В родовом замке герцога Блауштайна был праздник. В главном зале накрыли стол, красное вино из далёкой Скадарии лилось рекой, ароматы изысканных кушаний ублажали даже самых придирчивых гурманов, лучшие музыканты играли без умолку. А повод был - герцог Блауштайн вернулся с войны.
Мятежные вассалы пытались вырвать немного свободы: уменьшить налоги, долю ополчения, вернуть старые права. Не удалось. Годрик Блауштайн разбил и вассалов, и наёмников, пожёг деревни, больше для страху, чем ради какой-то выгоды, разграбил Мез и Дакан - города, что требовали себе привилегий в торговле, и, наконец, повесил знатных бунтовщиков, всех до единого. Неповиновение каралось жёстко. Ведь Владыка для того и поставил дворян над обычными людьми, чтобы были дисциплина и единство.
По залу разносился звон посуды, смех, песни. В честь такого случая позвали всех, в дальнем конце стола сидели даже крестьянские старосты. Под столами бегали псы, выклянчивая объедки, и за каждую брошенную кость разыгрывалось нешуточное сражение.
Праздновали и веселились все, кроме Мелвина Блауштайна. Второй сын герцога, барон Таннендорфа, мелкой деревушки, затерянной где-то посреди бескрайних лесов, сидел за главным столом, рядом со своим братом, уставившись в кубок с вином. Тёмно-красное скадарское напоминало свежую кровь.
- Да здравствует герцог! Да осенит его Владыка своей милостью! - кто-то с дальнего края стола во всё горло закричал здравицу. Выслуживались.
Тост подхватили уже, казалось, в тысячный раз, Мелвин тоже был вынужден присоединиться. Не пил, разумеется, только придворный клирик, что незримой тенью сидел по правую руку от герцога.
Годрик Блауштайн улыбнулся и поднял правую руку. Зал постепенно погрузился в тишину, и только рычание собак и переливы арфы звучали самым странным аккомпанементом.
- Победа досталась нам дорогой ценой, - начал герцог. - Но как и всякая победа, она принесла нам дары!
В зал вошли слуги с подносами.
- Мы взяли славную добычу, друзья мои! - улыбнулся герцог.
Красивое лицо, хоть и изрезанное морщинами, показалось Мелвину маской хищного зверя.
- Сын мой! - произнёс Годрик Блауштайн, и все его четверо отпрысков повернулись к нему. - Тилль!
Начал с младшенького, как с самого любимого. Отец даже не задумывался о том, что Тилль растёт маленьким жестоким ублюдком, любящим мучить котят и насиловать служанок. Белокурый мальчуган, словно сошедший с древней фрески, по мнению герцога, был больше всего похож на него самого.
- Тилль, сынок. В честь этой славной победы я дарю тебе графство Мезию со всеми землями. Правь мудро, сынок, не посрами фамилию! - герцог расчувствовался, но младший сын подарка не оценил, громко пустив ветры прямо за столом.
Младшему достался самый жирный кусок добычи, как обычно.
- Конрад! - старик-отец продолжил раздачу подарков. - Тебе я дарю Даканию, со всеми городами и сёлами. Опасное место, но ты правь жёстко, как я вас всех учил.
Третий сын встал из-за стола, изящно поклонился и поднял кубок за здоровье отца. Всего в шестнадцать лет Конрад прослыл как интриган, и Мелвин не сомневался, что такой подарок - это результат его заговоров.
- Мелвин! - громко произнёс герцог, но тут же осёкся, почёсывая седеющую бородку. - У тебя уже есть земли, поэтому я дарю тебе золото и этот бархатный плащ!
Словно из ниоткуда перед молодым бароном появился слуга с подносом, на котором блестели золотые браслеты, кольца и цепочки. Мелвин, с трудом подавив тяжёлый вздох, поблагодарил отца, а затем взял с подноса браслет, судя по размеру, женский. В завитке на застёжке виднелись следы запёкшейся крови.
Герцог Блауштайн, не обращая на второго сына никакого внимания, продолжил.
- Годрик, наследник мой! - сказал он. - Тебе же я дарю лучшего жеребца из Даканских конюшен!
По залу пронёсся сдавленный вздох зависти. Полудикие лошади из тамошних степей ценились выше золота.
Годрик-младший встал, окинул гордым взглядом собравшихся и подошёл к отцу. Затем он что-то шепнул ему на ухо, обнял и вернулся на своё место.
- Славься, герцог! Славься! - закричал кто-то из прихлебателей. Крик подхватили все, а отец стоял, купаясь в лучах славы.
Разумеется, все эти подарки были распределены заранее, а сейчас была только игра на публику. Сейчас герцог поднимет руку, дождётся тишины, а затем начнёт раздавать подарки генералам, вассалам и слугам. Мелвин видел это столько раз, что мог предсказать каждое движение отца.
Годрик Блауштайн медленно поднял правую руку.
- Сир Зигфред, - спокойно произнёс он, уже без этого пафоса, с которым награждал сыновей. - Ты вышел из простых солдат и за восемнадцать лет службы смог стать генералом. Я дарю тебе баронство Биркендорф. Мой герольд поможет составить герб.
Старый солдат заплакал, не сдерживая чувств. Даже в самых лучших мечтах он и представить не мог, что станет дворянином. Он поклонился герцогу в пояс и срывающимся голосом поблагодарил сюзерена.
Мелвин скрипнул зубами и сжал кубок изо всех сил. Красное скадарское выплеснулось из помятого кубка прямо на новый плащ.
- Проклятье... - прошептал он. Биркендорф захватили именно его войска, и Мелвин рассчитывал, что получит баронство в награду.
Годрик-младший толкнул его в бок.
- Не завидуй, - пьяно усмехнулся наследник. - Кто виноват, что ты такой дурак и не выбил себе хорошего подарка?
Мелвин коротко выдохнул сквозь зубы, пытаясь успокоиться.
- В отличие от тебя, Годди, я сражался под своим знаменем, а не прохлаждался на охоте, пока остальные дерутся. Я же не трус.
В этот раз скрипел зубами уже старший сын.
- Ты ещё поплатишься, урод, - прошипел он.
Мелвин пожал плечами и отхлебнул вина из нового кубка.
- На твоём месте я бы так словами не бросался. Мало ли что может случиться. Взбредёт отцу в голову мысль, сделает наследником Тилля. Ты тогда точно долго не проживёшь, - тихо произнёс Мелвин, будто бы размышляя вслух.
Старший брат позеленел от злости, но благоразумно промолчал, вернувшись к трапезе. Мелвин вяло ковырял фазана, пока отец раздавал подарки и почести.
Герцог дарил золото и серебро, коней, шубы, плащи, отрезы тканей, браслеты и фибулы, оружие, гербовые щиты, амфоры с дорогим вином. Какому-то старосте из крестьян достался даже набор расписной глиняной утвари. Годрик Блауштайн умел быть щедрым, когда это было необходимо.
Мелвин окинул взглядом собравшихся. Тилль, маленький отморозок, играл с едой, раз за разом всаживая столовый нож в баранью голову, фаршированную орехами. Конрад шептался с соседом, наверняка перемывая чьи-то кости. Годрик-младший сидел рядом, опрокидывая в себя кубок за кубком, вино текло по бороде, капая на толстый живот. Остальные гости жрали дармовое угощение, скидывая объедки собакам и вытирая о них же руки, пили дармовое вино, хвастались старыми победами, рассказывали скабрезные анекдоты, ржали, приставали к испуганным служанкам и невпопад горланили песни. Мелвину стало невыносимо тошно от этого зрелища.
- Пойду отолью, - буркнул он старшему брату.
Тот промычал что-то невнятное, но этого было достаточно. Молодой барон выбрался из-за стола и выскользнул из главного зала. Три унции золотых украшений и залитый вином плащ так и остались лежать на столе, никому не нужные. После пирушки их растащат слуги, а затем продадут за гроши. Пусть лучше так, чем они будут валяться в дальней кладовке таннендорфского поместья.
Мелвин вышел в небольшой сад, устроенный его бывшей мачехой. Душу грызла тоска и обида. На небе висел остро отточенный серп луны, оглушительно громко трещали цикады, а на свет факелов, что висели у дверей, летели к своей гибели ночные мотыльки. Свежий ночной воздух после душного зала пьянил сильнее, чем красное скадарское.
За кустами акации, в дальнем углу, послышался женский смех, а затем настойчивый шёпот. Слов разобрать не удалось, но голос показался знакомым. Мелвин тихо подошёл к ним.
- Ну что же ты, моя голубка... - донеслось из-за кустов.
- Асторий, - произнёс барон. - Выйди сюда.
Кусты зашевелились, и вскоре на зов появился Асторий. Старый слуга герцога, ныне личный слуга Мелвина Блауштайна, вытянулся во фрунт, завидев хозяина, но выражение лица явно показывало, что хозяин появился очень некстати.
- Асторий, ну куда же ты... - донёсся чуть пьяный женский голосок.
Мелвин хмыкнул и поглядел на куст акации, а затем поглядел на своего верного слугу.
- Жду ровно десять минут, только в честь праздника. Затем беги в конюшню и вели приготовить наших лошадей. Мы уезжаем домой, - сказал барон.
- Ночью? - осмелился спросить Асторий.
- Ночью, - произнёс Мелвин. - Иди уже, не теряй времени.
- Спасибо, сир! - Асторий невольно улыбнулся во все двадцать три зуба и поспешил вернуться к своей обожаемой голубке.
А барон Таннендорфа, второй сын герцога Блауштайна, полномочный хозяин глухих лесных дебрей и буреломов, отправился к конюшням, готовить лошадей вместо своего слуги, только чтоб поскорее убраться из отчего дома.
Глава 3.
Солнечный диск робко показался из-за горизонта. Забрезжил рассвет. Высокий человек в чёрной мантии стоял на балконе собственной башни, наблюдая, как солнце начинает свой бег. Несколько часов назад он наблюдал, как по небосводу крадётся луна. Он мог стоять на балконе целыми сутками.
Внизу, до самого горизонта, раскинулся город, крупнейший на материке. В окнах зажигался свет, на улицах появлялись первые прохожие, открывались лавки. Киалаф, столица огромной империи, просыпался от короткого сна. Хотя, если быть честными, такие города никогда не спят.
Как только солнце полностью взошло, человек хмыкнул, перешагнул низкие перила и прыгнул, на лету оборачиваясь вороном. Потоки воздуха мягко подхватили его, ворон летел, расправив огромные крылья.
Он любил этот город, несмотря на все недостатки. Киалаф, сосредоточие имперской власти, стоял на берегах великого Гедиза, что нёс свои воды (а после столицы ещё и нечистоты) в Тернское море.
С высоты птичьего полёта город казался совсем маленьким, но человек знал, как обманчиво это впечатление. В редкие минуты свободного времени он любил гулять инкогнито, подавая милостыню, покупая уличную еду, любуясь архитектурой и достопримечательностями. Он помнил этот город ещё в те времена, когда здесь было всего несколько рыбацких лачуг.
Человек в обличье ворона развернулся, купаясь в рассветных лучах. Время возвращаться в башню.
На балконе его ждал слуга. Человек в мгновение ока вернул свой прежний облик, обронив несколько перьев, которые заскользили по воздуху в беззвучном вальсе.
- Что у нас сегодня? - спросил он.
- Ничего существенного, сир, - слуга отвесил лёгкий поклон. - Встреча с герцогом Бассано. Обед с главным судьёй, вечером назначена встреча с мастерами Нардаранской академии.
- Обед отменить, - произнёс человек, бросая на пол чёрную мантию и заходя обнажённым в большой светлый кабинет. - Мне нужно заняться тренировками.
Слуга шёл рядом, почтительно склонив седую голову.
- Судье было назначено за два месяца, сир, - ответил он. - Перенести на ближайшие дни, увы, некуда.
Человек переоделся в белый камзол, зауженный в талии и подчёркивающий широкие плечи, сел за стол, на котором ровными стопками были сложены документы и свитки, и посмотрел на секретаря.
Андрогинное лицо человека, ни старое, ни молодое, совершенно не запоминающееся, не выражало ничего, но слуга всё равно склонил голову, избегая хозяйского взгляда.
- Хорошо, - произнёс человек. - Надеюсь, этот обед не затянется надолго. Опять будет просить денег. Будто бы он мало получает на взятках.
Слуга промолчал, зная, что это риторический вопрос, и его мнение никакой роли не играет.
Человек взял из крайней стопки пергамент, пробежался по документу взглядом и прикоснулся к нему пальцем. Пробежала искра, внизу страницы высветилась печать, сияющая тёплым светом.
Следующий документ отправился в корзину сразу, как только человек увидел название. Прошения о помиловании он никогда не подписывал.
- Отнеси в канцелярию, - приказал человек.
Слуга взял стопку документов, поклонился снова и вышел. За дверью его остановил гвардеец.
- Как Хозяин сегодня? - спросил он, мягко коснувшись его руки.
Секретарь высокомерно глянул на стражника, переминающегося с ноги на ногу. Церемониальная алебарда на длинном древке вряд ли могла защитить хозяина, но выглядела внушительно для посетителей. Собственно, гвардеец у дверей стоял только ради престижа, а защититься человек мог самостоятельно.
- Нормально, - бросил секретарь.
- Всю ночь на балконе стоял? - спросил гвардеец.
- Похоже на то.
- Спасибо, Лейсинг.
Секретарь пожал плечами.
- Будто ты в самом деле беспокоишься. Хозяин сам себя может защитить, - произнёс он.
- Иди куда шёл, - буркнул солдат.
Лейсинг, зажав под мышкой документы, поспешил вниз, в канцелярию. Слово Хозяина - закон, его воля - превыше всего, но что он делал бы без Лейсинга? Без Лейсинга всё давным давно бы разрушилось, ведь кто, если не он, будет держать в голове расписание, законы, имена? Без Лейсинга хозяин позабыл бы обо всём, кроме своих дурацких исследований, полётов и тренировок. Лейсинг высокомерно считал себя вторым человеком после Хозяина, архиполезным и незаменимым.
На самом деле, это было не так.
Слуга вернулся как раз вовремя. Герцог Бассано ждал в приёмной, нервно постукивая по подлокотнику кресла. Старый дворянин метнул в Лейсинга грозный взгляд, но тому было плевать. Он без всякого стука вошёл к хозяину, а через пару мгновений выглянул и позвал герцога на приём.
Человек в белом камзоле по-прежнему сидел за столом, работая с документами. Герцог витиевато поклонился.
- Принеси гостю вина, - приказал человек.
- Право, не стоит... - глубоким низким голосом возразил герцог.
- Сию минуту, сир, - ответил секретарь, и скрылся за дверью.
Рикард Бассано взгромоздился на стул, ёрзая и безуспешно пытаясь сесть поудобнее.
- Что привело вас сюда, герцог? - спросил человек в белом камзоле, не отрывая взгляда от очередного пергамента.
Герцог откашлялся и стряхнул несуществующие пылинки с одежды.
- Вы сказали, что это срочно, - произнёс человек.
Дверь бесшумно открылась, вошёл слуга с кувшином вина и бокалом.
- Спасибо, - тихо сказал герцог, принимая бокал.
- К вашим услугам, милорд, - ответил слуга.
Лейсинг со скучающим видом отошёл к стене. Герцог покосился на него, хмыкнул, а затем повернулся обратно.
- Ему можно доверять? - спросил он.
- Да. Вы теряете время, герцог. Что привело вас сюда?
- Годрик Блауштайн выиграл войну.
- Я знаю, - сказал человек. - Что дальше?
- Семья Блауштайнов взяла добычу, которая им не по зубам. Слишком много земли. И с этим согласны все, - продолжил герцог. В его глазах появился азартный блеск, словно он поставил на кон целое состояние.
- Герцог Блауштайн усмирил мятеж. Все должны быть ему благодарны за это, - заметил человек в белом камзоле.
- Разумеется. Но от этого мятежа он приобрёл землю, что не принадлежит ему по праву. А наши предки столетиями правили в тех землях! - с жаром воскликнул Рикард.
- Я помню, - процедил человек. - Сколько вас в заговоре?
Герцог на мгновение остолбенел, но быстро взял себя в руки.
- Шестеро. Мы решили, что так будет лучше для всех.
Человек что-то записал на пергаменте, подозвал секретаря и на ухо продиктовал ему приказы. Лейсинг поклонился, взял письмо, и быстрым шагом вышел из кабинета.
- Вы расскажете всё Блауштайнам?! - воскликнул герцог.
Человек хрипло рассмеялся.
- Меня не волнуют ваши игры. Делайте что хотите, но у меня есть два условия. Никаких вооружённых конфликтов, это первое. И если вы победите, то ни один Блауштайн не должен выжить, это второе. По Дакании и Мезии уже прошло восстание, и никому не нужно ещё одно.