Откуда у выживших и силы-то взялись! Все мигом рванули в угол с поилкой. Камень, куда стекал ручеёк, оказался выдолблен изнутри, так что получился своего рода бассейн, полный прозрачной влаги.
И какой у неё оказался вкус!
Честно говоря, у меня просто нет слов, чтобы должным образом его описать. Но холодная сладковатая жидкость снимала усталость, напряжение и кажется, даже голод. Вспомнился Казимир, поивший Теодора некой водой из загадочного источника с невероятным вкусом. Может, именно его мы и нашли?
— Продавать бы её, — мечтательно протянула Маруся и блаженно отрыгнула. — На этом такие деньги поднять можно…
— Займись, — без тени улыбки посоветовала Валентина. — Организуй лечебные туры. Для выживших — скидки.
— Экономия, как она есть, — согласился я и вдруг ощутил подступающую сонливость невероятной силы. — Всё. Я — устал, я — мухожук.
В одно мгновение мне стало глубоко побоку, сожрут меня или нет. Пусть хоть сотни тварей врываются в пещеру, со своими зловещими намерениями, вплоть до сексуального насилия. Я хочу спать. Посему отправился в угол потемнее, нашёл там обросший мхом камень и уложил сверху свою многострадальную голову. Кто-то, сидящий за пультом, поднял вверх большой палец, щёлкнул рубильником и свет погас.
Однако тут же что-то вспомнил и включил снова. Но за мгновение темноты картина пещеры успела конкретно измениться. То есть, только что все стояли на ногах и вот уже неподвижно лежат, подобно мертвецам. Поначалу я даже подумал, что случилось нечто ужасное, но тут же услышал сопение, хрюканье и храп. Все спали. В том числе и Череп, которого, видимо, поставили часовым у отломанной каменной башки. Боец попирал оную своей и громко высвистывал носом марш спящих часовых.
Впрочем, нет, я ошибался: спали не все. Кто-то, из женщин, стоял у родниковой купели и любовался своим отражением в воде. Так, Диана валялась между своих телохранителей, а три девчонки из моей нечаянной свиты предпочли разместиться рядом со мной. Значит…
— Иди ко мне, — сказала Оксана и не оборачиваясь поманила рукой.
Точно во сне (чёрт, именно во сне!) я встал и медленно приблизился к девушке. Она, как и прежде, стояла спиной ко мне и продолжала смотреть в воду.
— Смотри, — Оксана показала пальцем. — Видишь?
Сначала я даже не понял, куда нужно смотреть, потому что пытался рассмотреть лицо девушки, скрытое за покрывалом чёрных волос. Казалось простой случайностью, что при любом повороте головы они полностью скрывали всё, что я хотел увидеть. И лишь чуть до меня дошла одна обескураживающая истина: в тот момент, когда лицо Оксаны должно было показаться, по воздуху словно проходила некая рябь, точно помехи в телевизоре и статус кво сохранялся.
— Не занимайся ерундой, — ночная гостья повысила голос и в этот миг показалось, будто говорит не один, а множество разных людей. — Смотри.
Однако, даже уставившись в нужном направлении я поначалу не увидел ничего интересного. Всё та же каменная купель, наполненная прозрачной влагой. Только теперь жидкость медленно шла по кругу, точно я видел водоворот. Какие-то мелкие тёмные точки, может быть обычный мусор, неторопливо вращались вокруг белого жгута, который проявлялся всё отчётливее. Впрочем, чёрные точки…Что-то с ними не так.
Я подошёл ближе и наклонился. Блин, да с ними всё оказалось не так! Во-первых, все двигались навстречу потоку, но с той же скоростью; во-вторых — никакого мусора: сквозь чёрные пятнышки просвечивало дно крохотного бассейна. И в-третьих, странные штуковины постоянно меняли форму, напоминая амёб. Короче, я видел что-то живое.
— Что это? — спросил я, заворожённый хороводом непонятных фиговин.
— Души, — очень тихо сказала Оксана и я вдруг ощутил космический холод, повеявший от соседки. — Души людей, угодивших в паутину Бездны. Те, кто умер именно здесь. Тени Бездны.
— Так какого же они делают в этой…В этом…
— Знаешь, куда ты сейчас заглядываешь? — Оксана негромко хихикнула. — Откуда вы все пили воду? Это — Зеркало Теней. Таких в Бездне очень много, только нужно знать, где искать. Своего рода информационный экран, который показывает состояние Оси Чистилища.
— Ну и что? — спросил я, не совсем понимая, нахрена мне это рассказывают.
— Душ не очень много, — задумчиво произнесла девушка и коснулась пальцем поверхности Зеркала, отчего по жидкости пошли кольца, скрывшие водоворот, — и Повелителям Бездны это совсем не нравится.
— У этой проклятой дыры есть свои повелители? — поинтересовался я, наблюдая за кругами на воде. В купели вновь не наблюдалось ничего, кроме каменного дна.
— Есть. Как у Рая и Ада, — Оксана запрокинула и голову и мне показалось: ну, вот сейчас я-таки увижу лицо девушки! Ан нет, всё тот же непроницаемый поток чёрных волос. — А знаешь, что есть Рай? Точка, посреди абсолютного Ничто. Давным-давно часть ангелов под предводительством Люцифера взбунтовалась и началась война. Мятежных ангелов низвергли и пав, они сотворили Ад. Противовес Рая — другая точка в Ничто. Две вершины двух невообразимых конусов с бесконечной высотой и общим бесконечным основанием. Основание, это — наша вселенная.
Я попытался представить, о чём мне рассказывают и ощутил, как моя крыша начала медленно дрейфовать в сторону абсолютного Ничто. Бред какой-то! Однако я опасался задавать уточняющие вопросы, догадываясь, что объяснения занесут в такие дебри, откуда не выцарапает и бригада психиатров. Поэтому собеседница беспрепятственно ушла в глубины метафизики.
— Рай, по определению — бесконечное блаженство, Ад — такое же безграничное мучение. Однако необходимы бесстрастные судьи, способные определять, кому и как воздастся по его заслугам. Во время войны остались ангелы, не примкнувшие ни к одной из сторон. Серые. Аггелы. Именно им определили судить души всех разумных существ вселенной. С этой целью им выделили особое пространство, не принадлежащее Раю, Аду и обычному мирозданию. Чистилище. Бездну.
— Что-то я не наблюдал тут покойников, кроме как тех, что скопытились собственно в Бездне, — я вспомнил жуткие сновидения из первого путешествия и порадовался, что в этот раз ко мне не торопятся толпы неудачников.
В глубинах чёрной шевелюры блеснул глаз и тут же исчез.
— Ты не способен видеть души, умерших вовне, — пояснила девушка, — но это — совсем неважно. Слушай. Души служат разменной монетой в грядущей войне Рая и Ада. Две точки уже начали сближение и когда они сойдутся, произойдёт столкновение. Чем оно закончится, неизвестно. То ли исчезнут обе, то ли одна поглотит другую. В любом случае, вселенная, в том виде, в котором мы её знаем, исчезнет навсегда. Исчезнут и аггелы. За ненадобностью. Когда серые поняли это, то решили принять участие в грядущей битве. Но для этого им кое-что необходимо.
— Души, — согласно кивнул я, радуясь, что хоть до чего-то сумел дойти сам.
— Да, но серые не могут брать обычные души. Им нужны, принадлежащие людям, умершим непосредственно здесь.
Я почесал в затылке, пытаясь прикинуть, с какими сложностями нам приходилось сталкиваться всякий раз, когда мы направлялись в Бездну. В первый раз — дикое поле, у чёрта на куличках, в мокрой земле которого пришлось ковырять глубокую яму, а после ещё и кормить человеком каменную пасть. В этот, если я всё правильно понял, Утюгу пришлось пошевелить множество связей, чтобы разнести фундамент городского театра.
— Похоже, — констатировал я, — твои Повелители сидят на голодном подсосе и в грядущем мордобитии им светит меньше, чем ничего.
— Душ действительно мало, — согласилась Оксана и вдруг оказалась совсем рядом. Я видел блеск её возбуждённых глаз, но почему-то резко утратил желание рассматривать лицо девушки. Начало казаться, что там и не лицо совсем. — Про это я сказала в самом начале. Прежде всё было проще: люди приносили жертвы и достаточно легко проникали в Бездну. Некоторым позволяли остаться в живых. Совсем немногих отпускали наружу, да ещё и наделяли ценными дарами, чтобы привлечь внимание остальных.
— Ну, в принципе, ничего не изменилось, — кивнул я, гадая, когда смогу войти в норму, после фармакологических опытов Дианы. — Сначала — Теодор, потом — я.
— Ты когда-нибудь слышал про козла, ведущего баранов на заклание? — мне показалось, что собеседница резко сменила тему. — Идёт впереди стада и то послушно следует за ним до мясокомбината. Возможно баранам кажется, что козёл — особенный и если они пойдут за ним, то тоже станут такими же.
— Глупости, — ухмыльнулся я и вдруг ощутил, как улыбка деревенеет на губах. — Ты хочешь сказать…
— Бездна помечает человека, которого отпускает наружу, — блеск глаза становился всё ярче и всё безумнее. — Никакого принуждения, но почему-то обстоятельства складываются так, что избранник возвращается. Снова и снова. И каждый раз приводит всё больше баранов. Если с человеком случается несчастье, то Бездна избирает другого и отпускает.
— То есть, если бы тогда с Теодором ничего не случилось, — я внезапно ощутил, что шагаю по тонкому шатающемуся мостику над бездной. Над Бездной, чёрт побери!
— Ты бы умер, как и я, — я уже начал различать черты лица и это пугало меня почти до усрачки. — И остался бы здесь, как и я.
— А если отказаться? — тут я и сам сообразил, насколько глупо это звучит. — Ну, бросить всё и удрать, куда глаза глядят?
— Скорее всего, так или иначе, но обстоятельства вынудили бы вернуться, — Оксана пожала плечами. — Но если уж так настойчиво избегать предначертанного, то Повелители запустят механизм наказания. Дабы остальным козлам было неповадно.
— Какой механизм? — спросил я осипшим голосом.
— Абдул Аль Хазреда, преодолевшего Бездну и написавшего Некрономикон, недаром именовали «безумный». Оставаясь бессмертным и практически неуязвимым, поэт удрал на отдалённый остров и поселился там с семьёй. Потом сработало проклятие Повелителей и Абдул сошёл с ума. Он убил всех своих детей, внуков и правнуков, а после нашёл способ покончить с собой.
— Невесело, — констатировал я. — Ну и как с этого спрыгнуть? В смысле, может пригласить какого экзорциста или батюшку, чтобы святой водой побрызгал?
Оксана откровенно расхохоталась. Волосы её разлетелись и на мгновение показалось, что я вижу всё лицо. По спине побежали ледяные мураши.
— Не болтай ерунду, — она погрозила пальцем. — Метку способен снять лишь тот, кто сам её поставил. Прецеденты, правда, имелись, но почему Бездна отпускала своих посланников — неизвестно. Пока это и неважно. Важнее — другое. И Ад, и Рай равно не желают появления третьей силы, способной сместить имеющееся равновесие. Поэтому они начали действовать. Например, Феникс — посланец Рая. Птица сжигает носителя души, вместе с ней и если она добралась до тебя — исчезаешь, без остатка. Хуже всего то, что Феникс — порождение Огненного Потока, поэтому великолепно чует всякого, кто связан с ним.
— Угу, — я принял очередную позитивную информацию к сведению. — А Преисподняя? Кого сюда прислали черти?
— Никого, — вновь рассмеялась Оксана. — И небеса, и Пекло неспособны проникнуть в Чистилище напрямую, поэтому они действуют через инструменты самой Бездны. Рай оживил часть Огненного Потока, а Преисподняя использует…
Указательный палец сначала неопределённо покрутился в воздухе и вдруг указал на меня.
— Что?! — попятившись, я едва не шлёпнулся на задницу. — Меня использует?
— Не тебя одного. Вас всех. Агентов Бездны.
Сначала я хотел взяться за голову и поискать там знаковые атрибуты — рожки, например. Нет, в том, что они там имеются я почти не сомневался, но повинна в их наличии скорее Ольга, которая в данный момент (если очень повезло) продолжает постигать секреты этого офигительного места. Впрочем, в утверждении инфернальной гостьи, как мне показалось, имелся один логический прокол.
— Погоди, — теперь я старательно контролировал все взгляды в сторону собеседницы. Желание рассмотреть её лицо пропало напрочь. — Но если Рай получил доступ к Огненному Потоку, а Преисподняя пытается использовать агентов Чистилища…
Я развёл руками, изображая недоумение. Почему-то мне показалось, что на невидимом лице появилась улыбка. Недобрая такая улыбка.
— Скажем так, — в голосе действительно ощущалась усмешка. — Пока твои действия устраивают все три стороны. Ты — очень хороший козёл, поэтому, скорее всего, тебе разрешат спастись и в этот раз. По крайней мере, меня точно прислали для того, чтобы помогать.
— Скажи, — в горле даже пересохло. — А от того, прежнего человека, хоть что-то ещё осталось?
Этот вопрос меня действительно интересовал. По ряду причин.
Холодные пальцы коснулись щеки и вдруг повернули голову. Безумный блеск глаз, прячущихся за волосами, несколько поутих и в них появилось нечто, более подобающее человеку. Кажется, я начал различать знакомые черты лица погибшей девушки. И в этот раз не ощущалось никакой потусторонней жути.
— Поцелуй меня, — слова едва различались. Поднялась вторая рука и тонкие твёрдые пальцы легли на мой затылок. — Прошу…
Несколько секунд ощущал касание губ на своих, а после лицо Оксаны вдруг стало похожим на кисель из густого тумана. Прикосновения пальцев я тоже не ощущал, а вместо этого появилось чувство быстрого падения. Я летел в серой мгле и бесформенные тени мелькали в тумане по обе стороны от меня. Иногда я различал только смутные пятна, а иногда они становились похожи на огромных крылатых существ.
Внезапно одно из них оказалось совсем рядом и полыхнуло большими пылающими глазами. Меня окатило таким ужасом, от которого сердце забилось в самый дальний уголок пятки и замерло. Мощная конечность вцепилась когтистыми пальцами в плечо и внезапно рванула к себе.
Под мерзкий хруст выламываемого сустава я подскочил на полу и ошалело уставился на женщину, сидящую рядом. Остальные продолжали спать.
— Проснулся? — негромко поинтересовалась Диана и поднявшись, махнула рукой. — Пошли, поговорим.
ДАВАЙ ДРУЖИТЬ
Самая главная, из всех змей подколодных, осторожно обошла девушек, лежавших рядом со мной, потом переступила ногу бойца, украшенную окровавленной марлей и в некотором замешательстве, остановилась, осматриваясь. У двери, которая спасла нас от жуткой погибели, тихо посапывал Лис. При этом он с такой нежностью прижимал к себе автомат, точно собирался предложить оружию руку и сердце. У каменной головы второй часовой вольготно разбросал руки и ноги в стороны забросив автомат под голову. Как испытавший то же, только раньше, могу подтвердить: после произошедшего — далеко не худшая подушка. Последний, из уцелевших воинов, калачиком свернулся у родника, если эту штуку продолжать называть привычным словом.
Диана с подозрением во взоре изучила дальний угол, подняла с пола крохотный камешек и бросила. Снаряд угодил в один из огромных грибов, судя по всему смущавших женщину и спокойно скатился на пол. Грибы тоже совершенно индифферентно отнеслись к подобной наглости и не стали бросаться на обидчицу. Никто даже не зарычал, что в общем-то странно. А, впрочем, может они затаились?
Всё это время я, позёвывая, наблюдал за телодвижениями главной сволочи этого похода и размышлял, какого чёрта ей нужно. Нет, сначала туда я её и хотел послать, но стало любопытно, с какого перепугу наша высокомерная прима снизошла до разговора с «быдлом», как она именовала меня прежде и «лабораторным экспонатом» в статусе которого я, к сожалению, так и продолжал оставаться. Распроклятая богатырская силушка возвращалась, но очень медленно и неохотно. Видимо организм опасался, что его вновь начнут ширять иголками.
Диана завела меня в самый угол, ещё раз опасливо покосилась на фиолетовые, с прозеленью, шляпки и таки решилась присесть у стены. Я предпочёл оставаться на ногах, рассматривая спутанные волосы и огромный шишак, торчащий наружу. Интересно, когда это она успела так приложиться? Больно, наверное, Жалости я не ощущал.
— Первым делом я хочу принести свои, самые глубокие и искренние, извинения, — при этом в глаза мне смотрели так пристально и честно, что сразу становилось понятно: ни о какой искренности и речи быть не может. Да и столь кардинальное изменение тональности песен этой сирены вызывало скорее усмешку. — Всё, произошедшее ранее — огромная, почти непоправимая, ошибка.