Итачи потер пальцами висок. Звучало и в самом деле безумно — настолько, что отчего-то вспомнилась составленная из разных частей старая личность Кабуто. Когда каждый кусочек говорил своим голосом, и все они вроде бы были подогнаны друг к другу, но единой картины не составляли. Так и сейчас — Кабуто вроде бы вывалил на него целый ворох ярких образов, но собрать их воедино никак не удавалось. Покусанный отото, куноичи-медик, которая всех строит — почему-то сразу представлялась Тсунаде-химе и разбитые в щебень стены, — кто-то, способный по жуткости обойти даже Орочимару и при этом кусающий Саске…
Впрочем, если учесть, что всего за один укус змеиный санин получил вот это себе на базу, неизвестный Рут и в самом деле должен был быть жутким типом.
— Что, слишком много информации? — продолжал веселиться Кабуто. — Мне не продолжать?
— А Орочимару что, никак не реагирует?
— А как он должен реагировать? Призывать к порядку?
— Ну, хотя бы. Всё-таки странно, такой беспредел допускать… Он был очень аккуратным, хоть и увлекающимся человеком.
— А, ну так он этим дурдомом и руководит, — пожал плечами Кабуто. Такая осторожная характеристика сенсея его глубоко порадовала, но он не подал виду. — Аккуратно. Да и дурдом-команда исследования нехило двигает, а за это Орочимару-сама многое простит.
Итачи снова потер висок. Змеиный санин с его тягой к шарингану, куноичи-медик с авторитарным характером и некто, представляемый как гибрид Нидаймё хокаге, Данзо и Орочимару… Как бы в таком окружении Саске не забыл о своем желании отомстить — чисто за нехваткой времени.
— Кажется, я понимаю, почему ты тогда пожалел Дейдару, — задумчиво поделился Итачи.
— Да, я знаю, что бывает, когда концентрация ебанатства превышает все разумные пределы, — вздохнул Кабуто. — И хочется спрятаться хоть у биджу под хвостом. Как уж тут выгонишь?..
— Понятно. А что любишь ты? — вдруг резко перевел тему Учиха.
— Я? — удивился Якуши. — Люблю? Если честно, то даже не знаю. Раньше любил, что скажут, а сейчас… Тебя вот люблю. Медленно кормить Самехаду. Дейдару кормить… Твои глаза… Что-то я слишком много люблю всех кормить, м-да…
Итачи невольно улыбнулся, вспомнив облизывающегося на пирог подрывника. Да уж, кормить Якуши не пытался только Кисаме — но, скорее всего, потому, что тот успешно находил чего пожрать сам.
Следующим слоем стала растерянность — Кабуто так просто сказал о том, что любит… Как будто любить его, Итачи, было самой обыденной вещью. А вот еще глубже…
Учиха даже не сразу поверил в то, что пришло глубинным ощущением изнутри. Но когда на попытку «прислушаться» сильнее прилетело недовольством, пришлось озвучить:
— Ты им тоже нравишься… Ай! То есть они восхищены и покорены… Шаринганы. Я псих, да?
— С чего бы это? — удивился Кабуто. — Психологические расстройства характеризуются в общем в искажении восприятия реальности. Если у тебя шаринганы разумные, то почему бы с ними не говорить? Никто же не называет джинчурики психами только потому, что они могут общаться со своими биджу? Или что сенсоры видят чакру — это не глюки, хоть и отличается от обычного восприятия.
Кисаме, до этого успешно изображающий ходячий синий столб, коротко хохотнул:
— Так это оказывается не клановые тараканы, это клановые шаринганы голос подают.
Итачи сурово зыркнул на напарника:
— Не смешно.
— Смешно, Учиха, смешно, — Кисаме растянул губы в ухмылке, показывая частокол треугольных зубов. — Я же не обижаюсь, когда мне предлагают подышать жабрами.
— Потому что ты умеешь ими дышать.
— А у тебя глаза разговаривают и клеятся к твоему волчонку.
— Они не клеятся! — возмутился Итачи.
— Да, зачем бы им клеиться? — удивился Кабуто. — Я и так весь их!
— Кабуто… — простонал Итачи, сильнее прижимая пальцы к виску.
Шаринганы такое заявление привело в бурный восторг, который они рвались засвидетельствовать лично. Вопрос «как?» их совершенно не смущал.
— Буянят? — заботливо спросил Якуши, кладя руку на плечо. — Да ладно вам, ребята, не надо Итачи мозг взрывать, он восстанавливаться не успевает. Немного чакры? Двойную дозу витаминов?..
— Они не буянят, — Итачи посмотрел совершенно несчастным взглядом. — Они хотят сделать что-нибудь приятное для тебя, но не определились, как.
— Эм… А чего не полетать в Тсукуёми? Там они, наверное, и материализоваться смогут, и сказать всё лично…
— Давай на привале? — хоть использование Тсукуёми и не было затратно по времени, чакры гендзюцу требовало немало. Да и подобные вояжи лучше устраивать, когда впереди перспектива отдыха, а не долгой дороги.
— Ну, я про то, что думать особо не надо, — пожал плечами Кабуто.
Итачи качнул головой, приподнимая уголки губ в улыбке:
— И все-таки ты удивительный, Хаджиме.
***
Глава Акацуки, не иначе как обрадованный с успехом проведённой операцией, снова выдал им шпионскую миссию под прикрытием. Использовать то же прикрытие было рискованно, пусть дело шло в другом городе, но безымянного аристократа могли бы на второй раз и вычислить. Поэтому выбрали другое прикрытие.
— Музыкант? Серьёзно? — приподнял бровь Кабуто.
— Что именно тебя удивляет? — приподнял брови Итачи. — Избито, но до сих пор действенно. Особенно если брать за основу не бродячего музыканта, а нечто более… Запоминающееся.
— А для этого не надо… Ну, не знаю… Уметь играть?
— Я умею, — пожал плечами Итачи. — Нужно только найти хорошую флейту. Делать их тот мастер меня не учил.
— Чего?! Ты умеешь играть на флейте? — Якуши чуть не рухнул, где стоял. — Да ещё и не просто шаринганом у кого-то срисовал, а специально учился?!
Итачи слегка смутился:
— Всего три урока, и шаринган я использовал. Потом моя миссия завершилась. Но тот старик действительно был мастером.
— М-да… Чего только в жизни не бывает… — поразился Кабуто.
Смутившийся Итачи напомнил ему, что его шаринганы так и не вышли с ним поболтать, хотя в Тсукуеми это сделать было вполне возможно. Постеснялись. Зато создали очень красивый мир, в котором было очень здорово летать. Кто бы мог подумать, что отмороженный Учиха в глубине души не только няшка, но еще и стеснительная?
К выбору флейты Учиха подошел со всей основательностью. Дорогие инструменты, изукрашенные резьбой, он едва удостоил взглядом, возле костяных постоял в сомнении, но все же отошел к бамбуковым. Их было больше всего — металлическая флейта — в некотором роде оружие, да и хорошего звучания добиться сложнее, для игры на костяной нужен совершенно особенный навык, а вот невзрачная трубочка из побега бамбука порой может обладать совершенно чарующим звуком. Итачи касался предложенных флейт самыми кончиками пальцев, поглаживал, прислушиваясь, как они отзовутся на прикосновение. Хорошая флейта, как и оружие — не расходник вроде сюрикенов, а настоящее оружие, которое используется годами и не раз спасает жизнь, — должна «отозваться». Поначалу Итачи искал среди более темных по цвету, поблескивающих сквозь лак красноватым отливом. Потом оглянулся на спутников и протянул руку к очень светлой, выгоревшей на солнце до почти серебристого оттенка.
— Это очень старая флейта, господин, ее оставил мне еще мой учитель…
— Да… — невпопад отозвался Итачи, проводя пальцами вдоль гладкого корпуса. — Пожалуй, она подойдет…
Кабуто сначала удивился. Потом вспомнил про стесняшек-шаринганов, розоватое небо в Тсукуёми и вообще сам факт того, что Итачи умеет играть на флейте. И решил, что она ему очень даже подходит.
Учиха взглядом спросил разрешения у продавца, поднес флейту к губам. Замер на несколько секунд, словно в сомнении — а может, вспоминая нужные движения. Прикрыл глаза.
Мелодия не то, чтобы была чарующей — утонуть в ней не грозило. Но она вышла такой мирной, спокойной и расслабляющей, что заподозрить в музыканте шиноби было просто невозможно. Не умеют шиноби так. Даже если не слишком-то любят свое искусство, оно всё спасает им жизнь и накладывает отпечаток. Музыка шиноби либо дерзкая и бурная, либо таящая в себе скрытые смыслы, как потайной клинок.
Итачи же играл так, как мог только человек, и вовсе с опасностями в своей жизни не сталкивавшийся. Тот, для кого мир всегда добр, кого камни не ранили, голод не терзал и болезни не мучили. Казалось бы, такой недотрога должен был бы раздражать… Но он делился со всеми кусочком этой безмятежности. Этого идеального несуществующего мира.
У Кабуто дыхание перехватило и сердце защемило в желании немедленно бежать защищать деточку. Умом он понимал, что это же Итачи, Учиха, с Мангекю шаринганом, S-классом и мозгами, но желание оградить это светлое и лёгкое от жестокого мира плевать хотело на условности.
— Красиво, — только и выдохнул он.
Итачи улыбнулся — совсем чуть-чуть, едва приподняв кончики губ, но так беззащитно… Судя по тому, что Кисаме молчал как рыба и лишь глазами поблескивал — его тоже зацепило.
— Сколько она стоит?
Торговец назвал цену, замялся, но потом все же добавил:
— Если сыграете еще, сброшу четверть.
Учиха качнул головой:
— Она стоит этих денег…
А потом снова поднёс флейту к губам и заиграл — уже не так робко, словно его умение набирало силу от затронутых душ слушателей.
========== Часть 13 ==========
Рекламу своего творчества Итачи начал прямо там, прогуливаясь и играя на новоприобретённой флейте. Люди оглядывались, шептались, кто-то останавливался или даже делал несколько шагов за ним, но всё же не решались помешать прогулке музыканта.
И надо же было такому случиться, что навстречу вышел нахохленный и недовольный Дейдара. Кабуто нахмурился. В Акацки было не так уж много членов, а охват территорий был слишком велик, чтоб можно было с лёгкой совестью списать всё на случайность.
Итачи подрывника тоже увидел, благо тот с приметным черно-алым плащом не расстался. На секунду оторвал флейту от губ, обменялся с Кисаме короткими взглядами… И продолжил спокойно идти, наигрывая легкую, как солнечные брызги, мелодию. Хошигаке ненавязчиво отшагнул в сторону, непостижимым образом смешиваясь с толпой, выпадая из поля зрения… И снова появляясь уже за спиной Дейдары.
Ладонь легла на плечо Тсукури, как раз когда он поднял голову и увидел Итачи с флейтой.
Все-таки в паре с Учихой Кисаме ходил уже давно.
И теперь искренне наслаждался тем, как колбасит Дейдару между инстинктом ударить, отпрыгнуть и взорвать всё к биджу и просто уронить челюсть.
— Ты еще Кай сложи, — посоветовал Хошигаке.
— Руку убери, мм!
Кабуто отвёл от парня взгляд, подумав про себя, что надо будет закупить побольше еды на прокорм подрастающего поколения. Хотя идея о том, что это не могла быть случайность, продолжала грызть и покусывать. Якуши поймал себя на мысли о том, что не хочет с Дейдарой не то что драться… Разочаровывать и расстраивать деточку не хочется.
Дожил, м-м-м. Шпион, называется.
Дей, наконец-то заметивший и третьего члена их компании, обиженно насупился. Нет, он вовсе не хотел обнимашек. И на всякие вкусности не рассчитывал, еще чего! Но взгляд от него отводить, как от пустого места, это уж слишком!
— Что вы вообще здесь делаете? — обида всё-таки не совсем отбила Тсукури мозг, так что вопрос он задал хоть и громким, но все же шепотом.
— Работаем, — так же тихо ответил Кисаме. — А вот что ты здесь делаешь, очень интересный вопрос.
Дейдара насупился:
— Не твое дело, мм!
Кабуто лениво огляделся и в порядке общей очереди посмотрел на них двоих. Перехватив взгляд Дея, он едва заметно кивнул в сторону, мол, пойдём. Вряд ли за ними сейчас пристально следили, чтобы замечать все жесты, что и кому… А вот если такой заметный музыкант заговорит с таким заметным парнем в чёрном плаще с красными облачками… Это как раз заметят и запомнят. А подойти к Дею, как сделал Кисаме… Так же заметно, увы. Был музыкант с компанией, а теперь совсем один… Подозрительно.
Дейдара насупился, но то ли Кисаме за спиной действовал умиротворяющее, то ли его психика ещё не оправилась от Итачи с флейтой… Но в нужную сторону двинулся молча и даже не демонстративно. Шёл подозрительный парень по своим делам, остановился, удивленный музыкой, перекинулся парой слов с друзьями музыканта и пошёл дальше. Бывает. Кисаме подождал, пока приблизится к нему, и дальше пошел вровень, а Кабуто незаметно скользнул в сторону нужного переулка.
— Привет! — радостно разулыбался Якуши, хлопая его по плечу. — Ты чего так?
Тсукури зыркнул на него исподлобья:
— Что чего?
— Один. И расстроенный. Опять Тоби достал?.. И не покормил? Ну что за люди…
— А у тебя есть пирожки? — вскинулся Дейдара.
Тут же мысленно отвесил себе подзатыльника за такую реакцию, но отпираться от своих слов было поздно.
— Конечно! — стратегический запас пирожков у Кабуто был, хотя и слегка поредевший дорогой. — Хочешь? Правда, у меня немного, мы хотели в городе закупиться… Зайдёшь к нам, когда устроимся? Только тихонько, мы тут под прикрытием.
— Да понял уже, — проворчал Дейдара. — Я когда Учиху с флейтой увидел, чуть не споткнулся.
— Ага, я тоже челюсть ловил. Мысленно, чтобы достоинства не терять, — Якуши таки всучил ему пирожки и конфетки. — Так чего один? Откуда ждать твоего шумного бесцеремонного напарника?
Сам он ненавязчиво положил руку на плечо Дейдаре, почти приобнимая. Обнять мешали вкусности.
Тсукури, уже впившийся зубами в пирожок, мотнул головой:
— Да чтоб он из того болота дня три выбирался! Достал, сволочь наглая!
— Йо… Что он опять натворил? — сочувственно спросил Кабуто, вспоминая, как сам желал окружающим провалиться в болото, и поглубже…
Сейчас он бы так не сделал, он гуманным стал, понимающим…
Болото жалко.
Дейдара отозвался неразборчивым рычанием — обсуждать напарника ему не хотелось. Особенно потому, что в этот раз подрывник психанул из-за повышенного интереса Тоби к Итачи и его компании.
Но три дня подряд слышать бесконечное зудение «Учиха-Учиха-синий-рыба-пепельноголовый» никакого терпения не хватило бы!
— Я-а-асно. Пойдём к нам, ребята наверняка уже сняли комнату, — мотнул головой Кабуто. — Хоть покормим нормально. Посидишь в тишине, доставать никто не будет…
Якуши мысленно отметил, что губа у него отнюдь не дура. Прикормил двух самых симпатичных членов Акацки. И хоть Дейдара у него проходит по категории «покормить и утешить деточку», но ведь и Итачи сначала хотелось только откормить и отоспать! Ой-ой-ой, ну нафиг, об этом лучше подумать потом, если категория «деточка» всё-таки расширится.
Дейдара нахмурился. Пожевал губы. И вдруг решительным движением стащил плащ, открывая под ним вполне обычные штаны и майку-сеточку. Плащ был свернут в компактный комок подкладкой наружу, а сам Дей строптиво тряхнул челкой:
— Может, так хоть не сразу найдет.
Кабуто покачал головой и повёл его на главную улицу, к гостинице. Учиху плащ не особо смутит, но не говорить же об этом? Да и чувствовалось в движениях Тсукури некое отчаяние. S-класс от ебанатов не спасает… Некоторых ещё можно убить, но, увы, не всех.
Разумеется, без плаща никто Дейдару не опознал. Было у него такое магическое свойство, да. Кабуто сам едва узнал Кисаме без него. КИСАМЕ! Казалось бы, его точно не забудешь, но нет. Не говоря уж об Итачи, который такими особыми приметами похвастаться не мог.
В номер, правда, на всякий случай влезли через окно, благо у Кабуто слегка продвинулось с сенсорными техниками, и ошибиться риска не было.
— Я же говорил, что это они, — заметил Кисаме, лениво полирующий Самехаду. — Тебя уже откормили, а тут новый объект.
Итачи хмыкнул, потягиваясь. Никакого оружия в руках не было, но пристальный взгляд в сторону окна с приоткрытыми ставнями Кисаме истолковал без ошибок. Мало ли что.
— Какими судьбами в этих краях? — вежливо поинтересовался Итачи.
Дейдара настороженно покосился на него, переступил с ноги на ногу:
— Так…
— Что, нечисть в маске довела? — проницательно заметил Кисаме.