмотрел на Дайлинь. — Я, конечно, читал про этот Союз, но был уверен, что членство в нем добровольное…
— Так оно и есть. Но на практику алхимии наложен запрет, если только ты не в Союзе или если твоей семье не было даровано особое разрешение, — объяснила Дайлинь. — Конечно, одиночки все равно находятся, но они прячутся от представителей Союза. Сами же члены Союза… я бы не сказала, что они ведут замкнутый образ жизни, но делиться с иностранцем своими секретами не будут. Если вы именно за секретами прибыли сюда.
— М-да, — Ал потер подбородок. — Похоже, эта самая невеста, если она действительно алхимик — наш единственный шанс поговорить с членами Союза!
— Может, и не единственный, — не согласился Джерсо.
— Но самый быстрый. Где мы их еще найдем? А тут — пожалуйста.
— Возможно, что и так, — Джерсо с недоверием покосился на Дайлинь. — Но что-то мне все это не нравится.
— А мне нравится, — вдруг весело сказал Зампано. — И потом, выдавать себя за аместрийских мафиози — весело! Ты же это предлагаешь, а, Альфонс Элрик?
— Это, — кивнул Ал. — Но сначала мы должны подумать, как помочь Дайлинь.
— Еще чего не хватало, — Зампано все еще веселился. — Скорми ее мне, да и дело с концом.
— Ты же не хищник, — резонно возразил Джерсо.
— Кабаны, между прочим, всеядны, — гордо пояснил Зампано и зловеще поправил очки. — А она аппетитная.
Дайлинь не изменилась в лице.
— Она втравила нас в неприятности, так что хоть живьем кожу сдирай, — буркнул Джерсо.
Правда, особой злости в его словах не чувствовалось.
— Я ничего не хочу сказать, — мягко произнес Ал, — но не кажется ли вам, что любой человек заслуживает второго шанса?
Зампано и Джерсо переглянулись.
— Лишь бы не тридцать второго, — буркнул Зампано. — От нас что нужно?
— Зависит от того, какие у тебя были планы, Дайлинь, — Ал обратился к девушке. — Что ты хотела сделать?
— Бежать, — Дайлинь пожала плечами. — И скрываться. Сначала я хотела отправиться в Аместрис, там у меня живут родственники по отцу… Год назад, когда начали строить железную дорогу, я наладила с ними контакт. Теперь я думаю, что меня там ждут. Нужно бежать в другую сторону, в Шэнъян. Но и там меня рано или поздно нашли бы, если бы не достаточно сильный покровитель. А вы знакомы с императорской семьей.
— И вы поставили на такой сомнительный шанс? — удивленно спросил Зампано.
— Это как все равно бы я решил прятаться от закона у человека, который болтал бы в пивной, что лично делал маникюр фюреру!
— Утопающий хватается за соломинку, — Дайлинь опустила очи долу. — Я в отчаянном положении. Готова быть служанкой, кем угодно, лишь бы выжить. Вам, сильным мужчинам, сложно это понять…
— Нет, ну вообще!
— Джерсо взмахнул руками. — Они что, считают нас такими тупарями?.. Чтобы я на это…
— Тихо, — Ал встретился с ним глазами. — Позволь мне разобраться.
— Да пожалуйста, — Джерсо как будто слегка успокоился и пожал плечами.
— Че-то я не понимаю, — Зампано переводил глаза с одного на другого.
— Я тебе потом объясню, — Джерсо положил ему руку на плечо.
— Значит, мне действительно нужно писать рекомендательное письмо, — сделал вывод Ал. — Дайлинь, ты уверена, что никто не видел, как ты сюда входила?
— Не знаю. У них может быть приказ «всех впускать, никого не выпускать». Я рассчитывала рискнуть.
— Я думаю, мы можем снизить твой риск до минимума. Как ты думаешь, будут они за тобой охотится, если найдут тебя утром в моем номере мертвой? А я скажу, что страшно отомстил тебе за происшествие в Кантоне.
— Это угроза? — девушка приподняла брови. В этот момент она была дивно хороша.
— Это вопрос, — улыбнулся Ал. — Я совершенно не представляю нравы и обычаи синских преступников.
— Думаю, что нет.
— Джерсо, сходишь со мной в кухню? Я собираюсь заказать ужин в номер.
— Своевременно, — заметил Джерсо, поднимаясь. — А зачем я-то тебе понадобился?
— Думаю, что сам не утащу… Предчувствую, что на нас нападет аппетит. Даже думаю, что мы тут сможем сожрать слона… ну, свинью-то точно. Сырую.
На лице Зампано явственно отразилось отвращение.
— Я бы предпочел не… — начал он.
— Вот именно, давай не будем… — Джерсо заговорил одновременно с ним и даже в знак протеста уселся снова.
Ал остановил их жестом.
— Все понимаю, — сказал он. — Просто я сомневаюсь, что у них найдется целая коровья туша.
— Зачем тебе… — начал Зампано, и вдруг хмыкнул, поправил очки. — Ага, кажется, догадываюсь. Я слышал об этом трюке.
— Я тоже слышал как минимум дважды, — согласно кивнул Ал. — Полковник Мустанг и доктор Марко. Оба раза довольно успешно. Причем Марко, я точно знаю, воспользовался трупом животного.
— Я была бы очень благодарна вам, если бы вы сочли возможным посвятить и меня, — смиренным тоном проговорила Дайлинь.
— Человека трансмутировать он будет, — ответил Зампано.
— Это невозможно!
— Дайлинь прикрыла нижнюю половину лица веером.
— Знайте что, давайте мы сначала сходим на кухню и посмотрим, найдется ли у них свиная туша, — мягко сказал Ал. — Или что-то подходящее. А уж потом будем разговаривать, возможно или нет…
— Поддерживаю, — буркнул Джерсо. — А ты, кстати, — это он обращался к Зампано, — можешь и в другую комнату перейти.
Зампано только глаза закатил.
Свиные туши на кухне все-таки нашлись. Путем красноречия, улыбок, демонстрации поджаривания с помощью алхимических кругов и вранья о «специальной диете» Алу удалось убедить повара продать ему сырое мясо — свиньи подходящего размера не оказалось, и они взяли две поменьше. Весом обе туши с лихвой превышали прекрасную Дайлинь.
— Придется таки Зампано смириться с тем, что остатки мы дожрем, — фыркнул Джерсо, без особо труда волоча обоих хряков наверх.
— Слушай, а он правда… ну, неловко ему? — спросил Ал.
— Понятия не имею.
Свинину, вроде, старается не есть, но видел я, как он бекон наворачивал за обе щеки. Правда, может, он не знает, из чего бекон делают…
— Как можно этого не знать? — удивился Ал.
— А что ты хочешь? Я вот когда в приюте жил, долго был уверен, что хлеб на дереве растет… ну, видел только в виде булок. Зампано тоже приютский.
Может, потому у нас с ним с семьями и не сложилось.
Ал только удивленно помотал головой.
— А ты?.. — спросил Ал.
— Что я? Лягушек не едят.
— Едят вообще-то. В Вест-Сити, очень модно…
— Надо же! Век живи, век учись. Нет, не пробовал.
…Когда они свалили туши в выволоченное из туалетной комнаты корыто, на лице Дайлинь, несмотря на ее маску хороших манер, все-таки отчетливо проступило опасливое выражение. Ал счел нужным пояснить.
— Дайлинь, я не собираюсь пытаться создать человека. Это дело глупое и невозможное.
Но вот сделать труп, подобие человеческого тела, не так и трудно…
Мне даже не нужно заботиться о функциональной стороне: о клеточном составе, кислотно-щелочном балансе и прочем… Лишь бы оно внешне выглядело пристойно и не рассыпалось, да все органы более или менее на месте, — Альфонс перевел дух. — Сложность в другом. Я знаю один случай, когда такой обманкой удалось обмануть экспертизу, но труп был предварительно сожжен и медик не стал особенно приглядываться. А у меня знакомого медика нет, мне придется действовать с портретным сходством. Это непросто.
— Почему бы и тебе не сжечь? — поинтересовался Зампано, поправив очки.
— Потому что я не Рой Мустанг, секрета огненной алхимии не знаю. А костер развести здесь негде: дом деревянный, и мы на втором этаже. И вонять будет.
— Тогда переломай все кости и садани по лицу топором, — вновь предложил Зампано. — Типа ты был очень зол и глумился над трупом.
Ал содрогнулся.
— Ну у тебя и идейки!
— А что такого? Это даже не труп. Просто кусок мяса.
— Я не смогу.
— Я смогу, — вдруг обворожительно улыбнулась Дайлинь. — Ведь моя жизнь на кону.
— У тела будет ваше лицо, — предупредил Ал. — Ну, или похожее.
— Я поняла.
Ал некоторое время смотрел на свою гостью, открыл было рот, чтобы что-то сказать, и махнул рукой.
— Знаете что, — сказал он твердо, — сначала я попытаюсь все-таки добиться сходства с вами. А уж потом будем отрезать лишнее и разбивать непохожее.
После короткой паузы Дайлинь сказала:
— Если позволено, у меня есть идея.
— Позволено, — Ал потер лоб.
— Я бы хотела наедине вам ее высказать. Тем более что ваши уважаемые спутники, должно быть, хотят спать…
— Да, точно, хотим, — Джерсо широко зевнул.
— Нет, а мне интересно, что за… — начал Зампано, но Джерсо ткнул его кулаком в плечо.
— Мы хотим спать, — с нажимом проговорил он. — Завтра денек тот еще. Пошли, оставим молодежь секретничать.
Уже во второй комнате Зампано сердито спросил:
— Ну и чего ты меня утащил? Можно подумать, эта фифа на шею Алу вешаться собиралась.
— Естественно, собиралась, — Джерсо начал снимать куртку. — А то ты не заметил. Я прямо знаю, что она сейчас ему предложит: дескать, чтобы сотворить тело, максимально близкое к оригиналу, надо оригинал изучить… и начнет раздеваться. Или как-то так.
Зампано присвистнул.
— Парень влип, — с сочувствием сказал он. — Первый раз — и сразу такая штучка!
— Ну или влип, или наоборот… Зато нам с тобой повезло: чем мы сегодня ни занимайся, он за перегородкой и внимания не обратит на подозрительные звуки.
— Ого! Значит, я могу дать волю всем своим грязным, потаенным желаниям?..
— На два часа, не больше. Выспаться надо.
— Я все равно у тебя выиграю. Карты ты куда убрал?
* * *
Тем временем за стенкой все происходило не совсем так, как вообразили себе химеры. Едва только за Зампано закрылась дверь, как Альфонс повернулся к своей спутнице.
— Как хорошо, что вы их отправили, — сказал он. — Видите ли, Дайлинь… Мне нужно кое о чем вас предупредить, прежде чем вы выскажете свою идею. Возможно, это станет помехой нашим планам.
— Я вся внимание.
— Дело в том…
— Альфонс слегка покраснел, — чтобы создать сносное подобие вашего тела, мне нужно его как следует изучить. Ну, вы понимаете. Вам придется снять одежду, а мне — вас рассмотреть. Возможно, для вас это неприемлемо, но я просто не знаю…
Дайлинь внезапно прыснула.
— Я так смешон? — покорно спросил Ал.
— Нет, вы очень милы, — сквозь смех сказала она. — Я просто не думала, что вы сами предложите…
— А почему нет? — словно защищаясь, спросил Ал. — Врачам же люди позволяют себя осматривать. Я не врач, но я сейчас пытаюсь спасти вам жизнь… стеснительность как-то неуместна.
Дайлинь снова засмеялась, потянулась, встала и коснулась застежки своего легкого цветочного ципао у горла. Ал мог бы поклясться, что она не сделала ровным счетом никакого жеста, даже плечами не повела, но наряд, вроде бы состоящий из нескольких слоев и сидящий на ней более чем надежно, пестрой лужицей оказался у ног Дайлинь.
А сама Дайлинь…
Что ж, она была прекрасна, как только может быть прекрасна юная, обнаженная, изящная женщина. «Черт, мой опыт ограничивается подглядыванием в душе за подругой детства, — торопливо напомнил себе Ал, чувствуя, как у него неудержимо потеют ладони, а краска наползает на щеки. — Для меня сейчас любая неотразима… И вообще, будь ученым, не теряй голову, у Уинри грудь больше! Да, но зато какая форма…. черт, это же не воспроизвести, она как цветок…» Следующая мысль была проще: «Я влип».
— Почему бы вам не изучить получше? — коварно спросила Дайлинь, осторожно взяла его безвольную ладонь и положила на объект альфонсовых сомнений, повыше темно-коричневого, встопорщенного от холода соска.
Теплая плоть словно сама подалась навстречу.
— Я верю в любовь, — слабо пробормотал алхимик.
— Вы хотите сказать, что в меня влюбились? — удивленно подняла брови Дайлинь.
— Нет, — ответил Ал еще тише. — В том-то и дело.
— Если бы это было по любви, я бы тоже себе не позволила, — мягко проговорила девушка, кладя ладони ему на шею и подтягивая ближе к себе; ее дыхание пахло пряностями. — Но в том-то и дело, что у нас нет чувств друг к другу, Альфонс Элрик. Можем ли мы позволить себе небольшую передышку?.. Расслабьтесь, мой дорогой. Вы безумно мне нравитесь. Все будет хорошо.
Алу действительно было хорошо.
Стыд ушел почти сразу, уступив любопытству, энтузиазму и наслаждению. Ее запах, ее тепло, ее гладкие волосы под пальцами, когда она, опустившись на колени, ласкала его ртом — божественно, одно лучше другого, может ли в мире быть большая радость? Дайлинь не дала растрепать свою аккуратную прическу, вывернулась со смехом. Пальцы ее порхали бабочками, гладили его грудь, бедра, сжимались ласково, словно оставляя огненные следы.
«Эй, это я должен изучать твое тело!»
«Что же, мне не полагается ничего для себя, господин ученый? У меня давно никого не было…»
Внезапная искренность, акцент, вдруг возникший в голосе; несколько слов, которые она пробормотала по-сински, словно короткую молитву — Ал не разобрал смысл — все это словно перекинуло между ними мост, уничтожив последние мысли о том, что у их встречи были какие-то смысл, и цели помимо самой этой ночи — лукавой и немного печальной.