18. Чивилихин В. Память. Роман-газета, 1982, № 17, с. 37-40.
19. Атаманов В. Г. Удмуртская ономастика. Ижевск, 1988, с. 18.
20. Кабуэан В. М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. М., 1990, с. 140.
21. Изборник, с. 326.
22. Там же, с. 738.
23. Алексеева Т. И. Антропологический состав восточно-славянских народов и проблема их происхождения. // Этногенез финно-угорских народов поданным антропологии. М., 1974, с. 74.
БЕЛАРУСЫ
В ГЕНЕТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
(Антропология этноса)
АЛЕКСЕЙ МИКУЛИЧ.
Перевел с беларуского А. Е. Тарас
Предисловие редактора
Книга доктора биологических наук Алексея Микулича «Беларусы ў генетычнай прасторы (Антрапалогія этнасу)» впервые была издана в 2005 году. Она вызвала значительный интерес среди отечественных ученых.
Но для основной массы читателей книга осталась неизвестной. Во-первых, это сугубо научное исследование. Во-вторых, она написана на беларуском языке. То и другое, вместе взятое, делает ее малодоступной для понимания массовым читателем.
С разрешения автора я перевел ее на русский язык, по мере возможности упростив и в ряде мест сократив текст. В частности, снял главу 4 (Современная генодемографическая ситуация в стране), не имеющую прямого отношения к теме данного сборника.
Хочу сразу обратить внимание читателей на два важнейших вывода, сделанных А. И. Микуличем в процессе исследования. Во-первых, автор установил, что беларуский, украинский и русский этносы «сформировались в разном территориальном пространстве, на разных субстратных праосновах, сохранили до настоящего времени собственные генофонды, обладающие своими особыми признаками». Тем самым он доказал, что пресловутое «восточнославянское братство» является мифом.
Во-вторых, Микулич доказал, что коренное (сельское) население Беларуси генетически и антропологически неизменно на протяжении, как минимум, 130–140 поколений, т. е. около 3500 лет.
Именно эти научно установленные факты, на наш взгляд, определяют значение данного исследования для широкой аудитории.
А. Е. Тарас
ГЛАВА 1.
Исторические аспекты генетической
преемственности и эпохальной стабильности
Посвящаю мудрой сельской женщине,
дорогой маме — Лиде Леваш-Микулич
Этническими признаками, согласно «Антропологии» П. Топинара (1879 г.), являются те особенности, которые возникают вследствие объединения людей между собой под влиянием разнообразной мотивации: общественных потребностей, индивидуальных целей и т. п. Его современник А. Бастиан под этническим образом народа подразумевал культурно специфический образ. И. Деникер в 1902 году называл этническими группами народы, нации или племена, различающиеся между собой языком и житейским поведением (традициями).
В начале 1950-х годов при подготовке в СССР многотомной серии «Народы мира» этническая терминология получила широкое научное обоснование. Были введены в научное употребление новые категории: этническое самосознание, этническая география, этническая история, этническая антропология и другие. Разработка категорий этноса продолжалась до конца 1960-х годов.
Позже термин «этнос» в смысле «народ» был заменен термином «этническое сообщество» различных таксономических уровней, от метаэтноса до субэтноса. Ныне, когда говорят об этносе, то кроме социального и культурного аспектов учитывают также расовые и генетические особенности. Под категорией этноса обычно понимают этнические сообщества в виде популяций — то есть этнокультурных групп с общим происхождением и антропо-психологическими особенностями. При этом для таких групп обязательны следующие признаки: территориально организованная обособленность, сходство языка и соответствующее самосознание.
Биологической основой этнической популяции является ее генофонд — совокупность наследственной информации, зашифрованной в генетических структурах организмов. Согласно точному и исчерпывающему определению Ю. Рычкова, генофонд — это географически распределенное и исторически упорядоченное множество генов. Оно удерживается самосознанием человеческой популяции в границах ареала, возобновляется ею /популяцией/ в поколениях, поддерживается систематическими и стохастическими силами эволюции в динамическом равновесии с окружающей средой, вмещающей в себя популяцию и ее изменяющей.
На протяжении последних десятилетий беларуские антропологи осуществляют интенсивные этногенетические и антропологические исследования. Лично меня интересуют проблемы биологической и исторической антропологии беларуского и соседних этносов. Антропологическая программа наших исследований в последнее десятилетие дополнилась изучением популяционных данных на основе высокополиморфных маркеров митохондриальной ДНК, Y-хромосомы, а также 14-й, 17-й, 19-й и других хромосом.
Этот материал расширяет и уточняет наши знания в области этнической истории и экологии человека. Мы обращаем внимание и на то общее, что роднит беларусов с соседями, и на то особенное, что позволяет говорить о своеобразии беларуского этноса, его исторических и генетических корнях.
Новая генетико-географическая технология изучения пространственной структуры генофонда позволила выявить антрополого-генетические особенности коренных беларусов в их связи через множество поколений.
Известные по летописям древние племена, бесспорно, оставили свой след в антропологическом облике современных беларусов, украинцев и русских. Но сам этногенетический процесс возникновения этих племен происходил почти на границе между южными европеоидами и северными. Многочисленные исторические и экологические факторы (вместе с лингвистическими и демографическими) на протяжении тысячелетий содействовали становлению антропологических и адаптационных типов в популяциях разного уровня.
Тотальная популяция сельских беларусов до недавнего времени представляла собой единый самообновляющийся организм, где обмен генами в цепи поколений происходил преимущественно между местными (коренными) жителями. Этот генофонд при его формировании, благодаря преобладанию эмиграционных процессов, оставался защищенным от внешнего влияния и заметного проникновения генов соседних этносов. И таким образом фенотипы и генотипы при всей стохастичности генетических процессов сохраняли свою стабильность.
До последнего времени оставался спорным вопрос о возрасте беларуского этноса. Некоторые историки и этнографы считали его сравнительно молодым, не более 4–5 веков, что соответствует 15–18 поколениям (Гринблат М. Я., 1968; Бондарчик В. К., 1976; Поболь Л. Д., 1983). В качестве главных аргументов в пользу такой версии называли недавнюю государственность (имея в виду БССР), сравнительно недавнее именование местного населения беларусами, а также якобы позднее формирование беларуского языка и культуры.
Однако палеоэтнографические материалы склоняют большинство археологов (Седов В. В., 1970; Исаенко В. Ф. 1976; Штыхов Г. В., 1992), а также этнолога И. В. Наквина (1998) к суждению, что беларуский этнос берет начало в середине 1-го тысячелетия после Рождества Христова, а это эквивалентно 55–60 генерациям (1375–1500 лет). Согласно же нашим расчетам по «генетическим часам», этот срок для коренных сельских популяций углубляется до 130–140 поколений (3250–3500 лет).
Изначальное расселение сельского населения всегда подчинялось в первую очередь ландшафтным (природным), а затем и социальным закономерностям. Локальные популяции всегда различаются своей генной структурой, которая сохраняется в заданном пространстве регионального генофонда. Подобная синергетика скорее всего обусловлена необходимостью оптимального приспособления к окружающей среде.
К такому выводу нас приводит выявленная взаимосвязь между генетической географией региональных популяций и экологическим районированием Беларуси. Этот факт отвечает гипотезе Ч. Ли (1978) о плейотропности генов под влиянием геофизических и геохимических, социальных и культурных факторов. При этом вместе с генетической дифференциацией расширяются антропологические различия. В свою очередь инбридинг, не меняя генных концентраций, меняет генетическую дисперсию локальных популяций.
Начиная с эпохи неолита, в 4-м тысячелетии до Р. Х., то есть за сотни поколений от нас, сформировались местные особенности материальной культуры. Развитие земледелия и животноводства способствовали переходу людей к оседлому образу жизни и новой ландшафтной адаптации. В результате закреплялись региональные антропологические особенности.
Известно также, что во 2-й половине 2-го тысячелетия после Р. Х. происходило интенсивное смешение пришельцев с коренными балтами, в результате чего их генофонды взаимно обогащались.
Еще в 1950-е годы Витовт Тумаш опубликовал работы «Балтский элемент при становлении современного беларуского народа» и «К вопросу о беларуской южной этнографической границе». В них он убедительно показал культурную и духовно-психологическую близость беларусов современным балтам. По его мнению, славяне не завоевывали туземцев, а скорее «фильтровали» их через себя. Курганные материалы археологов также свидетельствуют, что славянская миграция в земли балтов не потеснила последних. Палеоантропологические материалы вместе с археологическими не противоречат выводам о ненасильственной ассимиляции балтских автохтонов пришлыми славянами (Седов В. В., 1970; Саливон И. И., 1994).
Материалы И. И. Саливон из палеоантропологических раскопов (около 300 единиц) свидетельствуют, что на протяжении 40 последних поколений (то есть, как минимум 12 веков) существует безусловная преемственность основных расовых особенностей местного населения. На основе обобщенных удалений доказано взаимопроникновение славянских и балтских антропологических черт (Саливон И. И., 1994).
Аналогичные выводы были сделаны и в нашей совместной публикации (Микулич А. И., Саливон И. И., 1992), где был дополнительно проанализирован материал Т. И. Алексеевой (1973). Такой подход с помощью обобщенных фенотипных структур позволил выявить статистически достоверную разницу — по изученным антропологическим признакам — в первую очередь между южными украинцами и северными русскими. Коренные жители Беларуси, прежде всего ее севера, вместе с жителями Псковщины, Новгородчины и Смоленщины по своему морфотипу вписываются в круг форм праотцовской популяции. А южные беларусы полностью идентичны ей.
Наш материал основан на оригинальных антропогенетических и геногеографических данных, полученных в экспедиционных условиях в процессе многолетних экспедиций по Беларуси и смежным с нею странам. Различия между популяциями мы фиксировали по результатам комплексного изучения каждого обследованного лица, включавшего установление беларуского сельского происхождения не только его, но и предков. В частности, выяснялась этничность и место рождения родителей, дедов и прадедов. Именно так реконструировались исторические связи популяций между собой, а также география их взаимодействия с окружающей средой.
Работы Ю. Г. Рычкова доказали, что каждая элементарная людская популяция — продукт истории этноса, а значит, и часть его общей системы. Следовательно, антропологические особенности локальных популяций предопределяются генетическим качеством самого этноса. Исходя из этого тезиса, показатели обобщенных биогенетических расстояний и различий между современными сельскими группами дают возможность находить следы генетической памяти популяций.
Вся же территория Беларуси, согласно со средневзвешенными эффективными репродуктивными демографическими размерами, а также сведениями о 8 антропосистемах генетических признаков, была заселена предками нынешних беларусов 9 тысяч лет назад (плюс/минус 1 тысяча лет). Это хорошо согласуется с имеющимися данными о конце последнего оледенения (от времени которого прошло уже 10 тысяч лет) и начале на территории Беларуси эпохи мезолита — среднего каменного века.