— Не думай, что моя ошибка поможет тебе отделаться от меня,— пробормотала миссис Гаммит, крепко стиснув зубы.
Она взвела курок и приложила ружье к плечу.
К её несчастью, Джо Беррон забыл ей сказать, какой глаз следует закрыть, а потому миссис Гаммит закрыла тот глаз, который был ближе к ружью, то есть к курку, который она собиралась спустить. К тому же она очень плохо прицелилась. Ей казалось совершенно достаточным, чтобы дуло ружья было обращено на медведя. Она спустила курок.
На этот раз ружьё заговорило. Раздался страшный, оглушительный выстрел, и миссис Гаммит невольно отскочила назад, почувствовав сильную отдачу ружья. Спустя минуту она пришла в себя и с гордым сознанием того, что ей удалось произвести оглушительный выстрел, взглянула в сторону медведя, надеясь увидеть его лежащим на земле и издыхающим. Вместо этого она услышала среди ветвей берёзы судорожное хлопанье крыльев над самой головой медведя. Вслед за этим на землю с громким курлыканьем свалился с дерева старый индюк, предсмертный крик которого прозвучал горьким упрёком в ушах миссис Гаммит. Птица упала бы непременно на медведя, но нервы зверя были до того потрясены всей этой суматохой, что он без памяти удирал за кусты.
Восторг на лице миссис Гаммит сменился смущением. Она покраснела от досады до самых ушей и, швырнув ружье на землю, толкнула его ногой. Она знала, что сделала всё, что нужно, но проклятое ружье надуло её. Недаром же она никогда и ничего хорошего не думала о ружье. Вперёд она будет рассчитывать на собственные свои силы.
Несчастный индюк лежал неподвижно. Миссис Гаммит подошла к нему и с глубоким сожалением склонилась над его распростёртым телом. Она любила эту самодовольную старую птицу.
— Ах, как худо! — бормотала она печально.— Как худо! И чего ты полез под выстрел!
Тут она вспомнила вдруг, что перья легче всего щипать, когда птица ещё тёплая. Она схватила индюка и направилась обратно по двору. Отыскав в кухне корзину и усевшись на пороге, она принялась при лунном свете ощипывать перья своей несчастной жертвы. Индюк оказался мясистым и жирным. При виде его необъятной величины миссис Гаммит покачала головой и пробормотала:
— Пока съешь его, навсегда возненавидишь индюшачье мясо.
На следующий день миссис Гаммит тщательно вычистила ружьё и поставила его за платяной шкаф. В дальнейшем войну с медведями она решила вести собственным своим оружием.
Как настоящая фермерша, она прежде всего обратила внимание на вилы и кайенский перец. Но, обдумав положение, она остановилась на горячей воде. Кипятить воду не нужно. Можно её просто подогреть. Она заметила, что медведь, желавший завладеть её свиньёй, знает уже, как надо пройти к загородке. Медведь, думала она, решил, что громкий выстрел, напугавший его, безвреден, а потому снова придёт за свиньёй и будет на этот раз смелее прежнего.
Миссис Гаммит не знала медвежьих обычаев. И всё же она оказалась права. Большинство медведей было бы ошеломлено всем случившимся. Но этот медведь знал по опыту, что мужчины, если захотят сделать какую-нибудь неприятность медведю, всегда своего добьются. Он был уверен, что миссис Гаммит тоже хотела устроить ему неприятность. Но она ничего не добилась. Значит, она не мужчина, чего он опасался, а женщина. Поэтому он вернулся на следующую ночь, твёрдо решив, что ни визги, ни мётлы, ни развевающиеся юбки, ни выстрелы не помешают ему взять свинью. Он пришёл рано, хотя для миссис Гаммит это было не рано, так как она успела воспользоваться временем и составить план нападения.
Загородка белой свиньи, как мы уже говорили, находилась в самом углу сарая, под сеновалом. Над тем местом, где медведь должен был перелезть через загородку, чтобы попасть к свинье, миссис Гаммит раздвинула доски, составляющие пол сеновала и в то же время потолок сарая. Она очень рано отправилась туда и устроила засаду возле отверстия, захватив с собою три ведра горячей воды. Ведра она плотно закутала одеялами, брезентом и сеном, чтобы вода не остыла. Она позаботилась кроме того, чтобы под рукой у неё были вилы. Ведь если враг заметит её, он, пожалуй, попытается взобраться к ней.
Миссис Гаммит не успела ни заснуть, ни потерять терпения,— так рано явился медведь. Белая свинья, удивлённая и взволнованная небывалым хождением над её головой, также не ложилась спать. Она беспокойно толкалась из одного угла загородки в другой, когда, заглянув в щель загородки, увидела чёрную ужасную фигуру, заслонившую калитку. Не теряя ни секунды, подняла она тот пронзительный визг, который уже два раза спасал её от смерти.
Медведь остановился и одним глазом стал глядеть в щель. Миссис Гаммит затаила дыхание. В одно мгновение медведь уже вскарабкался на загородку и перелез через неё. Визг белой свиньи усилился. Миссис Гаммит решила, что пора действовать. Выхватив одно ведро из-под одеяла, она выплеснула дымящуюся воду на смутно черневшую внизу фигуру.
Раздался оглушительный, ужас наводящий рёв, покрываемый тоненьким, пронзительным визгом свиньи. Не давая себе даже труда посмотреть, что она сделала, миссис Гаммит схватила второе ведро и наклонилась через край отверстия, чтобы выплеснуть воду. Сквозь подымающиеся облака пара она увидела, как медведь карабкался вверх по загородке, собираясь, очевидно, удирать. Она дала ему хороший урок, но она решила дать ему ещё один, пока он ещё здесь. Перевесившись далеко вперёд, она изо всей силы швырнула ему вдогонку вилы, стараясь попасть в заднюю часть туловища. Но тут она потеряла равновесие и с громким криком свалилась вниз, к свинье.
Счастье даже в эту ужасную минуту было на стороне миссис Гаммит. Она упала на спину свиньи. Это уменьшило силу её падения и, как ни странно, не принесло ни малейшего вреда свинье. Свинья совсем обезумела от ужасов, сразу вдруг обрушившихся на неё. Выскочив из-под миссис Гаммит, она заметалась из одного угла в другой, с такою силою стукаясь о стенки загородки, что, казалось, сейчас вот наступил конец и свинье и загородке.
Еле переводя дух от испуга, но всё же гордая сознанием своей победы, миссис Гаммит вскочила на ноги и поправила своё платье. Медведь тем временем успел удрать. Но свинья всё ещё продолжала метаться, к великому удивлению миссис Гаммит.
— Ах, ты, бедняжка! — закричала она наконец.— Да никак и на тебя попала горячая вода? Ну, ничего, скоро пройдёт. Лучше обжечься, чем попасть в когти медведя.
Миссис Гаммит чувствовала себя вполне довольной. Она была уверена, что медведь не будет больше её беспокоить, и надеялась, что опыт с горячей водой послужит хорошим уроком для всех остальных медведей, которые, как она воображала, были заодно с этим. Надежды её подтвердились. Медведь, хотя и не особенно сильно пострадавший от горячей воды, совсем изменил свой взгляд на женщин и перекочевал в другой, более отдалённый охотничий участок. Шерсть его в нескольких местах вылезла, и он долго, очень долго жалел себя.
Прошла неделя, а никто ни разу не совершил набега ни на хлев, ни на курятник, ни на огород. Миссис Гаммит окончательно уверовала в свою победу. К тому же мясо индюка оказалось очень вкусным.
В одно прекрасное утро, когда в лесу дул свежий, благоухающий ветерок, она решила, что пора отнести ружьё Джо Беррону.
— Пригодилось вам моё ружье, миссис Гаммит? — с любопытством спросил её охотник.
— Я разделалась с медведями, мистер Беррон,— ответила миссис Гаммит.— Но ружьё ваше тут ни при чем. Помогла мне горячая вода. На медведей надо охотиться горячей водой.
— Но, надеюсь, ружьё стреляло исправно? — сказал охотник.
В голосе миссис Гаммит слышалась необыкновенная сдержанность, когда она ответила:
— Очень вам благодарна, мистер Беррон, за одолжение. Вы говорили, что думали, но я должна предупредить вас: не верьте вашему ружью, не то всю жизнь будете горько раскаиваться. Оно стреляет не туда, куда целишься.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ МАК-ЛЕГГАНА
Мак-Легган остановился посреди дороги и пристально взглянул направо, в чащу. В течение уже целого получаса смутно чувствовал он, что его преследуют. Поглощённый однако собственными своими мыслями, он не обращал на это внимания. Но тут он почему-то вдруг сразу убедился, что за ним следят, хотя мог поклясться, что не видит, не слышит, не обоняет ничего подозрительного. Около полумили прошёл он уже по дороге, окаймлённой исполинскими деревьями и густым кустарником. Дорога была узкая, прямая и закрытая верхушками деревьев от солнца и неба, но ясно видная в сумерках. Позади себя он также ничего не заметил. А между тем он чувствовал присутствие чего-то совсем близко. У него, как и у всех вообще людей, жизнь которых проходит среди полной тишины, просыпалось нечто вроде шестого чувства. Он пренебрегал этим чувством даже в самых необходимых случаях, а между тем, когда внимательно относился к нему, приходил к заключению, что оно никогда не подымает ложной тревоги.
Он был опытный охотник и зорко всматривался в чащу кустарника, не двигаясь с места в течение нескольких минут. Маленький пёстрый дятел внимательно посмотрел на него и поспешно взлетел на верхушку исполинской сосны. Всё было тихо кругом. А между тем Мак-Легган был уверен, что чувство не обманывает его, что за ним наблюдают, что кто-то идёт по его следам. Пораздумав хорошенько, он тихо сказал себе:
— Пантера!
И продолжал свой путь.
Мак-Легган нисколько не струсил, несмотря даже на то, что он оставил своё ружьё в лагере и прекрасно знал, что пантера — опасный противник. Но хорошо знакомый с нравами диких зверей, он знал в то же время, что ни одна пантера не будет добровольно искать ссоры с человеком. Сильная и хитрая кошка эта не из трусости, а вполне сознательно признаёт, что человек сильнее её, и где возможно уступает ему дорогу. Мак-Легган знал также, что у пантеры является подчас странное желание тайком следить за человеком, делая это с замечательной осторожностью и необычайным упорством, словно с намерением изучить его и найти причины его превосходства над собой.
Сведения Мак-Леггана о диких зверях не ограничивались одним только знакомством с их привычками и нравами. Он знал, что человеку трудно изучить зверей до мельчайших подробностей, так как каждый отдельный зверь одной и той же породы имеет особый характер, сбивающий с толку натуралистов. Он был готов держать пари, что невидимый преследователь не осмелится напасть на него. И всё же он знал, что бывают исключения.
Поспешно перевязал он ремни тяжёлого мешка, из-за которого он не взял ружья, чтобы в случае надобности можно было сразу сбросить его с плеч. У него было одно только оружие — новый топор, купленный им в посёлке. Топор был лёгкий, с ореховой рукояткой. Такой топор в руках опытного жителя лесов — оружие очень опасное. Мы уже говорили, что нервы Мак-Леггана были совершенно в порядке. Он только сердился на себя за то, что он, старый охотник, много раз имевший дело с дикими зверями, позволил охотиться за собой. С негодованием присматривался он ко всем кустам, мимо которых проходил, окидывая подозрительным взглядом каждый сук, тянувшийся через дорогу. Он вспомнил, что пантера любит нападать, прыгая с ветки на шею своей жертвы. При этой мысли волосы на его затылке стали дыбом.
Дорога, проложенная от посёлка к лагерю Мак-Леггана, шла по холмистой местности и всё время поднималась в гору. Но осенний воздух был так свеж, а тенистые деревья, подёрнутые октябрьским золотом, были так красивы, что Мак-Легган совсем не чувствовал тяжести своего мешка. Крепкие мускулы его не испытывали усталости. Встревоженный однако близостью невидимого спутника, который скрывался где-то среди окружающей листвы, он ускорил шаги, мечтая поскорее добраться к своему ружью и отомстить тому, кто осмелился беспокоить его во время путешествия.
И вдруг где-то впереди услышал он крик оленя, крик дикий, но музыкальный, полный угрозы и вызова, далеко разносившийся среди безмолвного упругого воздуха. Мак-Легган ещё раз пожалел, что не захватил с собою ружья. Так громко кричать мог только необыкновенно большой олень, украшенный великолепными рогами. Мак-Леггану нужен был, во-первых, запас сушёного мяса для своей кладовой, а во-вторых, хорошие рога, так как красивая голова оленя считалась в той местности весьма ценной вещью. Члены «Общества любителей оленей» платили дорого за такую голову.
Крик повторился несколько раз с короткими промежутками. В ответ ему послышался такой же вызывающий крик с левой стороны дороги. Вызовы и ответы быстро сменились, приближаясь друг к другу. Мак-Легган зашагал ещё скорее. Серые глаза его, глядевшие из-под густых нависших бровей, сверкали от волнения. Он совсем забыл о близости своего невидимого упорного преследователя. Шестое чувство его сразу притупилось. Он думал только о том, чтобы вовремя поспеть к месту единоборства оленей.
От нетерпения ему начинало казаться, что соперники слишком медлят. Когда же они наконец начнут поединок? И вдруг до напряжённого слуха его слабо и смутно донеслись сухие звуки ударявшихся друг о друга рогов. Место поединка находилось, очевидно, ближе, чем он предполагал. Он пустился вперёд бесшумной рысью, надеясь, что поспеет вовремя.
Пробежав некоторое расстояние, он услышал не только стук рогов, но сердитое фырканье и храпенье. Стук рогов скоро прекратился и закончился бегством и преследованием. Поединок кончился, и Мак-Легган с сердечным трепетом услышал, что бегство и погоня направляются в его сторону.
Не прошло и полминуты, как побеждённый выбежал на дорогу и понёсся по ней с широко раскрытыми от ужаса глазами, с раздутыми и покрытыми кровавой пеной ноздрями и окровавленными, израненными боками. Мак-Легган вежливо уступил ему дорогу, и он пробежал мимо, не обратив на него никакого внимания. Он не узнал своего главного врага, человека, в этот постыдный час своего поражения и унижения.
Не так поступил победитель. Мак-Легган никогда не видал такого огромного, великолепного оленя. Великан сразу прекратил преследование, как только заметил высокую фигуру, стоявшую неподвижно у самой окраины дороги. Мак-Легган надеялся, что он повернёт обратно и поспешит к своему стаду, чтобы увести его подальше от опасности. Но огромное животное, торжествовавшее победу и необыкновенно возбуждённое, выказало совсем другие намерения. Несколько минут смотрело оно в упор на Мак-Легтана, и Мак-Легган сразу увидел, что в этом смелом, горящем взгляде нет ни малейших признаков страха. Олень сердито рыл землю одним из своих острых передних копыт, и Мак-Легган, хорошо знавший, что это означает, оглянулся кругом, нет ли поблизости дерева, на которое легко было бы вскарабкаться. Ах, зачем он оставил дома ружьё?!
К счастью Мак-Леггана, противник его не был грубым и несведущим борцом. Он придерживался, как весь род его, известных формальностей в поединках. Вызов свой он начал несколькими ударами копыта о землю, затем сердито фыркнул и наставил рога. После этого он, жеманясь, двинулся вперёд церемониальным шагом и, закончив таким способом свой официальный вызов, разразился вдруг неистовым бешенством.
Но Мак-Легган успел тем временем вскарабкаться на дерево, сбросив свой мешок с плеч.
Прошло несколько минут, прежде чем Мак-Легган окончательно убедился в том, что он находится в безопасности. С безумной яростью бился олень рогами о дерево. Бросив беглый взгляд в сторону, Мак-Легган увидел несколько ланей, которые осторожно пробирались по дороге, желая видеть, что случилось с их властелином-победителем. Немного погодя они остановились, тревожно нюхая воздух и наклонив уши вперёд, и с удивлением смотрели на него. Не прошло и минуты, как они вдруг повернули назад, понеслись прочь огромными прыжками и скоро скрылись в чаще. Мак-Легган с удивлением посмотрел им вслед, не понимая почему они так внезапно убежали. Но через минуту он всё понял, так как увидел в кустах рыжую голову огромной пантеры.
Мак-Легган был рад тому, что подозрения его подтвердились. Значит, он действительно знает диких зверей. Но в то же время появление пантеры встревожило его. Как опрометчиво поступил он, отправившись в путь без ружья!
Взглянув вниз на великолепного оленя, который бесновался под деревом, он почувствовал вдруг желание предупредить его об опасности, угрожавшей ему из-за кустов. Все симпатии его были на стороне оленя.
— Вместо того чтобы тянуть глупую шею свою и стараться меня ударить,— сказал он, наклоняясь к нему,— ты бы лучше смотрел по сторонам и заботился о собственной своей шкуре. Там, в кустах, прячется огромная пантера, и, пока ты без всякой пользы для себя пытаешься ударить меня, она собирается вцепиться в тебя когтями.
Оказалось, что олень не понимает английского языка. Его бешенство ещё усилилось при звуках человечьего голоса, и, употребляя самые невероятные усилия, он старался копытами или рогами достать Мак-Леггана. Убедившись наконец, что это не удаётся ему, он злобно сверкнул глазами и, оглянувшись кругом, увидел на земле мешок.