========== Часть 1 ==========
Мадара бесшумно двигался, пытаясь оттеснить Хашираму из комнаты. Тот с этим планом был не согласен и всё время увиливал, на удивление — тоже не производя ни звука.
Посреди комнаты спал раненный Изуна.
Само присутствие главы Сенджу в сердце территории Учих было чем-то… нереальным. Нет, Мадара не сомневался, что при необходимости Хаширама сможет прорваться хоть через весь клан скопом — но то, что его даже никто не заметил…
Верить, что все до единого часовые оказались предателями и пропустили Сенджу добровольно, все же не хотелось.
Губы Хаширамы шевельнулись. Мадара напрягся, готовясь блокировать технику и остро сожалея, что под рукой нет привычного гунбая… но это оказалась не атака. Руку Сенджу окутало бледно-зеленым светом ирьедзюцу. Хаширама выразительно помахал ладонью перед лицом Учихи, потом не менее выразительно кивнул в сторону Изуны.
Мадара распахнул в удивлении глаза. Хотя чему удивляться? Это же Хаширама. Опять про мир и взаимовыручку баять будет.
— Дебилы, хватит топать! — раздалось из центра комнаты. — Дайте хоть поспать…
Сенджу вздохнул — все-таки разбудили. Нет, он собирался дать знать о своем визите — Мадаре или же самому Изуне, но уже после того, как выполнит задуманное. Что ж, придется сначала проводить переговоры.
— Тебе нужно лечение. Я могу помочь, Изуна-кун.
Изуна приподнял полотенце, желая убедиться, что это не галлюцинация. Но нет, Хаширама Сенджу стоял в глубине комнаты, его лицо было подсвечено медицинской техникой, а поза выдавала напряжение.
— Я тебе не верю, — заявил Изуна. — Уходи.
— Но, Изу… — Мадара знал, что брат совсем плох.
И что он сам ему помочь уже не способен.
— Пусть уходит!!! Кха-кха…
— Сначала его усыпи, — порекомендовал Мадара Хашираме.
Сенджу метнул на него острый пронзительный взгляд, но задавать глупых вопросов о том, не грозит ли ему кунай в затылок, как только он закончит, не стал. Спокойно прошел к футону, опустился рядом на колени, изогнул уголки губ в намеке на улыбку:
— Я не причиню вреда… Слишком хорошо знаю, как это больно.
Окутанная зеленоватым свечением ладонь мягко легла на глаза, и в самом деле усыпляя строптивого пациента. Честно говоря, благодарности Хаширама и не ждал — это же Учихи, они бывают упрямее ослов. Сенджу хотел мира, готов был первым протягивать руку и доказывать, что ему можно верить.
Мадара больше не был доверчивым пареньком, но худшие варианты он уже просчитал. Либо брат умирает по вине Сенджу… либо он умирает по вине Сенджу. Ничего особо не меняется, а вот если Хаширама его всё-таки вылечит…
Впрочем, Изуна бы наверняка предпочёл умереть, чем стать причиной долга вражескому клану, но кто эту козявку спрашивает?..
— Ну? — уточнил Мадара через несколько минут.
— Не отвлекай, рана серьезная и кровопотеря большая, — лицо Хаширамы было спокойным и словно бы даже умиротвореным. — Если бы сразу…
Заканчивать фразу он не стал, снова сосредоточившись на лечении. Тобирама был отличным мечником, и его удар только чудом не пробил сердце. Но все-таки зацепил, да так, что или пересаживать, или же восстанавливать кропотливо, по клеточкам… для чего уровень ирьенина должен был быть гораздо выше, чем для пересадки.
Но все же — ничего невозможного.
Спустя два с половиной часа Хаширама свернул технику, поднялся на ноги, потягиваясь и с удовольствием разминая затекшие мышцы.
— Не скажу, что излечил его полностью, но теперь он быстро поправится. И еще, Мадара… это не долг. Это… в память о нашей мечте, — Хаширама помолчал с минуту. — Скажи, ты еще помнишь ее?
Мадара с трудом сдержался, чтобы не покраснеть. Вот чёрт! Он взрослый шиноби, а не мальчишка, грезящий изменить мир. Но всё равно ему было до сих пор… стыдно. Стыдно, что он отступился. Стыдно, что сдался. Но он понимал, что для доверия нужны такие силы… силы, которых у него не было. И за эту слабость тоже было стыдно.
— Помню. И она по-прежнему кажется мне глупой.
Хаширама наклонил голову набок:
— «Когда-то мы вырастем, изучим много техник, станем сильны, и взрослые больше не смогут нас игнорировать». Мы выросли, Мадара. И отмахиваться от нас больше никто не сможет. Подумай об этом. О том, что мы можем остановить новые смерти и эту бесконечную войну.
Сенджу бесшумной тенью выскользнул в окно, но уже на улице обернулся:
— Я недавно был у той скалы. Там все такое же хорошее место.
После его ухода Мадара впал в тяжёлое раздумье. Вообще — хотелось прям нестись и заключать мирный договор со всеми подряд на радостях от того, что его маленький Изу-чан дышал спокойно, без хрипов. Но это слабость. Хаширама только этого и добивался…
Но нельзя сказать, что Сенджу не рисковал своей выходкой. Рисковал, ещё как. Даже не тем, что полез в самое сердце вражеского лагеря, хотя и это, конечно — даже Мокутон от сотни разбуженных Учих не спасёт. Но… его же свои не поймут! Тобирама, допустим, мозг погрызёт нежно, по-братски, но остальные? Остальные не поймут даже, чего Хаширама не перебил их всех во сне, раз была такая возможность… Кстати, действительно, почему? И какого хрена он может спокойно разгуливать по их лагерю, и ни одна с-собака не почесалась?!
…и если это преимущество в силе оказалось скрыто, сколько еще сюрпризов скрывает Сенджу?.. И почему, блядь, скрывает?!
Хаширама же на данный момент никаких планов не строил, а просто наслаждался ночной прогулкой. Умение работать с сен-чакрой открывало удивительные возможности — и сакраментальное «слияние с природой», благодаря которому часовые и Сенджу, и Учих уделили ему не больше внимания, чем какому-нибудь кусту, было далеко не единственным плюсом. Поле восприятия, накрывающее весь окрестный лес далеко за пределами любого, самого талантливого сенсора, интуиция, усиленная почти до предвидения… Конечно, наиболее ярко это чувствуется в бою, когда уклоняешься от удара чуть ли не раньше, чем он был нанесен — что позволяет на равных соперничать с шаринганом и даже превосходить его.
Но и за пределами напряжения всех чувств это работало. Наверное, именно эта пере-интуиция, какое-то сверхчувство позволяло Хашираме до сих пор держаться своей детской мечты. Когда хотя бы отголосками чувствуешь эхо войны, боль потерь и ненависть не только своего клана — всех остальных тоже, — не кажется неприемлемым раз за разом предлагать мир, пытаться достучаться и первым протягивать руку.
Впрочем, сегодня Хаширама действительно не строил никаких планов и не просчитывал, к каким результатам его вмешательство может привести. С Мадары бы сталось чисто из чувства противоречия упереться напрочь и категорически отказаться от союза — просто чтобы доказать, что такие трюки на него не действуют. А с Изуной все было и того сложнее. Но…
Смерть — единственное, что исправить нельзя. Все остальное поддается воздействию.
А значит, можно просто наслаждаться ночной свежестью и тихими шумами леса.
В конце концов, никого не удивит, что главе клана не спится.
***
— Брат, нет! Это явно какая-то уловка, — Изуна начал нудеть, как только очнулся. — Даже не раздумывай.
— Зачем надо было лечить одного из самых лучших воинов противника?
— Чтобы убить обоих лучших воинов противников!
— Мог бы сделать это до того, как я его заметил. И заодно пол-лагеря вырезать.
— Ну, значит, это неизвестный коварный план!
— Изуна, помолчи.
— И не подумаю! Ты совершаешь необдуманный поступок!.. м-м-м!..
Мадара накрыл его губы ладонью и продолжил как раз-таки обдумывать. Слова Хаширамы внезапно дали ему возможность посмотреть на ситуацию под другим углом. Объективно все действительно шло по плану. Выросли, стали сильнее… теперь можно принимать решения, и клан обязан будет с ним считаться. Изменилась только его решимость — сломалась тогда, на берегу, когда меч летел в сторону Изуны. Но… этого же никто не видел. Никто не видит, что у него внутри. Пусть иногда это мешает, но сейчас… можно сделать вид, что да, все так и планировалось.
— И вообще, не надо было меня лечить! Лучше бы я умер! — заявил Изуна, освободившись от ладони. — Теперь ты явно какую-нибудь глупость совершишь!
— Я кому сказал молчать? — уточнил Мадара. — Дождешься ведь, кляп надену.
— Но, ани-чан…
— А глупость я чуть вчера не совершил, — поделился он, наклонившись к брату близко-близко. — Когда чуть не вышвырнул Хашираму вон. Но когда он предложил лечение… больше всего мне захотелось схватить его за шкирку и потащить к тебе, ясно? Потому что ты умирал…
— И лучше бы умер!
— Ну да, если бы ты умер, тебе бы было все равно, эгоистичная ты мелкая скотинка. А вот мне не очень. Так что заткнись, пока я не вспомнил, где оставил кляп.
Изуна замолк, надувшись. Обдумывать саму возможность перемирия с Сенджу казалось ему неправильным. Однако нии-сан такой упрямый временами… особенно после встреч с Хаширамой.
Дело уже происходило днем. Мадара успел удостовериться на всех уровнях, что Сенджу Изуне не повредил, никаких неприятных сюрпризов не оставил; успел часовым устроить веселенькую жизнь — не говоря, конечно, что Сенджу забрался и выбрался незамеченным, но что он сам бродил туда-сюда, а никто и не почесался. Покушал. Выслушал истерику Изуны на тему «Не надо было меня лечить!», за что у младшего братика теперь красуется шишка на затылке.
И написал Хашираме письмо с предложением встретиться.
Конечно, в момент написания он думал, что это будет прекрасная возможность подловить того в ловушку, но сейчас… сейчас он все больше склонялся к мысли, что от ловушек он уже устал.
***
— Ани-чан, это ловушка, — Тобирама привычно скрестил руки на груди и буравил брата тяжелым взглядом.
— Почему ты так решил? — хмыкнул Хаширама, возясь с застежками и завязками.
Доспехи на эту встречу он надевать не собирался, но прийти совсем уж безоружным не давал не только здравый смысл. Не настолько они близки с Мадарой, чтобы это стало знаком доверия, а не плевком в лицо — все равно ничего мне сделать не сможешь. Хотя пытаться предугадать поведение Учихи… Хаширама мог ожидать того, что он примет следующее предложение мира — в конце концов, в прошлый раз Мадара заколебался и был готов… согласиться? Шагнуть навстречу? Если бы не вмешательство Изуны… Никто не мог бы сказать, что слова младшего Учихи несправедливы, даже сам Хаширама — потому и не возразил тогда.
Но Сенджу точно не ожидал, что Мадара предложит почти тайную встречу.
Не наедине, с участием младших братьев.
Если подумать… да, когда-то они мечтали создать селение, в котором детям не нужно будет сражаться наравне со взрослыми. И в первую очередь — чтобы защитить братьев.
Ответный ход? Ведь реакция Мадары ночью подтверждала, что и для него это не пустые слова.
Отступать Хаширама не собирался.
— Потому что это Учиха? — Тобираму идея брата отправиться на встречу с Мадарой почти в одиночку ожидаемо не вдохновила.
— Он лгал когда-нибудь? — хмыкнул старший Сенджу.
Тобирама помолчал. Убивал — да, убивал Мадара без жалости. Но лгать… похоже, Учиха считал это ниже своего достоинства.
А может, просто по природе был прямым, как кунай.
— Все равно это неспроста. В клане не один Мадара, — Тобирама не спешил сдаваться.
Хаши рассмеялся:
— Ты можешь представить себе идиота, который рискнет написать мне от имени Мадары?
Почерк шаринганом скопировать несложно, но провернуть такой финт за спиной главы клана Учих — и в самом деле нужно быть самоубийцей.
— Он хочет сразиться с тобой без помех?
— И что в этом плохого? — Хаширама ответил уже без улыбки. — Если бы противостояние сводилось только к нашим с ним схваткам, это было бы прекрасно. Стольких смертей удалось бы избежать… Но тогда бы он не стал приглашать тебя и своего брата.
— Изуна ранен. Он сейчас не боец и, скорее всего, не сможет прийти на встречу. Даже Учиха не стал бы тащить на переговоры того, кто не в силах за себя постоять.
— Тогда мы в численном преимуществе. Но вообще… кто его в одиночку отпустит?
— Хм?
— Ты вот не останешься в клане, даже если я скажу, что это итог хитрого плана по заманиванию Мадары в ловушку.
— Ты и хитрый план? — Тобирама фыркнул. — Ани-чан, даже не смешно.
— Я и хитрый, долгосрочный план, — кивнул Хаширама. — Идем, иначе опоздаем.
Тобирама вздохнул. В отличие от брата, он экипировался максимально тщательно, готовясь и к жестокому бою, и к нападению из засады. То, что отговорить Хашираму не удастся, было ясно с самого начала.
Раздражало, что аргументы брата звучали до отвращения логично, а его собственные слова выглядели пристрастными. Тобирама ведь сам проповедовал подавление чувств, подчинение их разуму.
Но — это же Учихи. С ними разумные доводы постоянно давали сбой… как ни обидно — именно под влиянием чувств.
В любом случае, одного Хашираму он не отпустит.
Должен же хоть кто-то быть настороже и защитить ани-чана, если это действительно ловушка?
***
Над поляной повисло тяжёлое молчание. На одной стороне — Сенджу, на другой — Учихи. Никто не спешит нападать, никто не выскакивает из засады… Мадара специально всё проверил Мангекью — никого и ничего, что бы он способен был ощутить, не было.
— Ну, привет, — негромко проговорил Мадара.
— Привет, — отозвался Хаширама с улыбкой, будто и не замечая висящего в воздухе напряжения. — Как дела? Как здоровье Изуны-куна?
— Хорошо, спасибо, — произнёс младший Учиха, высунувшись из-за спины брата.
Изуна тоже был налегке, в случае драки ему полагалось на всех парах драпать за подкреплением, но ни в коем случае не драться самому.
— Что-то он слишком бодрый, — подозрительно заметил Тобирама.
Он допускал, что на скорости Хирайшина мог не заметить, куда конкретно попал меч. И что среди Учих мог затесаться какой-нибудь ирьёнин, но…
— Он не знает, — с улыбкой пояснил Хаширама.
— Не знаю чего?..
Ани-чан рассказал.
— Хаширама… — только и прохрипел Тобирама. Устраивать скандал прямо на глазах Учих он не собирался, но по глазам было видно, что ему хотелось многое сказать.
— Допустим, я согласен заключить мир, — проговорил старший Учиха.
— Мадара, нет! Ты же знаешь, что это всё уловки! — влез Изуна.
— От вас мира дождёшься, как же! Подлые Учихи… — добавил Тобирама.
— Это мы-то подлые?! А кто устроил засаду у…
— А нечего было ртом хлопать!
— Ах ты!
— Больных и немощных не бью!
— Допустим, я согласен на мир, — повторил Мадара, повысив голос. — Но что мы будем делать с этим?..
Тобирама закрыл рот, досадуя на себя за несдержанность. Но очень уж сложно было удержаться, ани-чан совсем двинулся на своих мечтах. Изуна же надулся и спрятался за Мадару, вспомнив, что сегодня он никому ничего начистить не сможет.
— Мы можем заключить договор. Мы можем даже заставить наши кланы соблюдать его. Но доверия и мира это не создаст. В лучшем случае мы будем отравлять друг другу жизнь в рамках договора.
— Каких доказательств мира вам еще нужно? — Тобирама скрестил руки на груди. — И почему доказывать что-то должен только ани-чан?
— Допустим, Хашираме я доверяю. А вот уже тебе — нет.
Тобирама вскинулся было продолжить спор, но осекся, когда на плечо легла рука брата. Не сжимаясь до синяков и даже не придавливая к земле незримым, но веским несогласием… Хаширама просто не хотел устраивать перекрикивания.
— И у тебя есть идеи по этому поводу? Сам же говорил, невозможно проникнуть в чужое сердце, чтобы понять, какие именно чувства в нем скрыты.
— Есть одна идея… — Мадара задумчиво взглянул куда-то вверх, поверх голов Сенджу.
— Безумная, как мир между нашими кланами?
— Да, — согласился Мадара. — Давай махнёмся братьями?
— Учиха… — справился с удивлением Хаширама далеко не сразу, но все же быстрее буквально онемевших Тобирамы с Изуной. — Ну ты псих.
Прозвучало почему-то восхищенно.
— Угу, — согласился он, настороженно прислушиваясь к ощущениям. — Как тебе предложение?