— Здравствуйте, — поздоровался с ней Степан. — Сантехника вызывали?
— Вызывала, — улыбается царевна. — Я Василиса Прекрасная. У меня кран на кухне протекает.
Прошёл Степан на кухню, начал кран чинить. Чинит-чинит, а сам только о Василисе Прекрасной и думает. О том, как бы на ней жениться.
А тут Василиса заходит. И говорит этак игриво:
— Не хочешь ли ты, Степанушка, на мне жениться?
Степан враз голову потерял.
— Хочу! — кричит. — Ещё как хочу!
О волшебном стёклышке он даже и не вспомнил. Схватил Василису Прекрасную — да скорей под венец!
А вечером прибежал к матери. Весь от счастья светится.
— Матушка, я женился!
— А через волшебное стёклышко ты на неё смотрел? — спрашивает мать.
— Да чего там смотреть?! — говорит Степан. — Я и так вижу, что она настоящая Василиса Прекрасная — жёнушка моя ненаглядная.
— Эх, Стёпа, Стёпа, — качает головой мать. — Дурачок ты у меня. Ну да слезами горю не поможешь. Вот тебе гирька пудовая. Как станет подходить к тебе твоя жёнушка, кинь ей эту гирьку на ножку.
Степан, конечно, отказывается: не надо, мол, что за ерунда?.. Но всё ж таки упросила его мать. Взял он гирьку и отправился к молодой жене.
Поцеловались они, помиловались. А после Степан думает: дай-ка я для смеха гляну в волшебное стёклышко.
И глянул…
И видит обалдевший сантехник, что вовсе не в современной квартире он находится, а в мрачной избе с закопчённой печью. А его ненаглядная Василиса Прекрасная — вовсе никакая не Василиса, а самая что ни на есть Баба-яга!..
— Во попал, — чешет Стёпа затылок.
А Баба-яга тем временем огонь в печи разводит.
— Василисушка, — спрашивает у неё Степан, — зачем ты огонь в печи разводишь?
— Хочу оладушки тебе испечь, — отвечает Баба-яга.
А сама топор из-под стола достаёт.
— Василисушка, — вновь интересуется Степан, — а зачем ты топор из-под стола достала?
— Да просто так, Степанушка, — отвечает Баба-яга.
— Просто так он и под столом может лежать, — говорит Степан.
А Баба-яга, в образе Василисы, уже к нему приближается, помахивая топором.
Тут Степан вспомнил про пудовую гирьку, что ему мать дала. Схватил он эту гирьку и кинул любимой Василисушке на ножку.
Та как завизжит! Как волчком завертится! Как начнёт обзывать Степана всякими нехорошими словами!..
Давным-давно жил на свете старый сказочник. Он жил в крошечном домике, который стоял на самом краю жизни. А когда старый сказочник был ещё молодым сказочником, он жил в огромном городе, где было полным-полно детей. И сказочник с утра до вечера рассказывал им свои сказки. Но шли годы, и молодой сказочник постепенно превратился в старого сказочника; а дети, которым он рассказывал сказки, выросли. Новым же детям сказки старого сказочника были ни к чему. Им хотелось чего-нибудь новенького.
Поэтому старый сказочник и уехал из огромного города на самый край жизни. Построил здесь домик и… И стал в нём жить.
А чтобы не скучать в одиночестве, старый сказочник выдумал себе маленькую девочку Эсс; а чтобы ей не было скучно, он выдумал для неё пушистого кота по фамилии Филимонов; а чтобы коту было не скучно, сказочник выдумал семерых мышат. Ну а уж мышатам скучать не приходилось — Филимонов гонял их по всему дому с утра до вечера.
Вечерами же все собирались на деревянном крылечке, и старый сказочник рассказывал свои сказки.
Так они и жили.
Но вот в один прекрасный день в домик на краю жизни кто-то постучал: тук-тук-тук.
— Ой, — обрадовалась маленькая Эсс, — к нам пришли гости. Сейчас будем пить чай с яблочным пирогом.
— Нет, — печально вздохнул старый сказочник, — это не гости. Это пришло моё время. Пора в путь.
И он начал собираться.
Впрочем, собирать ему было особенно нечего, потому что кроме потрёпанной тетрадки, в которую сказочник записывал свои сказки, у него больше ничего не было. Да и эту тетрадку он решил не брать с собой, а подарил маленькой Эсс.
Маленькая Эсс посмотрела в глаза старому сказочнику и всё поняла. Её собственные глаза наполнились слезами.
— Ты уходишь за край жизни? — тихо спросила она. — И больше никогда-никогда не вернёшься? Значит, ты… умрёшь.
— Ничего подобного, — возразил старый сказочник. — Есть люди, которые умирают, а есть, которые не умирают. Я просто теперь буду жить… на Луне. Во-о-н там, — показал он рукой на висящую в небе Луну.
Маленькая Эсс задумчиво посмотрела на оранжевую, словно апельсин, Луну и прошептала:
— И долго ты там собираешься жить?
— До тех пор, пока ты будешь меня помнить, — ответил старый сказочник.
Тогда маленькая Эсс достала из сундучка тёплый свитер, который она связала сама, и протянула старому сказочнику.
— Вот, возьми, — сказала она. — На Луне очень холодно. Он тебе там пригодится.
Старый сказочник надел свитер.
— Какой тёпленький, — сказал он. — Буду кататься в нём на лыжах. С лунных горок.
Пожав пушистую лапку коту Филимонову и погладив по шёрстке семерых мышат, старый сказочник отправился за край жизни.
Когда они с маленькой Эсс подошли к самому краю, старый сказочник сказал:
— Дальше я пойду один.
И он медленно побрёл по дороге, по которой в своё время придётся пройти и вам, и мне…
Старый сказочник делался всё меньше, меньше и меньше, пока, наконец, не превратился в едва различимую точку. А маленькая Эсс всё махала и махала ему вслед. Ей очень хотелось, чтобы старый сказочник вернулся. Хотя бы на одну минуточку.
И вдруг едва различимая точка начала расти, расти, расти, пока, наконец, не превратилась в старого сказочника.