Лэри повесил нос. Почему-то изливать душу перед двумя незнакомцами было стыдно. Поэтому он уклончиво ответил:
— Отец у меня умер. А настоящий мужчина должен служить своему государю.
— А здесь чего забыл? — спросила девочка.
— Я просто погулять решил.
— На рынок? Лэри, знаешь, я тебе сейчас такое скажу... На рынок обычно покупать ходят. Вот, Тар пришёл купить…
— Ветика! Да, Лэри, я пришёл купить. Но у тебя, как я понимаю, с деньгами не очень, правильно?
— Нормально у меня с деньгами! — обиженно соврал парень. — Просто.... Просто мне ничего пока не нужно. Я так пришёл... Посмотреть. Я же в городе на рынке не был никогда.
Мужик с девочкой переглянулись.
— Ну, что ж, Лэри. Раз так, прости, что мы тебя отвлекли от прогулки. Но мы готовы загладить свою вину. Ты-то ни в чём не виноват, ты всё сделал правильно. А из-за нас у тебя вон сколько неприятностей было. Люди на тебя неправильно подумали, настроение испортили. Ветика, как ты думаешь, надо ли извиниться перед юношей?
— Вот ещё! Извиняться!
— И правильно, — поддержал её Лэри. — Не надо передо мной извиняться. Я на вас зла не держу.
— Вот, чтоб ты на нас его и не держал, — наставительно сказал мужчина, — я тебе дам один хороший совет. Если пойти вот по этому ряду, то в конце зеленщиков ты увидишь будочку синенькую. Там продают восхитительное заграничное лакомство, называется «пирожки». Ты и по запаху её найдёшь, так что не промахнёшься. Так вот. Эти «пирожки» обладают удивительным свойством! Съешь буквально пару штук — и чувствуешь такое восхитительное чувство внутри! Как будто на тебя снизошло благословение небес.
Мужчина взмахнул рукой в прощальном жесте, и Лэри подставил ладонь. Девочка почему-то прыснула, закрыв рот ладонью. После звучного шлепка мужчина пожал ему руку и продолжил:
— Покупай с капустой. Там ещё с мясом есть, но Ветика на то мясо как-то странно смотрела, так что бери с капустой, не ошибёшься. Всё, пока! Рад был познакомиться.
Когда рукопожатие закончилось, Лэри почувствовал в ладони что-то лишнее. Взглянув, он увидел там золотую монету. Ошарашенно подняв голову он собирался возмутиться такой наглой подачкой, но... Но вокруг никого не было. Вернее, вокруг всё так же сновал народ, но вот искомых (и очень приметных) личностей не наблюдалось. Юноша покрутил головой, но так и не увидел ни жердяя, ни огненно-рыжих волос. Как сквозь землю провалились. Видимо, эта рыжеволосая и впрямь была ведьмой, не шутила.
Монета жгла руку. Чтобы ему, потомку славного рода, вот так вот совали подачку! Правда, он не просил. Но мог бы и так дать! А ты бы не взял, ответил парень сам себе. Но теперь-то что делать? Выкинуть? Глупо. Чужой подарок всё-таки. Отдать ближайшему нищему? Жалко. Потоптавшись, Лэри выбрал компромисс. Направился в указанном направлении, купил три пирожка с капустой (продавец долго ругался, потому что ему пришлось отсчитывать столько сдачи, что карман значительно оттянулся), потом — чашку варенца, потом — чашку ряженки (благо, все эти напитки продавались сразу готовые к употреблению), после чего признал, что неизвестный доброхот был прав. Внутри резко повеселело. Так что Лэри заглянул к сапожнику, выбрал пару готовых сапог на смену... А остатки мелочи отдал ближайшему нищему.
С чем и направился к казармам. И всё-таки, кто же эта рыжеволосая, раздающая кошельки с золотом прямо посреди рынка всяким неизвестным, но купающаяся в почти двух сотнях лиг от столицы? В родном имении её никогда не видели, но было похоже, что это место девчонка знала и использовала не в первый раз. Нет, ломать голову бесполезно. Сломать можно!
— Осади! — зычный крик сотника был повторен десятниками для задних, потому что шум сотен копыт и бряцание амуниции запросто могли бы его и заглушить.
Длинная колонна всадников потихоньку остановилась. Это был второй выезд дружины, так что Лэри уже был готов к происходящему. Два часа в седле, потом — короткий отдых для людей и лошадей, снова в седло и снова отдых... Но с прошлого раза ещё два часа не прошло.
— Как ты думаешь, — спросил Мисяй, — что там?
— Тихо! — вдруг рыкнул на них один из дружинников. — Не болтайте попусту!
Друзья притихли. И вдруг потихоньку и без всяких внешних спецэффектов рутинный выезд сотни бойцов стал превращаться в опасное приключение. Незаметно для них исчезли и потеряли смысл и время, проведённое в седле, и натруженные плечи, и вес доспехов, и даже желание сбегать в кустики. Как-то сами по себе натруженные плечи расправились, но в руках появилась неподобающая тяжесть, когда готовность к битве смешивается с закономерным опасением: а вдруг не смогу? А вдруг не успею? А вдруг?
И, как часто случается, именно это опасение оказывается самым правильным. Находясь в середине колонны, Лэри и Мисяй вдруг увидели, как фигуры всадников впереди как будто взбесились, разлетаясь влево и вправо. Без всякого участия разума они попытались отпрыгнуть в сторону от невидимого нечто, несущегося прямо на них, но слева и справа тоже находятся кони и всадники, так что убраться просто невозможно. Лэри успел вытащить ноги из стремян и перегнуться вправо как можно дальше, укрывшись за спиной соседа, как неведомая сила налетела и ударила.
В единый миг вдруг осознаёшь: доспех штука нужная, правильная. Если шлем не свалился с тебя в первую секунду, то удар копытом в нос переносится значительно легче. То, что шлем при этом погнулся и в этот нос упёрся — не такая уж и беда по сравнению с переломом. А вот увернуться или подвинуться нет ни малейшей возможности, потому что поперёк груди и живота валяется чья-то лошадь. А на ней, кажется, ещё чьё-то тело. И сдвинуть эту пирамиду не получается никак! Тут дышать-то тяжело, руку зажало. Где-то раздавались крики, звон железа. Лэри попытался хотя бы извернуться, но безуспешно. Тем более, плечо упиралось ещё во что-то мягкое, видимо, другую лошадь. Зажатый со всех сторон, он чуть не плакал. Обидно погибнуть в первом же сражении. Но ещё обиднее умереть не в бою, а вот так, просто от удушья, заваленным мёртвыми телами. Обида коротко чиркнула внутри, как стрела на излёте, и на её место выплеснулась злая решимость. Юноша упёрся в лошадиный круп и попытался столкнуть его с себя. После третьего раза руки налились свинцовой тяжестью, а туша так и не шевельнулась. Он поправил сползший шлем и расслабился, пытаясь отдохнуть и успокоиться.
В небе промелькнул дракон. Лэри замер, боясь дышать. Огромный летающий ящер пронёсся так быстро, что юноша даже не смог точно сказать, ему показалось или он видел на самом деле? Стоящие по обочине дороги деревья заслоняли небо, да и в шлеме обзор не самый лучший... Но нет! Вон ещё один промельк. А вот тут... Юноша стащил и отбросил мешающийся шлем. Может быть поэтому и увидел зарево, как будто где-то там, далеко, сверкала гроза. Потом раздался странный звук, как будто в далёкой трубе прокатился тяжёлый камень и столь же далёкий крик боли. И всё стихло. То есть, конечно, шумел ветер в деревьях, храпели выжившие лошади, кажется, кто-то ещё стонал... Но битвы уже слышно не было. Вот тебе и съездили, называется. Первая в жизни настоящая война! Ну, конечно, это просто какое-то недоразумение, но ведь всё равно же сражение! И — на тебе! Все лежат дохлые, и ты скоро сдохнешь. Если не выберешься отсюда. Лэри в очередной раз упёрся в навалившуюся на него лошадь, прекрасно ощущая, что сил у него не прибавилось, а наоборот. И если он тут ещё немного поваляется, то сил не достанет даже на то, чтобы позвать на помощь. Позвать на помощь? Юноша представил, как он жалостно орёт, и тут к нему подбегают неведомые и невидимые враги... И "помогают".
И тут он увидел девочку. Ту самую. Рыжую. И она опять совершенно спокойно стояла нагишом, без малейшего страха или смущения взирая на дорогу, заваленную телами. Лэри внутренне содрогнулся. Этот спокойный взгляд был страшнее неведомого нечта, которое произвело такие ужасные разрушения. Даже закралась мысль, а не она ли...? Если и впрямь ведьма — то что ей стоит? Но в этот миг девочка тоже увидела его. И её лицо тут же осветилось радостью.
— Ты чего это тут валяешься? — звонко воскликнула она, бесстрашно прыгая к нему по раскиданным телам. — А, тебя привалило? Сейчас помогу.
Допрыгав, расставила ноги пошире и вцепилась в лошадиную ногу, приподняв её. Лэри усилием воли заставил себя отвести взгляд от открывшейся ему картины и принялся выбираться. Это оказалось не так просто — то сапог где-то там застрял, то рукоять меча за что-то цеплялась... А тут ещё прямо перед носом тёмная щёлочка на золотистой коже. Девочка всё это время спокойно удерживала лошадь. Когда парень выбрался, она бросила свой груз и огляделась.
— О! Вон, кажется, ещё кто-то живой. Пойдём, поможешь его вытащить.
— Ты бы хоть оделась, — хрипло дыша посоветовал Лэри.
— Зачем? Мне не холодно.
— А как ты выглядишь?
— А как я выгляжу? — она осмотрела себя. — Я что, плохо выгляжу?
— Нет, нет! — с жаром возразил юноша, разрываясь между естественным желанием свободно разглядывать девичье тело и состоянием в штанах, в данный момент не совсем уместным. Потом подумал, что сейчас это особенно неуместно, и вообще, что он, девчонок не видел? Хотя, ни одна не вела себя вот так... нагло? Естественно? В общем, то, что странная девочка совершенно не стеснялась наготы — было особенно вызывающим. Странно притягательным и при этом — отталкивающим. Он сам себе не мог признаться, что попросту не знает, что ему делать? Ругать неразумную, пользоваться моментом, пытаться не замечать или наоборот, только замечать?
— Потерпи, сейчас мы тебя достанем, — уверенно заявила девочка кому-то. И махнула Лэри. — Давай, я подниму, а ты будешь тащить.
Они спасли ещё четверых. Двое были совсем целыми, точно так же отделавшись лёгким испугом. Один вывихнул ногу при падении. Ещё один лежал без памяти, дышал судорожно, тяжело, но никаких внешних повреждений на нём не было.
Как и на всех остальных. Как и на лошадях. Трое молодых солдат и голая девочка пробирались в завалах тел, выискивая живых, и Лэри чувствовал себя глупее некуда. Он видел, как остальные поглядывали на их неожиданную спасительницу, но ничего не говорили. Потому что каждого из них вытаскивали они. Вдвоём. Поэтому каждый считал, что Лэри её знает, знает причину такого бесстыдства и вообще, кто она такая и что тут делает. От этого юноша страдал чуть ли не больше, чем от всего остального.
— Что здесь вообще произошло? — нарушил горестное молчание один из спасённых.
— Не знаю, — угрюмо ответил Лэри.
— Вам не повезло, люди, — вдруг звонко и почти весело ответила девочка. — Вы же ехали на битву с магом, правда?
— Нет, — ответил солдат. — Мы ехали... А тебе какая разница, куда мы ехали?
— Мне? Никакой! — прыснула девчонка. — Это вам же не повезло, не мне! Хотя ловушку делали на меня, угодили в неё вы. А может, и не угодили, в общем, вам всё равно досталось больше, чем мне.
— Так это что, магия была? — протянул второй новобранец. — А ты ж почему живая?
— А он поспешил, я раньше заметила. Вам вот очень плохо пришлось. Так, похоже, кроме вот этих троих лошадок больше никого живых не осталось. Хорошо по вам шарахнуло!
— А ты кто такая?
Девочка упёрла руки в бёдра и с вызовом глянула на солдата.
— А тебе-то что? Зря спасала, да?
— А ты спасала, да? Добренькая значит?
— А ты не заметил?
Лэри с недоумением смотрел на зарождающуюся свару. Он чувствовал, что этот малоизвестный ему сослуживец в чём-то обвиняет девочку... Но в чём? И неожиданно для себя он шагнул вперёд, закрывая её своим телом.
— Тебе что, попало слишком сильно? Ты чего на неё накинулся?
— Что, на голую задницу клюнул, да? Мозги совсем отшибло?
Лэри отбросил оскорбление, потом — второе. Попытался вернуть разговор в нормальное русло, потому что третий солдат точно так же изумлённо лупал глазками, не зная, чью сторону принять.
— Повторяю: чего ты на неё накинулся? С чего?
— Ты её знаешь?
— Какое дело, знаю я или нет? Ты же не меня спрашивал.
— Ты что, не видишь? Это же оборотень!
— Оборотень? — изумлённый Лэри взглянул на девчонку. Это — оборотень?
Девочка в этот момент звонко рассмеялась.
— И что? — спросила она, кривляясь. — Боишься, что съем?
— Это же она всё устроила! — махнул рукой наблюдательный оппонент.
— И если даже так, ты надеешься запугать её словами? Если она это сделала — то что ей мешает сделать с нами то же самое? Нет же, вытаскивала, хотя могла бы пройти мимо. Так чего ты на неё накинулся?
— Ай, какой умный мальчик, — всё ещё хихикая, заметила девочка. — А может, и впрямь сделать с ним что-нибудь такое, а? Ну, как? Возьмёшься с оборотнем драться? Али ведьмой назовёшь и крестить примешься, как у вас тут некоторые делают?
Парень сдал назад и прикрутил тон.
— Ну, всё равно... Тут такое творится, и вдруг — ты. Приходишь тут голая, трясёшь своими прелестями лядащими... Как будто случайно, да?
— Нет, — перестала веселиться девочка. — Не случайно. Но раз тебе мои лядащие прелести не по нраву, и впрямь, что я тут забыла? Я пошла. Пока.
Она развернулась и лёгким шагом направилась в лес. Лэри ужаснулся, представив, как по всем этим пенькам и веткам идти босиком... Её же это, похоже, совершенно не беспокоило.
— Ну, и зачем ты её отпустил? — спросил этот нахал. И тут Лэри сорвался.
— Я? Я её отпустил? Нет, это зачем ты её отпустил! А? Я тебя спрашиваю, ты куда смотрел? Вот ты чего стоял, рот раззявив? Что, молчишь? Сейчас не такой смелый да?
— Ты... Ты чего?
— Я чего? Я ничего! Ты, идиот, её прогнал, наговорил глупостей... Даже если это оборотень, даже если это ведьма — тебе что с того? Медаль захотел? Так я тебе ещё виноват, что не уследил за ней? А теперь что делать будешь? Без неё? Знаешь, что будешь? А я тебе скажу! Ты сейчас будешь всё это — хоронить! Что? А в рожу? А кто, я буду хоронить? Да, я тоже буду, не боись, под сосну спать не лягу! Поэтому заткнулся, солдат, и приступил к своим обязанностям. Что? Кто я такой? Я, твоюмать, Лэри де Гривз, и я тебя, олуха, не для того из кучи трупов вытаскивал, чтобы ты тут на меня зыркал! Кругом! И начали с начала, где старшие по званию остались!
Второй выживший так и не сказал ни слова. Но команду выполнил чётко. Так что пришлось и этому тоже идти и таскать тела. Тем более, что делать, собственно, было больше нечего. Не оставлять же их здесь валяться неубранными....
Генерал Гартуа постукивал пальцами по рукоятке кортика, бездумно, явно увлечённый анализом только что услышанного рассказа. Молодые солдаты на обратном пути изрядно поспорили, надо ли сообщать о странной девочке, которая помогла им. Лэри был уверен, что не надо. Гартфилд уверял, что обязательно надо. Стейв тоже считал, что не надо.
— Вот будут нас про неё спрашивать, а что мы скажем? И вообще, могли же мы и сами выбраться? Вот если бы Лэри выбрался сам, он бы мог нас вытащить?
— Не знаю, — упирался Гартфилд. — Может, и мог бы. Но чего вы так хотите её скрыть?
— Да не хотим мы её скрывать! — пытался достучаться до него Лэри. — Просто не хотим лишних проблем себе.
Стивен, пришедший в себя до состояния, когда уже можно ехать, не вмешивался. Он ничего не видел и не мог ничего сказать по данному вопросу.
Так что Лэри, может, и уговорил бы спутников замолчать эту тему, если бы был уверен в Гартфилде. Но он почему-то чувствовал, что как только появится возможность — тот немедленно отомстит. И не стал рисковать. В конце концов, действительно, он никому не должен отчитываться о том, что уже видел её раньше. И что она никакой не оборотень, а самая обыкновенная ведьма. Да ещё и не бедная, так как снабжает золотом очень интересных людей. В общем, про девчонку он рассказал. Но неизвестная ведьма не заинтересовала генерала. В конце концов, появилась неизвестно откуда, спасла юнцов и скрылась. Гораздо больше его интересовали подробности слышанных криков, пролетавший над лесом дракон (которого, как оказалось, никто кроме Лэри не видел) и их дальнейшие усилия по спасению выживших и упокоению погибших. Он принял к сведению, что четверо мальчишек никак не в состоянии достойно похоронить целую армию. Поэтому транспортировка раненного обратно и скорейшее извещение командования — действия абсолютно правильные. Но неужели ребятам было не интересно, кто там кричал и что там вообще было впереди?