А спустя немногим более года Темный Лорд был повержен. Лили Эванс вместе со своим мужем, как известно, погибла. К счастью, ни Люциуса, ни Северуса не стали преследовать за пособничество Темному Лорду. Северус неоднократно бывал у нас, как и прежде, даже став уже преподавателем в Хогвартсе. Именно его присутствие в этой школе помогло мне убедить Люциуса отказаться от идеи отослать нашего единственного сына учиться за границу. Я доказывала ему, что Северус сумеет приглядеть за нашим сыном и будет контролировать его. Как и мой муж, я была не в восторге от Дамблдора и его методов организации учебного процесса в Хогвартсе. Северус Снейп был, пожалуй, единственным человеком, которому я не боялась доверить своего ребенка. Я не сомневалась, что Драко, как и все Малфои, будет учиться в Слизерине. Северус сумеет воспитать его как следует, несмотря на вредное влияние Дамблдора. Под давлением таких доводов муж сдался, чему я искренне порадовалась, потому что вряд ли сумела бы вынести, чтобы мой сын находился большую часть года слишком далеко от меня.
Да, именно с рождением Драко я впервые познала настоящую любовь. Сказать, что мой сын для меня - все, значит, почти ничего не сказать. Иногда я даже стыдилась такой безумной материнской любви. Ни моя собственная мать, ни тетя Вальбурга никогда не испытывали к своим детям ничего похожего. Пока он был совсем маленьким, я ласкала и баловала его без меры, словно самая обыкновенная магла. Бывали дни, когда я не отпускала его от себя ни на шаг - мне нужно было видеть его постоянно, держать его в объятьях, вдыхать запах его волос, слышать голос. Если этого не происходило - меня охватывал панический страх, что он потеряется, что его у меня отнимут или он попадет в беду, от которой я не сумею его оградить… По мере того, как Драко рос, я заставляла себя быть сдержаннее, старалась не проявлять своих эмоций слишком бурно, постоянно повторяла себе: «Нарцисса, возьми себя в руки. Твое поведение не подобает наследнице Блэков, жене Малфоя», но безуспешно. Я все также переживала за него каждую минуту. Его письма из Хогвартса ждала с таким нетерпением, что самой становилось стыдно за себя. Одна лишь тень подозрения, что моему сыну может грозить опасность, заставляла меня трепетать от страха.
С возвращением Темного Лорда у меня не было ни одной спокойной минуты, постоянное чувство тревоги за мужа и сына действовало хуже, чем Азкабан. Арест Люциуса мы с Драко смогли пережить только потому, что были вместе и поддерживали один другого. Когда же я узнала о задании, которое дал Драко Темный Лорд, то чуть не сошла с ума. Он поручил шестнадцатилетнему недоучившемуся школьнику сделать то, с чем и сам не справился - убить самого могущественного волшебника в Британии. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться - он не верит, что Драко сможет добиться успеха, он хочет его смерти! Я всегда разделяла идеи Люциуса, я ни разу ни одним словом не осудила его, я стойко перенесла его провал и заключение в Азкабане, мирилась с тем, во что Темный Лорд превратил наш дом, мирилась с присутствием своей сумасшедшей сестры. Но отнять у меня сына я не смогла бы и целая сотня одержимых психопатов! Я слишком любила его для этого, почему и бросилась именно к Северусу. Я всегда уважала его и обратилась к нему первому, едва мне потребовалась помощь. Да, я понимала, что подвергаю этого человека смертельной опасности, но не могла поступить иначе. Я знала, что могу ему довериться, он поймет меня и поможет, ведь он и сам знает, что значит любить кого-то больше всего на свете...
Северус сдержал свое обещание, убив Дамблдора. Драко потом признавался, что сам никогда не решился бы этого сделать. От радости, что мой мальчик избавлен от необходимости стать убийцей или быть убитым, я уже не думала ни о чем другом. Темный Лорд остался доволен выполнением своего приказа, но это не помешало ему наказать обоих. Когда он пытал их обоих Круциатусом, я упала бы в обморок прямо в гостиной, если б кто-то из Пожирателей Смерти - кажется Трэверс - вовремя не подхватил меня. К великому моему счастью Драко досталось намного меньше… И все равно его крики будут звучать у меня в ушах до самой смерти. Что же до Северуса, то он всегда отличался невероятной почти сверхъестественной способностью переносить боль молча. Это была одна из причин, по которой Темный Лорд уважал его больше других. Многие терялись в догадках, как ему это удается. Теперь же я поняла: что значат физические страдания для того, кто много лет терзается неизбывной душевной мукой? А Северус прекрасно умел скрывать свои душевные страдания - настолько хорошо, что никто так до самого конца ничего и не заподозрил. Человека подобной выдержки я не встречала ни разу и едва ли встречу еще когда-нибудь.
Неудивительно, что именно его назначение директором Хогвартса стало для меня гарантией благополучия моего сына. Если кто и мог, по моему мнению, взять там все под контроль, то только он один. И Северус сделал это, хотя и не так, как я думала… Впервые я отправляла Драко в школу с радостью - уж там-то для него было куда безопасней, чем в доме, который превратился в какой-то кошмарный притон и где обосновалась куча разного сброда вплоть до оборотней и сумасшедших… Я и вообразить себе не могла, что к концу года именно Хогвартс вдруг сделается ареной битвы между Темным Лордом и его противниками и что мне придется сражаться и с теми и с другими за счастье моей семьи.
После победы выяснилось, что Северус действительно всегда был на стороне Дамблдора, как и утверждала Белла. Лили Эванс. Снова Лили Эванс. Эта грязнокровка оказалась намного сильнее, чем я предполагала. Сильнее Темного Лорда. Сейчас, когда Северус мертв и мертва она, я думаю об этом чаще, чем прежде. У меня намного больше, чем у кого-либо оснований оплакивать его, и может быть я больше всех ему признательна. Надеюсь, что когда-нибудь Драко тоже поймет и оценит поступок Северуса. Только благодаря Северусу и Гарри Поттеру моя семья сейчас со мной, если, конечно, не считать Беллы, которая все же была моей сестрой, и я не могу не сожалеть о ее смерти, хоть она и принесла мне настоящее облегчение. С окончанием войны у меня появилось много времени и возможностей для размышлений о том, что такое любовь и была ли она в моей жизни. Но вместо этого я просто смотрю на тех, кого я люблю и испытываю странную боль, точно острые шипы впиваются мне в ладонь…
Глава 4
Леди Мэри Эдит Харгрейв-Уилссон (Мэри Макдональд).
Я никогда не ценила свои принципы слишком высоко. Даже в юности, когда училась в Хогвартсе на Гриффиндоре, носила фамилию Макдональд и была в числе подруг очаровательной Лили Эванс, любимицы всего факультета. Я находила принципы достаточно относительным понятием и пример Лили, постоянно находившийся у меня перед глазами не вызывал желания следовать ему. Принципиальность этой девушки, может быть, и служила для кого-то стимулом стать лучше, а вот мне совершенно не хотелось вступать «на путь истинный». Нет, я любила Лили не меньше, а может даже и больше других, но не считала совершенством, как большинство ее друзей и знакомых. Мне совершенно не хотелось молиться на нее. Напротив, многое в ней вызывало у меня настоящее раздражение, в том числе ее всегдашняя уверенность в собственной правоте, привычка поучать и советовать. С какой стати она бралась учить других, что правильно, а что нет?! Кто сказал, что она лучше другого человека знает, что ему нужно? Во всяком случае, тогда я смотрела на все это именно в таком ключе...
Будучи, как и Лили, маглорожденной, за время своей учебы в школе, да и после, я не раз испытывала пренебрежительное отношение к таким как мы со стороны чистокровных магов. Я заранее знала, что у некоторой части волшебников есть предрассудки и предубеждения, хотя и не представляла себе их масштабов. Особенно этим отличались ученики факультета Слизерин, которые, за редким исключением, являлись чистокровными практически поголовно. Многие из них даже не считали таких, как мы за людей и вели себя так, словно мы в чем-то ниже их. А некоторые относились к нам, как к развлечению, игрушкам, которыми можно было пользоваться, пока не надоест. Лили всегда решительно восставала против этого, говоря, что достоинство человека не должно допускать подобного отношения к себе. В какой-то мере она была права…
Поэтому когда Эдвин Блетчли со Слизерина вдруг стал проявлять ко мне интерес совершенно определенного толка, я не стала возмущаться этим или негодовать. Мне захотелось унизить наглого слизеринца, сбить с него спесь. И я просто подняла его на смех в Большом зале в присутствии половины школы и в том числе Дианы Мейсон - его официальной невесты. Как мне потом рассказали - Диана не опустилась до публичного скандала и даже не расторгла помолвку, а просто запустила в Эдвина в их гостиной все известные ей заклинания сразу, что стоило ему недели в больничном крыле.
Честно говоря, узнав об этом, я сильно пожалела о своем поступке - ведь Эдвин, что бы там ни говорила Лили, был весьма привлекательным парнем и пользовался влиянием в школе. Да, я с раннего детства была расчетлива, только притворяясь наивной простушкой. Из-за этого многие считали, будто я глуповата, но я находила, что в таком амплуа существовать намного легче и комфортнее. Например, мне часто это помогало в общении с преподавателями Хогвартса, которые относились ко мне снисходительнее, чем отнеслись бы к любому более «умному» студенту на моем месте. Лили же, хоть и считалась весьма рассудительной и разумной девушкой, на деле была, пожалуй, намного наивнее меня. И сильнее всего наивность ее проявлялась в выборе знакомств.
Большинство друзей и подруг Лили не одобряли ее дружбу с Северусом Снейпом. Они прожужжали ей все уши о том, что он неподходящее для нее общество. Ей внушали, что Снейп - такая же отвратительная бездушная мразь, как все остальные слизеринцы, что доверять человеку, имеющему репутацию самого лучшего знатока Темных Искусств во всей школе - просто-напросто идиотизм. Особенно усердствовала в этом компания знаменитого Джеймса Поттера - ловца нашей квиддичной команды, любимца преподавателей. Всем вокруг было ясно, что такая «забота» о благе Лили была продиктована ревностью. Джеймс с третьего курса положил на нее глаз. Женская же часть окружения Лили откровенно удивлялась, что могла найти такая необыкновенная девушка как она, в мрачном, непривлекательном, помешанном на учебе парне, вечно ходившем в обносках и с подержанными книгами, да к тому же еще служившем предметом непрекращающихся насмешек и издевательств наших «звезд» - Поттера и Блэка.
По правде сказать, я тоже принадлежала к числу тех, кто не одобрял этой дружбы. Нельзя сказать, что я относилась к Северусу Снейпу дурно - я ведь его почти не знала. Он был слишком нелюдим и никогда не подпускал к себе никого, кроме нее одной. Вечно сидел со своими книжками и огрызался, стоило кому-нибудь к нему обратиться. Учился он, правда, великолепно, даже его недоброжелатели признавали, что Снейп - один из лучших в школе студентов. Особенно хорошо успевал по зельям, заклинаниям и Защите от Темных Искусств.
Зелья были у Лили любимым предметом, поэтому они со Снейпом на этом уроке всегда работали вместе. В присутствии Лили он становился другим человеком - его холодные черные глаза начинали блестеть, голос наполнялся абсолютно несвойственной ему теплотой, некрасивое худое лицо точно озарялось внутренним светом. С ней он мог разговаривать часами напролет, но беда была в том, что их разговоры слишком часто перерастали в споры и даже ссоры. Мне и сейчас неловко оттого, что я стала косвенной причиной одной из таких ссор…
Дело в том, что пострадавший от рук своей невесты Блетчли решил отомстить мне за насмешку и привлек к этому своего приятеля Малсибера, который откопал где-то довольно мерзкое Темное проклятие с психотропным действием. Они с Блетчли подкараулили меня, когда я гуляла во дворе и напали из-за угла. Однако заколдовать меня Малсибер так и не успел, его остановил староста школы. Слизеринца наказали, хотя он и заявлял, что просто пошутил и на самом деле вовсе не собирался делать мне ничего плохого. Никто, кроме слизеринцев ему, конечно, не поверил, но прямых доказательств злого умысла не было. Вся эта история вызвала бурное негодование моих друзей, даже чересчур бурное на мой взгляд. Помню, как огорчило и разозлило Лили то, что Снейп принял сторону Малсибера. Я слышала собственными ушами, как она гневно обвиняла его за это, а он пытался оправдываться. Я не сочла тогда нужным объяснять причины моего конфликта с Блетчли. Да и вступаться за Снейпа мне не хотелось, ведь я не верила в его искренность. Не верила до того самого вечера на пятом курсе…
О произошедешем у озера в тот день говорила вся школа. Я благоразумно молчала, не желая вмешиваться в то, что меня не касалось. Дело было как раз после экзамена по Защите от Темных Искусств. Для меня, как и почти для всех пятикурсников то был просто день, когда мы сдали очередной в списке трудных экзаменов С.О.В. И отдыхая в гриффиндорской гостиной, я не могла представить, что этот июньский день останется в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.
Блэк и Поттер в очередной раз решили развлечься и объектом их «развлечений» сделался, разумеется, не кто иной, как ненавистный им слизеринец. Лили, сидевшая в этот момент у озера с несколькими подругами, увидела издевательства товарищей по факультету над своим другом, подошла к ним и потребовала прекратить безобразие. Снейп, как и всякий парень, не пришел в восторг от того, что за него заступилась девчонка, тем более та, которая ему нравилась. Он разозлился до умопомрачения и в ярости своей сорвался на непрошеную заступницу, обозвав ее грязнокровкой.
Случившееся обсуждали все, но я была одной из немногих, кто решительно «отказался от комментариев» по этому поводу. Конечно то, что Снейп назвал Лили грязнокровкой было ужасно, но и поведение Поттера и Блэка тоже давало повод для упреков. Я не сомневалась, что Снейпа спровоцировали, но все равно не хотела оправдывать его в глазах смертельно оскорбленной Лили. За тот день Снейп пытался подойти к Лили раз шесть, подкарауливая ее то в коридорах, то в библиотеке, то в Большом Зале во время обеда. Но она не пожелала его даже слушать и исчезала прежде, чем он успевал открыть рот. В конце концов, наши ребята пригрозили что поколотят его, если он не оставит Лили в покое. Всякого другого на его месте такая угроза заставила бы отступиться, но Снейп, похоже, относился к категории настойчивых людей.
Примерно около полуночи, когда все уже разошлись по спальням, я неожиданно услышала внизу возмущенные возгласы Полной Дамы. Она словно громко спорила с кем-то. Вообще-то подобное случалось часто. Портрет при входе в нашу гостиную обладал весьма сварливым характером - она терпеть не могла, когда ее будили среди ночи и заставляли открывать дверь. Я подумала, что кто-то из младшекурсников забыл пароль и решила выйти, пока рассерженная Полная Дама не перебудила весь факультет своими возмущенными воплями. Поспешив на голос портрета, я к своему изумлению, обнаружила возле него Снейпа собственной персоной. Полная Дама пожаловалась мне, что уже почти целый час пытается заставить этого мальчишку уйти. За это время мимо него прошло пятеро гриффиндорцев и к каждому он обращался с одной и той же просьбой. Все отвечали в лучшем случае насмешками, а то и бранью. Одна девушка даже сказала, что попросит старосту сообщить преподавателям, если он сейчас же не уберется отсюда. Но Снейп не обратил на ее слова ни малейшего внимания и остался стоять на месте.
Мне очень хотелось спать и к тому же через два дня предстоял экзамен по трансфигурации, а этот предмет мне не давался. Естественно, я не имела никакого желания тратить время на препирательства со слизеринцем. Поэтому довольно раздраженно спросила у молчавшего все это время Снейпа, какого черта ему надо в такой час, почему он пристает к Полной Даме и мешает всем спать. Он ответил, что хочет поговорить с Лили и не уйдет отсюда до тех пор, пока не сделает этого. На мой насмешливый вопрос не собирается же он оставаться здесь до утра он совершенно серьезно ответил, что именно это и сделает. Он говорил спокойно, абсолютно без всякой позы, как о чем-то само собой разумеющемся. Более категоричного заявления мне еще слышать не приходилось…
Я сочла своим долгом сообщить ему, что на него может наткнуться Филч или делавший обход преподаватель. Я даже пожалела в тот момент, что Поттер и Блэк с Петтигрю и Люпином в очередной раз куда-то исчезли. К стыду своему должна сказать, что будь они в тот момент в спальне, я не стала бы вообще говорить со Снейпом ни минуты, а просто позвала бы их и попросила вышвырнуть незваного гостя вон. Не сомневаюсь, что это доставило бы им огромную радость…