— Как скажешь, — миролюбиво сказал тогда бандит. — Я всего лишь пытался немного вас взбодрить. Между прочим, мне гораздо тяжелее, чем вам. Ведь когда-то я любил эту дуру. Любил по-настоящему. Мог посадить на пику любого, кто посмел бы до нее дотронуться.
— За что вы ее убили? — тихо спросила Жанна.
Додо посмотрел на нее жестким взглядом и ответил:
— Я уже говорил. Она меня предала. Настучала своему папаше, что я сорвал большой куш. А ее папаша — еще больший отморозок, чем я.
— Но вы сумели решить эту проблему? — таким же тихим голосом осведомилась Жанна.
— Сумел, — кивнул бандит. — Именно поэтому эта маленькая дрянь лежит в земле.
Сейчас, разглядывая архитектурный план особняка, Додо выглядел совсем не так, как полчаса назад. Он был серьезен, сосредоточен и вдумчив. Он больше походил на аспиранта какого-нибудь вуза, работающего над диссертацией, чем на матерого бандита и убийцу.
«Все-таки внешность бывает дьявольски обманчива», — подумала Жанна.
— Ну? — поторопил «медвежатника» Кремнев. — Есть какие-нибудь соображения?
— Соображения есть, — отозвался тот. — Вот, посмотрите сюда.
Он повернул карту к Егору и ткнул в нее пальцем.
— Вот здесь — видите?
— Что я должен увидеть? — уточнил Егор.
— Это стена. Стена, в которую вмонтирован сейф.
— И что?
— Неужели вы сами не видите?
— Да что я должен увидеть?! — вспылил Кремнев.
Додо укоризненно покачал головой.
— Во-первых, — назидательно сказал он, — в стене нет стальной балки, к которой обычно приваривают сейф. Она не несущая. Видите?
Егор взглянул на рисунок. Он был не слишком силен в архитектуре, но даже поверхностных знаний хватило, чтобы убедиться в правоте слов «медвежатника».
— Трудно поверить, что архитекторы и проектировщики допустили такую оплошность, — продолжил Додо с ледяной усмешкой. — Хотя… особняк построен всего семь лет назад, а в наше время все делают спустя рукава. Одноразовые вещи уничтожат человечество раньше, чем это сделают атомные бомбы.
— Хватит ворожить, — оборвал его Кремнев. — Лучше скажи, что это нам дает?
— Проект особняка разработали архитекторы из компании «Лайн». А воплотила в жизнь строительная фирма «Таурус». Эти ребята — настоящие халтурщики. — Додо снова ткнул пальцем в план. — Я встречал подобное и раньше. За последние семь лет они возвели восемнадцать особняков. И везде экономили на бетоне.
— Давай-ка ближе к делу, — потребовав Егор.
Додо хмыкнул.
— Вы, ребята, совсем не смотрите телевизор? Несколько месяцев назад в Париже разразился скандал. Парней из «Тауруса» обвинили в том, что они делают стены из низкокачественного бетона. Их стены — мягкие.
— Еще ближе! — потребовал Егор.
— Мы не сможем вскрыть сейф, — спокойно проговорил Додо. — Говорю вам это со стопроцентной гарантией.
— Тогда какого черта ты ухмыляешься?
— Я знаю, почему он ухмыляется, — заговорила со своего места Жанна. — Сейф не нужно вскрывать.
Егор на мгновение задумался, и вдруг глаза его блеснули.
— Кажется, теперь и я понял, — с сухой усмешкой проговорил он. — Зачем нам вскрывать сейф, если мы можем просто забрать его. Так?
— Так, — кивнул Додо. — Ребята, вашей проницательности позавидует сам Эркюль Пуаро. Итак, есть только один способ справиться с этим сейфом. Проникнуть в особняк, вырезать его из стены и увезти. «Вуа ля», как говорил мой покойный дед-стоматолог, вырывая пациенту зуб!
Кремнев усмехнулся.
— Тебя послушать, так все это делается легко и просто. Как ты намереваешься выломать сейф из стены?
— А это уже ваша забота, ребята. Вам нужна была консультация специалиста — я вам помог. А теперь отпустите меня на все четыре стороны. Честное слово, ребята, мне слишком опротивели ваши постные физиономии! Хотя для вас, милая Жанет, я бы сделал исключение.
Бандит благосклонно улыбнулся Жанне.
— Что будем делать? — спросил у нее Кремнев, не обращая внимания на болтовню Додо.
— Я думала, вы собираетесь взять этого гада с собой в резиденцию, — ответила Жанна.
— Да, — согласился Егор. — Он может быть полезен.
— Что? — насторожился Додо. Он ухмыльнулся и покачал головой: — Ну, уж нет! Одно дело — воровство, а другое — государственная измена. Я под этим делом не подписывался.
— А тебя никто и не спрашивает, — сухо проговорил Егор. — Будешь делать то, что мы скажем.
Бандит метнул в него злобный, полный ненависти и презрения взгляд.
— Я никогда не был ничьим рабом, — отчеканил он холодным, гневным голосом. — И твоим не буду. Хочешь — убей меня на месте.
— Хорошо, — сказал Кремнев и достал из кармана пистолет. — Ты сам напросился.
Он направил пистолет на Додо и щелкнул предохранителем. Лицо бандита стало пепельно-серым.
— Ты это чего? — пробормотал он и нервно облизнул губы. — Ты не можешь этого сделать.
— Почему?
— Выстрел кто-нибудь услышит.
Кремнев покачал головой:
— Не думаю. Прохожих на улице нет… Все сидят дома, смотрят телевизор и слушают музыку. Даже если кто-то услышит хлопок, он примет его за взрыв петарды.
— Да, но… — Додо покосился на дуло пистолета и поежился. — Если вы меня убьете, вам придется избавляться от трупа.
— Это не проблема. Я закопаю тебя рядом с твоей подружкой.
— Но вы испачкаете машину! — сделал последнюю попытку бандит.
Егор криво ухмыльнулся.
— Вот это уже довод. Но ты забыл, что машина краденая. Мы просто избавимся от нее и найдем другую.
— Но вы… — Додо не нашелся, что еще сказать.
Вдруг он резко потянулся к дверной защелке, нажал на нее, распахнул дверцу и вывалился на улицу. Все это «медвежатник» проделал так быстро, что Жанна не успела ничего понять.
— Стой! — крикнула она. — Стой, гад!
Но Додо уже поднялся на ноги и припустил по безлюдной, темной улице. Жанна хотела выскочить за ним, но Егор удержал ее за руку.
— Пусть валит, — сказал он. — Он нам уже не нужен. В полицию он не побежит. Скорей всего, забьется в какую-нибудь нору и будет сидеть там неделю или две, пока не поймет, что опасность миновала.
— Да, — нехотя согласилась Жанна. — Вы правы. — Она захлопнула дверцу и мрачно заметила: — Никогда не думала, что буду закапывать в лесу труп. Оказывается, это сложнее, чем я думала. А как насчет вас? Вам приходилось делать это раньше?
— Мне приходилось делать много неприятных вещей, — хмуро ответил Кремнев. — И я бы не хотел сейчас о них вспоминать. Нам пора ехать.
И он завел машину.
9
Жозе Селин остановился перед дверью начальника и легонько пристукнул костяшками пальцев. Пять минут назад он пропустил полстаканчика коньяка для храбрости, и теперь спиртное бурлило в его жилах, делая его настоящим храбрецом.
— Входите! — отозвался из-за двери Легран.
Селин толкнул дверь и вошел.
— А, мсье Селин! — Легран встретил его приветливой улыбкой. — Входите. Как настроение?
— Отличное!
Селин прошел в кабинет и сел в кресло, на которое радушным, хозяйским жестом указал Легран.
— Рождество на носу, — снова заговорил Легран, явно пребывавший в благодушном, предпраздничном настроении. — Что думаете делать в выходные?
— Махнем с детьми в парк аттракционов, — ответил Селин в тон своему начальнику. — Они обожают аттракционы.
— Мои, увы, из этого возраста уже вышли, — засмеялся Легран. — Их главное развлечение — потрошить отцовский кошелек! Вы себе не представляете, сколько сейчас стоит модная одежда для молодой леди. Это целое состояние, Жозе, целое состояние. Кстати, вы давно не были у нас в гостях. Моя жена постоянно спрашивает о Мари. Ваша жена очень милая женщина, Жозе! — Легран улыбнулся и подмигнул заместителю. — Иногда я даже ставлю ее в пример своей благоверной, — доверительно сообщил он!
— Отрадно слышать, — ответил на это Селин. — Но ваша жена — красавица каких поискать. Она бы с легкостью выиграла на парижском конкурсе красоты.
— Это верно, Жозе. Иногда я даже задумываюсь: что она во мне нашла? Знаете, у нее ведь была масса ухажеров.
— В это легко поверить.
Легран кивнул и задумчиво произнес:
— Да… И мне пришлось здорово потрудиться, чтобы отбить ее у этих рыцарей плаща и кинжала. Помнится, был один… Не то Жан, не то Жак… Так он все время читал ей стихи. И мне тоже пришлось кое-что заучить. Вот, послушайте:
— Надо же — еще помню! — засмеялся Легран. — Как вам это нравится?
— Это Верлен?
— Да, вроде. Или Рембо. Один из двух. Или оба вместе, — со смехом добавил начальник. — Никогда не мог понять этих поэтов с их дурацкими рифмами. Песни я еще понимаю, но стихи… Но не будем о грустном, Жозе, не будем о грустном. Вы ведь пришли ко мне по какому-то делу. Я угадал?
— Угадали, — кивнул Селин.
— Ну так излагайте!
— Я…
— Кстати, Жозе, у меня есть отличный коньяк! Выпьете?
Селин покачал головой:
— Нет, не хочется. Но спасибо. Мсье Легран, мы с вами много говорили об укреплении духа корпоративности и о лояльности сотрудников по отношению к рукородству, помните?
— Конечно, — кивнул Легран. — Вы, помнится, утверждали, что в корпорации, подобной нашей, лояльность ни к чему. Главное — уважение, исполнительность и безукоризненное подчинение. Как в военном полку.
Селин улыбнулся.
— Мне даже не верится, что я был настолько радикален.
— Но вы были, Жозе, — весело проговорил Легран, — вы были. И вы отстаивали свое мнение с такой убедительностью, что даже я, добродушный по своей природе человек, проникся вашей убежденностью. Что вы придумали на этот раз, Жозе? Хотите, чтобы наши сотрудники в рождественскую ночь маршировали по плацу?
Легран засмеялся, довольный собственной шуткой. Селин поддержал его вялой улыбкой.
— Мсье Легран, — снова заговорил он. — На этот раз у меня более мягкое предложение. Я много думал над вашими словами, и…
— И надумали что-то интересное?
— Мне кажется, да.
— Так рассказывайте, Жозе, рассказывайте! Я весь внимание!
Селин кашлянул в кулак и взглянул на начальника значительным взглядом.
— Мсье Легран, у меня предложение. Что, если наряду с «рождественским бонусом» мы сделаем нашим сотрудникам презенты от руководства?
— Как-как? Презенты?
Селин кивнул:
— Да. Приятно накануне Рождества принести домой бутылочку коньяка, подаренного лично начальником отдела.
Легран наморщил лоб.
— Гм… С возрастом вы становитесь гуманнее, Селин. И в этом вы сильно противоречите миру. Ибо мир с каждым годом становится жестче.
— Возможно, — согласился Селин. — Так как вам моя идея, мсье Легран?
— Идея неплохая, — согласился Легран. — Думаю, бутылки коньяка, коробки дорогого сыра и банки отменного турецкого кофе будет достаточно?
— Вполне.
— Ну и замечательно! Нужно составить список сотрудников. Займетесь этим сами?
— Разумеется.
— Отлично! — снова кивнул Легран. — Составьте список сотрудников и возьмите в бухгалтерии деньги. Я сейчас же оформлю распоряжение. Да, и добавьте к каждому подарку еще по большой плитке швейцарского шоколада. Я обожаю швейцарский шоколад, а вы?
— Я тоже.
— Вот и хорошо. До сочельника остались считаные часы. Займитесь этим прямо сейчас, Жозе.
Селин встал с кресла.
— И передайте вашей жене привет от моей благоверной, — напутствовал его Легран. — Если найдете в воскресенье пару свободных часов, позвоните, и мы вместе куда-нибудь сходим.
— С удовольствием!
— И, кстати… совсем вылетело из головы… Жозе, боюсь, я не смогу сегодня присутствовать на вечеринке.
— Вы серьезно?
Легран кивнул и скорбно проговорил:
— О да.
— Сотрудники расстроятся, — сказал на это Селин.
— Не думаю. Они хотят расслабиться в неформальной обстановке. Если за столом сидит начальник, то расслабиться совершенно не получается. Это я по себе знаю. Так что, все это к лучшему, Жозе, все это к лучшему. Передай всем мои извинения.
— Хорошо. Правда, мне придется отдуваться за двоих, — с улыбкой проговорил Селин. — Но, думаю, я справлюсь.
— Я в вас верю, Жозе!
10
Вскоре список был готов. Правда, в него не попали секретарша Леграна, а также домоправительница особняка, занимаемого резиденцией, и ее помощница. Сделал это Селин сознательно.
Он нажал на кнопку коммутатора и сказал в микрофон:
— Кати, будьте добры, вызовите ко мне Кристиана!
— Хорошо, мсье Селин.
Вскоре в дверь постучали.
— Войдите! — откликнулся Селин.
В кабинет вошел бравый парень в свитере и джинсах.
— Вызывали, босс?
— Да, Кристиан. Подойдите сюда.
Парень подошел. Селин протянул ему список.
— Нужно кое-что закупить. Причем сделать это нужно быстро.
Кристиан взял список, пробежал по нему взглядом и заметно оживился.
— Это рождественские подарки?
— Что-то вроде этого, — кивнул Селин. — Успеете закупить все это до начала вечеринки?
Парень поднял руку и взглянул на часы.
— Думаю, да.
— Вот деньги. — Селин передал Кристиану пачку купюр. — Не забудьте взять чеки для отчетности.
— О'кей, босс. Можно мне взять фургон?
— Конечно! Только ничего не забудьте. Я не хочу, чтобы кто-то обиделся. Держите список перед глазами, хорошо?
— Конечно, босс.
— Да, и не забудьте про праздничную упаковку. Каждому!
— Как скажете, босс. Можно идти?
— Идите, Кристиан.
Парень сунул список в карман, повернулся и браво зашагал к двери. Селин проводил его задумчиво-тревожным взглядом.
Неужели он, Жозе Селин, настоящий патриот своей страны и исполнительный сотрудник, радеющий за свое дело, решился на это? Неужели сейчас, именно в этот момент, он предает интересы своей страны?
Поверить в это было невозможно. И все же это была правда.
Селин вдруг вспомнил один разговор, имевший место несколько лет назад.
— Жозе, — говорила жена, глядя на себя в зеркало и подкрашивая губы. — Ты уверен, что новая должность — это скачок в твоей карьере? Мне кажется, ты мог устроиться и лучше. С твоими-то способностями и связями.
— Милая, это хорошее место и хорошая должность, — возразил Селин. — И потом, не все в мире можно измерить карьерой.
Жена перестала красить губы, повернула голову и удивленно взглянула на Селина.
— О чем это ты говоришь?
— Я говорю о патриотизме, — гордо ответил Селин и даже слегка раздулся от значимости собственных слов.
Однако супруга лишь махнула на него губной помадой.
— Ах, оставь, — небрежно сказала она: — Патриотизм в наше время не моден. Кстати, не помнишь, кто это сказал: «патриотизм — это последнее прибежище негодяев»?
— По-моему, какой-то англичанин.
— Думаю, это был Оскар Уайльд. Он любил сыпать эпатажными фразочками. Он, конечно, излишне радикален, но в этих его словах была доля правды.
Селин нахмурился. Он терпеть не мог, когда жена ему возражала, хотя она делала это постоянно.
— Не думаю, что стоит говорить о стране в подобном тоне, — сказал он почти обиженно. — В конце концов, Франция стоит на костях и крови патриотов.
Жена снова воззрилась на свое отражение и чуть-чуть усмехнулась.
— Милый, я с тобой и не спорю. Патриоты нужны стране. Но почему этим патриотом должен быть ты? Жизнь показывает, что патриотизм слишком дорого обходится.
— Я не отношусь к патриотизму, как к товару.
— И напрасно. Устраиваясь на работу, ты в каком-то смысле продаешь себя. Вместе со всем содержимым — включая любовь к хорошей выпивке и патриотизм. Разве не так?
Селин озадаченно нахмурился. У этой женщины была удивительная способность всякий раз заводить его в тупик.