— Конечно, нет, — заверил я его, избавляясь от обуви и, хорошенько вытирая ноги о землю около бурдюка.
— Позвольте мне помочь вам встать, — предложил мужчина.
— В этом нет необходимости, — отмахнулся я.
— И всё же, позвольте, я помогу вам, — настаивал он.
— Ладно, — кивнул я, вдруг осознав, что сам я просто не в состоянии встать в скользкую кожу.
— Вы готовы? — спросил организатор, поддерживая меня.
— Да, — кивнул я, на мгновение пожалев, что рядом не было Лекчио из труппы Бутса Бит-тарска, уж он бы справился с этим.
— Готов? — ещё раз уточнил мужчина.
— Да!
— Время! — крикнул он, отпуская мой руку.
— Как здорово у вас получается! — закричал владелец бурдюка, и через мгновение я уже летел вниз.
Сев на земле, я засмеялся.
— А у него неплохо получилось! — заметил один из собравшихся.
— Что он уже получил бурдюк? — спросил другой, шутник однако.
— Так он же свалился, — сообщили ему.
— Он сделал-то он всё замечательно, — сказал третий.
— Точно, — поддержал его четвёртый, — он, должно быть, пробыл на коже не меньше двух инов.
Сам я был уверен, что устоял немного больше, чем он сказал. Впрочем, когда стоишь на бурдюке, ин ощущается как ен. Прежде, чем начать критиковать и подсказывать, я бы порекомендовал самим постоять на скользком бурдюке. Поверьте, одна попытка это тот же самый подвиг. Правда, надо заметить, что некоторым действительно удается устоять и выиграть вино.
— Ещё разок? — поинтересовался у меня владелец бурдюка.
Но я только отмахнулся, оглядываясь в поисках своих сандалий. Едва успев подобрать их, я отметил странную тишину. Все зрители замерли и смотрели в одном направлении. Проследив их взгляды, я увидел стоявшего на краю круга, крупного бородатого мужчину в тунике и плаще, появившегося из темноты. Сначала я принял его за одного из крестьян. Он озирался вокруг себя, но почему-то казалось, что он ничего не видит.
— Хотите попытать счастья? — поинтересовался владелец бурдюка.
Я был даже рад, что он обратился к этому товарищу. Вновь прибывший медленно выступил вперёд, неторопливо переставляя ноги, словно он прошёл большое расстояние.
— Любой может попытаться устоять на коже, — сообщил ему устроитель. — Всего за бит-тарск.
Бородач не говоря ни слова, замер перед владельцем бурдюка, который на его фоне сразу стал казаться очень маленьким. Высокий мужчина посмотрел на зазывалу с высоты своего роста и тот немного задрожал, явно почувствовав себя очень неуютно. Но бородач просто вложил бит-тарск в его ладонь.
— Любой может попытаться устоять на коже, — повторил владелец бурдюка, на этот раз как-то неуверенно.
Вновь пришедший окинул его тяжёлым взглядом.
— Возможно, именно Вы победите, — сказал ему организатор аттракциона. — Эй, что Вы делаете?
Никто даже не дёрнулся остановить бородача, когда тот, откинув полу плаща, вытащил нож из ножен, висевших на поясе, и медленно, вполне осознанно, рассёк бурдюк на всю длину. Вино выплеснулось из кожаного мешка на щиколотки здоровяка, и растеклось по земле вокруг него. Пыль окрасилась в красный цвет, мало чем отличавшийся от крови.
Мужчина так же не спеша, как и вытащил, вложил свой нож в ножны и, встав на сдувшийся бурдюк, объявил:
— Я победил.
— Но бурдюк повреждён, — растерянно сказал ему устроитель. — Вина нет.
— Зато я победил, — заявил бородатый здоровяк.
Владелец бурдюка замолк, не находя что сказать. Повисла напряжённая тишина.
— Двадцать мужчин вышли со мной, — наконец, заговорил вновь прибывший. — А выжил только я один.
— Это же один из тех крестьян, что поступили на военную службу! — догадался один из зрителей.
— Говори, говори! — кричали мужчины с тревогой.
— Бурдюк порван, — тупо сказал он. — А вина больше нет.
— Рассказывай! — потребовали сразу несколько голосов.
Бородач распахнул свой плащ и, сняв, перекинул его через руку.
— Он ранен! — заметил один из собравшихся.
Точно, вся левая сторона туники незнакомца была измазана запёкшейся кровью. Похоже, плащ был приклеен к ней.
— Говори! — кричали ему мужчины.
— Я победил, — вдруг заявил бородач.
— Да он же безумен, — предположил кто-то.
— Нет, — осадил я его.
— Я победил, — тупо повторил выживший.
— Да, — постарался успокоить его я. — Ты устоял на коже. Ты победил.
— Но бурдюка-то нет, и вино вылилось, — указал мне стоявший рядом.
— Зато он победил, — отмахнулся я.
— Что случилось на западе? — потребовал ответа кто-то.
— Ар проиграл, — сообщил бородач.
Мужчины принялись ошеломлённо переглядываться.
— Флаги Коса приближаются к воротам Ара, — добавил он.
— Нет! — в отчаянии закричал один из мужчин.
— Ар остался без защиты, — простонал второй.
— Надо бить в набат! — крикнул третий. — Надо закрывать ворота!
Вот только в отличие от него, я имел некоторое представление о силах Коса. А ещё я знал, что в Аре теперь остались главным образом стражники. Это была не та сила, которая могла бы противостоять организованной осаде.
— Я победил, — повторил бородатый мужчина.
— Как Ты победил? — сердито спросил его один из нас.
— Я выжил, — устало объяснил он.
Окинув взглядом разрезанную кожу и окрашенную в красный цвет пыль, я вынужден был признать, что этот мужчина, принадлежал к тому типу людей, которые могут выжить в любой ситуации.
Многие из собравшихся сорвались со своих мест и исчезли в темноте. Уже через считанные ины лагерь загудел, как потревоженный улей. В воздухе запахло паникой.
Я замер на какое-то время, всё ещё держа в руках мои сандалии.
Вокруг начиналось хаотичное движение. Люди сновали мимо меня. Кто-то тащил свои тележки, кто-то фургоны. К некоторым цепями были прикованы рабыни. Другие из этих женщин, в наручниках, пристроившись к задней части телег, упирались в борта, помогая своим владельцам двигать их вперёд. Откуда-то донёсся недовольный рёв запрягаемого тарлариона.
— Как далеко до косианцев? — спросил я у мужчины.
— Два, может три дня, — ответил он.
Значит, тут всё будет зависеть от решения Мирона относительно скорости и числа переходов. Честно говоря, я не думал, что он будет выжимать все соки из своих людей. Он был превосходным командующим и, судя по тому, что я о нём знал, торопиться он не станет. Да в этом и не было никакого смысла. Наоборот, он теперь мог даже дать своим войскам передышку на пару дней, чтобы привести их к воротам отдохнувшими.
Вздохнув, я присел, и принялся обуваться. Большинство костров к этому моменту были уже погашены, что могло бы создать некоторые трудности с поиском пути назад к нашей палатке.
— Ты в порядке? — спросил я раненого.
— Да, — кивнул тот, безразлично глядя куда-то в сторону стен Ара.
Тут и там, на стенах, в свете тарновых маяков мелькали тени, видно было, как возвращались из полёта тарнсмэны. Я повернулся на запад. Где-то там была армия Коса, чьи аппетиты теперь были ещё больше разожжены новой победой. Не пройдёт и недели, и они появятся в пределах видимости Ара, стремящиеся к войне, влекомые ароматом богатых трофеев. Теперь из-за городских стен доносился звон, там били в сигнальные рельсы и колокола. Интересно, хорошо ли этой ночью будет спаться свободным женщинам Ара? Не будут ли они в страхе метаться и извиваться на своих шёлковых простынях? Возможно, эта ночь лучше, чем любая другая, поможет им понять насколько они зависят от мужчин. Конечно, их прекрасные животы подскажут им, что в этом они мало чем отличаются от запертых в их конурах и клетках рабынь.
— Молитесь Царствующим Жрецам! Молитесь Царствующим Жрецам! — закричал какой-то мужчина.
Но я просто оттолкнул его со своей дороги, и лавируя в толпе, то обходя, то пропуская телеги, фургоны и тарларионов, направился к нашей палатке.
4. В Аре
— Оскорбите Домашний Камень Форпоста Ара, пока ещё Вы можете это сделать, — предложил стражник торговцу. — Теперь мы уже не знаем, что нас самих ждёт в будущем.
— Нет, пожалуй, — покачал головой торговец, настороженно озираясь.
Откуда ему было знать, кто мог находиться в толпе, и на чьей стороне было их сочувствие. Так что, мужчина благоразумно не стал входить в коридор между двух бархатными верёвок, приводивший к площадке на которой был выставлен камень.
— Я не побоюсь сделать это даже теперь, — громогласно заявил мускулистый парень в одежде касты кузнецов.
— Держи себя в руках, — прошипел я в прямо в ухо Марку, стоявшему рядом со мной.
— И я не боюсь, — продолжил кузнец, — ни легионов Коса, ни его сторонников или шпионов! Я из Ара!
И он зашагал между верёвками к камню, который лежал на доске, водружённой огромные керамические чаны того вида, в который обычно опрокидывают горшки с помоями в инсулах. Такие чаны обычно вывозят по нескольку раз за неделю, опустошая в тот или иной карнариум за стенами города, а потом, немного сполоснув, возвращают обратно в инсулы. Этим занимаются специально организованные компании.
— Будь проклят Форпост Ара, — выкрикнул парень, — город предателей, город без чести, прибежище негодяев, дом трусов за деньги предавших родину! Долой Форпост Ара. Проклятия на него!
Закончив браниться, он плюнул на камень.
— Спокойно, — прошептал я Марку. — Держи себя в руках.
Тем временем, кузнец, не оглядываясь, пошёл по коридору из бархатных верёвок тянущихся в другую сторону.
Ещё вчера здесь стояла очередь, хотя и меньшая, чем в те дни, когда, мы только прибыли в Ар. Сегодня к камню почти никто не решался приближаться.
Площадка находилась в пределах видимости Центральной Башни на проспекте Центрального Башни. Я крепко держал рукой запястье Марка, не давая ему вытянуть меч.
— Помни, — сказал я. — Они думают, что Форпост Ара сам открыл свои ворота перед Косом.
— Проклятая ложь! — прорычал молодой воин.
— Да, Ты прав, — нарочито громко поддержал его я, заметив, что кое-кто из присутствующих подозрительно посмотрели на Марка, — это — проклятая ложь, заявлять, что мужчины Ара может не хватать храбрости. Конечно, они одни из самых смелых на всём Горе!
— Правильно, верно, — послышалось со всех сторон, и люди перестали обращать на нас внимание, вернувшись к своим собственным делам.
— Уходим отсюда, — приказал я Марку.
Фебы на этот раз с нами не было. Завернув на одну из стоянок наёмных экипажей на Фургонной улице в юго-восточной части Ара, мы заперли её в рабский шкаф. Для этого надо было провести рабыню по мостку на четвереньках, вставить монету в прорезь, всего бит-тарск, повернуть и забрать ключ. Это — простое устройство, мало чем отличалось от рабских ячеек, используемых в других зонах хранения. Разница лишь в том, что здесь не требовалось постоянное присутствие дежурного надсмотрщика, да шкафы открывались вбок, а не вверх. Последнее кстати, можно отнести к преимуществам, поскольку шкафы, как и рабские клетки, можно разместить ярусами, экономя место. Дверца шкафа, как и крышка ячейки, имеет сверления для доступа воздуха, обычно, расположенные в форме курсивного «Кефа», первой буквы в слове «Кейджера», самом распространенном гореанском слове используемом для описания рабыни. Обычно для временного оставления рабыни на улице используется почти универсальное для всех городов устройство — простое рабское кольцо, вмурованное в стену. Их можно легко найти в большинстве общественных мест любого гореанского города. Рабынь просто приковывают к ним цепью. Однако в этот раз Марк решил запереть свою Фебу в ячейке или шкафу, а не на улице.
— На четвереньки, — скомандовал юноша стройной красотке, — заползай внутрь задом!
Феба повиновалась, не медля ни мгновения. Гореанская рабыня быстро узнаёт, что медлить, а тем более оспаривать приказы рабовладельцев себе дороже. Я запомнил, каким было лицо девушки, смотревшей на Марка, перед тем как захлопнулась дверца.
— Пусть это поможет тебе помнить о том, что Ты — рабыня, — бросил он.
— Да, Господин, — всхлипнула Феба, и дверца закрылась.
Марк повернул ключ, вытащил из замочной скважины и убрал в свой кошель. Я ничего не имел против запирания его хорошенькой рабыни. Помимо того, что это полезно с точки зрения дисциплины и её превосходного эффекта на Фебу, это казалось мне превосходной идеей. Если наша безумная попытка заполучить Домашний Камень его города окажется успешной, то Марка, несомненно, немедленно объявят в розыск. Обязательно найдётся кто-нибудь, кто вспомнит, что Феба была его рабыней, и тогда через неё стража может попытаться выследить её хозяина. Будучи же внутри шкафа Фебу опознать уже не так легко, как если бы она стояла на коленях у стены, прикованная за наручники к кольцу. Кроме того, хранение невольницы в ячейке или шкафу казалось мне предпочтительным даже по сравнению с арендой комнаты в доходном доме, даже притом, что цены на аренду теперь сильно упали по сравнению с тем, каковы они были, когда я был в Аре в прошлый раз. Виной тому снова были беженцы, но только теперь из самого Ара. Дело в том, что в случае с комнатой, нас могли бы вспомнить домовладелец или другие арендаторы. Но реши мы использовать такую комнату, то, скорее всего, оставили бы Фебу там, опять же приковав её цепью к рабскому кольцу. В любой такой комнате, если конечно в здании разрешают появляться с рабынями, обычно имеется пара колец, одно в стене, второе в ногах набитого соломой тюфяка.
Стоянка повозок, кстати, была переполнена, хотя и не наёмными экипажами, как это можно было предположить. Большинство фургонов, повозок, экипажей и даже просто телег исчезло. Уже никто не придерживался графиков вывешенных на щитах внутри и за пределами города. Говорят, что теперь тарларион и просто возможность его нанять, стоит на вес золота. Я слышал, что один богач обменял целых пятнадцать высоких рабынь, отборных «цветков» из его сада удовольствий, обученных и выдрессированных по курулеанскому стандарту, на одного единственного тарлариона и фургон. Честно говоря, я не знал, как далеко он смог добраться, учитывая потребность в таких повозках, совсем распоясавшихся дорожных разбойников, рейдовые группы косианцев и прочие опасности связанные с войной. Ходят слухи, что кое-кого поймали и вернули в город стражники. Честно говоря, я с трудом мог понять смысл этого. В любом случае у тех, кто ещё оставался в городе, а таких конечно было большинство, не было никакого иного возможного способа покинуть город, кроме как пешком. Впрочем, даже захоти они это сделать, большинству из них, просто некуда было податься или спрятаться. К тому же, кто мог сказать, какие опасности могли ожидать их вне стен? Всё же многие понимали, что на открытой местности они становятся лёгкой добычей всадников на тарларионах или косианских тарнсмэнов. Население Ара, по большей части, оказалось в ловушке городских стен. Вообще, по городу ходили упорные слухи, что скоро все ворота города будут, не просто закрыты, но даже запечатаны и укреплены, чтобы выдержать удары осадных орудий. Конечно, было много разговоров и о защите города. На самом деле, именно ради этого, сегодня утром я и вошёл в город. Была идея предоставить мой меч, каплю наёмной стали, для его обороны. Хотя я не мог не признать, что даже попытка этого была обречена на провал. Нет, я нисколько не сомневался, что граждане Ара, если бы нашёлся тот, кто сплотит и поведёт их за собой, смогут оказать мужественное и жестокое сопротивление, просто в отличие от многих других, в том числе и моего друга Марка, у меня было некоторое понятие арифметики войны. При любом нормальном раскладе боя, приняв равными подготовленность бойцов, качество вооружения, компетентность командующих и прочие параметры, Ар был обречен. Армия Коса была самым крупным войсковым соединением из всех когда-либо выведенных на поле боя за всю историю Гора, особенно теперь, после падения Форпоста Ара, получив многочисленные подкрепления с севера. Кроме того у них была спокойная зима, которой хватило на восстановление осадных машин и продуктового обоза, сожженных в Торкадино Дитрихом их Тарнбурга. Далее благодаря своему недавнему успеху на поле боя к западу от Ара, они получили под свой контроль регион в тысячи квадратных пасангов, который теперь мог использоваться для тыловой поддержки. Линии коммуникаций между дворцом в Тельнусе на Косе и шатром Мирона Полемаркоса были быстры и надежны. Меня брало сомнение, что в такой ситуации, Ар, даже сплочённый под рукой Марленуса из Ара, мог бы продержаться больше нескольких недель. А ведь был и ещё один фактор, который следовало добавить на доску этой мрачной игры, фактор предательства в Аре. О том, что верховный генерал Ара, Серемидий с Тироса, изменил своим клятвам, я узнал ещё в Хольмеске, что на север от Ара. Так что, я был уверен что город обречён.