А по сути - идиот, понятия не имеющий на кой леший вообще эта царевна сдалась. Традиция! Тоже мне традиция... Другой никакой дурацкой традиции нельзя было придумать? Раз в сто лет у русалок жемчуга, например, отнимать или со Спрыйей наперегонки бегать? А что? Было бы так же глупо и бессмысленно!
Где-то над головой пел невидимый соловей. Царь вскинул голову - в принципе, и не надеясь, что он разглядит птицу.
Небосвод пересек алый проблеск, крупный, с длинным полыхающим хвостом.
Огненный Змей полетел. То ли из царских хором куда-то спешил, то ли уже куда-то слетал и возвращался. Небось опять по вдовушкам шастал...
Темнит советник. Ой, темнит... Крутит, вертит.... Говорит намного меньше, чем знает...
Не зря отец предупреждал: "Не верь..." Вот только, кому не верить? Сове? Советнику? Советам?
Зря, конечно, отец не согласился! Надо было иглу перековать! И кузнец уже толковый был вызван, и попытаться можно было... Так нет же! Ломай!
И вот кстати, об игле. У самого Кощея ее ведь пока что нет. И откуда ей взяться - леший его знает. Найти? Выковать? Создать? Отец на такие вопросы никогда не отвечал: кривил тонкие губы и тихо ронял:
-Срок придет, узнаешь.
Отец на вопрос ответа не давал, а теперь и узнать не у кого. Не у Змея же спрашивать. Тот может и знает, но вот скажет ли? Да и что за эту тайну взамен попросит? Да и, если отец все-таки насчет советника предупреждал, поведает ли Огненный правду?
Ох, отец-отец...
Насколько все было проще на рубежах....
Впереди - Калинов мост, Пекло и Ниян - Пекельник с Нияной. Позади - Навь, Явь и Правь с Ирием.
За рекою - Тьма. За спиною - Навье Царство...
И сжимая в руке меч, знаешь, что идет из-за рубежа, знаешь, что ты защищаешь. Знаешь, в конце концов, кто прикроет спину, а кто в нее ударит!
А здесь... Здесь и сейчас все не так.
Насколько же все было проще у Пучай - реки...
***
Серые воды Пучай-реки походили на платок из теплой козьей шерсти. Казалось, протяни руку, и пальцы утонут в мягком пухе, согревающем, уютном, родном... Но тот, кто скрывался под балахоном, знал, насколько коварны волны пограничной реки. Знал, что ни одна живая тварь не способна войти в седые струи. Знал, что от обессиленных, упавших с небес птиц, которым не удалось пересечь рубеж между Навью и Пеклом, уже через миг после прикосновения к густой, тягучей воде остаются лишь истлевшие кости...
Огненный змей пал на землю сорвавшейся с небес звездою, обратился в добра молодца, провел ладонью по растрепавшимся за время полета и выбившимся из под алого очелья волосам, и лишь после этого повернулся к окутанной в саван фигуре, едва заметной в ночном мраке.
-Тебя пришлось долго ждать... - в голосе жителя Пекла появились шипящие нотки, которых не было слышно, когда он обращался к сове.
Змей дернул уголком изящно очерченного рта:
-Дела - заботы, - с запястья скатился огненный шар. Коснулся высохшей, истрескавшейся земли, и, замерев неподвижным фонарем, хотя бы слегка разогнал царящую вокруг темноту.
-Чужие жены... - продолжили в тон царскому советнику.
В небесно-голубых глазах Огненного Змея полыхнули алые пожарища:
-Не тебе, умрун, меня судить. Сговор у нас не с тобой, с твоим царем.
Смешок-кашель:
-Может, и не мне... Да вот дорожка от Нави сюда прямая - хоженая... А ты небось, к вдовушке какой по дороге заглянул, иначе б скорее здесь был... О вас, Змеях, слава дурная ходит...
-Моя слава - мое дело, - тряхнул русой головой мужчина.
-Так и сговор с Нияном - дело твое... И важность у него поболее будет, чем у чужой солдатки.
Царский советник зло, по-волчьи, ощерился:
-Говори, да не заговаривайся, падаль.
С неба упала огромная сова. Мягко опустилась на плечо фигуры в балахоне, замерла, распахнув золотые глаза...
Казалось, свет созданного Огненного Змеем светильника особо и не докучал ночной птице.
Но ведь ее не должно было здесь быть:
-Откуда в Пекле сова? - Змей даже в ярости головы не терял.
-Совы птицы странные, советник... Летают где хотят... А мою вину прости мне советник, впредь умнее буду, заговариваться не стану... - пошел на попятную умрун.
Мужчина воспринял это как должное:
-То-то же... Пекельник готов исполнить свою часть уговора?
В голосе его собеседника проскользнули сладкие ноты:
-Царь Ниян всегда верен своему слову... - фигура протянула руку: в широком рукаве балахона она казалась еще суше, еще костлявее - и на протянутую ладонь Змея упал тяжелый перстень с черным, зеркально отполированным камнем: - Это только первая часть его милости. Остальные воспоследуют.
Мужчина дернул уголком рта:
-Мы договаривались о большем, - но сам перстень зажал в кулаке, словно опасался, что его собеседник передумает, заберет дар обратно.
-Всему свое время, царский советник...
-Даже первая часть должна была быть больше!
-Царь Ниян держит свое слово, - качнулся серый капюшон. - Не веришь мне, так до сердца Пекла всего ничего, одна ночь лета. Полетишь со мной? Спросишь ответа у Нияна? - в голосе явно слышалась издевка: посланник правителя Пекла слишком хорошо знал, что Огненный Змей не может на столь долгий срок отлучаться из Нави.
На язык просилось ругательство. Длинное, с перечислением родичей умруна до седьмого колена. Но Змей лишь поджал губы и прошипел:
-Пошел ты к лешему! Вымесок окаянный! - до конца сдержаться он все же не смог.
-И тебе не хворать, царский советник...
Мужчина резко крутанулся на каблуках и взмыл в воздух огненным всполохом: в гневе даже магический светильник, оставшийся на земле, не погасил, не уничтожил.
Его собеседник тихо хохотнул, ласково пригладил по голове так и не пошевелившуюся сову - та только глаза от удовольствия прикрыла - и медленно опустил носок тяжелого черного сапога на лежащий на земле огненный шар.
Во все стороны брызнули искры, и берег Пучай-реки погрузился во тьму.
***
Маша устало присела на краешек сундука, оглянулась на кровать:
-Васенька?
-Агась? - откликнулись оттуда, но на свет божий появляться почему-то не поспешили.
-Ты здесь? - вопрос был, конечно, глупый, но ничего умнее в голову пока что не приходило.
-Нетути меня! - хихикнули из-под кровати: видно вся идиотичность ситуации была понятна даже коловертышу.
-А разговаривает кто? - вздохнула Маша.
-Да сама ты, царевна, с собой разговоры и ведешь...
-И как я только сама до этого не догадалась? - фыркнула Орлова, покосилась на собственные ноги, покрытые россыпью алых пятнышек - ожоги легкие, до утра пройдут. Если их водой смыть, они б, конечно, не так пекли, но будем довольствоваться тем, что есть.
-А ты, царевна, вообще не очень догадлива, - из-под кровати показалось морщинистое личико.
-Спасибо, ты очень добрый, - пленница не удержалась от иронического замечания.
-А я че? Я ниче...
-Кстати. К слову о "ниче", - вспомнила Маша. - ты куда пропал?
-Я? - в голоске коловертыша звучало искреннее удивление: - Я на месте все время был.
-И место у тебя под кроватью? - не удержалась от подколки Маша.
Юмор ее, к сожалению, так и не поняли:
-Ну, да, а что?
-Ничего, - отмахнулась Орлова.
Женщина на миг задумалась: а дальше-то что делать?
Есть уже не хотелось, на кухне накормили. Ноги чуть-чуть болят, но это мелочи, до утра все пройдет.
По большому счету, стоило лечь спать - утро вечера мудренее и все такое. А уж завтра, как рассветет, можно будет задуматься о делах насущных: помочь одноглазому, собраться с мыслями, поставить себе диагноз - слишком уж неожиданно все это головокружение и боль в сердце пришли... И наконец-таки поговорить спокойно с этим внезапно появившимся женихом! А то с одной стороны, замуж - это конечно, хорошо, но с другой - это ведь все-таки Кощей Бессмертный, а не какой-нибудь там Ванька с улицы..
Да и вообще. Дома - кот некормленный и родители, с которыми уже целый день не выходила на связь по Скайпу...
***
Кощей так и не вспомнил, замкнул ли он на этот раз дверь в комнату пленницы. Охранник там, конечно, должен быть, но и самому следить за порядком тоже не помешает.
Только вот, к хоромам, где жила полонянка, он так и не вернулся и себя не проверил. Ну ее, к лешему, эту царевну. До утра точно никуда не сбежит, а там уже и поразмыслить спокойно можно будет.
Усевшись в опочивальне на лавку, мужчина устало стянул обувь. В комнату заглянул слуга - стопан: может, хозяин помощь какая нужна, но Кощею сейчас меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было: черный сапог полетел прямо в надоедливого помощника и тот, испуганно пискнув, скрылся за дверью, а сам Кощей доковылял до кровати и повалился на широкое ложе, закинув руки за голову.
Царская опочивальня находилась в соседнем тереме, но мужчина так и не смог себя заставить переехать в отцову спальню, оставшись в своих старых хоромах. Может, это и не подобало молодому царю, но сейчас это была наименьшая из головных болей - тем более, что в царской опочивальне так до сих пор и не починили потолок, разобранный в день смерти отца...
Заснул он быстро. А проснулся от того, что кто-то осторожно приоткрыл дверь в опочивальню. Первая мысль была о постельничем, который, по всем правилам, должен был находиться в соседнем помещении, но в комнату, вдруг проскользнула едва заметная хрупкая женская фигура...
Босые ноги неслышно ступали по мягкому ковру... Лунный свет играл на золотых волосах, мягкой волной опускавшихся до пола и служивших единственным одеянием незнакомки. Светлая кожа казалась почти молочной...
Девушка медленно шагнула к царскому ложу, присела на его край и потянувшись всем телом, нежно провела ладонью по щеке Кощея. Склонилась над ним, прикоснулась прохладными губами к его губам, скользнула кончиками ледяных пальцев по груди... Рука незнакомки замерла, остановилась, нежно касаясь кожи, и мужчина почувствовал, как к его сердцу подбирается могильный холод...
Осознание безумия всего происходящего ударило наотмашь, как пощечина.
Кто она?! Что делает здесь?! Как ее вообще пропустил постельничий, который должен был сторожить сон царя в соседней, проходной комнате?! Или он в сговоре с ней?!
Мужчина резко оттолкнул девушку, сел на кровати. Ночная посетительница кубарем скатилась с царского ложа, упала на спину на пол и протяжно, по-змеиному зашипела.
Зазовка! Самая, что ни на есть натуральная зазовка!
Но какого лешего она здесь делает?! Сама пришла, из леса, или прислал кто-то, голову царю одурманить?!
За мгновение до того, как Кощей вскочил с кровати, женщина одним прыжком взвилась на ноги, метнулась к закрытой двери, и просочилась сквозь нее...
Правитель Навьего царства рванулся следом.
Постельничий сладко спал в проходной комнате, когда дверь, ведущая из царской опочивальни, резко распахнулась и на пороге появился сам царь. В одних подштанниках.
-Где она?!
-Кто?! - резко подскочил на лавке, очумело мотая головой мужчина.
-Ты, Ахмыл, мне зубы не заговаривай, - прошипел Кощей. - Девка где?! Только что здесь была!
Ахмыл Баженович происходил из древнего рода ведогоней, многие века оберегающих правителей Навьего царства. Нынешнего царя он еще на коленях качал, нрав его знал досконально. Но спросонья совершенно не мог понять, о чем идет речь:
-Какая девка, мой царь? Али позвать кого? Навку какую-нибудь или летавицу покрасивше кликнуть?
-Какая, к анчуткам, навка?! - не выдержал царь.
Постельничий тоскливо покосился на темное небо за окном, бросил сонный взгляд на пару одиноких, лениво горящих свечей, едва разгоняющих темноту в хоромах, и вздохнул:
-Так может, ежели никакая, так спать пойдем, мой царь? Мало ли что до криков петуха приблазнится?
Кощей зло сжал челюсти, смерил Ахмыла долгим взглядом, развернулся и, с силой хлопнув дверью, вернулся обратно в опочивальню.
Проклятую зазовку - соблазнительницу все равно уже не поймаешь, не узнаешь, какого лешего она пришла. Но ведь ночь не последняя... У нее не получилось сегодня, так, может, придет еще завтра. И тогда уже надо будет ее не отталкивать, а за руку ловить. А зазовка - она не царевна из Яви: заплечных дел мастера быстро выведают, по чьему наущению она явилась...
Постельничий проводил царя сонным взглядом и вновь повалился на лавку: спать хотелось все сильнее...
И никто не заметил, как из темного угла, куда не добирался свет от слабо дрожащих огоньков свечей, осторожно выползла небольшая тень на длинных тараканьих лапках и, сердито шипя, уползла в коридор...
***
Огненный Змей вернулся в Навь незадолго до рассвета. Полыхающий алым пламенем шар влетел в распахнутое окно одного из теремов, рассыпался искрами по гончарному каменному полу, украшенному узорчатыми изразцами, и оборотился добрым молодцем в расшитом зелеными нитями кафтане.
Светильники, расставленные по углам комнаты, мужчина зажег легким взмахом руки - все-таки приятно, когда ты можешь делать то, на что не способен даже правитель, - оглянулся по сторонам, проверил, плотно ли закрыта дверь в горницу, и лишь потом позволил себе опуститься на пол: сил на то, чтоб добраться до лавки или хотя бы усесться на сундук, попросту не было.
Неподвижно просидев некоторое время, мужчина с трудом встал и медленно подошел к сундуку, стоявшему в углу. Покрытый зеленой чешуей хвост, высовывавшийся из-под полы камзола, нервно дернулся: будь на то воля звериной части души - и Огненный Змей еще пару дней бы не поднимался: все-таки путешествие в Пекло выматывает настолько, что и врагу не пожелаешь.
С трудом подняв тяжелую крышку, царский советник извлек из-под вещей неприметную черную калиту, развязал веревочки, стягивающие горловину, и вытряхнул содержимое кошеля. На гладкую столешницу из моренного дуба выкатилось несколько крупных розовых жемчужин, следом за ними упала пара женских серег мелкого бисера... Порывшись в мошне на поясе, Змей осторожно, двумя пальцами извлек тяжелый мужской перстень, полученный в Пекле. Черный камень на мгновение побелел, став почти прозрачным - а в следующий миг вновь стал прежним.
Советник облизнул бледные губы:
-Три... Пять... Шесть... Осталось еще три...
Легким взмахом руки сгреб драгоценности в мошну и забросил ее обратно в сундук. Слуги, если найдут, и не поймут ничего, а воровать у советника побоятся...
Мужчина уже хотел захлопнуть крышку сундука, когда пальцы коснулись прохладного металла. Некоторое время Змей стоял неподвижно, а потом резким рывком вытащил из-под груды одежды зеркало в металлической оправе. По стеклу бежала трещина, а на ручке недоставало несколько алых камней.
Советник дернул уголком рта и, подняв зеркало к самому лицу, медленно провел свободной ладонью по щеке. И там, где кончики пальцев касались кожи, она сползала кровоточащими лохмотьями, обнажая гниющую плоть...
Кое-где кожа и вовсе почернела, обуглилась. Мышцы, потраченные тлением, разошлись на отдельные волокна. У самой челюсти виднелись желтоватые пятна зубов, на скуле проступила белая кость...
Огненный Змей дернул сохранившимся уголком рта и язвительно обронил:
-Каков красавец! Всякая влюбится! - затем резко мотнул головой, натягивая ставшую уже привычной личину и загоняя вглубь грызущую боль, и спрятал разбитое зеркало обратно в сундук.
-Семь лет неудач. Пять уже прошли.
Посмотреть, докуда гниение добралось на груди, он так и не решился.
***