— Ладно, черт с ними, с этими прохвостами! Я все расскажу. Мне терять уже нечего.
И он затравленно взглянул на Тихонова. Дегтярев пододвинул к себе бланк протокола и подробно допросил Конопелько. Затем он положил к себе на стол несколько фотографий, на которых Конопелько сразу же опознал Клунова и Лешкова.
Тихонов привел к себе в кабинет Конопелько, а сам возвратился к Дегтяреву:
— Я решил помочь вам. Дело в том, что Конопелько — прожженный жулик и, не зная его, очень трудно добиться от него правды. А я знаю его давно. В детстве с ним в школе в одном классе учились. Интересно человек развивается. Уже тогда он пытался в разные деляческие дела влезать. И вот, пожалуйста, вырос и развился. Я им уже давно занимаюсь. Один раз чуть не посадил, но амнистия спасла его. Долго я с ним тогда говорил. Ох как он клялся, но все его клятвы — чепуха. Жулик на то и жулик, чтобы жульничать, — Тихонов улыбнулся, — знаете, как он мне когда-то сказал? «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Ну ничего, сейчас мы его не упустим. Вы продолжайте допрашивать остальных, а потом обменяемся мнениями.
Тихонов ушел, а Дегтярев пригласил следующего свидетеля, которому Клунов тоже «деловые предложения» делал. И он не устоял. Купил у него несколько колец и три пары часов. Согласился их добровольно выдать.
День клонился к вечеру, Дегтярев подводил итоги сделанного и думал, что делать дальше: «Надо задерживать Клунова. Если мне продолжать заниматься ювелирами и часовщиками, то об этом он наверняка узнает, и многое будет утерянным. Доказательств его вины по продаже похищенного достаточно».
Дегтярев позвонил уже знакомому участковому инспектору, и через час они были у дома Клунова. Капитан был уверен, что того дома не будет. Но решили, на всякий случай, проверить. И правильно сделали. Клунов на сей раз был дома. Он как раз готовился вместе с отцом распить бутылку водки, уже стоявшую на столе. Они не удивились приходу участкового инспектора, нередко он появлялся вот так, неожиданно.
Капитан строго спросил:
— Петр, ты так и не хочешь на работу устраиваться?
— Что вы, гражданин начальник! Я уже скоро буду работать.
— Ну, об этом ты мне уже несколько раз говорил, — безнадежно махнул рукой капитан.
— Нет, это я точно говорю, вот отец не даст соврать.
— Ладно, собирайся, пойдем еще раз побеседуем.
Клунов с сожалением взглянул на нераспечатанную бутылку и начал собираться.
В управлении Дегтярев сразу же приступил к допросу, а сам кивнул головой участковому инспектору. Тот все понял и вышел из кабинета. У них была договоренность, что, как только Дегтярев начнет допрашивать Клунова, капитан произведет у него дома обыск и допросит родителей.
Дегтярев перешел к делу:
— Скажите, Клунов, вы давно видели Лешкова?
Клунова как током ударило, он вздрогнул и удивленно взглянул на Дегтярева:
— Какого Лешкова?
— Аркадия.
— Да, я с ним вместе срок тянул, он освободился раньше меня.
— Сюда к вам он не приезжал?
— Не понимаю, почему вы у меня о нем спрашиваете?
Клунов был уверен, что его привезли сюда для очередной беседы по поводу трудоустройства. И вдруг интересуются Лешковым.
Постепенно Клунов начал соображать, что раз с ним беседует не участковый инспектор, а этот, одетый в гражданскую одежду сотрудник, скорее всего оперативник, значит, дело посерьезнее.
Дегтярев спокойно сказал:
— Понятно почему. Он совершал преступления. Итак, давно вы его видели?
— После колонии я его не видел.
— И не переписывались? — улыбнулся Дегтярев.
— И не переписывались, — угрюмо ответил Клунов и неожиданно улыбнулся. — Зря берете меня на пушку, гражданин начальник. Я не ворую, живу тихо, скромно, никому не мешаю. Теми, с кем срок тянул, — не интересуюсь.
Дегтярев спокойно смотрел на этого улыбающегося человека и молчал. Неестественная улыбка Клунова, скорее даже ухмылка, желтые от курения зубы вызывали у Дегтярева отвращение.
Клунов решил, что он смог убедить работника милиции, и, закинув ногу за ногу, самоуверенно заговорил:
— Так что, гражданин начальник, не надо брать честного человека на пушку, а что касается работы, так я это мигом обтяпаю. Буду устраиваться в мастерские, где раньше работал.
— Это неправда, Клунов. Вы и не думаете о трудоустройстве. Зря вы ведете себя так самоуверенно. Мы ведь знаем, что вы, как говорится, и слова не можете сказать, чтобы не соврать, и потому в искренность ваших слов не верим. Единственное, что я скажу, это то, что вам придется давать правдивые показания.
Клунов, не отвечая, ухмыльнулся.
— Зря вы улыбаетесь. Сейчас в вашей квартире идет обыск, допрашиваются члены вашей семьи. Да и не ожидая результатов их, могу вам сказать, что мы установили людей, которым вы сбывали похищенное, многое из этого мы уже изъяли. Все это, вместе с протоколами допросов, материалами предъявления ваших и Лешкова фотографий на опознание, хранится здесь, — Дегтярев похлопал рукой по лежащей перед ним пухлой папке. Раскрыл ее и взглянул на Клунова: — Для того чтобы вы поверили, ведь в силу своего характера вы словам не верите, познакомьтесь с протоколом допроса и опознания одного из ваших покупателей — ювелира Конопелько. Вот, прочтите эти строки: видите, он говорит, вернее вынужден говорить, и о вас, и о Лешкове. Он, так же, как и вы, сначала не хотел говорить, но, как говорится, против фактов не попрешь. Итак, я вам сказал слишком много для того, чтобы здравый смысл взял верх над вашими бредовыми мыслями о вашей безопасности. Предупреждаю, что я не намерен больше терять время, выслушивая лживые заверения. В Минске вы все равно расскажете правду. Думайте и решайте: будете говорить правду сейчас или нет?
— Вы из Минска? — ошеломленно спросил Клунов.
— Да, из Минска, и приехал сюда только из-за вас.
— Значит, Лешков уже у вас.
— Сейчас речь идет не о Лешкове и не об Амосове, а о вас. Так что же вы скажете?
Клунов был подавлен, он видел, что ему не увернуться, и, поникнув головой, тихо проговорил:
— Вижу, отпираться бесполезно. Я скажу правду. — И опять на его лице появилось подобие улыбки: полуоткрытый рот, оскал желтых зубов. — Ваша взяла, гражданин начальник!
Будем брать с поличным
Наконец собрались все вместе, обменялись информацией и теперь думали, что делать дальше.
Дегтярев горячился:
— Я считаю, что нам надо идти к Самураеву и брать эту команду. Иначе они нам подкинут еще одну кражонку, не зря же, гады, сидят у нас в городе. Наверняка вынюхивают, куда ринуться.
— Что ты думаешь?— Ветров повернулся к Ларину.
— Надоели они нам порядком, и чем мы быстрее их изолируем, тем спокойнее будет на душе.
Ветров улыбнулся:
— Вы что, думаете — я против?
— Ну вот и прекрасно, сегодня же их и возьмем! — воскликнул Дегтярев.
Но Ветров перебил его:
— Подожди, «Т — тридцать четыре», опять прешь напролом. Давайте обсудим ваши предложения. Итак, первое, что мы имеем в отношении главаря Лешкова? Показания Клунова, ювелира Конопелько, а также мастера. Для него достаточно. Посмотрим по Амосову. Клунов дает показания, что Амосов вместе с Лешковым и Самураевым привезли ему для сбыта драгоценности. Это раз, и второе, что Амосов вместе с Лешковым сдали на хранение Тарасовой ящик с похищенными деньгами и ценностями.
— Ну и достаточно, — перебил Ветрова Дегтярев, — этого вполне достаточно для ареста.
— Не перебивай, «Т — тридцать четыре», — остановил его снова Ветров, — слушай дальше. Что у нас есть по Самураю? Показания Клунова о том, что он приезжал с Лешковым и Амосовым в Гомель. И все. Вот, а теперь представьте себе, братцы, на минутку, что гражданин Лешков, понимая все это, неожиданно для нас с вами делает такой ход — берет и заявляет: «Дорогие оперативнички, крал я один, а эти мальчики ни в чем не виновны, просто я их обманывал, чтобы одному скучно не было ездить по дальним дорогам, за свой счет возил их с собой. Так что отпустите их, миленькие, на свободу». И что вы, милые Саша и Максим, сделаете? Конечно, отпустите, потому что у вас доказательств их вины нет, а на их чистосердечные признания, по крайней мере, лично я не надеюсь. Это одна сторона медали, а теперь другая: вы совершенно забыли о Раховском. Мы совсем не знаем, где он. Даже не знаем, связан ли он с ними. А может, он где-либо, как курица на яйцах, сидит в укромненьком местечке на похищенных драгоценностях и даже не кудахчет. Поэтому мое предложение следующее: всю группу задерживать вместе, но только тогда, когда они пойдут на новое «дело», чтобы взять их с поличным. Вот тогда ни один от нас никуда не денется. А пока усилим за ними наблюдение и по крупице будем собирать доказательства их вины.
— А как быть со Славуком? — спросил Ларин.
— Славука пока тоже трогать не будем. Раз он нес чемодан ночью, то он или помогал Раховскому, или вредил ему. В том или ином случае правдивого рассказа от него ждать нечего. Ты попроси участкового инспектора Яськова, чтобы он продолжал работать с жителями деревни и побольше собрал сведений о Клещ, Славуке и их связях. Это одно. А второе, продолжай искать людей, которые могли знать Раховского и видеть его. Я думаю, что, когда снимем группу Самурая, втроем быстро раскрутим и дело с Раховским, даже если он не причастен к кражам.
Ветров что-то вспомнил, взглянул на часы и вскочил:
— Ой, братцы, забыл, уже половина десятого. Полчаса человек меня на улице дожидается.
Дегтярев рассмеялся:
— Уплыла твоя Надежда, будет она по тридцать минут такого, как ты, дожидаться. Взглянет своими голубыми глазищами на первого же прохожего, и прощай, забывчивый ухажер.
— Ну тебя! — махнул рукой Игорь и стремглав выскочил из кабинета.
Готовятся
Ларин переговорил со всеми водителями, которые могли везти чемодан, но никто из них не запомнил ни чемодана, ни пассажира, у которого он мог быть.
В кабинет вошел Ветров:
— Максим Петрович, начальник дал машину, садись и жми к Московскому шоссе, туда направляется Самураев и его друзья. Наши держат их в поле зрения, присоединись к ним, их позывной «Волна».
— Хорошо, поехал.
Ларин подошел к сейфу, сунул пистолет в карман и вслед за Ветровым вышел из кабинета. У входа стояла новенькая «Волга». Максим сел рядом с водителем. Ему было приятно, что начальник дал свою машину. С каждой минутой он рос в собственных глазах.
Пожилой водитель понимал это и молча улыбался:
«Эх, молодежь зеленая. Ничего, придет время, солиднее станет».
Водитель взял в руки микрофон:
— «Волна», «Волна», я «Вьюга», как слышите меня, прием!
«Волна» ответила сразу же. Он уточнил, где они находятся, и увеличил скорость.
Минут через десять Ларин увидел своих и присоединился к ним. В стареньком «Москвиче», кроме водителя, сидели двое — это были участковые инспекторы. Они быстро ввели Ларина в курс дела. Максим спросил:
— А где они?
— Вон на автобусной остановке стоят.
— Интересно, куда они направляются?
— Увидим.
К остановке подошел автобус, и Самураев с компанией сел в него. «Москвич», держась на расстоянии, следовал за автобусом. На третьей остановке они вышли из автобуса и пошли дальше пешком.
Вскоре все стало ясно. Самураева и его друзей интересовал большой военный универмаг. Пока эта компания вокруг да около вынюхивала, Ларин зашел к директору и выяснил, как работает универмаг, что в нем может привлечь воров и как универмаг охраняется. После этого компания возвратилась к Самураеву домой, а Ларин поехал в отдел. Ветров уже ждал его. Максим рассказал о действиях преступников и подвел итог:
— В универмаге для них наверняка приманкой служит ювелирный отдел. Охраняется магазин сторожем. Неясно только, когда они пойдут на кражу.
— Почему ж неясно? — возразил Ветров. — Мне только что звонили из Смоленска. Тарасова получила письмо из Минска от Амосова. Он пишет, что приедет послезавтра. Значит, кражу они будут совершать или сегодня ночью, или завтра. Дегтярев молодец! Смог найти человека, который знает Самурая, — это сосед его. Тот тоже обещал предупредить, когда они на «дело» пойдут. А сейчас пошли к шефу. Пусть связывается с соседями, ведь магазин расположен у них на территории, и договаривается о взаимодействии.
Они спустились на первый этаж и вошли в кабинет начальника. Полковник был на месте и, выслушав подчиненных, сразу же позвонил начальнику соседнего райотдела. Договорились, что задерживать преступников будут их работники, а Антонов выделит им в помощь Дегтярева и Ларина...
Ночь у магазина
Максиму снился сон: он бредет по большому пустому и темному зданию. Почему-то именно здесь ему назначила свидание Наташа. Максиму было непонятно, почему она выбрала именно это место и приехала без предупреждения. Он чувствовал себя здесь неловко, давили пустота и одиночество. Где же она? И вдруг слышит: Наташа зовет его по имени. Максим не видит ее, он хочет громко позвать, но не может издать даже звука. А Наташа продолжает звать его и громко стучать чем-то. Максим рванулся на звук ее голоса и проснулся.
В комнате было темно. Полежал еще и вдруг услышал стук в окно и чей-то голос:
— Максим, проснись же в конце концов!
Постепенно Ларин понял, что зовет его не Наташа, а Дегтярев, который, отчаявшись дозвониться в дверь, громко барабанил по стеклу.
Максим подошел к окну и отодвинул занавеску. Дегтярев, увидев его, тут же поспешил к подъезду. Ларин пошел открывать дверь, проходя мимо тумбочки, взял часы — было пять минут второго.
«Ну вот и выспался», — подумал он, твердо зная, что его голове подушку в эту ночь уже не почувствовать.
— Ну и спишь, хоть из пушки в форточку стреляй, — беззлобно сказал Дегтярев, входя в квартиру. — Давай быстрее собирайся, работа есть!
Пока Ларин одевался, Дегтярев вводил его в курс дела:
— Понимаешь, засиделся в кабинете и только собрался домой — вдруг раздается звонок. Снимаю трубку: звонит тот парень, о котором я тебе днем рассказывал, и сообщает, что те двое вместе с Женькой Самураем хотят магазин взять в районе Зеленого Луга. Ну, я решил тебя прихватить, а то ведь завтра ворчать будешь, почему не поднял.
— Правильно сделал, — похвалил друга Максим, натягивая на себя свитер. — Пошли, — и он первым шагнул к дверям, на ходу доставая из кармана брюк ключ.
— Постой, а пистолет ты взял?
— Конечно. Ты что, думаешь, если я прямо с постели, так там и голову забыл? Плохо ты меня знаешь, товарищ Дегтярев.
Через минуту милицейский «газик» на большой скорости несся в сторону Московского шоссе. В машине, кроме Ларина и Дегтярева, сидели еще пять человек, в ногах одного из них, беспокойно и часто дыша, лежал громадный пес.
К магазину подъезжать не стали, а остановились во дворе большого девятиэтажного дома. Здесь к ним присоединились еще четверо сотрудников, которые уже два часа вели наблюдение за магазином. Дегтярев быстро поставил перед каждым задачу, и группа цепочкой медленно двинулась к магазину, который размещался в небольшом кирпичном здании на пустыре. Вокруг было великое множество ям, кучи песка, различные строительные материалы. Все быстро замаскировались и стали ждать. Один только Карпилин — самый старый по возрасту в соседнем отделе сыщик — напялил на себя пальто и направился к магазину. Ему сегодня предстояло сыграть роль сторожа. Ларин, глядя вслед удалявшейся фигуре Карпилина, невольно улыбнулся. Сгорбленный, одетый в длинное пальто и старую зимнюю шапку, ни дать ни взять старик сторож.
Дегтярев, лежавший рядом с Максимом, чуть слышно прошептал:
— Представляешь, скоро Алексею Никифоровичу будут руки связывать, а он даже на них и не замахнись. Он, когда мы ехали за тобой, просил меня не торопиться, пусть, говорит, меня напоят коньяком, а потом уж подходите. Шутки шутками, а вот так сидеть и ждать, когда тебя схватят и начнут давать пинков, не очень приятно.
Они оба хорошо знали Карпилина. Он раньше работал вместе с ними, но недавно по семейным обстоятельствам перешел в соседний райотдел.
Ларин тронул Дегтярева за рукав:
— Тихо, идут.
И действительно, недалеко от магазина показались три тени, они на минуту замерли, а затем начали приближаться к сидевшему на ящике спиной к ним Карпилину. Вот они схватили его, повалили на землю и начали вязать. Было слышно, как один из них отчетливо проговорил:
— А ну не пикни, старик! Не то не видать больше тебе звезд на небе!
Через минуту-другую все трое подошли к черному ходу, и оттуда послышался лязг металла.
Неожиданно все тот же голос приказал кому-то:
— Встань ближе к дороге на шухере! В случае чего фонарем посигналишь. Здесь мы и вдвоем справимся.