2) проявление и развитие данной функции зависит от уровня развития психики живого существа;
3) она проявляется и осуществляется на всех уровнях психики – от бессознательного и интрапсихического до сознательного и социального.
2.1. 1863: Ожидаемое будущее И. М. Сеченова
В трудах И. М. Сеченова (1829—1905), точнее, в самой его известной работе 1863-го года «Рефлексы головного мозга» [364], сформулированы первые предположения о существовании и роли особого механизма прогнозирования. Сеченов пишет: «при ожиданности раздражения в явление вмешивается деятельность нового механизма, стремящегося подавить, задержать отраженное движение. В иных случаях этот механизм побеждает силу раздражения, тогда отраженного (невольного) движения нет. Иногда же, наоборот, раздражение одолевает препятствие – и невольное движение является», и в «Элементах мысли» (1878 год): «при реальных встречах с явлениями или последованиями человек должен мало-помалу выучиться различать в них те выдающиеся моменты, которые соответствуют поочередному возниканию, течению и исчезанию звеньев, из которых слагается ряд. С другой стороны, встречи с обрывками рядов приучают сопоставлять средние звенья с крайними и наоборот (воспоминание по отрывкам целого); и, конечно, при подобных сопоставлениях всякое предшествующее звено должно являться в сознании относительно своего последующего с атрибутом исчезания, а последующие – с атрибутом ожидания. Еще позднее, когда для человека наступает период классификации и обобщения расчлененных рядов, чувственные признаки превращаются в символы: предыдущее и последующее; начало, продолжение и конец; прошедшее, настоящее и будущее. Здесь прошлое есть исчезнувшее; настоящее – совершающееся, а будущее – ожидаемое» [364]. Позволим себе еще одну цитату: «…значение имеет обширная категория ожиданий. Ими наполнена вся душа ребенка, когда он гуляет и производит разного рода эксперименты. Ожидаемое – это цель всех его действий; оно представляется существующим лишь уму, но в данную минуту не есть ни видимое, ни осязаемое. Все подобные переходы мыслей от испытанного прежде к несуществующим налицо соответствующим реальностям, повторяясь несчетное число раз, приучают человека мало-помалу считать реальности возможными и за пределами чувств». Пожалуй, в истории психологии – это первое зафиксированное в научных трудах упоминание прогнозирующего поведения.
2.2. 1874: В. Вундт: понятие антиципации
Во многом упрощая историю развития психологии конструирования будущего, можно сказать: в то время, как И. М. Сеченов и его последователи русской научной школы (в т.ч., И. П. Павлов) развивают «нейрофизиологическую линию» изучения механизмов предвосхищения (о чем мы поговорим более подробно в соответствующем разделе), Вильгельм Вундт в Германии закладывает «психологическую линию» изучения этих процессов, основываясь на экспериментальном методе интроспекции (последователи – О. Кюльпе, Э. Титченер и др.)
В. Вундт (1832—1920) уделял значительное внимание механизму предвосхищения будущего в своих трудах. И именно он первым использует термин «антиципация» (англ. anticipation от лат. anticipo – предвосхищать, упреждать, опережать) в качестве специального психологического термина [710] в работе «Grundzüge der physiologischen Psychologie» (издание в СПб. в 1880 как «Основания физиологической психологии»). Вундт, выдвинув три знаменитых основных биполярных координаты психического процесса: приятное-неприятное (pleasurable-unpleasurable), возбуждение-успокоение (arousing-subduing) и напряжение-расслабление (strain-relaxation), связывал их с протеканием эмоциональных процессов (emotional affect). В. Вундту принадлежит важнейшая роль в определении направления исследований психологических механизмов предвосхищения. В современных исследованиях используются методики, позволяющие оценить отношение человека к будущему, в частности, на основе трех классических факторов, предложенных Вундтом (что будет рассмотрено в соответствующем разделе).
2.3. 1932: Динамический стереотип И. П. Павлова
В науке первой половины ХХ столетия одним из первых обратил внимание на проблему «предупредительной» функции условных сигналов И. П. Павлов при исследовании особенностей формирования динамического стереотипа. Понятие динамического стереотипа предложено Павловым (Доклад на Х Конгрессе физиологов, Копенгаген, 1932) и означает систему условно-рефлекторных ответов. Приведем определение Павлова: «На большие полушария как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма беспрерывно падают бесчисленные раздражения различного качества и интенсивности. Одни из них только исследуются (ориентировочный рефлекс), другие уже имеют разнообразнейшие безусловные и условные действия. Все это встречается, сталкивается, взаимодействует и должно в конце концов систематизироваться, уравновеситься, так сказать, закончиться динамическим стереотипом» [293].
Текущий рефлекторный ответ (функциональное состояние) становится сигналом для последующего ответа и подкрепляется им. При регулярных воздействиях вся цепочка ответов может быть воспроизведена при предъявлении лишь одного из стимулов. Обратим внимание, что характеристикой сформированного динамического стереотипа является уменьшение временного промежутка между началом раздражения и ответной реакцией.
По сути дела, любой прогноз – это и есть динамический стереотип образа будущего, а дезадаптация – невозможность реализации динамического стереотипа, что гениально предвидел И. П. Павлов на уровне физиологии ВНД, задолго до появления терминов «когнитивный диссонанс» и «фрустрация». Как пишет Павлов далее: «Здесь – чувство трудности и легкости, бодрости и усталости, удовлетворенности и огорчения, радости, торжества и отчаяния и т. д. …часто тяжелые чувства при изменении обычного образа жизни, при прекращении привычных занятий, при потере близких людей, не говоря уже об умственных кризисах, имеют свое физиологическое основание в значительной степени именно в изменении, в нарушении старого динамического стереотипа и в трудности установки нового» [293].
2.4. 1934: Н. А. Бернштейн: модель потребного будущего
Изучение механизмов конструирования будущего на нейрофизиологическом уровне были продолжены замечательными учеными начиная с первой трети и середины ХХ века, среди которых: П. К. Анохин, Е. В. Соколов, Н. А. Бернштейн, К. Прибрам, И. М. Фейгенберг и многие другие.
Н. А. Бернштейн пишет: «Близкая к одинаковости легкость и точность выполнения всех вариантов (привычных движений – А.М.) свидетельствует о том, что все эти варианты определяются в конечном счете одной и той же верховной руководящей энграммой, по отношению к которой энграммы размера и положения занимают подчиненное место. Те энграммы, которые определяют далее мышечную структуру каждого из конкретных вариантов, лежат, очевидно, еще ниже… Отсюда приходится сделать вывод, что верховная энграмма, которую можно было бы назвать „энграммой данного топологического класса“, уже чрезвычайно структурно далека (а потому, вероятно, и локализационно далека) от какого бы то ни было сродства с мышечно-суставными схемами: она целиком геометрична, представляет собой очень абстрагированный моторный образ пространства (курсив мой – А.М.). Это заставляет думать, пока еще в порядке гипотезы, но очень настойчиво напрашивающейся, что область локализации этих верховных моторных энграмм обладает и сама топологической упорядоченностью по типу внешного пространства или моторного поля (во всяком случае – отнюдь не по типу мышечно-суставного аппарата)», и далее – «проекция самого внешнего пространства в том виде, в каком оно моторно дано субъекту. Эта проекция, по всему предыдущему, должна быть конгруэнтной с внешним пространством, но конгруэнтной только топологически, а совсем не метрически» [41].
В целом идея Бернштейна оказалась совершенно верной – в коре кодируются свойства внешней среды, необходимые для совершения операций. Так, Н. А. Бернштейн предполагает наличие «свернутого» образа пространства в психике, а также и наличие модели ближайшего будущего, которое связывает собственно моторику и репрезентируемый образ пространства – вот гипотетические составляющие поведенческого акта.
Поведенческий акт, призванный решить ту или иную определенную задачу, и выстраивающий при этом «модель потребного будущего» рассматривается Бернштейном (1896—1966). «…задача действия есть закодированное так или иначе в мозгу отображение или модель потребного будущего», пишет Бернтшейн [41]. Используются термины «экстраполяция» («на некоторый отрезок времени вперед»), «заглядывание вперед». Экстраполяция (как вероятностное прогнозирование) идет рука об руку с интерполяцией (текущим программированием хода действия), по Бернштейну. Соответственно, оба процесса по принципу обратной связи корректируются между собой («рефлекторное кольцо», 1934), обеспечивая адекватность поведения живого организма изменениям в среде.
Работы Н. А. Бернштейна во многом изменили рассмотрение поведения как «реактивного» (суммы реакций на внешние сигналы), на «активное», где поведенческий акт рассматривается заранее спрогнозированным, заложенным в модели потребного будущего. Здесь, однако, возникает некоторая методологическая проблема: что принимать в качестве единицы анализа поведения, где провести границы поведенческого акта? Что это – микродвижение, познотоническая реакция, или определенный поступок в какой-либо конкретной ситуации, или же вся жизнь человека в целом, как законченное художественное произведение, которое невозможно оценить во всей полноте до тех пор, пока не подведена финальная черта? Вопрос пока что, пожалуй, не имеет ответа…
2.5. 1948: Р. Мертон: самореализующееся пророчество
В 1948 году американский социолог Р. Мертон предлагает термин «self-fullfilling prophecy» в одноименной статье, опубликованной в журнале «Antioch Review» [629]. «Самоисполняющееся пророчество – ложное определение ситуации, вызывающее новое поведение, которое превращает первоначальное ложное представление в реальность», пишет Мертон. Психолог Р. Розенталь развивает термин Мертона и предлагает понятие «эффект Пигмалиона» – ожидание личностью пророчества уже само по себе является фактором регуляции поведения «под пророчество» – как характер действий субъекта, так и реакцию окружающих. Доказанные множеством экспериментов, эффекты самореализующегося пророчества часто описываются и в литературе. Ф. М. Достоевский, например, почти за 100 лет до открытия ученых в романе «Идиот» описывает, как Аглая Епанчина обращается к князю Мышкину: «…Разбейте по крайней мере китайскую вазу в гостиной!..», – на что он отвечает: «Напротив, постараюсь сесть как можно дальше: спасибо, что предупреждаете». Позже на званом ужине в доме Епанчиных он все же разбивает эту вазу, поражаясь сбывшемуся пророчеству. Понятие самореализующегося пророчества констатирует интерактивный характер процесса конструирования будущего.
2.6. 1955: Акцептор результата действия П. К. Анохина
Понимание целесообразных актов поведения, понятие результата действия, получило развитие, начиная с предложенной учеником В. М. Бехтерева и И. П. Павлова, П. К. Анохиным (1898—1974) теорией функциональной системы. Функциональная система – центрально-периферическое образование, обеспечивающее достижение приспособительного эффекта при помощи саморегуляции. Процесс сличения обратной афферентации с намерением или целью действия происходит с помощью механизма, называемого акцептором результата действия (термин предложен в 1955 г.). Вводя данный механизм, П. К. Анохин предугадал его роль как самого существенного из механизмов предвосхищения. Акцептор результата действия, по Анохину, действует на основе механизма афферентного синтеза и опережает ход событий, предвосхищает афферентные свойства результата, который может быть получен (афферентный синтез по Анохину, – синтез материала, запечатленного в памяти, мотивации, информации о среде и пускового стимула с целью принятия решения). В ходе афферентного синтеза происходит актуализация тех систем, деятельность которых ранее приводила к удовлетворению данной потребности, при этом, информация сличается с информацией об окружающей среде, что помогает достигнуть результата, требуемого именно в данной обстановке.
«Во всех случаях посылки мозгом возбуждений к периферическим рабочим аппаратам одновременно с рабочей «командой» формируется некая афферентная модель, способная предвосхитить параметры будущих результатов и сличить в конце действия это предсказание с параметрами истинных результатов» – пишет П. К. Анохин об универсальной закономерности механизма предвосхищения на уровне физиологических и поведенческих актов. «В стадии афферентного синтеза складывается несколько возможных результатов, но они не выходят на эфферентные пути и поэтому не реализуются, Решение же совершается после того, как произведен выбор наиболее адекватного результата по отношению к данной доминирующей мотивации… Если же результат не соответствует прогнозу, то в аппарате сличения возникает рассогласование, активирующее ориентировочно-исследовательскую реакцию, которая, поднимая ассоциативные возможности мозга на высокий уровень, тем самым помогает активному подбору дополнительной информации»» [8].
Прогнозирование (если пользоваться терминологией кибернетики) осуществляется с участием и без участия сознания, при реализации любых процессов. Предвосхищение происходит и во сне – в данном случае к мышцам проходит эфферентная импульсация, которая вызывает опережающее возбуждение соместетического анализатора, а афферентация встречает «заранее заготовленную» модель и не вызывает ориентировочной реакции, которая могла бы привести к пробуждению.
Концепция Анохина проходит через неминуемые в отечественной истории испытания. Так, в 1950 году, профессор Э. А. Асратян говорит в своем выступлении: «Когда с отдельными антипавловскими недомыслиями выступают… Штерн, Ефимов, Бернштейн и им подобные лица, не знающие ни буквы, ни духа учения Павлова, это не так досадно, как смешно… Но когда ученик Павлова Анохин под маской верности своему учителю систематически и неотступно стремится ревизовать его учение с гнилых позиций лженаучных идеалистических „теорий“ реакционных буржуазных ученых, – то это по меньшей мере возмутительно».
Анохин пишет о способности предвосхищения как о способности, развивающейся эволюционно и в то же время, обеспечивающей эволюцию. «Опережающее отражение» – еще один термин, предложенный П. К. Анохиным, подчеркивающий процесс отражения действительности в процессе предвосхищения, способность мозга «забегать вперед» в ответ на стимул, существующий в настоящем, или, словами самого Анохина, опережающее отражение действительности – «ускоренное в миллион раз развитие цепей химических реакций, которые в прошлом отражали последовательные преобразования этой действительности» [9].
2.7. 1955: Личностные конструкты Дж. Келли
Упомянув о Джордже Келли в первом разделе (где мы немного коснулись философских идей конструктивного альтернативизма), необходимо рассмотреть вкратце и его вклад в психологию конструирования будущего. В блестящей книге «Психология личности. Теория личностных конструктов» (1955), Джордж Келли подчеркивает основной постулат: «процессы конкретного человека, в психологическом плане, направляются по тем каналам, в русле которых он антиципирует события» [177]. Добавим следствие: зная каналы антиципации, мы можем предсказать и «процессы человека», а также, возможно, его будущее, его судьбу. Однако, забегая вперед, скажем, что для этого потребуются и другие инструменты. Келли раскрывает основной постулат своей теории с помощью дополнительных постулатов (короллариев). Кратко повторим здесь постулаты (королларии) Келли: