Очи чёрные
I. Погоня
Во хмелю слегка лесом правил я.
Не устал пока, - пел за здравие.
А умел я петь песни вздорные:
«Как любил я вас, очи чёрные...»
То плелись, то неслись, то трусили рысцой.
И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу вместе с грязью слюну,
Штоф у горла скручу - и опять затяну:
«Очи чёрные! Как любил я вас...»
Но - прикончил я то, что впрок припас.
Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул - и присвистнул аж:
Лес стеной впереди - не пускает стена, -
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!
Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой, выручай же, брат!
Ты куда, родной, - почему назад?!
Дождь - как яд с ветвей - недобром пропах.
Пристяжной моей волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, -
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого - смерть!
Я ору волкам: «Побери вас прах!..» -
А коней пока подгоняет страх.
Шевелю кнутом - бью кручёные
И ору притом: «Очи чёрные!..»
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах вы кони мои, погублю же я вас, -
Выносите, друзья, выносите, враги!
От погони той даже хмель иссяк.
Мы на кряж крутой - на одних осях,
В хлопьях пены мы - струи в кряж лились, -
Отдышались, отхрипели да откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,
Поклонился в копыта, до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повёл в поводу...
Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!
II. Старый дом
Что за дом притих, погружён во мрак,
На семи лихих продувных ветрах,
Всеми окнами обратясь в овраг,
А воротами - на проезжий тракт?
Ох, устал я, устал, - а лошадок распряг.
Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!
Никого, - только тень промелькнула в сенях,
Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь как всё равно в кабак,
А народишко - каждый третий - враг.
Своротят скулу, гость непрошенный!
Образа в углу - и те перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор,
Кто-то песню стонал и гитару терзал,
И припадочный малый - придурок и вор -
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
«Кто ответит мне - что за дом такой,
Почему - во тьме, как барак чумной?
Свет лампад погас, воздух вылился...
Али жить у вас разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти.
Кто хозяином здесь? - напоил бы вином».
А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути -
И людей позабыл, - мы всегда так живем!
Траву кушаем, век - на щавеле,
Скисли душами, опрыщавели,
Да еще вином много тешились, -
Разоряли дом, дрались, вешались».
«Я коней заморил, - от волков ускакал.
Укажите мне край, где светло от лампад.
Укажите мне место, какое искал, -
Где поют, а не стонут, где пол не покат».
«О таких домах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокону мы - в зле да шёпоте,
Под иконами в чёрной копоти».
И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где люди живут, и - как люди живут.
...Сколько кануло, сколько схлынуло!
Жизнь кидала меня - не докинула.
Может, спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая?!
1974
БЕГСТВО МИСТЕРА МАК-КИНЛИ 1975
В этот фильм я был приглашён на роль уличного певца, которой не было у автора. Это полуфантастическая история про бегство из этой жизни в сальваторий, куда за большие деньги продают места, а через много сотен лет оживляют. И герой этого фильма всё время старается попасть туда, но денег у него нету. Я написал туда девять баллад, написал на них музыку, записали мы их с оркестром, на них должно было идти действие. Поту пролил, думаю, больше, чем на всём остальном, потому что, во-первых, это не про н а с, а я никогда про н и х не писал ничего; во-вторых, это не про наше время, а – про где-то в будущем, что совсем было для меня невероятно. Поэтому я просто исключил обстановку и время и стал писать просто какие-то общечеловеческие песни.
В результате действие фильма получилось раздумчивым, медлительным, даже скучноватым, а баллады – они про другое немножко, их все вырезали и оставили – полторы. Или они не вписались в картину или кому-то показались негодными... (1975 – 1976)
Баллада о маленьком человеке
Погода славная,
А это главное.
И мне на ум пришла идейка презабавная,
Но не о Господе
И не о космосе -
Все эти новости уже обрыдли до смерти.
Сказку, миф, фантасмагорию
Пропою вам с хором ли, один ли.
Слушайте забавную историю
Некоего мистера Мак-Кинли, -
Не супермена, не ковбоя, не хавбека,
А просто маленького, просто человека.
Кто он такой - герой ли, сукин сын ли -
Наш симпатичный господин Мак-Кинли?
Валяйте выводы, составьте мнение
В конце рассказа в меру разумения.
Ну что, договорились? Если так -
Привет! Буэнос диас! Гутен таг!
Ночуешь в спаленках
В обоях аленьких
И телевиденье глядишь для самых маленьких.
С утра полчасика
Займёт гимнастика -
Прыжки, гримасы, отжимание от пластика.
И трясёшься ты в автобусе,
На педали жмёшь, гремя костями,
Сколько вас на нашем тесном глобусе
Весело работает локтями!
Как наркоманы - кокаин, и как больные,
В заторах нюхаешь ты газы выхлопные.
Но строен ты - от суеты худеют,
Бодреют духом, телом здоровеют.
Через собратьев ты переступаешь,
Но успеваешь, всё же успеваешь
Знакомым огрызнуться на ходу:
«Салют! День добрый! Хау ду ю ду!»
Для созидания
В коробки-здания
Ты заползаешь, как в загоны на заклание.
В поту и рвении,
В самозабвении
Ты создаёшь - творишь и рушишь в озарении.
Люди, власти не имущие!
Кто-то вас со злого перепою,
Маленькие, но и всемогущие, -
Окрестил безликою толпою!
Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе,
Но вы причислены к какой-то серой массе.
И в перерыв - в час подлинной свободы -
Вы наскоро жуёте бутерброды.
Что ж, эти сэндвичи - предметы сбыта.
Итак, приятного вам аппетита!
Нелёгкий век стоит перед тобой,
И всё же - гутен морген, дорогой!
Дела семейные,
Платки нашейные,
И пояса, и чудеса галантерейные...
Жена ласкается,
Цена кусается,
Махнуть рукою - да рука не поднимается!
Цену вежливо и тоненько
Пропищит волшебник-трикотажник.
Ты с невозмутимостью покойника
Наизнанку вывернешь бумажник.
Все ваши будни, да и праздники - морозны.
И вы с женою как на кладбище серьёзны.
С холодных стен - с огромного плаката
На вас глядят весёлые ребята,
И улыбаются во всех витринах
Отцы семейств в штанах и лимузинах.
Откормленные люди на щитах
Приветствуют по-братски: «Гутен таг!»
Откуда денежка?
Куда ты денешься?
Тебе полвека, друг, а ты ещё надеешься!
Не жди от ближнего,
Моли Всевышнего -
Уж Он тебе всегда пошлёт ребенка лишнего!
Трое, четверо и шестеро...
Вы, конечно, любите сыночков!
Мировое детское нашествие
Бестий, сорванцов и ангелочков.
Ты улыбаешься обложкам и нарядам,
Ты твёрдо веришь: удивительное - рядом!
Не верь, старик, что мы за все в ответе,
Что дети где-то гибнут, - те, не эти.
Чуть-чуть задуматься - хоть вниз с обрыва!
А жить-то надо, надо жить красиво.
Передохни, расслабься. Перекур!
Гуд дэй, дружище! Пламенный бонжур!
Ах, люди странные,
Пустокарманные,
Вы - постоянные клиенты ресторанные,
Мошны бездонные,
Стомиллионные
Вы наполняете - вы, толпы стадионные.
И ничто без вас не крутится:
Армии, правительства и судьи, -
Но у сильных в горле, словно устрицы,
Вы скользите, маленькие люди.
И так о маленьком пекутся человеке,
Что забывают лишний ноль вписать на чеке.
Ваш кандидат - а в прошлом он лабазник -
Вам иногда устраивает праздник.
И не безлики вы, и вы - не тени,
Коль надо бросить в урны бюллетени.
А «маленький» - дурацкое словцо,
Кто скажет так - ты плюнь ему в лицо.
Пусть это слово будет не в ходу.
Привет, Мак-Кинли, хау ду ю ду!
1973
Баллада о Кокильоне
Жил-был
учитель скромный Кокильон.
Любил
наукой баловаться он.
Земной поклон за то, что он
Был в химию влюблён,
И по ночам
над чем-то там
Химичил Кокильон.
Но, мученик науки гоним и обездолен,
Всегда в глазах толпы он - алхимик-шарлатан,-
И из любимой школы в два счёта был уволен,
Верней, в три шеи выгнан непонятый титан...
Титан
лабораторию держал
И там
он в муках истину рожал.
За просто так - не за мильон,
В двухсуточный бульон
Швырнуть сумел
всё, что имел,
Великий Кокильон.
Да мы бы забросали каменьями Ньютона,
Мы б за такое дело измазали в смоле!
Но случай не позволил плевать на Кокильона, -
Однажды в адской смеси заквасилось желе.
Бульон
изобретателя потряс.
Был он -
ничто: не жидкость и не газ.
И был смущён и потрясён,
И даже удивлён:
«Эге! Ха-ха!
О эврика!» -
Воскликнул Кокильон.
Три дня он развлекался игрой на пианино,
На самом дне в сухом вине он истину искал...
Вдруг произнёс он внятно: «Какая чертовщина!..»
И твёрдою походкою он к дому зашагал.
Он днём
был склонен к мыслям и мечтам,
Но в нём
кипели страсти по ночам.
И вот, на поиск устремлён,
Мечтой испепелён,
В один момент
в эксперимент
Включился Кокильон.
Душа его просила, и плоть его хотела
До истины добраться, до цели и до дна, -
Проверить состоянье таинственного тела,
Узнать, что он такое: оно или она?
Но был
в великом опыте изъян -
Забыл
фанатик намертво про кран.
В погоне за открытьем он
Был слишком воспалён -
И миг настал,
когда нажал
На крантик Кокильон.
И закричал безумный: «Да это же коллоид!
Не жидкость это, братцы, - коллоидальный газ!»
Вот так, блеснув в науке, - как в небе астероид -
Взорвался - и в шипенье безвременно угас.
И вот -
так в этом газе и лежит,
Народ
его открытьем дорожит.
Но он не мёртв - он усыплён,-
Разбужен будет он
Через века.
Дремли пока,
Великий Кокильон!
А мы, склонив колени, глядим благоговейно,-
Таких, как он, немного - четыре на мильон!
Возьмём, Ньютона, Бора и старика Эйнштейна,
Раз-два, да и обчёлся - четвёртый - Кокильон.
1973
Прерванный полёт
Кто-то высмотрел плод, что неспел,
Потрусили за ствол - он упал...
Вот вам песня о том, кто не спел,
И что голос имел - не узнал.
Может, были с судьбой нелады
И со случаем плохи дела,
А тугая струна на лады
С незаметным изъяном легла.
Он начал робко - с ноты «до»,
Но не допел ее не до...
Не дозвучал его аккорд
И никого не вдохновил...
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил...
Смешно! Не правда ли, смешно!
А он шутил - недошутил,
Недораспробовал вино
И даже недопригубил.
Он пока лишь затеивал спор,
Неуверенно и не спеша,
Словно капельки пота из пор,
Из-под кожи сочилась душа.
Только начал дуэль на ковре,
Еле-еле, едва приступил.
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
И судья ещё счёт не открыл.
Он хотел знать всё от и до,
Но не добрался он, не до...
Ни до догадки, ни до дна,
Не докопался до глубин,
И ту, которая одна,-
Не долюбил.
Смешно, не правда ли, смешно!
А он спешил - недоспешил?
Осталось недорешено,
Всё то, что он недорешил.
Ни единою буквой не лгу -
Он был чистого слога слуга,
И писал ей стихи на снегу...
К сожалению, тают снега!
Но тогда ещё был снегопад
И свобода писать на снегу.
И большие снежинки, и град
Он губами хватал на бегу.
Но к ней в серебряном ландо
Он не добрался и не до...
Не добежал бегун, беглец,
Не долетел, не доскакал,
А звёздный знак его - Телец -
Холодный Млечный Путь лакал.
Смешно, не правда ли, смешно,
Когда секунд недостаёт, -
Недостающее звено -
И недолёт, и недолёт.