Под трехдневной щетиной на скулах Таруга цвел здоровый румянец. Собственно, первым в глаза бросался именно он, а аккуратно выделенные ресницы и брови — только потом, уж больно неярким был морок. Явно мастерица делала, на женском лице это смотрелось бы очень естественно.
Моргнув, Таруг поглядел в зеркало еще раз, потом поднял кружку, которую держал в руке, и повертел, оглядев со всех сторон. Наклейка «Мамино!» нашлась ровно с той стороны, которая была изначально обращена к экрану.
— Ведьма, — почти с умилением выдохнул он. — Теперь только из своей — как ты тогда.
И Рил наконец от души рассмеялся, представляя, как ведьмочка и шаман теперь будут вдвоем снимать несчастный морок. Но Таруг не обиделся: чего тут обижаться-то, когда сам накосячил? И попрощался в по-прежнему приподнятом настроении.
— Это Кира постаралась, или их мелкое дарование уже активность проявляет? — спросил Ян, отсмеявшись. Рилонар покачал головой и, придерживаясь рукой за раму окна, кинул планшет на стол.
— Куда ей еще, она же только родилась. Помнишь, он говорил, когда Шандара и Тэхути обсуждали?
— Ну, мало ли… Кстати, Рил, а где это ты пьешь только из своей чашки? Поделись опасными местами, а то с моими змейками получится чистая Медуза…
— Они у тебя маленькие еще были, когда я так делал, — Рилонар притянул Яниса к себе, позволив опереться спиной на колени, свернув хвост кольцами. — Когда студентами были, снимали втроем одну квартиру: я, Таруг и Кира. Представляешь, что это такое: жить с молодой, но очень любознательной ведьмочкой?
— М-м-м… Нет. На вас с Таругом ставили опыты? А икебана уже тогда была?
— Нет, это были экзамены и Кирина забывчивость… Мое счастье, что просто проснулся с косой до земли! — со смехом вспомнил Рилонар и пустился в воспоминания о тех славных днях. А они действительно были славными, несмотря на все проблемы, и рассказывать уютно свернувшемуся Янису о них было приятно.
Горгона слушал, любопытно поблескивая глазами, задавал вопросы. Делился какими-то своими историями — у него, конечно, было гораздо меньше всего до встречи с Рилом, но змеелюды — это змеелюды, всегда найдется торчащий из какой-нибудь забавной истории кончик хвоста.
Раньше об этом как-то речь не заходила, Ян говорил больше о родных, считая, что его собственная жизнь не особо интересная. А сейчас понял вдруг, что все приключения — они не так уж важны. И такое обычное, бытовое — не менее ценно.
И это тоже было очень-очень здорово.
========== Глава 3 ==========
Что бы ни задумал Рилонар на следующий день, сбыться этому было не суждено. По весьма прозаической причине: эльф… обгорел.
Сказались предыдущие прогулки под палящим солнцем, да и вчерашний отдых на пляже после дельфинария, так что теперь Рил щеголял покрасневшими ушами, которыми то и дело с досадой дергал. Они беспокоили его куда сильнее, чем едва-едва порозовевшие руки и шея с плечами.
Янис сочувствовал и порывался покрывать пострадавшие части тела то специальной противоожоговой пенкой, которую предусмотрительный эльф упаковал с собой, а то и совсем простецки — сметаной. По эффективности она, конечно, со специально разработанными средствами тягаться не могла, зато была вкусной. В отличие от горькой пенки.
Рилонар попеременно ворчал, смеялся и отбивался: в конце концов, уши нужно было лечить, а не есть. Но идти в таком виде в город отказался наотрез. Зато поинтересовался, как Янис относится к большим скоростям и — неожиданно — естественным пещерам.
Горгона озадачился.
— Ну… К скорости — индифферентно. А в пещерах особо бывать не доводилось, если не считать гномьих.
— Тогда как ты смотришь, чтобы завтра сплавать на один остров? Там есть пещеры, и мне удалось добыть разрешение, — Рил чуть поморщился, но вовсе не из-за ушей: выбить разрешение оказалось тяжело даже ему, спасала только треклятая площадь, услышав о которой, местные становились куда как сговорчивей.
— Я не против, — улыбнулся Ян. — А пещеры закрытые? Или что с ними не так?
— Хрупкие, — подобрал подходящее слово Рил. Потом состроил так нелюбимое Янисом холодно-надменное лицо и, передразнивая сам себя, повторил: — Вы сомневаетесь, что мастер Шерсс плохо осведомлен о хрупкости иных камней?
— Понял, удобная обувь и облегающая одежда, — кивнул сам себе горгона.
Вопрос, как с таким подходом их таки пустили в эти самые закрытые пещеры, даже не стоял. Это же Рил. Его даже гномы в сокровищницу пускают.
— Молодец, — одобрил Рил, чмокнул его в нос и ушел возиться с катером.
Что бы ни делал с техникой эльф, иначе, чем колдовством, это быть не могло, потому что на следующее утро, когда Янис вместе с собранными с вечера рюкзаками загрузился на борт, даже двигатель, заводясь, звучал по-другому. Как-то более басовито и весомо, будто под металлом и пластиком обшивки притаился миниатюрный недовольный дракон, ворчливый на зависть иным гномам. Ян прислушался, подумал и завязал страховочный ремень.
Как показала практика, не зря. Скорость катер развил просто бешеную. Не настолько, чтобы сносило, но волна за кормой поднялась вровень с бортами катера, а ветер сбивал и уносил любые слова, намертво заглушая попытку разговора. От такой скорости пробирало мурашками вдоль хребта, а глаза не слезились только благодаря третьему веку.
Ян мимолетно подумал, что гонщиком ему никогда не стать. Использовать скорость как инструмент — вполне, но получать удовольствие от сливающегося в смазанные полосы мира — нет.
А вот Рилонар откровенно наслаждался. Нацепив широкие защитные очки, он стоял у руля и порой — Ян готов был в этом поклясться! — специально закладывал крюки и петли. Просто потому, что хотел почувствовать, как откликается на движения катер, как на мгновения смешиваются небо с поднятой им волной и как ветер бьет в лицо, снося назад ничем не прихваченные волосы.
В какой-то момент показалось, что Рил готов почти заорать от восторга — но все-таки нет, смолчал.
Показавшуюся на горизонте землю Янис воспринял с некоторым облегчением, но вот мысленную пометку вытащить Рилонара куда-нибудь на гонки сделал. Кажется, слышал он что-то такое про дроу, что им необходим риск. Рил, конечно, полукровка, но его жизнь, с точки зрения любого дроу, до отвращения безопасна.
Нужно будет выяснить, подойдет только скорость, или что-нибудь еще?
Берег Рилонар, разумеется, заметил, но сразу замедляться не стал, предпочтя сбросить скорость несколькими виражами, почти укладывая катер на бок. Причалили они в небольшой бухточке с водой удивительного изумрудного оттенка, но, что неожиданно, совершенно не обустроенной. Рил просто вытащил катер на берег прямо по мелкой гальке, закрепил веревкой за валун покрупнее — и подставил Яну спутанную ветром шевелюру. Растрепало его знатно, поэтому пришлось повозиться, но горгона давно приспособил для таких дел собственных змеек. Так что они аккуратно разбирали светлые волосы на пряди, а сам Ян уже окончательно приводил их в порядок с помощью небольшой щетки. Гребни горгона не то чтобы не признавал, просто толку от них при длинных и густых волосах было немного.
Он даже поворчал чуть-чуть, но Рил сидел настолько расслабленный, с такой шальной улыбкой, что все недовольство мигом испарилось: таким его Янис еще не видел. И это определенно стоило повторить. Хотя бы потому, что с камня Рил вскочил еще энергичней обычного, тряхнул заплетенной горгоной косой, сгреб того в объятья — и тут же сунул рюкзак.
— Идем! Заночуем там, я думаю, тебе понравится.
— Прямо в пещерах? А не замерзнем?
— Нет, наверху, там есть несколько мест, которые прогреваются. Тебе и вовсе полезно будет, — змеек пощекотали по шейкам.
— Ух ты. Думаю, будет здорово. Расскажешь что-нибудь об этих пещерах, или это тоже сюрприз?
— Сюрприз, конечно. И не хочу его портить.
— Тогда веди, я же дороги все равно не знаю.
Дорогу Рилонар знал, как и все остальное. У Яниса иногда создавалось ощущение, что у его эльфа есть ответ на любой вопрос и решение любой проблемы. Горгона, конечно, понимал, что это несколько неверно и нельзя настолько полагаться на Рила, он тоже имеет право на ошибку, но все равно думать так иногда было приятно.
Тропы как таковой не было. Был каменистый, поросший кустарником склон, по которому они взбирались вверх от бухточки. Склон постепенно становился пологим, и вскоре они уже шли под кронами деревьев, пока в какой-то момент вокруг не начали попадаться камни. Обломки лежали тут уже давно — с какого-то древнего извержения вулкана. Они уже настолько поросли зеленью, что было почти незаметно, что не совсем обычный камень.
Потом пришлось забираться наверх по каменистой осыпи, и в какой-то момент стал виден вход в пещеру. Его явно расширяли: Ян волей-неволей хорошо разбирался в минералогии. Какие камни в каких породах формируются, с чем соседствуют, при каких условиях возникают. А тут — слишком уж правильные очертания, да и края сглаженные, но чистые от растительности — явно работал кто-то вроде автора мостовых в городе, кто не ломал камень против его воли, а уговаривал принять нужную форму.
— Рил, а у этих пещер есть название?
— Пока нет, это не туристический маршрут. Потом, может быть… Пока их зовут «поющими», догадываешься почему?
— М… вода? Здесь много капелей и натечных образований? Или ветер.
— И то, и то, потому их и не открывают пока.
— Сразу и карст, и эоловы процессы? Как интересно…
Вопреки ожиданиям горгоны, у входа в пещеру их никто не встречал. Какие-то сигналки явно висели, но у эльфа, разумеется, нашелся ключ к ним. А еще «подземный светлячок»: амулет, создающий несколько шариков света. Они разлетались в стороны на разной высоте, подсвечивая все неровности рельефа, из-за чего были особенно любимы спелеологами и теми, кому приходилось передвигаться в темноте по пересеченной местности. Второй амулет Рил прицепил к поясу самого Яниса: горгону он знал хорошо и не обольщался надеждой, что Ян не отойдет ни на шаг. Особенно в интересном месте.
— Мы даже без инструктора пойдем?
— Ответственность несем сами за себя. Тебя это пугает?
— Нет, просто странно. Мне казалось, в такие закрытые места без присмотра не пускают. Или тут просто для туристов еще не оборудовали?
Рил обернулся — светлячки странно подсветили его лицо, показавшееся Янису одновременно счастливым и усталым.
— Два месяца и куча нервов, Янис. И почему все считают, что у эльфов их нет?
— Потому что вы отлично умеете держать лицо. Подожди, ты уламывал местных два месяца? Это же что у них за сокровища тут запрятаны?
Не то чтобы Ян был особо подкован относительно пещерно-туристической индустрии, но уже то, что даже дроу, несмотря на весь свой гонор, ходили по таким местам не самостоятельно, как бы свидетельствовало. Максимум, чего можно было добиться, — это сопровождающий из подземных народов — тех же дроу, гномов, цвергов. Но это на больших туристических объектах, где поток посетителей накладывает свои правила. А вот такое почти дикое место, где наверняка полно еще не изученных ходов и много интересного для спелеологов… Чтобы Рил два месяца убил? Янис смотрел на своего эльфа почти со священным трепетом.
Тут же не сходятся в источник силовые линии мира, нет?
— Ну, на пещеры конкретно ушло две недели, и пришлось подписать кучу бумаг, — Рил уже почти шутил, навалившаяся на мгновение усталость отступила. — А два месяца ушло на все.
Две недели уже выглядели более оптимистично, но все равно впечатляли по самые змейки. Да и все в целом…
— И даже словом не обмолвился. А еще мне что-то про переработки говоришь.
— Зато ты хоть на себя походить стал, а не на свою пустую шкурку.
Потянувшись, Рил привлек Яниса к себе, обнял, уткнувшись носом в змеек. Стоять так на пороге пещеры было странно и правильно: будто между двумя мирами, в одном из которых осталась работа и проблемы, а в другом сейчас были они.
— Мы с тобой друг друга стоим… Спасибо, Рил.
Они постояли в объятиях еще несколько минут, а потом все-таки пошли внутрь.
Пещера пусть довольно плавно, но повышалась, так что в ней, к радости Яниса, было достаточно тепло. Прохладнее, чем снаружи, но замерзнуть все-таки не грозило.
Яну доводилось бывать в пещерах — вспомнить хотя бы тех самых гномов и драконицу-Стража или места обитания дроу. Да и в минералогических музеях горгона был завсегдатаем. Но эта пещера отличалась. Прохлада, полумрак… И воздух какой-то совершенно особенный. Влажноватый, прохладный, но с какими-то едва уловимыми, смутно знакомыми нотками, ощущавшимися на самом кончике языка и одаривавшими легкими мурашками вдоль позвоночника.
Следующим пришел звук. Тишина, разбавленная даже не звуком капель, а шорохом-шелестом. Ян старался ступать как можно осторожнее и дышать тише, чтобы не спугнуть это зыбкое чувство. Светлячки разлетелись в стороны и были достаточно неяркими, чтобы не нарушать атмосферу подземного то ли дворца, то ли храма.
Пещера, в отличие от гномьих или темноэльфийских, не была особо глубокой, потому трещины в потолке временами становились сквозными. Казалось бы, что такого особенного — но смотрелись они красивее самых дорогих камней. Ни один камень не сможет передать сияния солнечного или звездного света. Ни один изумруд не впитает все оттенки листвы. А здесь эти трещины и вовсе выглядели сказочными порталами куда-то.
Но лучики света с поверхности были редкими и достаточно быстро сошли на нет, уступая место подземным красотам. Только ветер продолжал временами касаться щеки да выводить тонкие рулады в изгибах пещерных залов.
Ян подумал, что эта пещера пришлась бы по вкусу дроу, несмотря на не слишком большие размеры. Но не было тут никаких эльфов. Только камни, вода, ветер и когда-то действующий вулкан.
Сталактиты, целые каменные барельефы и колоннады, шепот, плеск и звон воды… На одном из поворотов они увидели самую настоящую арфу — с каменной основой, водяными струнами и ветром вместо игрока. А дальше притаился орган: полые каменные трубки ловили все тот же ветер, закручивали его, заплетали в протяжные, но ничуть не пугающие звуки.
Действительно — поющие пещеры…
А потом пещера расширилась, и они вышли в самый настоящий зал. Наплывы, сталактиты и вздымающиеся им навстречу сталагмиты были не менее красивы, чем в других местах, но глаза сразу притянул крупный валун, стоявший наособицу от других. Смазанные, неопределенные очертания роднили его с «танцующими» статуями самого Яниса: зайди с одной стороны — увидишь фигуру в плаще, с другой — выбирающегося из скалы змея. С третьей и вовсе получится трон с любопытным котенком.
— Хозяин пещеры… — невольно выдохнул Ян.
Считалось, что такие «хозяева» не имеют отношения к горным духам — горняки не спорили, но и никому не докладывались. А спелеологи считали правильным выбирать в каждой пещере самый примечательный валун и именовать его «хозяином». Иногда в пару ему находили и «хозяйку», но это бывало реже.
Слова Яниса подхватило эхом, отразило от сводов, вплело в перестук капель. Акустика в этом зале оказалась просто потрясающей, да еще и замкнутой, потому что всех этих переливов за его пределами слышно не было.
Внезапно в довершение всего как-то мигнул и стал чуть приглушенней свет. Янис даже испугаться не успел: бока коснулась знакомая теплая рука, замерла на мгновение, предупреждая, и потянулась к поясу, гася и его амулет. Шарики, вспыхнув на прощание, потухли — и наступила темнота.
Густая, полная, без отблесков и бликов, только под веками искры, если зажмуриться.
И полная в другом смысле — звуков, шорохов, ударов капель, еле слышного дыхания над ухом. Теплых знакомых объятий.
Отзвуками ощущалась уже знакомая мелодия камня. Тихо журчала вода. Шепотом откликался ей ветер. А под ладонью мягко, но уверенно чувствовался пульс Рила.
Янис невольно сосредоточился на нем, постепенно погружаясь в размеренный ритм: сердце эльфа билось чуть медленнее его собственного, и под его влиянием дыхание непроизвольно становилось более медленным и глубоким. Яну на какой-то момент показалось, что они стали частью этой уютной, теплой темноты, песни-голоса пещеры, собственного пульса крови…