тесно расположенных друг к другу шелковых золототканых
орнаментированных нашивок – по двадцать четыре с каждой стороны от
застежки. Ряд нашивок на правой поле заканчивались закрепленными на
шнурках бронзовыми пуговками, а левый ряд – петельками. Все пуговицы
имели гладкую поверхность, за исключением верхней – рубчатой. Еще
Богуслав имел серо-черные шаровары и специальные для боя красные
меховые сапоги с подковками в виде обувных шипов, получивших в народе
названия "ледоходных".
По обычаю перед тем, как вступить в схватку, кулачные бойцы
обнимались и трижды целовались, показывая тем, что никакой личной
вражды между ними нет. Но Эрик и Богуслав демонстративно
проигнорировали эту традицию: слишком непримиримыми противниками
они были друг для друга. Поединщики скинули шубы, натянули на руки
боевые рукавицы и поклонились князю, затем отвесили поклоны на все
четыре стороны – то есть всем зрителям.
Богуслав обратился с просьбой к Юрию Всеволодовичу:
– Мой княже, разреши покорнейше биться не до первой крови, что
согласно нашим обычаям, а даже и после первой крови. Покамест противник
не сможет продолжать бой. Так будет зело интереснее для честного народа.
– И я о том же прошу, великий князь, – поддержал противника Эрик. –
Тогда мы потешим владимирцев хорошей дракой.
Князь поднял вверх правую руку в синей узорчатой перчатке,
подшитой мехом горностая, и повелительно произнес:
– Быть тому, мои верные дружинники! Но ниже пояса нельзя бить! И
лежачего тоже не бить! Со спины не атаковать! По кадыку не ударять! По
срамному месту – тоже! Тяжести в рукавицы не прятать! Лежа на льду не
драться! За одежу не хватать! Товарищей беречь! Остальное – все можно!..
Ну, молодцы мои, позабавьте меня, великого князя и народ зело отменной
бойкой! Да поможет в этом вам Господь! Аминь!
Глашатай продолжил:
– О, вы, гой еси, добры молодцы, Богуслав и Эрик, зачинайте кулачную
сшибку! Разрешается великим князем! И покажите свою удаль молодецкую!
Соперники в знак согласия с правилами поединка снова поклонились в
пояс князю и разошлись в разные концы на пять сажень. Затем противники
начали осторожно сходиться… а когда они сблизились на расстояние удара,
то стремительно закружили вокруг друг друга. Каждый выжидал удобный
момент для того, чтобы нанести своему недругу сокрушительный удар или
серию ударов и тем самым досрочно завершить поединок.
Эрик и Богуслав вели бой в левосторонней стойке: левая рука и нога
выдвигалась в сторону противника, а правый кулак был приподнят, но не
выше головы, и находился примерно на уровне правого плеча. Левый кулак
прикрывал жизненно важное солнечное сплетение и отрывался от него
только для проведения удара или блокирования кулака противника.
Оба воина хитрили и не теряли выдержки. Они использовали разные
способы защиты: уклоны, раскачивания, шаг, отскок в сторону или назад,
нырки, подставки предплечья правой и левой руки. В схватке применялись
различного рода финты в виде ложных замахов и отвлекающих ударов рукой
перед решительным ударом другой. Никто не мог одолеть своего соперника.
Время поединка шло, а развязка все еще не наступала. Народ неодобрительно
загудел и стал призывать бойцов к более решительным действиям.
Бойцы заметно активизировались…
И вот Эрик исхитрился и нанес левый боковой удар! Богуслав зажал
отворот кафтана и прикрыл голову, тем самым смягчив мощный выпад
соперника. В этот же момент Богуслав с левой попал в солнечное сплетение
противнику. Эрик согнулся от боли, но быстро отдышался, и сказал, что
может продолжать бой. Викинг еще пуще разозлился на Богуслава. Еще бы!
Этот русич унизил его перед великим князем и всем честным народом!
Норманн снова изловчился и поймал русского витязя на атаке.
Встречный удар с правой руки потряс Богуслава. Витязя повело в бок, но
вовремя коснулся рукой льда и опустился на одно колено. Это и затормозило
его падение. Богуслав пришел в себя, тряхнул головой и с трудом поднялся…
Эрик уже предвкушал свою победу. Богуслав в полусознательном
состоянии. Сейчас еще один верный удар – и соперника распластается на
льду.
Поляба от расстройства опустил голову, Дарина в ужасе закрыло лицо
руками, а Юрий Всеволодович недовольно нахмурился. Лишь Велена не
скрывала своей радости от падения Богуслава, и счастливая улыбка ни на
секунду не покидала ее привлекательного и разрумяненного от морозца лица.
Она с большим нетерпением ожидала вполне предсказуемую и
благополучную для нее развязку боя.
А народ принялся восхищенно обсуждать перипетии поединка:
– Равны бойцы, язви их!
– Под дых попал, Богуслав! В самую душу! Ай, да молодец!
– С крыла ударил Эрик! Ловок чертов норманн!
– Надо стараться попасть в голову или под микитки! Тогда пойдет
дело!.. А они?..
– Равны по силе поединщики, разве не видно?! Потому и не могут
одолеть друг дружку!..
Схватка возобновилась, и бойцы снова закружились в боевом танце.
Эрик все метил противнику в висок. Дело в том, что норманн не ставил
перед собой цель поколотить русича, он намеревался его просто убить, а
потом сослаться на трагическую случайность, авось князь его простит. Вот
викинг в который раз попытался мощным боковым попасть Богуславу в
область виска, но витязю снова удалось увернуться. Правда, через пару
секунд Эрик все-таки угодил кулаком попал в голову русичу, но, слава богу,
не в то место, куда метил. Богуслав лишь издевательски рассмеялся:
– Слабый удар, норманн! Я могу продолжать бой! А, теперь, берегись!
Прежде пришел мой черед! Изведай мою силу богатырскую, варяжский
выскочка!..
Богуслав собрался с силой и с духом и принялся выискивать момент,
чтобы нанести точный и меткий удар. Эрик уже не был так свеж и бодр как
прежде, ведь в основном он атаковал, потратил много сил и энергии и
немного выдохся. Это было на руку Богуславу. Теперь пришла его пора
наступать.
И вот Богуслав сделал шаг вправо, чуть подсел, прикрыл левой рукой
голову… и нанес размашистый боковой удар с правой. И прямо в квадратный
подбородок викинга! Этот удар десницей основательно потряс Эрика.
Викинга сразу повело в сторону, ноги его заплелись, и он рухнул на лед, чуть
не разбив голову… И больше не двигался. Он был без сознания.
Богуслав поцеловал нательный крест, торжествующе вскинул руки
вверх и прокричал:
– Я победил! Теперь моя Дарина! Да светится твое имя, Господь, во
веки веков! Аминь! Слава великому князю Юрию Всеволодовичу! Слава
всему владимирскому и суздальскому народу! Хвала всем тем, кто радел за
меня! О, всевышний какой счастливый день ты для меня устроил! Еще раз
тебе хвала!
Народ возрадовался победе русича над норманном.
– Слава Богуславу! Слава богатырю! – заорали те, кто переживал за
витязя.
– Не оскудеет земля русская славными бойцами!
– Слава нашему великому князю Юрию Всеволодовичу за чудесный
праздник!
– Слава князю и его дружинникам!
– Хвала Богуславу!..
Князь был доволен итогом боя, доволен был и Поляба Удалой, не
говоря конечно о Дарине. Она уже не куталась в шаль и не скрывала своей
красы перед владимировцами. Она счастливо улыбалась, поглядывая в
сторону возлюбленного. Только дружинники Эрика и его сторонники не
радовались, а хмуро и зло глядели на ликующего Богуслава. Была
разочарована исходом кулачного боя и Велена. Она недобро взглянула на
Дарину и пошла со служанкой и отцом к своим саням.
Эйнар и Бьорн оттащили вождя за ограждение. Натерли лицо снегом,
привели в чувства, погрузили в сани, укрыли лисьей шубой и быстро увезли
от назойливых глаз и позора.
Народ, оживленно обсуждая перипетии центрального боя, стал
расходиться.
***
Вечером того же дня в роскошный терем Полябы Удалого пришел
Богуслав.
Жилище будущего тестя состояло из трех этажей и как положено для
состоятельных людей, было сколочено не из сосновых, а из дубовых бревен.
Признаком достатка воеводы считались также слюдяные окна, наличие в
доме печи с дымоходом и развешанные на стенах иноземные ковры и
оружие.
– Будь здрав, боярин! – поприветствовал с порога Полябу витязь.
Воевода погладил свою бороду и степенно ответил:
– Здрав и ты будь, богатырь! Почто пришел на мой двор? За какой-
такой надобностью? Похвастать своими нынешними подвигами али?..
– Пришел к тебе в гости, да заодно Дарину повидать.
– А вернее будет сказать, прежде Дарину повидать и заодно со мной
погуторить, – хитро улыбнулся воевода. – Знаю я вас лукавцев. Нас стариков
не проведешь, за версту чуем ваши хитрости да уловки.
Богуслав улыбнулся.
– Не без того, боярин, не взыщи… Сам ведаешь, как я твою дочку
люблю. Оттого за нее и бился сегодня не жалея сил.
– Конечно, ведаю, не без того…
Будущие родственники трижды расцеловались и сели за стол. Воевода
позвал ключницу. Та примчалась тотчас.
– Эй, матушка-кормилица, мечи на стол все что есть, гость у нас нынче
дорогой, – потребовал от нее Поляба. – Да кваса хмельного, шипучего и
холодного, что на изюме заморском настоянный, из погребов принеси.
Добрый и ядреный он у тебя нынче получился – в голову так и шибает!
Покрепче заморского вина будет наверное.
– Бегу, бегу, мой господин! – засуетилась ключница и стала подгонять
слуг.
Вскоре на стол поставили различные кушанья и кувшины с медовухой
и квасом.
Поляба дружески похлопал Богуслава по плечу.
– Зело рад, что ты норманна на бойке побил, я за тебя зело радел. А как
же. Ты мне по душе пришелся уже давно. И для Дарины лучший муж –
знамо, это ты, а не викинг. К тому же язычник он.
– Похвала мне твоя приятна, Поляба. А что скажет Дарина? Вдруг я ей
не мил?
– Как не мил! Люб ты ей, зело люб! Она уже готовиться косы
расплетать, все о свадьбе с ключницей и со своими служанками щебечет.
Расцвела как дивный цветок. Жаль, что мать не дожила до этой счастливой
поры, порадовалась бы за нее.
Будущие родственники выпили, потрапезничали и заодно обсудили
будущую помолвку. Затем Поляба стал позевывать. Наконец он обратился к
витязю:
– Послушай, Богуслав… Служанка Агафья, что с искосиной на правое
око, отведет тебя к Дарине. Поворкуйте голубки друг с дружкой, да не долго.
Всего-навсего полчасика. А потом пора и честь тебе знать, витязь. А я спать
пойду. От кваса сонливость появилась. Бывай, Богуслав.
– Прощай, тестюшка! Всех благ, да и покойной тебе ночи!
– Будь и ты цел и невредим, зятёк!
Воевода и ратник снова расцеловались. Поляба удалился в свои покои.
Косоглазая холопка проводила Богуслава на третий этаж, где была
опочивальня Дарины.
Девушка ждала его с нетерпением. Видимо служанки уже давно
доложили о прибытии суженого к ее батюшке.
– Дара! Родимая! – воскликнул обрадованный Богуслав. – Как я ждал
этой встречи!
– И я… – только и сказала Дарина.
Богуслав взял любимую за руки и привлек к себе. Боярышня не
противилась. Она охотно прижалась к широкой богатырской груди
бархатной и нежной щечкой, ласково обняв суженого за талию. Богуслав
стал гладить по ее роскошным волосам и приговаривать:
– Как я ждал этого момента, Даринушка! Все во сне видел: что приду к
тебе в светлицу, обниму…
– …И я ждала.
– И расцелую…
– …Но… – у боярышни порозовели щеки. – Как можно?
Богуслав вкрадчиво сказал:
– А отчего не можно, любушка моя, все наше Владимиро-Суздальское
княжество знает, что ты моя будущая жена. Отчего не можно, скажи?
– Но…
– Один поцелуй лишь прошу от тебя, краса моя. Всего лишь один-
единственный.
– Однако, не дозволено до венчания, – продолжала робко
сопротивляться Дарина, между тем краснея от удовольствия. – Батюшка
узнает, разгневается.
Но Богуслав не уступал.
– Да кто узнает? Мы здесь одни. А батюшка твой ушел почивать до
утра. Служанки у себя в комнате… Кто будет ведать про это?.. Краса моя,
любимая, я прошу всего один поцелуй – не более.
– Нет, нет, и не проси, – продолжала колебаться девушка.
– Всего один, – настаивал Богуслав. – Дара, позволь?
– Нет, мой милый… – с трудом вымолвила девушка.
Девичья оборона трещала по швам. Дарине все труднее и труднее было
сопротивляться напору любимого. Ее силы таяли с каждым мгновением. Тем
более, сгорая от большой страсти, она сама хотела слиться в поцелуе с
Богуславом. И вот после очередной просьбы Дарина сдалась.
– Хорошо, но только один, – согласилась девушка и, подняв голову,
преданно и с любовью взглянула своими лазоревыми глазками в очи
богатыря.
Сначала от Богуслава последовал нежный и легкий поцелуй – Дарина
на секунду замлела… После этого легкое лобзание сменило более страстное.
Мурашки побежали по девичьей спине. Дарина задрожала от вожделения – и
ее тут же бросило в жар! Боярышня уже сама потянулась губами к губам
суженого… Их уста сомкнулись, и последовал длительный и горячий
поцелуй… Затем еще один и еще… Влюбленные миловались самозабвенно и
долго. Они очнулись лишь тогда, когда за дверью кто-то нарочито закашлял.
Дарина резко отпрянула от Богуслава. Щеки ее рдели как алые маки.
– Время, отведенное батюшкой нам, вышло, – объяснила она. – То
служанка стучит, нам напоминает.
Богуслав тяжело вздохнул:
– А я не заметил, как время пролетело. Полчаса будто как один миг.
– И того довольно нам. Завтра мы можем снова увидеться. Придешь?
– Конечно, увидимся, любушка моя. Свадьбу нашу обговорим
непременно… И сызнова помилуемся…
– Непременно, обговорим…
Дарина на миг задумалась, помялась, а потом, пристально взглянув в
глаза Богуславу, решилась спросить:
– А правду люди говорят, что дочка Омели в тебя влюблена и проходу
не дает?
Богатырь растерялся.
– Да кто тебе это наговорил?
– Агафья видела, как ты с ней любезничал, – ревнивые нотки
прозвучали в голосе боярышни.
– Косая, а все зрит, проклятущая, – вознегодовал Богуслав. – Лучше бы
она в тереме прибиралась да пряжу пряла да щи варила, а то по улицам
бродит и сплетни собирает! Как любопытная синица!..
Услышав в свой адрес нелицеприятные слова, служанка Агафья резко
перестала кашлять за дверью и от греха подальше поспешно удалилась, а
Богуслав продолжил:
– Да что я виноват разве, что другие девицы на меня смотрят. Нужна
мне эта Велена, сроду бы ее не видел! Мне нужна только ты Дарина, одна ты
мне люба, больше – никто!
– Неужто? – смягчилась девушка.
– Богом клянусь! Люблю тебя, милая, больше всех на свете! За тебя и
жизни не жалко отдать!
– Богуслав, прости, – только и могла вымолвить Дарина и,
расчувствовавшись, бросилась к нему на шею.
Они снова принялись самозабвенно целоваться…
Спустя минут десять к двери снова подкралась Агафья и, нарочито и
громко кашлянув несколько раз, вновь умчалась восвояси.
– Пора, Богуслав, – преданно посмотрела в глаза витязя боярышня. –
А то… как бы батюшка не спустился из своей опочивальни. Тогда всем нам
попадет. И мне, и Агафье, и тебе.
Богуслав согласно кивнул.
– Тогда прощай, Даринушка! Увидимся, непременно увидимся!
– Конечно, милый! Прощай!..