Победили Тамара с Ларисой: После очередного скандала, мать психанула и сама уехала назад, в деревню. И жизнь стала – одно удовольствие…
***
…В школе Тамара выделялась среди подруг не знаниями, а …ранней женственностью. Торчащие груди и округлые ягодицы никак не гармонировали со школьной формой и были предметом вожделенных взоров мужчин и насмешек у своих сопливых сверстников. Поначалу это нервировало Тамару и она даже, с помощью мамы, бинтовала груди, чтобы пацаны не шипели ей вослед: «Во, буфера!». Но потом, сравнивая себя с инфантильными одноклассницами, она приняла свои недостатки, как достоинства. И случилось это на выпускном вечере, когда завуч пригласила курсантов лётного училища из соседнего райцентра. Курсанты, как мухи на мёд липли к Тамаре и Людочке Печерской, которая – тоже была при теле…
А через некоторое время курсанты приехали уже в погонах и увезли девчонок в места службы в качестве жён. Всем тогда казалось, что девчонкам выпал счастливый жребий…
Но, увы… Лётчик поселил Тамару в малосемейку типа «Хи-хи Ха-ха» при военном аэродроме в тридцати километрах от города на восьми квадратах с казённой нумерованной мебелью: кровать, шкаф и стол. О жалованьи мужа даже вспоминать потом было стыдно: со всеми «лётными» и «пайковыми» едва переваливало за инженерский минимум, как эталон совкового благоденствия… Надеяться на светлое будущее, созерцая рядом майорских жён с вымороченной сотней рублей прибытку, не приходилось. Впереди – никакого просвета. Даже поездка «в город» на полуживом «ЛИАЗе» (на нём возили детей в школу в ближайший райцентр) была зациклена графиком школьного расписания: в шесть вечера – назад, в стойло! Ни в театр, ни в ресторан, ни в гости.
Тамара, яркая красавица-брюнетка зачахнуть в гарнизонном болоте не мечтала и свою жизненную перспективу видела в использовании богом данных своих чар. В первый же выезд «в город» они, с такой же лейтенантшей-соседкой, после вдрызг растраченных денег, зашли поесть в ресторан «Балтика», до прибытия автобуса оставалось ещё полтора часа. И тут случилось то, что неминуемо должно было случиться… Официантка, с лукавой ухмылкой, подсадила к ним за стол двух нестарых симпатичных мужчин в морской форме. Форма у девушек подсознательно вызвала антипатию, но не прошло и десяти минут, как завязался тёплый контакт: моряки были обворожительными рассказчиками и очень привлекательными внешне. Простушка-подружка не удержалась и, после выпитого шампанского, стала задавать бестактные вопросы: «А вы женаты?», «А какая у вас зарплата, у моряков?»
То, что они услышали в ответ поразило их до онемения. Моряки были холосты, а зарплата у них превышала лейтенантскую во много раз! Правда, они занимали высокие должности – капитан и старший механик.
Моряки щедро уставили стол и …девушки спохватились лишь тогда, когда взглянули на часы: их автобус уже уехал. Они заволновались, но моряки удивились: «Какая проблема? Отвезём вас на «моторе»!
И отвезли. К себе на судно, в каюты….
А утро… затянулось до вечера, когда, вдруг, капитан сделал Тамаре предложение…
Тамара была в смятении… Жизнь могла бы повернуться в радужную сторону, но она была уже… на шестом месяце беременности.
Подруга-лейтенантша уехала вечерним автобусом на аэродром, к мужу, на расправу, а Тамару капитан не отпустил. Он был согласен на всё… То, что он услышал ночью от Тамары только укрепило капитана в решении: отнять Тамару у лейтенанта. Даже беременную…
Тамара понимала, что аборт делать уже поздно, а жить со своим лейтенантом – это поставить на себе крест. Но, разведясь с лейтенантом, она получит такие жалкие алименты, что придётся искать работу… Какую? Без профессии… Уборщица? Сторож? Пойги на панель? С ребёнком на руках… Полный тупик.
И Тамара приняла предложение капитана, как манну небесную и решение всех проблем, хотя он и был старше её на десяток лет…
…Но по истечении двух лет в новой семье Тамара поняла, что она сменяла «часы на трусы». Лейтенант, какой-никакой, но всё-таки был под боком и ночевать, хоть измочаленный службой, но приходил домой. Капитан же, после двухнедельных застолий, пропадал на полгода в море и Тамара, как «соломенная вдова», ложилась со слезами в холодную и пустую постель. (Второго ребёнка она тоже отправила к своей матери и перевела на неё «лейтенантские» алименты). Рядом жили точно такие же жены моряков. Одни из них смирились с такой жизнью в силу своего генетического кода, другие строили свою личную жизнь, пускаясь во все тяжкие и тогда отсутствие мужей-добытчиков их вполне даже устраивало: «муж-батрак», а чего плохого? Не достаёт, а денежки делает немалые!
Так Тамара сошлась близко с Ларисой («Лялей»), женой старшего механика, обе родили, обе отправили детей своим мамам. И застраховали свою жизнь, таким образом, гигантскими алиментами, ежели их виртуальным муженькам времяпровождение их жён придётся не по вкусу. «Адью! И полжизни плати!» Потому что своих мужей они считали извергами, которые губят их молодость и здоровье отсутствием половой жизни и гормональным сбоем.
…Родители Ларисы-Ляли так были заморочены добыванием денег, каждый на двух работах, что совсем не вникали в жизнь дочери. Они всю жизнь копили деньги: вначале на холодильник «ЗИЛ» (мечта! Очередь – 5 лет!), потом на болгарскую стенку, на гараж (покупали заранее, впрок!) и, наконец, – на автомобиль «Жигули» (очередь – 15 лет!). Очнулись, когда дочкин след простыл, она поступила в иняз и демонстративно переселилась в общагу, чтобы не видеть своих примитивных «совков». А за то, что ей каждое воскресенье приходилось, скрепя сердцем, идти к своим одрам за продуктами и выслушивать при этом советы и нотации, она их тихо ненавидела и выход из замкнутого круга нищеты Ляля (так её окрестили ещё в школе, она не выговаривала букву «р») видела в срочном замужестве. Студент-старшекурсник, вернувшийся из преддипломной стажировки в капстране вполне подходил: просматривалась совместная командировка за кордон! И они, прямо в общаге, обмыли «бормотухой» всей группой «англичан» сие, как оказалось – заурядное событие: роспись в ЗАГСе. Однако, её жизнь в лучшую сторону брак не изменил. Она продолжала жить (на птичьих правах (местная!, не положено.) в общаге, а молодой муж, после защиты диплома, умудрился слинять на ПМЖ в …Израиль. А перед отъездом подал документы на развод. За согласие на развод (горела виза муженьку в Израиль!), папашка-зубопротезист отстегнул Ляле сумму с тремя нулями. Господи, ну хоть что-то поимела от затеи, чтоб полгода не побираться у собственных жлобов!
Подружка Катя, окончившая иняз двумя годами ранее получила распределение в город Калининград, в заочную школу моряков. Это предполагало выход в море на плавбазе, там располагался УКП (учебно-консультационный пункт), где она давала уроки заочникам и принимала зачёты у комсостава по программе аттестации.. Там же, прямо в океане, она нашла себе мужа. И прислала Ляле коротенькое, но со значением, письмо: «А мужики здесь, возвратясь из полугодового рейса в океан, бросаются на баб, как голодные собаки на кость! И я уже вышла замуж, бросила этот дурдом-школу с копеечной зарплатой и сижу дома – беременная! Приезжай, пристроим и тебя, без проблем! Деньги на дорогу, если надо, я тебе вышлю».
Не долго думая, Ляля перевелась на заочный и приехала к Кате.
На третий день Катя обнаружила, что подружка Ляля обходится без лифчика, ходит по квартире в «бикини», что белобрысая мордашка у неё сильно смахивает на Мэрилин Монро и, таким образом, она представляет реальную угрозу её браку… А «голодный самец» уже на подходе… и, если он хоть разок «кинет глаз» на эту стерву без комплексов, у него точно «поедет крыша».
И тогда она потащила Лялю в кадры Тралфлота.
Флот в Калининграде так стремительно рос, что кадры гребли всех подряд, но!… Сначала, даже для ловли рыбы в океане без заходов в инпорты, требовалась виза. При этом нужна была одиозная характеристика-рекомендация за период не менее года. Любые распрекрасные характеристики из Жмеринки или Мухосранска дяди из «серого дома»не принимали на веру, даже комсомольские. Как правило, вновь принятого посылали на ремонтируемые суда, где, при особом отношении с помполитом (стать его осведомителем) он мог протолкнуть визу через полгода и даже ранее – «серый дом» относился с пониманием к своим засланным казачкам – помполиту и корпусу его стукачей.
Лариса сильно оробела, когда увидела прямо перед собою два, увеличенных сильными линзами, мутных зерцала: это были глаза сидевшего напротив начальника отдела кадров Тралфлота Коновалова Петра Прокофьевича. Рядом, в согбённой позе мельтешил его «шестёрка» на подхвате – Владимир Мартынюк – очень нужный человек для приёма-передачи взяток, поборов и организаций халявных застолий для своего шефа, прозванного среди моряков «Клопом».
– Ну, и что же ТЕБЯ потянуло на работу в море? Бросила учёбу в ВУЗе, дом, развелась с мужем? – не разжимая губ, процедил-пригвоздил «Клоп», вертя в руках автобиографию соискательницы на святое! На визу!
– Родители не могут меня больше содержать. Хочу сама зарабатывать. А оканчивать ВУЗ я смогу и заочно, два года осталось, – смутилась Лариса.
– Оформи и дай ей направление на дизель-электроход «Калининград», он ещё долго будет на ремонте в заводе. Там помполит Эдуард Багдасаров. Он любит… помогать девушкам получать побыстрее визу, – повернул вбок, к Мартынюку абсолютно лысую голову «Клоп».
– Особенно он любит чуть ни еженедельно устраивать судовым женщинам медосмотры, он ведь – фельдшер по специальности, – хохотнул Мартынюк. – Ознакомтесь с Уставом и пройдите медкомиссию, – он подал Ларисе бланк санпаспорта. – И – хоть завтра – на работу. Направляетесь дневальной: раздача пищи в столовой команды и уборка кают комсостава – вот такие будут у вас нехитрые обязанности. – Ну, а вы, что? Тоже на работу? – Мартынюк обратился к стоящей у двери Кате.
– Спасибочки. Работа ваша по 12 часов в день за копейки мне не подходит. И я уже социально обеспечена! – Катя похлопала себя по выпуклому животу. – По крайней мере на 18 лет.
Дома Катя старательно наставляла Ларису: избавиться поскорее от землячки, исправить свою ошибку разыграть из себя меценатку требовало время – муж возвращался через неделю из рейса.
– Смотри, чтобы тебя поселили в отдельную каюту. На рабочий халат пришей большой карман и постоянно носи в нём книгу. При любом случае делай вид, что читаешь с увлечением. Моряки, как дети их тянет к знаниям, они не любят пустышек, им подавай интеллектуалок… Рабочий халат укороти, чтоб – выше колен… Ну, ты поняла меня, да?
– А какую книгу мне читать? Я ни в школе, ни после школы не прочла ни одной книги, – призналасьЛариса. В такие игры со студентами она не играла.
– Советую Джека Лондона. Или нашего, морского писателя Валентина Пикуля. Ты подсмотри, чем они интересуются и дуй с ними в одну дуду!
На радость Ларисе первая трудовая повинность официантки в этот период на судне не требовалась: камбуз не работал (ремонт) и команда питалась по талонам в заводской столовой. Оставалась уборка кают. И утроенное внимание Лариса обратила на «контингент» кают своего заведования – комсостав лобовой надстройки. Здесь сразу обнаруживался статус владельца каюты: «холост-женат» и «с жильём или безлошадный». Первые шли в разработку, вторые – только как запасной вариант, форс-мажор. И, если – перспективный, как работник.
Катя была сто раз права. Буквально на третий день Лариса «задремала» в кресле хозяина каюты – старшего механика. Халат распахнулся, а на голых до самого бикини ножках лежала раскрытая книга Джека Лондона «Мартин Иден». Стармех был сражён. Он так разволновался, что достал из серванта бутылку и залпом проглотил стакан коньяка. Увиденное было сказкой, мечтой всего рейса и – вот она, сама – тут, во плоти, в натуре, а не во сне, сидит готовенькая в его каюте…
Конечно, жгуче захотелось сразу же обнять её, зацеловать и потащить в постель… Но, счастье было так близко, что была опасность спугнуть его… И он решился на вариант осады: наполнил рюмки, вытащил их холодильника нарезанный лимон и тихонько погладил Ларису по щеке:
– А что вы, Лялечка, читаете? Вас сморило? Не хотите ли лечь на диван, а я сейчас же уйду в машину, по делам. Отдохните. Не выпьете ли со мною рюмку? – он хотел любым путём продлить очарованье и не знал: как?
Лариса «проснулась», стыдливо запахнула халат и пересела на краешек дивана:
– Ой, извините, я не заметила, как отключилась. Почти до утра читала книгу. Здесь про любовь моряка к девушке… Это так клёво!
И тут Виталий включил проверенный вариант:
– А давайте сегодня вечером сходим вместе в ресторан «Балтика»? Мне надоели мужские застолья с разговором на одну тему: «О дровах»…
– О каких дровах?, – удивилась Лариса.
– Да я имею ввиду – производственную тему. Но так говорят о канадских лесорубах, что они в лесу говорят о женщинах, а с женщинами – о дровах! Так мы идём вечером в ресторан?
– А что вам скажет потом ваша жена? – закинула контрольный вопрос Лариса, хотя ЖОПы (женский обслуживающий персонал по лексикону помполита, его куратора) уже давно её просветили по каждому персонажу из её «контингента». Стармех Виталий был холостой и жил с родителями.
В вестибюле ресторана, у гардероба Ларису неприятно поразила бесцеромонность высокой, вызывающе красивой молодой женщины, которая нарочито панибратски приобняла Виталия (при этом он сконфузился) и вполголоса спросила:
– Что за кралю ты сегодня привёл, Виталий?
– Перестань, не задирайся, «Мальчишка». Это моя мон-ами, …друг сердца. Познакомтесь. Надеюсь, станете подругами. Это – Рита, жена моего друга. Но все друзья зовут её «Мальчишка» за отчаянный характер. А это – Лариса. Она – переводчик английского языка (соврал Виталий).
– О! Уважаю. В школе была троечница… Приглашаю за мой стол. Выпьем за знакомство. – Рита сверкала золотой фиксой в милой улыбке.
– Ну, конечно! Лариса в нашем городе недавно и у неё нет ни подруг, ни знакомых. Ты, Риточка, прими Ларису в свою компанию! (Если бы Виталий мог заглянуть вперёд во времени, он бы забрал свои слова назад!)
Два огромных зала заполняли мужские компании за сдвинутыми столами и, судя по обрывкам фраз, – «мили, баллы, тонны, сети»здесь проходило всеобщее диспетчерское совещание. И только в углу, в полумраке, за отдельным, сдвоенным столом, пышным цветником выделялась компания роскошных женщин: «корпус» Риты.
– Ну, вот видишь теперь, как моряки прожигают свою молодость. В море им общения оказалось мало, так они и здесь собираются в компании и талдычат за рюмкой водки про то же самое… про своё, морское… Никакая женщина не выдержит такое общество чокнутых мореманов!
Мест в ресторане уже не было, но их гостеприимно подсадил к себе за огромный стол старпом промыслового СРТ (среднего рыболовного траулера) Ким Мелёшкин, который сразу бросился наливать пришедшим шампанское.
– Как-то неловко, он нас угощает…,засомневалась Лариса.
– Он будет поить всех подряд своих знакомых, а потом, к закрытию, попрощается со всеми, поднимет скатерть, нырнёт под стол и заснёт. Разбудят его только в шесть утра уборщицы и отнесут досыпать на топчан в свою каморку с инвентарём. Там Ким проснётся в 12 часов, к открытию ресторана, умоется в туалете и – снова за стол! Таким образом, он просто живёт в ресторане всю стоянку, до отхода в море. А за столы все его расходы оплачивает буфетчица Августа, которой он оставил аккредитивы «на предъявителя» на всю, заработанную в рейсе сумму, которой хватило бы на покупку автомашины. А дело в том, что ещё до войны Ким родился в Кёнигсберге, где его отец работал военным атташе. Отца расстреляли. Но в автобиографии Ким упорно и назло пишет в графе «место рождения» – «Кёнигсберг, Гитлерштрассе, 17» – в отместку за убиенного чекистами отца. Они не пускают его в капитаны, а он – дурачится, и нахально прикалывается, прожигая свою жизнь в кабаке.
(Позже Кима Мелёшкина обнаружат сбитым на дороге «случайной» автомашиной, которую, естественно, не найдут).
Ночевать они с Виталием поехали вместе, на судно.
А на следующий день Ляля пожаловалась Катерине:
– А потом… Сама не знаю, как…
– Ты учти, что переспать они все горазды, а вот жениться – ни в какую: быта боятся. А поэтому ты его подстимулируй. Потряси сиьками по каютам, чтоб кто-то на тебя глаз положил и нажалуйся ему: мол, пристаёт, на женитьбу намекает…