Чрезвычайно выраженный полиморфизм микросателлитных повторений и большая гетерозиготность делают их весьма ценным информационным источником для изучения генетических параметров популяций. Уровни индексов фиксации Fst у беларуских популяций ниже, что свидетельствует об их генетической гомогенности и автохтонности.
Таким образом, наше исследование установило межпопуляционные и межэтнические особенности антропологических типов, их географическую зависимость. Современных беларусов можно с уверенностью считать наследниками местного древнего населения.
ГЛАВА 2.
Изучение геногеографии
беларуского этноса
Генетические и этнические особенности современных людей формировались в процессе их расселения по Земле в поисках пищи и жизненного пространства. Каждая эпоха, в свою очередь, модифицировала природу человека, его биокультурное разнообразие. Современные ученые исследуют изменчивость людских популяций по физическим, психологическим и генетическим особенностям, по способности адаптироваться к резким изменениям, происходящим в биосфере.
С помощью методов геногеографии и популяционной генетики нами были исследованы изменения антропологических характеристик беларуских популяций (преимущественно сельских), оптимальные возможности их адаптации не только к современным, но и прошлым антропогенным факторам.
Древний человек эпохи мезолита, несмотря на свою значительную зависимость от окружающей среды, соотносился с ней в основном гармонично. Но уже следующая эпоха неолита содержала в себе черты экологического кризиса. Неолитическая «революция», когда население перешло от использования готовых натуральных продуктов (путем собирательства, охоты и рыболовства) к производительному хозяйству (скотоводству и земледелию), существенно изменила характер взаимоотношений с природой. Именно трудовая деятельность способствовала тому, что естественный отбор в людских популяциях в эпоху неолита утратил свою видообразующую направленность.
Одновременно происходило формирование экологически приспособленных антропологических и адаптационных типов. Формирование адаптационных типов происходило на протяжении не менее чем 130–140 поколений.
Морфофизиологические и антропогенетические черты популяций, от микро- до макроуровня, продолжали формироваться, и при условии минимальной брачной ассортации достигали разнообразных форм полиморфизма на конкретных территориях. Так каждая популяция в соответствующих условиях сохраняет собственный генофонд на протяжении множества поколений. То же самое происходит и на этническом уровне, если отсутствуют значительные миграционные процессы и экологические катаклизмы.
Изучение генофонда беларуского этноса автор начал сразу после поступления в целевую аспирантуру по специальности «антропология» при Институте этнографии АН СССР и НИИ антропологии МГУ. За время обучения в аспирантуре автор осуществил экспедиции более чем в 100 деревень, где обследовал около 2500 коренных жителей.
В программу комплексного антропогенетического исследования вошло изучение групп крови по эритроцитарным системам АВ0, MNS, CDE, Р и Le, белковому гаптоглобину Нр, вкусовой чувствительности к фенилтиокарбамиду (РТС) и ряду других морфофизиологических признаков. Была подготовлена и защищена в Москве, под научным руководством Ю. Г. Рычкова, кандидатская диссертация на тему «Распределение наследственных признаков на территории Беларуси в связи с вопросами этногенеза». Позже эти материалы вошли в коллективную монографию «Очерки по антропологии Белоруссии».
В течение следующих почти 20 лет проводилось комплексное генетическо-антропологическое изучение современного населения Беларуси и смежных с ней территорий, с учетом его географического и этнического происхождения, и в связи с новыми экологическими обстоятельствами. Это были фундаментальные темы, по которым изучалось генодемографическое состояние рендомизированных выборок 30 новых популяций в границах шести этнографических регионов и трех геоморфологических (экологических) провинций Беларуси.
Все полученные материалы после научно-статистической обработки вошли в авторскую монографию «Геногеография сельского населения Белоруссии», опубликованную в 1989 году. Затем они были защищены в качестве докторской диссертации под названием «Геногеография населения Белоруссии (исторический и экологический аспекты изменчивости)» на Ученом совете НИИ антропологии МГУ.
Одновременно результаты полевых иследований (частоты генов и фенотипов, а также концентрации морфофункциональных признаков) были переданы в компьютерный банк данных (отдел генетики человека в Институте общей генетики имени Н. И. Вавилова, Москва) для их последующего использования в многотомном издании «Генофонд и геногеография народонаселения». К настоящему времени изданы первые два тома: «Генофонд России и сопредельных стран» (2000 г.) и «Геногеографический атлас населения России и сопредельных стран» (2003 г.).
Позже мы имели возможность организовать и провести новые экспедиции с целью изучения полиморфизма нуклеотидов ДНК в современных людских популяциях. Таким образом, фактически впервые вниманию читателей предлагаются не только результаты многолетней работы по изучению геногеографии и генофонда беларуского этноса, но и делается попытка уточнить концепцию его адаптационной нормы за конкретное время на конкретной территории.
Антропогенетика или, иначе, генетика человека, в международной номенклатуре наук тесно связана с медициной, экологией, демографией и даже этнографией. Именно через изучение генетического полиморфизма исследователь выявляет динамику популяций во времени и пространстве, в границах популяций разного иерархического уровня. Только познав «единый популяционно-генетический процесс» (Рычков Ю. Г., 2000), мы можем установить как дифференциацию, так и родство популяций в географическом пространстве, и поколений в историческом времени. Достоверность иследования гарантирована тем надежнее, чем больше изучено локальных популяций и чем больше генетических маркеров при этом использовано.
Сейчас наблюдается достаточно плодотворное сотрудничество антропологов и молекулярных генетиков. Продолжается накопление новых маркеров на территории Беларуси из других, или ранее уже изучавшихся выборок в границах этнографических регионов или экологических провинций. При этом учитываются средние концентрации не только отдельных фракций ДНК, но и их фрагментов. Так определяется геногеография генофонда обследованных популяций. Путем соединения молекулярно-генетической диагностики индивидов с популяционно-генетическим анализом всего массива данных, и с учетом этнически сознательной памяти представителей локальных популяций, начало формироваться новое научное направление — этногенетическое.
В 1923–24 гг. распределение групп крови АВ0 на нашей территории изучал В. Бунак. Затем группы крови у беларусов изучал в 20-е годы А. Ленц. Его сотрудники обследовали крестьян Мозырского, Слуцкого, Оршанского и Могилевского районов. Соответствующие материалы были опубликованы в научных изданиях Москвы («Русский антропологический журнал», 1924) и Киева («Антропологія. Річнік кабінету iм. Ф. Вовка», 1929).
Сошлемся еще на материалы Раховского и Сутина 1926 года, приведенные в монографии А. Муранта (Mourant А. Е., 1954). Кстати, по средним показателям сельского населения они не отличаются от наших данных (Микулич А. И., 1978). Иначе говоря, генофонд по этой антропогенетической системе не изменился на протяжении 50 лет или двух эффективно-репродукционных поколений. Этой гипотезе соответствуют данные по резус-системе (Иванов Л. В. и др., 1967) и по MN (Туманов А. К., Томилин В. В., 1969).
В 1920–30-е годы проблемами популяционной генетики и геногеографии в СССР занимались С. Четвериков, А. Серебровский, Н. Вавилов. Они впервые предложили концепцию использования геногеографического метода для выяснения состояния (в пространстве и времени) генофондов популяций разных иерархических уровней. Одновременно они разработали методы генетического анализа двух и более генов в совокупности. Этими методами мы широко пользовались при поиске так называемых обобщенных расстояний между моноэтническими популяциями и соседними этносами. Статистический анализ генофонда людских популяций в географических границах был выполнен при обязательном учете их исторического и экологического формирования. Этническое самосознание и историческая память, по Ю. Г. Рычкову, являются самым ярким маркером исторического пути, пройденного генами человека (Рычков Ю. Г., 2000).
Генофонд каждого отдельно взятого этноса обладает «…ярко выраженными особенностями целостности и системности». Целостность этноса проявляется именно через самоосознание общего происхождения и своей исторической судьбы. По удачному выражению Рычкова, «ни один из чсленов этнического сообщества не имеет родоначальных генов больше, чем другой».
Беларуский этнос в качестве популяции высокого уровня прошел долгий путь формирования, начиная с времен появления на территории современной Беларуси пришельцев-славян, сохранивших антропологические черты балтских аборигенов (Саливон И. И., 1976; Микулич А. И., 1989). Субэтнические уровни популяционной структуры хорошо отслежены этнографами прошлого и настоящего. Изданы монографии о традиционной одежде беларусов, орудиях сельского труда, промыслах и ремеслах, и т. д.
Данные археологии и топонимики свидетельствуют о древнем происхождении (не менее 9 тысяч лет назад) первых обитателей нашей земли. В конце неолита и начале века бронзы (на рубеже 3-го и 2-го тысячелетий до Р. Х.) началась индоевропейская колонизация и ассимиляция местных аборигенов. Физический облик, как и генотипные особенности современных беларусов происходят с тех времен (Микулич А. И., 1991). Смешение же славян с балтами происходило во второй половине I-го тысячелетия после Р. Х. и даже позже (Топоров В. Н., Трубачев О. Н., 1962; Мельниковская О. М., 1967; Шадыро В., 1985).
Наше многолетнее антропологическое и геногеографическое исследование беларуского и соседних этносов на разных иерархических уровнях их популяционной структуры полностью подтверждает гипотезу Ю. Г. Рычкова. Вот ее основной смысл: в процессе междупопуляционных миграций генов сокращается разница между генофондами, но вместе с тем повышается полиморфизм внутри популяций. Фактически формируется новое состояние равновесия, когда взаимоотношения между внутри- и межпопуляционным разнообразием наиболее отвечают новому состоянию как природного, так и социального окружения.
К сожалению, современные экосоциальные (или биокультурные) процессы, намного более интенсивные по скорости и мощности воздействия на локальные генофонды, чем в прошлые тысячелетия, угрожают вернуть человека к естественному отбору. В таких условиях, особенно на фоне отрицательных демографических изменений, адаптационные процессы держат в состоянии напряжения не только локальные популяции, но и отдельные семьи.
Неоспоримо, что генофонд беларуского этноса формировался на базе метисации между первожителями данной территории и пришлыми индоевропейцами в экологических условиях Центральной и Восточной Европы. Обладая своей спецификой, он полностью сохранил генетическую память северной европеоидности. Беларуский фольклор, данные этнографии и этнологии отчетливо показывают наличие в самосознании людей исторической памяти.
Современные картографические технологии московской генетико-антропологической школы Ю. Г. Рычкова, основанные на совершенных методах обследования населения (преимущественно сельского, обязательно моноэтничного, до 4–5-го колена) позволили определить место беларусов на геногеографических картах Восточной Европы не только согласно изосерологическим признакам, но и согласно полиморфизму ДНК (Микулич А. И., Рычков Ю. Г., Балановская Е. В.).
В первой половине 1980-х годов в журнале «Вопросы антропологии» (№№ 64, 69, 72) был опубликован цикл научных статей под общим названием «Генетика и этногенез». В них на примере коренного населения трех континентов (Европы, Северной Азии и Америки) была выявлена закономерная связь популяционно-генетических процессов с процессом этногенеза. Именно в то время было замечено, что:
а) межпопуляционное генетическое разнообразие на две трети обусловлено ходом исторического процесса;
б) исторические классификации могут служить инструментом для анализа генетического материала;
в) все этапы этногенеза, независимо от их древности, одинаково отражены в генетическом разнообразии.
Наш генетический анализ беларуских популяций, с учетом археологических, этнографических и лингвистических отличий, выявил своеобразную подчиненность иерархически зависимых популяционных сообществ. Перепады частот отдельных генов (или их совокупностей) на географических картах как раз и свидетельствуют о реальном воздействии на генофонд природных, исторических и социальных факторов.
В свою очередь, обобщенные данные картографии позволяют открыть центры происхождения генофондов региональных макропопуляций и отдельных этносов. Скрининг генетических маркеров помогает выявлять генетико-демографические, эколого-генетические, историко-антропологические закономерности, сложившиеся в процессе адаптации и преемственности десятков и сотен прапопуляций.
С момента открытия Грегором Менделем законов наследственности в биологии, а также конкретных генов (аллелей) у человека, ответственных за группы крови АВ0, резус (CDE), MNS, Р, Le, Нр и другие особенности, по этим и многим другим гематологическим признакам популяций в XX веке были обследованы почти все народы мира.
Нами впервые была унифицирована методика изучения — наряду с изосерологическими системами — еще и морфофизиологических признаков с ведущей доминантно-рецессивной наследственной обусловленностью. Это такие антропологически и филогенетически значимые системы, как цвет глаз и волос, цветовая аномалия зрения, вкусовая чувствительность к фенилтиокарбамиду (РТС), оволосение средних фаланг пальцев рук, и некоторые другие. Сначала каждый признак картографировали по отдельности. Затем методом наложения была построена единая карта геногеографической изменчивости. Именно она отразила сохраненную в генофонде историческую память этноса.
Такая методическая и методологическая унификация выбора признаков с учетом их географического распределения позволила нам в процессе анализа изменчивости популяций перейти к обобщенным показателям генетического расстояния между ними в историческом времени и экологическом пространстве. При этом удается нивелировать качественную неоднородность изучаемых признаков и факторов.
Популяционно-генетические характеристики проанализированы в границах не только пространственной (геногеографической), но и межпоколенной изменчивости на протяжении трех генераций (дорепродуктивной, репродуктивной, пострепродуктивной). Установлено, что на обследованной территории Беларуси формообразующим механизмом, помимо природных (экологически обусловленных) явлений, служат относительная изолированность сельского населения и миграционные процессы.
С помощью системного анализа, мы, объединив материалы пилотажного обследования сельских популяций 1960-х годов и фундаментального изучения местечкового населения по значительно расширенной антропогенетической программме, в 1980-е годы впервые создали компьютерный банк данных комплексной вариантной информации. Всего генетической программой (6 гематологических, 5 морфофизиологических и 5 ДНК-систем — в сумме более 100 генетических маркеров) было охвачено около 150 групповых выборок. Критерием формирования локальных популяций служила принадлежность обследованных лиц в 4–5 поколениях к титульному этносу и местное происхождение (в пределах территории сельского совета). Подобной генодемографической типологии мы всегда придерживались при формировании обобщенных выборок в границах этнографических регионов, экологических провинций, иноэтнических сообществ, этнически смешанных групп.