- Зачем так официально? - спросил Барышев и усмехнулся. - Я хоть и лицо при исполнении, но с коллегой могу и по душам поговорить.
Синельников вздохнул, а что он ожидал, что майор не узнает, где он служил и почему ушел? Юлить и темнить не надо, что облегчало задачу обоим.
- Не буду я вас спрашивать про службу, - успокоил безопасника Барышев. - Может, перейдем на "ты"?
- Конечно, - кивнул Синельников и сел в кресло за стол, рядом расположился Анатолий.
- Дим, я поговорить хотел о хозяине, кое-что мне неясно, хотел бы услышать твое мнение.
Синельников правильно понял майора - тот хотел выстроить картину убийства, а для этого ему важно было ее составить из информации и фактов не одного участника событий. Это обычная практика, используемая при расследовании любых случаев. Поэтому он кивнул в очередной раз, соглашаясь с Барышевым.
- Расскажи мне, какие отношения были у него с пропавшей женой? - начал задавать вопросы Анатолий.
- Сложные, - ответил Синельников сходу, - я бы сказал даже острые. Они все время ругались, причем, инициатором скандалов всегда была Лариса.
- То есть любые распоряжения мужа она принимала в штыки? - предположил Барышев.
Синельников кивнул, майор что-то записывал в блокнот.
- Зачем тогда Смирнов на ней женился? - задал очередной вопрос Барышев.
- Это самое интересное, - помедлил, но ответил Дмитрий. - Все началось с прихоти Маевского, тогда еще не тестя Александра. Смирнов купил остров в Малайзии, а деньги проводил через банк Маевского. Так вот, Павел через год пришел с предложением купить этот остров, за хорошую стоимость, надо сказать. Смирнов отказался, Маевский настаивал, повышая стоимость, Александр уперся - и они разругались. А через полгода случился кризис и заводы Смирнова терпели убытки. Чтобы не потерять бизнес, надо было вложить приличную сумму в дело, а денег нет. Вот тут бы и продать этот остров, а Маевский сказал, что не надо и выставил условия: Александр женится на его дочери, а он полностью покрывает убытки Смирнова. Вот так все было.
Барышев что-то продолжал записывать в книгу, Синельников подумал и продолжил:
- Можно было, конечно, наплевать на Маевского и пойти в другой банк, но они - словно сговорились! Кто-то требовал бизнес, кому-то чуть ли не душу продать, помотали нервы Сашке они знатно. Сговор, конечно, был, но жалко было производство, народу работает около пяти тысяч человек. Можно было продать заводы, тогда люди бы оказались на улице, вряд ли бы в той ситуации кто-то начал поднимать производство, скорее всего, снесли бы под строительство или продали под склады. Пришлось подписывать кабальное соглашение. А потом потихоньку выплыли. Надо отдать должное, Маевский помог. Вот так Лариса оказалась хозяйкой поместья.
- И какая из нее хозяйка? - Барышев оторвался от записей.
- Хреновая, - ответил Синельников. - Проще говоря, не обучена она вести хозяйство. С детьми обращалась, как со щенками. Девочку застращала и забила, та ее боится до трясучки. Наняла им няньку под стать себе.
- А что Смирнов?
- Ничего, - ответил Синельников, - я ему несколько раз говорил, что она детей бьет. Он не верил, - вздохнул Дмитрий. - Пока сам не увидел и то случайно, дома остался.
- Сколько он прожил с такой женой? - Барышев вернулся к записям.
- Чуть больше года, и того выше крыши, - говоря это, Синельников махнул рукой над головой и отвернулся, глядя в окно. - Он ведь с ней даже рядом не стоял, только на приемах. На дух не переносил, уж не говоря о... - и он заткнулся, всё также глядя в окно.
Барышев понял, о чем Синельников не договорил.
- А как вы нашли Машу?
- В супермаркете ее ребята увидели, зашли водички купить и видят: идет наша Лариса в обносках. Подумали, что скрывается. Проследили и... в общем, неприглядно получилось. Думали, что это Лариса, так и обращались, а оказалась совсем другая женщина.
- Вот так сразу и нет отличий между ними? - улыбаясь, спросил Барышев.
Синельников вынул из стола фотографию и сунул ее Барышеву.
- На, найди десять отличий - и с меня бутылка коньяка, - сказал он.
На фотографии были запечатлены Смирнов и Маша, которые стояли на ступеньках какого-то дворца и улыбались в камеру. На Смирнове был смокинг, на Маше черное платье с открытой грудью. Барышев вытаращил глаза:
- Не может быть!
- Вот и не может, - ответил Синельников. - Разница в толщине и росте. И то не сразу заметишь.
- А голос? - все же продолжал настаивать Барышев.
- Если не орет, то и... - и он развел руками. - А как крикнет, так я тоже присесть готов. Слушай, где она так научилась?
- Препод в универе, там и не такому научишься, - засмеялся Барышев. - Маша, она может, ее даже декан побаивается. Но это ты ей не говори, она всех студиозов деканатом пугает.
И мужчины рассмеялись.
- Хорошая девчонка, только не повезло ей, - прошептал Барышев, Синельников сделал вид, что не услышал.
- А Маевский? - продолжил спрашивать майор.
- Лучше сам его спроси. Он настолько одиозный мужик, что сказать за него может только он. С дочерью они даже при нас ругались постоянно. Прибить ее он пытается с самого начала, как она тут появилась. Только это все слова. Даже с такой ядовитой натурой, Маевский и мухи не обидит.
- За что он не любит Смирнова?
- Саня у нас порой бывает жесткий, если упрется, то сдвинуть его никому не удается. Полагаю, что за остров простить не может. Более подробно спроси самого. Он мужик честный, ответит.
- А ты сам к нему как попал? - спросил Барышев и закрыл записную книжку, давая понять, что этот разговор только между ними.
Синельников усмехнулся.
- Когда пришлось... уйти из органов, - Дмитрий помедлил, - Саня меня на работу к себе пригласил. Тот период для меня был очень сложным, - и Синельников посмотрел в глаза Анатолию, тот понял и вопросов больше не задавал.
- Что ж, пожалуй, пойду, - сообщил Барышев. - Мы тут еще побудем некоторое время, - сообщил он в дверях.
- Располагайтесь, - улыбнулся Синельников и включил комрьютер, Барышев вышел.
***
Маша вместе со Смирновым донесли Маевского до ближайшей гостевой комнаты и опустили Павла на кровать. Маша подложила под голову ему подушки и укрыла покрывалом, подоткнув его со всех сторон, как маленькому. Тот открыл глаза и воззрился на Машу:
- Посиди со мной, - и ухватил Родионову за руку.
Маша села на кровать рядом с Маевским, тот посмотрел на Смирнова и махнул рукой, мол, свободен. Смирнов вышел.
- И за что ты его не любишь? - спросила Маша у Павла и строго посмотрела на того, как на капризного ребенка.
- Он вредный, упертый, как баран, - зло, сверкнув глазами, сообщил Маевский.
Маша хмыкнула:
- Папа, при должном обращении любого барана можно оторвать от рассматривания новых ворот!
- Только не его, - упорно гнул свою линию Маевский.
- А ты пробовал с ним поговорить в другом тоне? - и Маша посмотрела Маевскому в глаза.
Тот взгляд отвел.
- Ага! Во-о-т! - как маленькому проговорила Родионова. - И что ты от него хочешь после этого? Измени себя и мир изменится вокруг тебя, мм? - Маша ему по-доброму улыбнулась.
Маевский от удивления приподнялся и уставился на дочь.
- Поспи, я тебя разбужу на ужин, - сказала она, вставая.
- Не надо на ужин, - откинувшись на подушки, сказал Павел. - Я так посплю.
- Тогда я тебя закрою, никому не открывай. Если что надо - звони, у тебя телефон есть? - Маевский кивнул. - Вот и хорошо.
И Маша вышла, закрыв дверь на ключ с той стороны, Маевский закрыл глаза и погрузился в сон.
- Забавная штука жизнь, не правда ли? - проговорил Смирнов, отходя от стены, на которую он опирался.
Маша как раз закрывала дверь на ключ. Она посмотрела на Смирнова и ответила:
- Жизнь всегда хороша, в любом ее проявлении, что нельзя сказать о смерти. Почему ты не можешь найти общий язык с Павлом? - перехватила инициативу разговора Родионова.
- Он злой и упертый баран, - ответил Смирнов, но без негатива, словно констатировал факт.
- Вот и он о тебе также говорит. Не пора ли уступить друг другу? Как дети: не бери мои куличики и уходи из моей песочницы, - коверкая слова на детский лад, сказала Маша. - Пора бы повзрослеть, Александр Александрович, даже если тесть не может, ты сможешь.
- Для чего мне это? Разъясни, зачем? - и он остановился, перегородив дорогу в коридоре на выходе в холл.
Маша глубоко вздохнула, скрестила руки и посмотрела на Смирнова.
- Хотя бы потому, что ты взрослый человек! Самодостаточный, умный, у тебя дети, кто-то же должен им показывать пример, - Маша обошла Смирнова по дуге и вышла в холл, тот в задумчивости остался стоять.
В голове у Смирнова крутились последние слова Марии "...кто-то же должен...". Это уже походило на мантру. Александр тряхнул головой, но чувство чего-то такого, непонятного не отпускало его. Чем же он так насолил Вселенной, что его наказали бестолковостью и тупостью. Вот он ответ, все лежит на поверхности! А взять не возьмешь, в лоб не попрешь и напор тут не к месту. И Александр понял одну прописную истину: он отучился ухаживать за дамами. Сначала у него была жена - любимая и единственная, потом - горе вселенское, а затем - наказание непомерное и вот теперь то, что хотелось бы взять и не отпускать, никогда. Нахрапом не возьмешь, обломают, не бизнес.
- Ох, ты ж мать твою, - прошептал Смирнов себе под нос и взъерошил собственный затылок.
- Решил прическу подправить? - перед Александром стоял Синельников, прислонившись плечом к стене. - А тебе идет, - спокойно закончил он и выпрямился. - Ты что там задумал? Тестя налысо побрить?
Смирнов странно посмотрел на Синельникова и вдруг засмеялся, заливисто, по-мальчишески, став вдруг моложе лет на десять. Дмитрий, глядя на Сашку, засмеялся тоже. Смирнов хлопнул друга по плечу:
- Пошли, дело есть, нам с тобой расслабляться нельзя, - друзья, весело перешучиваясь, спустились вниз в холл.
***
Маша опять занималась с детьми до позднего вечера, потом мыла их и укладывала, но уже у себя в комнате. Возвращать детей в детскую она отказалась наотрез.
- Вот когда убийцу поймаете, тогда и вернем ребяток назад, а пока под моим неусыпным оком они побудут, - сообщила она Смирнову, тот, как ни странно, не возражал, только загадочно улыбнулся.
Маша же пожала плечами, главное - дети при ней. Дети были рады. Синельников ходил задумчивый, все время за Марией подсматривал, что сильно напрягало Смирнова. Александр на Машу смотрел как-то странно, что-то в уме подсчитывая, о чем-то сам с собой рассуждая. Синельников ухмылялся, он-то давно понял к чему дело идет, сам так же начинал.
- Точно женюсь, - решил он и даже поставил себе зарубку, когда и в какой день сделает предложение.
Дмитрий открыл дверь в кабинет и застыл на пороге - в кресле у стола сидела Маша.
- Что встал, как столб, дверь закрой, - приказала она, Синельников повиновался, с улыбкой делая ей поклон.
Маша прыснула.
- Слушай, Семеныч, - начала она, - поговорить надо.
- Какой-то сегодня день разговоров, - прошептал Дмитрий. - Слушаю вас, Мария Николаевна, - и сел рядом с Родионовой.
- Семеныч, я тут вот все думаю, а откуда преступники знали, где находится серверная? Я у Сан Саныча план дома выпросила, так там не указано, где серверная.
Синельников с удивлением посмотрел на Машу.
- А ведь ты права! На плане не указано, - Синельников даже замер, глядя на Машу. - Мы ее перенесли из внешних домиков сюда, когда решили полностью дом на компьютерную охрану поставить.
- Когда было? - Маша аж подалась навстречу.
- С полгода назад.
- Значит, жена Саныча в курсе была?
- Точно! Она еще выспрашивала для чего все это, - припомнил Синельников.
- Семеныч, - Машка еще ближе придвинулась к безопаснику, - почему дети такие забитые? - шепотом спросила она.
Дмитрий оглянулся и также шепотом ответил:
- Лариска их била, сам видел, особенно девочку. Знаешь, ее ведь зовут Леночка, а не Лерочка. Ларисе не нравилось это имя.
Глаза у Маши стали огромными и потемнели.
- Вот как?! Тогда найди ее, Семеныч, я ее тогда собственными руками придушу. У меня к ней счет растет, - добавила она. - Отец у нее нормальный, надо только подход к нему найти, - сообщила она.
Тут у Семеныча глаза на лоб полезли.
- Я бы его поспрошала, но ты ж понимаешь, что это все подозрительно?! - безопасник кивнул. - Пошлем к нему на расспросы Толю, он умеет с людьми общаться, я ему ЦУ напишу, - Семеныч сглотнул.