Я играю одного из этих окованных шоферов. Роль у меня совсем без слов, но зато с песнями. Я под это дело съездил в Югославию, снимали мы, значит, в Черногории, в очень интересных местах. Я написал там стихи о черногорцах, потому что мне лавры Пушкина не давали покоя... (1974)
Расстрел горного эха
В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, помеха
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое горное,
горное эхо,-
Оно отзывалось на крик - человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло, под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадёт, -
Крик этот о помощи эхо подхватит,
подхватит проворно,
Усилит и бережно в руки своих донесёт.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья, и зелья
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, -
Пришли умертвить, обеззвучить живое,
живое ущелье.
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха, потеха.
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее горное,
горное эхо -
И брызнули камни - как слёзы - из раненных скал...
1974
Песня Солодова
В дорогу - живо! Или - в гроб ложись.
Да! Выбор небогатый перед нами.
Нас обрекли на медленную жизнь -
Мы к ней для верности прикованы цепями.
А кое-кто поверил второпях -
Поверил без оглядки, бестолково.
Но разве это жизнь - когда в цепях?
Но разве это выбор - если скован?
Коварна нам оказанная милость -
Как зелье полоумных ворожих:
Смерть от своих - за камнем притаилась,
И сзади - тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор в кривой усмешке.
И если бы оковы разломать -
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать
Нас узами цепей к хвалёной жизни.
Неужто мы надеемся на что-то?!
А может быть, нам цель не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заломили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через вину, через позор, через измену!
Но стоит ли и жизнь такой цены?!
Дорога не окончена! Спокойно! -
И в стороне от той, большой, войны
Еще возможно умереть достойно.
И рано нас равнять с болотной слизью -
Мы гнёзд себе на гнили не совьём!
Мы не умрём мучительною жизнью -
Мы лучше верной смертью оживём!
1973
x x x
Если где-то в чужой, неспокойной ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю -
Не таись, не молчи, до меня докричи, -
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи -
Потерпи! - я спешу, и усталости ноги не чуют.
Мы вернёмся туда, где и воздух, и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.
Если ж конь под тобой - ты домчи, доскачи, -
Конь дорогу отыщет, буланый,
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.
Где же ты? - взаперти или в долгом пути,
На развилках каких, перепутиях и перекрёстках?
Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трёх соснах -
И не можешь обратно дорогу найти?
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи -
Не найдёшь, не придумаешь краше.
Здесь цветы, и кусты, и деревья - ничьи.
Стоит нам захотеть - будут наши.
Если трудно идёшь, по колени в грязи,
Да по острым камням, босиком по воде по студёной,
Пропылённый, обветренный, дымный, огнем опалённый -
Хоть какой, - доберись, добреди, доползи!
1974
ОДИНОЖДЫ ОДИН 1974 (1975)
...Я огорчён только тем, что снова мы не работаем вместе. Я всё подстроил под это, но се ля ви... Комит е т о сильнее нас. Уже я перестроился. Но в следующий раз мы ещё повоюем.
Впрочем – песни-то мы успели всобачить. Кстати про песни /.../
Студенческую песню нужно начинать как бравый, хвастливый, верноподданнический марш, а потом переходить на нечто туристское, а в конце и на вагонно-блатное под чистые гитары. Но мелодию не менять. Хорошо бы, если бы они ещё в это время курили, да и выпить не грех, а Ваня чтобы подпел: «Зато нас на равнине не сломаешь»...
Из письма Г.Полоке, 1974 г.
Песня Вани у Марии
Я полмира почти через злые бои
Прошагал и прополз с батальоном,
А обратно меня за заслуги мои
С санитарным везли эшелоном.
Подвезли на родимый порог, -
На полуторке к самому дому.
Я стоял - и немел, а над крышей дымок
Поднимался не так - по-другому.
Окна словно боялись в глаза мне взглянуть.
И хозяйка не рада солдату -
Не припала в слезах на могучую грудь,
А руками всплеснула - и в хату.
И залаяли псы на цепях.
Я шагнул в полутёмные сени,
За чужое за что-то запнулся в сенях,
Дверь рванул - подкосились колени.
Там сидел за столом, да на месте моём,
Неприветливый новый хозяин.
И фуфайка на нём, и хозяйка при нём, -
Потому я и псами облаян.
Это значит, пока под огнём
Я спешил, ни минуты не весел,
Он все вещи в дому переставил моём
И по-своему всё перевесил.
Мы ходили под богом - под богом войны,
Артиллерия нас накрывала,
Но смертельная рана зашла со спины
И изменою в сердце застряла.
Я себя в пояснице согнул,
Силу воли позвал на подмогу:
«Извините, товарищи, что завернул
По ошибке к чужому порогу».
Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило...
Ну а он - даже ухом в ответ не повёл,
Вроде так и положено было.
Зашатался некрашеный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то, -
Только окна раскрылись, когда я ушёл,
И взглянули мне вслед виновато.
1974
Песня о чёрном и белом лебедях
Ах! В поднебесье летал
Лебедь чёрный, младой да проворный.
Ах! Да от лёта устал,
Одинокий, да смелый, да гордый.
Ах! Да снижаться он стал
С высоты со своей лебединой.
Ах! Два крыла распластал -
Нет уж сил и на взмах на единый.
Ай не зря гармонь пиликает -
Ваня песенку мурлыкает
С уваженьем да почтеньем,
Да, конечно, со значеньем.
Ах! На крутом берегу,
Словно снег среди лета, не тая.
Ах! На залётном лугу -
Лебединая белая стая.
Ах! Да не зря он кружил,
Да и снизился не понапрасну.
Ах! Он от стаи отбил
Лебедь белую - саму прекрасну.
Ай вы, добры люди-граждане,
Вы б лебёдушку уважили -
Затянули бы протяжную
Про красу её лебяжую.
Ох! Да и слов не сыскать,
Вон и голос дрожит неумелый.
Ох! Другу дружка под стать -
Лебедь чёрный да лебеди белой.
Ах! Собралися в полёт
Оба-двое крылатые вместе.
Ах! Расступися, народ,
Поклонись жениху и невесте!
Ай спасибо, люди-граждане,
Что невестушку уважили,
Жениха не забываете
Да обоих привечаете!
1974
Величальная отцу
Ай не стойте в гордыне,
Подходите к крыльцу.
А и вы, молодые,
Поклонитесь отцу!
Он - сердитый да строгий:
Как сподлобья взглянёт,
Так вы падайте в ноги -
Может, он отойдёт.
Вам отцу поклониться -
Тоже труд небольшой, -
Он лицом просветлится,
Помягчеет душой.
Вы с того начинайте,
И потом до конца,
Во всю жизнь привечайте
Дорогого отца!
1974
Частушки к свадьбе
Не сгрызть меня -
Невеста я!
Эх, жизнь моя
Интересная!
Кружи-ворожи,
Кто стесняется?
Подол придержи -
Подымается!
И в девках мне
Было весело,
А всё ж любовь
Перевесила!
Кружи-ворожи,
Кто стесняется?
Подол придержи -
Подымается!
Сноха лиха
Да и кума лихая
Учат жить меня,
А я сама такая!
1974
Студенческая песня
Кто старше нас на четверть века, тот
Уже постиг и близости и дали,
Им повезло - и кровь, и дым, и пот
Они понюхали, хлебнули, повидали,-
Прошли через бригаду или взвод.
И ехали в теплушках - не в тепле -
На стройки, на фронты и на рабфаки.
Они ходили в люди по земле
И в штыковые жёсткие атаки.
То время эшелонное прошло -
В плацкартах едем, травим анекдоты...
Мы не ходили - шашки наголо,
В отчаянье не падали на доты!
И все-таки традиция живёт:
Взяты не все вершины и преграды -
Не потому ли летом каждый год
Идём в студенческие наши стройотряды
И сверх программы мы сдаём зачёт.
Песок в глазах, в одежде и в зубах -
Мы против ветра держим путь на тракте,
На дивногорских каменных столбах
Хребты себе ломаем и характер.
Мы гнёмся в три погибели - ну, что ж,
Такой уж ветер... Только, друг, ты знаешь -
Зато ничем нас после не согнёшь,
Зато нас на равнине не сломаешь!
1974
Частушки
Гули-гули-гуленьки,
Девоньки-девуленьки!
Вы оставьте мне на память
В сердце загогулинки.
Не гляди, что я сердит:
По тебе же сохну-то!
Я не с фронта инвалид,
Я - любовью трёкнутый.
Выходите к Ванечке,
Манечки-матанечки!
Что стоите, как старушки, -
Божьи одуванчики?
Милый мой - каменотёс,
Сильный он да ласковый,
Он мне с Англии привёз
Лифчик пенопластовый.
Здеся мода отстаёт.
Вот у нас в Австралии,
Очень в моде в этот год
В три обхвата талии.
Уж не знаю я, как тут,
А, к примеру, в Дании
Девок в ЗАГСы волокут
При втором свидании.
Я не знаю, как у вас,
А у нас во Франции
Замуж можно десять раз -
Всё без регистрации.
Ох! Табань, табань, табань,
А то в берег врежемся.
Не вставай в такую рань,
Давай еще понежимся!
Без ушка - иголочка,
Оля! Ольга, Олечка,
Поднеси-ка инвалиду
Столько, да полстолечка.
На пути, на перепутье
Молодуху сватал дед,
Сперва думали, что шутит,
Оказалося, что нет.
Мой миленок всё допил
Дочиста и допьяна,
Потому и наступил
В мире кризис топливный.
Ты не вой, не ной, не ной -
Этот кризис нефтяной,
Надо больше опасаться,
Что наступит спиртовой!
Гляну я - одна семья
На таком воскреснике:
Все друг другу кумовья,
Али даже крестники.
1974
Грустная песня о Ванечке
Зря ты, Ванечка, бредёшь
Вдоль оврага.
На пути - каменья сплошь,
Резвы ножки обобьёшь,
Бедолага!
Тело в эдакой ходьбе
Ты измучил,
А и, кажется, себе
Сам наскучил.
Стал на беглого похож
Аль на странничка.
Может, сядешь, отдохнёшь,
Ваня-Ванечка?!
Ваня!
Что, Ванюша, путь трудней?
Хворь напала?
Вьётся тропка меж корней,
До конца пройти по ней -
Жизни мало.
Славно, коль судьбу узнал
Распрекрасну,-
Ну а вдруг коней загнал
Понапрасну?!
Али вольное житьё
Слаще пряничка?
Ах ты, горюшко моё,
Ваня-Ванечка!
Ваня!
Ходят слухи, будто сник
Да бедуешь,
Кудри сбросил - как без них? -
Сыт ли ты, или привык -
Голодуешь!
Хорошо ли бобылём
Да без крова?
Это, Ваня, непутём, -
Непутёво!
Горемычный мой, дошёл
Ты до краюшка!
Тополь твой уже отцвёл,
Ваня-Ванюшка!
Ваня!
1974
Песня Вани перед студентами
Эх, недаром говорится:
Мастер дала не боится,
Пусть боится дело это
Ваню - мастера паркета.
Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи - не трожь,
Не подмажешь - не поедешь,
А подмажешь - упадёшь!
Даже в этой пятилетке
На полу играют детки, -
Проливают детки слёзы
От какой-нибудь занозы.
Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натёртом на паркете -
На надраенном полу.
Говорят, забудут скоро
Люди званье полотёра, -
В наше время это мненье -
Роковое заблужденье.
Посреди родной эпохи
Ты на щётках попляши, -
С женским полом шутки плохи,
А с натёртым - хороши!
1974
ЕДИНСТВЕННАЯ 1975
Я, вероятно, буду сниматься сейчас у Иосифа Ефимовича Хейфица в картине «Мечта о Тихом океане». Необыкновенно интересный сценарий по повести Нилина «Дурь», вы может быть, её знаете. Главную роль играет Золотухин, а я играю там небольшую роль, но опять же буду там исполнять свои песни. (1974)