Правда... Сейчас абсолютно невозможно отказаться. Там, в штабе, ещё можно было сказать. Мол, казните меня — не буду. Не готов! Но разве тогда было до этого? И так голова кругом, толком оглядеться не дали, а уже — сотник!
Переодетый и накормленный Лэри знакомился с капитаном Ставросом. Потрясающий мужик этот капитан! Глядит спокойно, но видит всё. Спросил про раны. Спросил про опыт командования. Спросил про настроение. Успокоил, сказав, что сотник — это не так тяжело, как десятник. Потому что у него у самого теперь будут десятники. Но, хотя и называется "десятник", а их всего пятеро. Сотня у него почти полностью укомплектована, в ней есть стрелки, пехотинцы, ландскнехты и пикейщики. Так что основной задачей для молодого сотника будет расставлять войска и передавать команды десятникам. А команды ему будет давать он, Ставрос. Где и как они будут сражаться — не знает никто. Об этом сейчас Мортагенетти у себя в палатке думает. Им скажет — и они будут знать. А сейчас командиру надо познакомиться с личным составом и десятниками.
Чем Лэри и занялся. Ставрос ему очень сильно помог. Представил солдатам, сказал, что сотник Лэри сбежал из госпиталя, от этого так и выглядит. Но сам бегать ещё не может, ему стоять ещё тяжело. Поэтому десятники будут передавать команды от него. В общем, представил его как героя, умудрённого боевым опытом, а то, что команды будут, фактически, от самого Ставроса — солдатам знать не обязательно.
А Лэри озаботился второй частью задания, полученного от генерала. Завтра должно умереть как можно меньше его людей. Что это означает? Это же война! Как можно на войне беречь солдат? Тут самому уберечься нельзя...
Поздно вечером Ставрос показал Лэри планы командования. И ткнул пальцем в карту.
— Вот этот участок — твой.
— А... где это?
В общем, так получилось, что Ставрос, Лэри, двое его десятников и двое солдат отправились на рекогносцировку. Ночью! Где осмотрели местность завтрашнего сражения.
— Это мы вот тут будем драться? — изумлённо спросил Лэри.
— Ну, да.
— Но это же сплошное болото!
— Ну, да.
— И что делать?
— Сражаться.
Через полчаса солдаты вместо заслуженного сна перед завтрашней битвой были отправлены в лес добывать зелёные насаждения. Десятники бегали, как подстреленные, солдаты возились в темноте... А Лэри со Ставросом ещё и ещё обсуждали варианты. Что делать, если пойдёт не так, а что — если так.
Ранним рассветным утром Лэри впервые инструктировал своих личных подчинённых.
— Ребята! Я ни секунды не сомневаюсь, что вы готовы умереть за короля и отечество! Но от мёртвых вас пользы мало, а мороки — много. Поэтому я хочу, чтобы вы не лезли понапрасну на врага, а делали всё чётко, как вам говорят. На вас (он кивнул отобранным ночью) ложится особая ответственность. Вам надо будет ничего не делать. Возможно, на вас наступят. Возможно, вас даже обнаружат. Вам надо лежать и молчать. И ничего не предпринимать, пока не услышите вот этот звук.
Лэри поднёс к губам выданный ему рог и продудел.
— Только после этого вы должны встать и ударить врагам в спину. Только тогда! Не раньше! А до этого времени вам будет неудобно, но вы должны лежать и не двигаться. Занять свои места!
Отборные солдаты с хихиканьем и смешками полезли в короба, которые полночи изготавливала сотня. Короба были грубо украшены ветками и травой.
— Эй! Куда? Ложитесь головами сюда.
— Почему сюда?
— Потому что враг будет сюда идти. И вы увидите их спины. Вот сюда и надо будет бить.
Уложив засаду, их обложили нарезанным дёрном. Маскировка получилась не слишком удачная... Будем надеяться, что в пылу сражения никто на это не обратит внимания.
Лучники занимали своё место за болотом, в кустах.
— А вам, — вещал Лэри пикинёрам, — возможно, придётся сегодня принять последний бой. Вы должны будете стоять насмерть. Пока, опять же, не прикажут бежать. Тогда бежать сюда. Ещё раз, все посмотрели! Вот сюда. В болото. Всем понятно? Только здесь у вас есть шансы выжить. Поэтому пока не прикажут — стоять. Как прикажут — бежать. Всё понятно?
— Так точно! — гаркнули сорок глоток.
— По местам!
На свои места подтягивались и остальные части. А там, через поле — собираются войска противника. Солнце только-только взошло, как где-то там впереди раздался шум, лязг, крики. Это по древней традиции перед битвой сражались поединщики. С места дислокации их сотни боя было почти не видно, но, судя по тому, что армия врагов с воинственными кличами рванулась вперёд, победил их воин.
А дальше битва понеслась раненной лошадью. Он стоял чуть поодаль, поэтому для него эта толпа атакующих была видна лучше, чем его пикинёрам.
— Пики держать! Держать пики! — крикнул он.
И они держали. Держали совсем немного, потому что враги ринулись вперёд, по трупам и сквозь частокол копий.
— Назад! Бежим! — крикнул Лэри. О, духи предков! Битва только началась! Только началась, а уже раздался крик "бежим!" Мы проиграем! Сейчас нас всех вырежут!
И он побежал тоже. Туда. В болото. Раскисшая земля крутнулась под сапогом и он упал. А рядом падали ещё и ещё... Сзади со смехом и криками подбегали враги...
Щёлк, щёлк, тиу, щёлк! Заработали лучники. Северяне бежали вниз, они были как на ладони на склоне холма... Щёлк, щёлк! Тиу, тиу, щёлк! А убегавшие было пикинёры вдруг развернулись и опять подняли пики.
Только лезть на эти пики что-то было уже как-то некому. Склон был усыпан телами. И пикинёры медленно и неуклонно начали вылезать из болота. Но только-только появилась надежда, как вдруг слева и справа показались новые головы. И было их толпы.
— Отступаем! — только и успел крикнуть Лэри. И опять поскользнулся, плюхнувшись в грязь. Оставшиеся в живых пикинёры перебрались на тот берег. Ему кто-то помог подняться, чуть не за локти затащив в кусты. Оглядев диспозицию, Лэри понял, что всё. Отбегался. Ну, что ж... Остаётся погибнуть достойно. Как получится. Никакие команды от Ставроса он уже не успеет получить. Может, быть сотником и проще, чем десятником... Но в бою это уже не имеет значения. А боец из него сейчас...
— Сомкнуть ряды! Щиты и пики — вперёд! Мечи к бою!
Они сомкнули свои жиденькие ряды. Лучники, растратившие боезапас, поднимали щиты и становились перед пикинёрами. А между ними и врагом было болото. Оставался шанс.
Только закончив построение своих войск Лэри обратил внимание, что враги бегут к ним как-то без охоты. Постоянно оглядываясь. А потом холмы слева и справа расцвели бунчуками и конскими головами.
В бой вступила кавалерия.
Вражеские пехотинцы оказались между болотом, с той стороны которого торчали пики, и всадниками-копьеносцами.
Многие бросали оружие. И тут...
И тут раздался звук рога. Про который Лэри давно забыл! Это был не его рог! Но прямо посреди поля, посреди убитых вдруг всколыхнулась трава и кинулась на врага! Десятками тел, заждавшихся сражения!
Это была победа. Это была блистательная победа! Пусть на их небольшом участке битвы, но они победили. Здесь и сейчас.
А сотник Лэри, грязный, с подгибающейся ногой, на которой успел содрать подживающую рану, стоял опираясь на меч и думал, что вот он уже год как военный... И даже сотник. И даже в какой-то степени победитель.
А так и не убил ни одного врага.
— Сотник Лэри де Гривз по вашему приказанию явился!
— Садись.
Генерал кивнул ему на походный складной стул.
— Как ты себя чувствуешь?
— Больно, господин генерал. Надо было долечиться.
— Ишь, ты! Долечиться... А если бы ты долечивался — пропустил бы всё самое интересное.
— Так точно, господин генерал!
— Отставить господ... Мы сейчас не на службе. Точнее, я тебя пригласил для личного разговора. Ты понимаешь, о чём я?
— Понимаю, го... В общем, понимаю. Но что я могу сказать?
— Ты можешь сказать мне правду, мальчик. Я, в конце концов, ничем тебя не обидел, не унизил. Даже возвысил. Вот, дал тебе возможность вкусить славы. Она твоя по праву. Но всё-таки... Кому ты ей обязан?
Лэри сам бы не смог объяснить, почему вдруг решил сказать правду. Может быть именно поэтому. Потому, что генерал Мортагенетти действительно дал ему возможность. Хотя мог бы сделать прямо противоположное. Но и сдаваться прямо так сразу он не хотел. Поэтому он сказал:
— Господин генерал. Если мы говорим сейчас просто как два человека, я ничего вам не скажу. Но если вы приказываете мне как мой командир...
— То?
— То я хочу уточнить у вас. Готовы ли вы умереть прямо сейчас?
— Даже так?
— Нет, я не имел ввиду, что буду убивать вас, нет! Но... Но вот генерал Гартуа... И мой товарищ, десятник Гартфилд... Они поплатились жизнями за своё знание. Готовы ли вы принять на себя его тяжесть? Я отвечу вам, коли будет на то ваш приказ. Но так ли вы хотите знать?
— Мой мальчик, обвиняя меня в трусости...
— Не в трусости, генерал. Всего лишь в разумности подобного действия. Это не моя тайна, и посвящая вас в неё я не могу предвидеть всех последствий. Мне ничего не грозит, как видите... Но вы... Подумайте, нужно ли вам это? Особенно сейчас?
— Сотник Лэри! Я — генерал. Я использую знание для победы и мне нужно знать всё, что случается со всем, что меня окружает. Ты можешь думать что угодно, но я должен знать!
Поняв, что генерала не запугать, Лэри предпринял последний шанс.
— Прикажите мне прямо, генерал.
— Я приказываю тебе говорить правду и только правду.
— Меня спас дракон.
Генера помолчал немного. И спросил недоумённо:
— И что?
— И всё.
— А... Причём тут какая-то тайна? Причём тут смерть тем, кто об этом знает? Я не понимаю... Ты не лжёшь, мальчик?
— Я уже не мальчик, генерал. Я — сотник вашего войска. Верный слуга Его Величества! И я не лгу. Меня действительно спас дракон. И она... лечила...
— Она? Хм... И что в этом такого?
— Я не знаю, генерал. Она не желала, чтобы о ней знали иные люди. И я бы не раскрыл тайны её существования, если бы не ваш приказ.
— Тоже мне, тайна! Да этого дракона уже десятки раз видели! Мне многие докладывали. Не понимаю, почему ты из этого такой секрет развёл. Я же не буду с ним воевать?
— А кто его знает... Вдруг, прикажут!
— Тоже верно. Но гоняться за крылатым драконом я буду долго...
— Генерал, не надо меня уговаривать. Вы спросили, я ответил. Именно она меня спасла и вернула к битве. Но сражался я сам, без её помощи.
— Почему ты уверен, что это "она"?
— Ну... Она говорит женским голосом... И про себя тоже говорит, как о девушке. Вот я и подумал...
— Понятно. Она ещё и разговаривает… И она запрещала тебе говорить о себе?
— Только о том, где живёт. Но и так понятно. Люди всегда охотились на драконов...
— Мне сейчас не до охоты. Возможно, это будет полезно. Нет, нет! Не думай, что я потребую от твоего дракона сражаться в наших рядах, я не дурак. Но мало ли... Где и когда. Надо же — дракон! Ты... Ты её... трогал?
— Да, генерал, — ответил Лэри недоумённо. Пытаясь понять, что стоит за этим вопросом.
— И как?
— Чешуя, — пожал плечами сотник.
— Она противная?
— Нет, ничуть. Ну... Нормальная!
Генерал покрутил головой и подвинул к себе какую-то бумагу.
— Счастлив твой бог, мальчик. Ты гладил дракона. Не только видел, но и прикасался к нему!
— Я сам себе не верю!
Видимо, именно эта фраза окончательно уверила Мортагенетти в том, что ему сказали правду.
— Хорошо, теперь тебе не придётся лгать своему генералу. Скажи мне только... Этот дракон... Я так понял, он не настроен враждебно. Но не окажется ли он завтра во вражеском войске?
— Как вы понимаете, генерал, я не отвечаю за него. И не могу ручаться. Но мне кажется, она вообще не знает о наших войнах. И очень неодобрительно отнеслась к тому, что я ушёл воевать.
— Кстати, почему?
— Мне показалось, она вообще не вмешивается в дела людей.
— Я не про это. Почему ты кинулся воевать?
— Но... Разве это не... мой долг?
Генерал испытывающе посмотрел на сотника. Но тот наивно хлопал глазками, не понимая.
— А почему ты вообще служишь в армии?
— Так ведь это обязанность всех достойных сынов отечества... Ну, кто считает себя таковыми.
— Да? А если я завтра тебя уволю, и запрещу появляться в любом войсковом подразделении в любом качестве... Что ты будешь делать?
— Ну... Я не знаю.
— Как не знаешь? Сын графа де Гривз не знает, что делать?
— Я же младший сын, генерал. И когда папа умер... В общем... Я же больше ничего не умею!
— А вот это — плохо, мальчик. Если ты думаешь, что тебе и дальше будет так везти или тебя постоянно будут спасать драконы...
— Я так не думаю!
— А о чём же ты думаешь, дурья твоя башка? Что война — это подвиги и доблесть? Уж ты-то трупов видел чуть ли не больше, чем я! Здесь люди гибнут! А ты "ничего не умею!". Читать хоть умеешь?
— Конечно.
— А считать?
— И считать... Умею...
— Да? Тогда прочти этот список.
Лэри взял протянутую бумагу. Просмотрел его, шевеля губами.
— Я почти никого не знаю из этих людей.
— А это втройне плохо! Хотя, что это я! Да, за один день, да даже за неделю выучить всех своих солдат — это непросто. Это твои люди, Лэри. Они представлены к награждению. Просмотри и уточни, никого ли не забыли?
— Господин генерал! Я считаю, что они все достойны награды! Они все сражались храбро, и никто не отступил! Но более всего достойны те, кто прятался в засаде. Я ведь... Я ведь забыл про них! А они честно выполнили мой приказ: ничего не делать, пока не услышат сигнал. Их надо наградить особенно!
— Найдешь их в этом списке и выделишь особо. А если кого нет — добавишь. Но — осторожно, не показывая список всем и каждому! А лучше обяжи своих десятников. Потом зайдёшь ко мне. Иди.
Через несколько дней Лэри узнал истину, привычную и горькую любому полководцу. О том, что битва, сколь бы она ни была победоносна — не выигрывает войну в целом. И вот армия-победитель движется дальше. А полк, в котором имеет честь служить сотник Лэри де Гривз получает задание взять крепость.
И пусть крепостица невелика размерами и гарнизон в ней не превышает двух сотен защитников, но это всё-таки укрепление с мощными стенами, запасом продовольствия и воды, а так же защитники вооружены и наличие врагов только укрепляет их боевой дух. А сидение под стенами в ожидании штурма этих самых стен боевой дух не поднимает. Тем более, что запас провианта почему-то стремительно тает. Может быть потому, что соседние части воюют где-то рядом, и обозы идут к ним. А сюда — так... Заворачивают. Голодный солдат злее, но это если объект его злости перед ним. А когда объект прячется за стенкой, периодически оттуда постреливая — то злость волей-неволей переходит на своих соседей.
Полусотник Лэри, как он сам частенько шутит, убил таки своего первого человека. И самое обидное в том, что убил он своего же сослуживца. Который начал громогласно обсуждать возраст сотника, его достижения и длину языка, которым он ублажает начальство. Неизвестно, на что он рассчитывал. Возможно, на то, что Лэри испугается. Или на то, что бросит ему вызов по всем правилам. В поединке с опытным фехтовальщиком молодой сотник, действительно, не имел никаких шансов. Но Лэри уже привык быть начальником. Поэтому по его команде наглеца схватили, поставили на колени... И единственное, на что пришлось напрячься — это на отрубление наглой головы. Головы Лэри рубил первый раз в жизни, поэтому получилось достаточно криво. Но эта мелочь уже никого не смутила, потому что Лэри предложил всем недовольным занять место вот тут, рядом с ним, и их голову он отрубит уже более профессионально. Благо, опыт уже есть.
Новоявленного палача быстренько оттащили в штабную палатку. В которой был только тот штабист, который допрашивал Лэри в день его возвращения от Ветики.
— Уважаемый граф, я подозреваю, что совершённое вами деяние не было основано на чувстве личной мести, коему вы неосмотрительно поддались. Особенно сейчас, в такой момент, когда любые волнения среди солдат могут послужить поводом для вашей отставки, граф... А то и казни. Я готов выслушать обоснование совершённого вами проступка.