— Видите, сэр, — объяснил Браш, — кофе готовится в особом кофейнике, вроде большого самовара.
— И где же стоит этот экзотический прибор?
— Он всегда стоит на конце стола в малой столовой. Под ним горит спиртовка, чтобы кофе не простыл после того, как он…
— Прокапает, хотите вы сказать?
— Прокапает, сэр. Кофейник из двух частей. В верхнюю кладут кусок фильтровальной бумаги, закрывавший дырочки в дне, и потом на него насыпают размолотый кофе. Потом наливают горячую воду и кофе капает на дно.
— Весьма интересно. Значит, если снять верхнюю часть этого кофейника, то получишь доступ к самой жидкости.
— Да, сэр. Но в этом нет никакой надобности.
— Я это знаю, Браш. Я только думал, не мог ли кто-нибудь начать орудовать с этим кофе, раньше, чем его слили?
— Орудовать с кофе? — Браш казался искренно удивленным.
— Это так, случайное замечание, — небрежно сказал Вэнс. — Вернемся к сегодняшнему кофе. Вы говорили, что на нем присутствовали только миссис Блисс и мистер Сальветер. Сколько времени вы были в малой столовой, пока они пили кофе?
— Очень мало, сэр. Я только принес кофе и ушел. Миссис Блисс всегда разливает его сама.
— А что же, Хани сегодня утром остался без кофе?
— Нет, сэр. Миссис Блисс сказала, чтобы я ему отнес чашку.
— Когда это было?
— Без четверти девять.
— И вы, конечно, отнесли ему кофе?
— Разумеется, сэр.
— А как же было с кофе доктора?
— Миссис Блисс предложила, чтобы я отнес ему кофе и хлеб в кабинет. Я сам бы не стал его беспокоить, пока он не позвал меня.
— Когда же это вам сказала миссис Блисс?
— Перед тем, как она и мистер Сальветер ушли из столовой.
— Около девяти?
— Да, сэр. Или на несколько минут раньше.
— А что же, миссис Блисс и Сальветер ушли из столовой вместе?
— Не знаю, сэр. Миссис Блисс окликнула меня, когда кончила пить, и сказала отнести кофе и хлеб доктору. Когда я вернулся в столовую, чтобы взять кофе, ни ее, ни мистера Сальветера уже не было.
— Что же, миссис Блисс приготовила кофе для доктора?
— Нет, сэр. Я процедил его сам.
— Когда?
— Хлеб еще не был готов, сэр. Но я процедил кофе минут через пять после того, как миссис Блисс и Сальветер ушли наверх.
— А в течение этих пяти минут вы были в кухне?
— Да, сэр.
Вэнс встал и раздавил свою папиросу.
— Столовая была, значит, пуста между тем временем, когда миссис Блисс и мистер Сальветер пошли наверх, и тем, когда вы пришли процеживать кофе?
— Да, около пяти минут, сэр.
— Сосредоточьте ваше внимание на этих пяти минутах, Браш. Не слышали ли вы за это время какого-нибудь шума в столовой?
Лакей постарался сосредоточиться.
— Я не обращал на это внимания, сэр, — сказал он. — Я говорил по телефону. По-моему, никто не мог быть в это время в столовой.
— Миссис Блисс и мистер Сальветер могли вернуться за чем-нибудь, — предположил Венс.
— Это возможно, сэр.
— Кроме того, и Хани мог спуститься.
— Но ему нездоровилось, сэр. Я отнес ему кофе.
— Вы уже мне это говорили. Что же, Хани был в постели, когда вы ему принесли этот отвратительный кофе?
— Он лежал на диване.
— Одетый?
— Да, на нем был тот полосатый халат, в котором он обычно ходит по дому…
— Не особенно прозрачное положение! — обратился Вэнс к Маркхэму. — Этот самовар с кофе был сегодня утром доступен всякому. И миссис Блисс, и Сальветер могли вернуться, и Хани мог спуститься, — всякий в доме мог подмешать что-нибудь в этот кофе.
— Как будто так, — недовольно отозвался Маркхэм. — Потом он обратился сам к лакею:
— Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в том кофе, который вы процедили для доктора Блисса?
— Нет, сэр. — Браш старался не показать удивления.
— И окраска, и состав были обычными?
— Я не заметил ничего неладного, сэр, — его охватывала тревога. Нездоровая бледность распространилась по его лицу. — Может быть, он был слишком крепким, но доктор Блисс любит очень крепкий кофе.
Вэнс зевнул.
— Я бы хотел взглянуть на эту столовую и на этот загадочный кофейник. Пройдемте через кабинет доктора, чтобы не вызывать любопытства компании, находящейся в гостиной.
Браш молча повел нас. У него был ужасный вид. По временам мне казалось, что он не имеет никакого отношения к этим трагическим событиям. В другие минуты казалось, что его гложет какое-то подозрение или какая-то тайна.
Малая столовая оказалась длинной, но узкой комнатой. Окна, выходившие на улицу, были с непрозрачными стеклами и тяжелыми занавесками. Стол, очень узкий, был длиною в двенадцать футов. Он был выточен и раскрашен в стиле Нового Царства, напоминая мебель из гробницы Тутанхамона. На конце стола стоял «самовар для кофе». Он был из полированной меди, фута два высотой, на трех ножках. Под ним была спиртовка. Вэнс, к моему удивлению, мало обратил на него внимания. Он более интересовался расположением нижних комнат. Он просунул голову в буфетную, поглядел в коридор, наконец, сделал вывод, что в эту комнату весьма легко пройти и остаться незамеченным.
— Да, сэр, — согласился Браш.
— И вы говорите, что отнесли доктору его кофе минут через пять после того, как миссис Блисс и мистер Сальветер отправились наверх. Что вы делали после этого, Браш?
— Я пошел прибирать гостиную, сэр.
— Да, да. Вы, кажется, уже это говорили. И, помнится, вы сказали, что миссис Блисс вышла из дому вскоре после девяти. Видели вы ее?
— О, да, сэр. Она остановилась у гостиной и сказала, что идет за покупками, и чтобы я сообщил об этом доктору Блиссу, если он спросит про нее.
— Вы уверены, что она вышла?
Браш вытаращил глаза. Вопрос его явно удивил.
— Совершенно уверен, сэр! Я отворил ей парадную дверь. Она пошла в сторону Четвертой Авеню.
— А мистер Сальветер?
— Он спустился минут через двадцать и тоже вышел.
— Сказал он вам что-нибудь?
— Только «вернусь к завтраку».
Вэнс вздохнул и посмотрел на часы.
— Завтрак! Честное слово, я совершенно умираю с голоду. Почти три часа, и я ничего не ел, кроме булочек к утреннему чаю. Разве моя обязанность умирать с голоду потому, что совершено нелепое преступление.
— Я могу вам что-нибудь подать… — начал Браш.
— Отличная идея. Чай и бутерброд подкрепят нас. Но раньше вызовите нам Дингль.
Браш вышел и вернулся с полной благодушной женщиной лет пятидесяти.
— Вот Дингль, сэр. Я позволил себе сообщить ей о смерти мистера Кайля.
Дингль спокойно глядела на нас, упершись руками в свои широкие бока.
— Добрый день, Дингль. Браш сообщил вам, что в доме произошел серьезный несчастный случай.
— Случай, сэр? Может быть. Меня это не удивляет. Меня больше удивляет, что этого не случилось давно. Тут этот молодой Сальветер живет в доме, и молодой Скарлетт все бродит кругом, а доктор день и ночь возится со своими мумиями. Но, я, конечно, не думала, что случится что-нибудь с мистером Кайлем — он был всегда такой милый и щедрый господин.
— А как же вы думали, Дингль, с кем могло что-нибудь случиться?
— Я не знаю, это не мое дело, но если бы у меня была красивая молодая племянница, которая хотела бы выйти замуж за человека лет пятидесяти, я бы сказала ей…
— Я уверен, что вы дали бы ей отличный совет, Дингль, — прервал ее Вэнс. — Но мы хотели знать ваше мнение насчет семьи Блиссов.
— Вы его слышали. — Челюсти женщины сомкнулись, щелкнули, и было ясно, что ни угрозами, ни лестью больше из нее ничего не выманишь.
— Ну, что же, великолепно. — Вэнс как бы игнорировал ее отказ. — Но вот о чем вы могли бы нам еще рассказать. Не слышали ли вы, чтобы кто-нибудь заходил в эту комнату, когда миссис Блисс и мистер Сальветер пошли наверх сегодня утром, т. е. пока вы поджаривали хлеб для доктора?
— Ах, вот оно что, — Дингль прищурилась и несколько мгновений молчала. — Может быть, да, может быть нет; я не обращала особенного внимания, — сказала она, наконец. — А кто же мог тут быть?
— У меня ни малейшего представления, — поощрительно улыбаясь, сказал Вэнс.
— Ну, раз уж вы меня спрашиваете, — сказала кухарка с недоброжелательством, непонятным для меня в то время, — скажу вам, что мне показалось, будто я слышала, как кто-то наливает чашку кофе.
— А что вы подумали?
— Я думала, что это Браш. Но в ту же минуту он вышел из передней и спросил меня, как поживает поджаренный хлеб. Поэтому я знаю, что это не он.
— На кого же вы тогда подумали?
— Я совсем не думала.
Вэнс кивнул и обернулся к Брашу:
— Дайте нам теперь чаю и хлеба.
— И принесите еще какой-нибудь маленький сосуд, — крикнул вслед лакею Маркхэм. — Я хочу слить в него остатки кофе из этого кофейника.
— Там кофе больше нет, сэр, — перебила его Дингль. — Я вычистила его и отполировала еще в 10 часов утра.
— Благодарение небу! — вздохнул Вэнс. — Знаете, Маркхэм, если бы у вас еще остался кофе для анализа, вы бы оказались еще дальше от истины, чем теперь.
ГЛАВА 12
Жестянка с опием
Через несколько минут Браш подал нам чай.
— А что же миссис Блисс и мистер Сальветер? — спросил Вэнс. — Они тоже не завтракали?
— Я отнес им недавно чай. Они не хотели ничего другого.
— А доктор Блисс?
— Он не звонил, сэр. Но он часто обходится без завтрака.
Через десять минут Вэнс вызвал Браша из кухни и сказал ему привести Хани.
— Мне нужно еще выяснить два-три пункта, — объяснил Вэнс Маркхэму, когда лакей вышел. — Хани может нам в этом отношении помочь. Убийство Кайля еще наименее дьявольская часть этого плана. Я очень рассчитываю на то, что мы многое узнаем от Сальветера и миссис Блисс. Поэтому, я хочу заранее собрать как можно больше боевых припасов.
— Как-никак, — вставил Хис, — молодца уложили, и, если мне удастся поймать типа, который это сделал, я не буду проводить бессонные ночи, разбираясь о всяких планах!
— У вас слишком упрощенное мышление, сержант, — найти убийцу просто. Но нам от этого будет мало проку. Вам пришлось бы извиняться перед ним через сорок восемь часов. Если бы вы сейчас арестовали убийцу, вы бы попали в газеты и в весьма неблагоприятном освещении. Я же вас оберегаю от последствий вашей стремительности!
Маркхэм взглянул на Вэнса.
— Я, кажется, начинаю с вами соглашаться, — сказал он. — Элементы этого дела чрезвычайно запутаны.
В это время в дверях появился Хани. На его неподвижном лице не проявилось никакого изумления, когда он увидел, что мы расположились в малой столовой.
— Идите сюда, садитесь, Хани.
Египтянин сделал шаг по направлению к нам, но не сел.
— Я предпочитаю стоять, — сказал он.
— Что же, в трудные минуты иногда стоять приятнее, — заметил Вэнс.
Хани в ответ только слегка наклонил голову.
— Мистер Скарлетт рассказал нам, — начал Вэнс, — что мистер Кайль оставил по завещанию большую сумму миссис Блисс. Он при этом ссылался на вас…
— Что же необычного в том, — отозвался Хани, — что мистер Кайль заботился о своей крестнице?
— Он сам вам говорил об этом?
— Да, он доверял мне, так как знал, что я люблю Мерит-Амен как отец.
— Кто, кроме вас, Хани, знал об этом завещании?
— Я думаю, что все знали. Он говорил мне об этом в присутствии доктора Блисса и, конечно, я рассказал об этом Мерит-Амен.
— А мистер Сальветер об этом знал?
— Я сам ему об этом сказал, — в голосе Хани прозвучала какая-то странная нота.
— И вы же рассказали мистеру Скарлетту. Я бы не сказал, что вы идеальное хранилище для секретов.
— Я не считал этого дела секретным, — возразил Хани.
— Ясно. — Вэнс встал и прошел к кофейнику.
— Не знаете ли вы, известно ли было мистеру Сальветеру, что ему также достается большая сумма по завещанию его дяди?
— Я не могу сказать этого с уверенностью.
— Вы любите мистера Сальветера, не так ли, Хани?
— Я имею основания полагать, что он превосходный молодой человек.
— О, конечно, — Вэнс слабо улыбнулся и закрыл кофейник. — И он по возрасту гораздо больше подходит миссис Блисс, чем ее муж.
Ресницы Хани дрогнули. Потом он медленно скрестил руки и стоял спокойный и молчаливый, как сфинкс.
— Миссис Блисс и мистер Сальветер будут оба богаты теперь, когда мистер Кайль умер. А что же станет с раскопками доктора Блисса?
— Они, наверное, кончены, — в голосе Хани звучало торжество. — Зачем должны опустошаться священные усыпальницы наших фараонов?
— Не могу вам этого объяснить, — благодушно ответил Вэнс. — Результаты раскопок не особенно ценны. Единственное искусство древности — китайское; все современные понятия о красоте отрешаются от Греции. Но сейчас едва ли время обсуждать вопросы искусства. А скажите, не считаете ли возможным, что миссис Блисс будет продолжать финансировать работы своего супруга.
Мрачное выражение появилось на лице Хани.
— Это возможно. Мерит-Амен — верная жена, и никто не может сказать заранее, как поступит женщина.
— Это часто говорят плохие знатоки женской психологии. Ну, а если миссис Блисс не захочет продолжать работы, разве не могут убедить мистера Сальветера, с его страстным энтузиазмом к египтологии, чтобы он финансировал работы доктора?
— Нет, если это оскорбляет чувства Мерит-Амен… — начал Хани и вдруг остановился.
Вэнс сделал вид, что не обращает на это внимания.
— Вы, я думаю, — сказал он, — стали бы влиять на миссис Блисс против ее участия в финансировании раскопок ее мужа?
— О, нет, сэр, — Хани покачал головой. — Я не осмелюсь ей советовать. Она сама знает, что ей следует делать, и ее верность доктору Блиссу вероятно определит ее решение.
— Так, а скажите мне, Хани, кто, по-вашему, больше всего выиграл от смерти мистера Кайля? — «Ка» Интефа .
Вэнс закатил глаза и раздраженно улыбнулся.
— Да, конечно, но большой нам от этого прок! — пробормотал он.
— Для этой цели, — продолжал Хани, — дух Сахмет вернулся в музей сегодня утром и сразил осквернителя.
— А также, — вставил Вэнс, — вложил финансовый отчет в руку осквернителя, оставил скарабей мистера Блисса около тела и сделал кровавые следы на полу? Не очень это благовидно со стороны вашей мстительной дамы! Зачем ей наводить подозрение на другого, — он поглядел на египтянина, прищурив глаза, потом вдруг заговорил громко и сурово: — Вы кого-то стараетесь укрывать! Хани, кто это?
— Я сказал вам, все, что знаю, господин, — он говорил едва слышным голосом, — и я думаю, что Сахмет…
— Вздор, — прервал его Вэнс и, пожимая плечами, добавил по-арабски известную пословицу: «Единственный ответ дураку молчание». Хани слегка усмехнулся.
Вэнс прошел к столу и постучал по кофейнику.
— Мифологию по боку, — сказал он. — Я слышал, что миссис Блисс послала вам Браша с чашкой кофе. Кстати, чем вы, собственно, были больны?
— С тех пор, как я сюда приехал, — ответил Хани, — я страдаю несварением желудка. Когда я проснулся сегодня утром…
— Очень печально, — сочувственно пробормотал Вэнс. — И вы решили, что вам одной чашки кофе будет достаточно?
— Да, господин, я не был голоден.
— Вот как! А у меня было впечатление, что вы спустились вниз и налили себе еще вторую чашку из этого кофейника.
Снова Хани насторожился и ответил не сразу.
— Вторую чашку? — сказал он. — Здесь, в этой комнате? Ничего не знаю об этом.
— Это не имеет особого значения, — ответил Вэнс. — Кто-то сегодня утром оставался наедине с кофейником. И кто бы это ни был, этот человек причастен к умыслу против мистера Кайля.
— Кто же это мог быть, господин? — Хани казался серьезно встревоженным.
Вэнс не стал сразу отвечать. Он наклонился над столом.
— Дингль говорила, что ей показалось, будто кто-то здесь возился после того, как миссис Блисс и мистер Сальветер пошли наверх после кофе. Я и решил, что это могли быть вы. Но, конечно, возможно что за второй чашкой кофе вернулась миссис Блисс или мистер Сальветер.