— Вперед! — крикнул вдруг Штертебекер громовым голосом. — Это уже продолжается слишком долго! Кончайте! Тесните их к краю, если они не сдадутся, бросайте их в море!
Владыка морей был похож на настоящего Бога войны, когда он бросился теперь на своих противников с громадной саблей в правой руке и все виталийцы с дикими криками бросились за ним.
Руководители корабля все еще были на ногах, капитан, штурманы, боцманы были еще в живых и отчаянно сопротивлялись против Штертебекера.
В общей свалке нельзя было отличить друга от врага, местами дерущиеся сцепились в настоящий клубок. Взаимная озлобленность не имела пределов! Даже раненые, лежавшие на палубе, старались зубами и ногтями причинить вред противникам.
Но Штертебекер положил теперь конец.
Для него битва продолжалась уже слишком долго. Побеждая на пути всякое сопротивление, он пробрался к месту, где дрались капитан корабля и штурманы.
С гневом ожидали они приближение непобедимого героя, с яростью ответили они на его нападение, они выбивались из сил, чтобы сразить его.
Напрасный труд; этот человек был непобедим! Его сабля мелькала, как молния, во все стороны. Каждый удар бросал нового противника на пол.
Теперь подскочил гамбургский капитан. Подняв свой громадный топор, он двинул его на голову Штертебекера.
Топор ударился о саблю пирата, ловко отпарировавшего смертельный удар. Посыпались искры, топор и сабля опять столкнулись. После третьего ужасного удара Штертебекера капитан упал на трупы своих товарищей, с расколотым черепом.
Виталийцы безостановочно теснили гамбуржцев назад, на шканцы, экипаж уже упал духом, они боролись только из отчаяния, мысль о победе давно уже оставила их.
Но они защищались, как герои. Направо и налево люди падали в бушующее море; кровь лилась рекой, ноги не держались на палубе, ставшей скользкой от застывшей крови.
ГЛАВА III. Борьба с атаманом фризов
— Долой оружие, сдавайтесь! — загремел Штертебекер к утомленным, притиснутым в угол противникам. — Иначе вы все полетите в воду!
Лишившаяся руководителей толпа послушалась, Сабли, топоры, кинжалы со звоном упали на пол.
— Капитан, — крикнули некоторые из виталийцев. — Негодяи не заслуживают пощады, они слишком долго защищались! Они все должны быть выброшены в море.
Но Штертебекер протянул свою кровавую саблю на защиту гамбуржцев.
— Стойте! — крикнул он. — Побежденный должен быть всегда пощажен. Тому, кто иначе думает, придется иметь дело со мной! Назад! Они сдались.
Он вперил свои огненные глаза в разгоряченных битвой виталийцев, чтобы убедиться, не ропщет ли кто-нибудь против его приказа.
Но никто не осмелился ослушаться его. Они знали, что капитан шутить не любить и не потерпит ослушания.
Битва кончилась, победа осталась за властелином морей. Карлик, ибо иначе нельзя назвать «Буревестник» в сравнении с голиафом, победил великана.
Теперь виталийцы должны были покончить со вторым кораблем.
Выстрел «Морского дракона» произвел там большой переполох, и экипаж знал, что ему несдобровать в рукопашной схватке.
Когда на поврежденном корабле увидели поражение великана, матросы перестали думать о сопротивлении. Бежать они не могли, и капитан меньшего корабля с болью в сердце снял гамбургский флаг и сдал свой корабль виталийцам.
Торжество было неописуемо.
Даже самые верные приверженцы Штертебекера боялись, что эта неравная борьба плохо кончится для них.
И вот Штертебекер опять вышел победителем.
Радость их увеличилась, когда они познакомились с богатым грузом большого корабля. Он, как видно, был в Средиземном море и привез много драгоценных товаров, к тому же в кассе нашлась громадная сумма денег.
Нo Штертебекер, как видно, был не совсем доволен, когда он окинул своим орлиным взором приобретенную громадину.
— Я напрасно радовался, — сказал он Генриху, заметившему его отуманенный взор. — Меньший гамбургский корабль пригодится нам, а этот громадный ящик совсем ни на что не годится. Он стар, и нижняя часть корпуса уже начала подгнивать. К тому же он слишком неуклюж для нас, нам придется потопить его. Драгоценный груз можно будет перенести на второй корабль. Жаль, я думал, что этот гигант окажет нам хорошие заслуги в наших походах.
— Взгляните, капитан, — неожиданно крикнул Генрих, указав на море. — Сюда приближается парусная лодка. Она направилась прямо к нам.
Лодка тем временем приблизилась, и виталиец стал во весь рост.
— Я вижу флаг Штертебекера, — крикнул он. — Я привез поручение от Вихмана и других виталийцев. Где адмирал? Я сейчас же должен говорить с ним.
— Я здесь, — крикнул Штертебекер, появившись на подмостках гамбургского корабля. — Люди, спустите канат; какое это может быть поручение от Вихмана?
Через несколько минут посол стоял на палубе громадного корабля и изумленно смотрел на следы только что закончившейся борьбы.
— Вы опять имели достойную вас работу, капитан! — сказал он к Штертебекеру, вышедшему ему на встречу. — Другой бы не вышел целым из такого огня. Я был свидетелем ужасной борьбы и боялся уже, что вам плохо придется. Это было бы вдвойне скверно, ибо я, капитан, приношу плохие известия.
Орлиные глаза Штертебекера загорелись.
— Что с Вихманом? — спросил он. — Насколько я знаю, он предполагал курсировать с четырьмя кораблями у устья Эмса, чтобы подстеречь англичан?
— Да, но он вошел в устье Эмса и не может выйти оттуда, — ответил виталиец. — Капитан, я вам скажу без дальних слов, этот Гиско изменник! Он ставит нахальные требования и держит наши корабли в плену! Мы, гордые виталийцы, должны подчиниться фризам, и часть наших людей должна стать его рабами — этого он хочет!
Штертебекер топнул ногой по полу.
— Как? Гиско осмелился на требование? И Вихман растерялся? Разве он не в состоянии со своими четырьмя кораблями прорваться в море?
Посланец покачал головой.
— Они делали все, что только возможно было, — мрачно ответил он, — но им не задалось вырваться. Им осталось только или подчиниться дерзким требованиям Гиско, или потопить наши корабли.
— Они уже чуть не выбрали последнее, — продолжал он. — Вы ведь знаете, капитан, гордость виталийцев, они скорее погибнут чем сдадутся. Последним исходом осталась попытка розыска вас. Старый Преен говорил, что вы единственный, который может еще помочь им, и поэтому я явился к вам.
— И не напрасно, — ответил Штертебекер. — Нет, старый товарищ не обманулся в Штертебекере. Я поеду туда и выступлю против атамана фризов.
— Но вы не поедете один? — ответил виталиец. — Для этого должен собраться весь флот виталийцев, и даже тогда навряд ли можно будет справиться с проклятой крепостью. Где остальные корабли?
— Они все заехали к Западному морю, — коротко ответил Штертебекер. — Готовится новое предприятие, и я должен был последовать за ними, когда я справлюсь с гамбуржцами. Они уже ушли далеко вперед, чтобы вернуть их, потребуются недели.
— И тогда уже будет после всего, — мрачно сказал посланец. — Наши запасы кончаются уже, и фризы не дают высадиться, чтобы достать средства пропитания. Пройдут несколько дней, и среди наших воцарится настоящий голод.
— Да, положение должно быть скверное, если Вихман уже решился обратиться ко мне за помощью. Но я приду!
— Капитан, — крикнул пират. — Неужели вы хотите один выступить на борьбу против скалистой крепости? Там орудия не имеют никакого значения, даже ваш «Морской дракон» ничего не сделает против этих железных стен.
— Это уже мое дело, — отрезал Штертебекер. — Мы сейчас же отправимся в дорогу, как только второй гамбургский корабль будет приведен в исправность.
Пират молчал; он понимал, что этот непобедимый герой принял уже отважное решение и ничто на свете не заставит его отступить от него.
Но он сомневался в успехе, он думал, что Штертебекер совсем не знает силу этой крепости, но все-таки эта беседа ободрила его и придала ему некоторые, хотя слабые надежды.
Штертебекер не терял ни мгновения времени. Богатый груз большого корабля он приказал перегрузить частью на «Буревестник», частью на второй гамбургский корабль. На последнем были заперты сдавшиеся пленники, к которым была приставлена охрана из вооруженных виталийцев.
Виталийцы тем временем работали над исправлением второго гамбургского корабля. Были укреплены мачты, паруса, и до вечера он уже был годен к плаванию.
Посол Вихмана был взят на борту, и заходящее солнце видело короля виталийцев, отправляющегося двумя приобретенными кораблями на восток.
Так как у него было много людей, то он мог обеспечить оба корабля необходимым экипажем.
Он сам остался на «Буревестнике», около которого плыли оба гамбургских корабля, над которыми развевалось теперь победное знамя Клауса Штертебекера: бронированный кулак на красном поле.
Несмотря на темноту, Штертебекер продолжал свою быструю езду с натянутыми парусами. Он спешил, думая об ожидающих его товарищах на устье Эмса.
Виталийцы скоро узнали цель этой быстрой поездки, и многие храбрецы задумчиво устремляли свои глаза в даль.
— Мы знаем эту скалистую крепость, — рассказывали некоторые виталийцы. — Здесь и Штертебекер со своим «Буревестником» ничего не поделает. Это каменное гнездо непобедимо; напрасны все старания.
— Обождем, — ответили другие, слепо верившие в Штертебекера. — Капитан уже много сделал, что казалось абсолютно невозможным, вы увидите, он еще справится с Гиско тоже.
Всю ночь продолжалась эта безумно быстрая поездка. На рассвете уже можно было различить берег.
Поднялась буря, все три корабля мчались стрелой, но большой гамбургский все таки немного отставал.
— Это старый, негодный ящик, — рассуждали сидевшие на нем виталийцы. — При первой сильной буре он может разлететься; совсем не стоило его таскать с собой.
Штертебекер слышал эти замечания, и ему даже доложили, что корабль мешает быстроте их езды.
— Не беспокойтесь, — ответил он своим людям. — Мы притащим этот корабль к устью Эмса, там я вам покажу, на что он годится. В полдень мы достигнем крепость, и я сыграю хорошую игру с фризами. Они смелы и дерзки, но Штертебекер уже научит их благоразумию.
Около полудня буря улеглась. На юге выплыли из тумана берега Фридландии. Впереди виднелись острова и за ними устье Эмса с его многочисленными утесами.
Между ними гордо возвышалась непобедимая скалистая крепость Гиско, защищавшая вход в устье Эмса.
Штертебекер теперь впервые находился пред устьем Эмса, и большинство его людей тоже не бывали здесь никогда.
Он следил за лицами своих людей и временами замечал выражение сомнения и упадка духа. Они сомневались в успехе предприятия здесь, где сила ничего не могла сделать.
Два штурмана подошли к своему капитану.
— Что вам нужно? — спросил ІІІтертебекер.
— Мы хотим сделать вам предложение, капитан, — ответили они. — Мы нашли на большом корабле громадные сокровища, а фризы жадны. Капитан, нападение на крепость невозможно. Пытайтесь открыть ее золотым ключом. Предложите Гиско сокровища гамбуржцев, тогда он наверное выпустит наши корабли. Это, капитан, единственный исход, иначе мы все позорно погибнем!
ГЛАВА IV. Гиско и капитан пиратов
Капитан все время слушал, не прерывая говорившего. Он спокойно стоял с опущенными глазами, так что штурманы думали, что он обдумывает их благоразумное предложение и готов последовать ему.
— Вы кончили? — насмешливо спросил он, когда штурман замолчал.
— Да, капитан! Попытайтесь золотом и вы достигнете цели.
— Довольно! — крикнул Штертебекер, топнув ногой, и глаза его дико засверкали, так что штурманы невольно отступили. — Что, вы еще Виталийцы, или вы стали трусливыми бабами?! Что, я, Штертебекер, как какой-нибудь гамбургский денежный мешок, стану предлагать Гиско деньги! Я должен, как лавочник, предложить фризам выкуп? За свободу моих людей я буду торговаться, как за товар? Чорт возьми, он не получит ни гроша! Я ему дам понюхать мой бронированный кулак!
— Капитан, — спокойно ответил штурман. — Мы не трусы, мы это уже доказали во многих боях. Прикажите, и мы последуем за вами на смерть, в ад, в преисподнюю!
— Хорошо, я не хотел обидеть вас, — уже мягче ответил Штертебекер. — Но не приходите ко мне более с такими предположениями, унижающими меня и вас. С Гиско я могу иметь дело только с оружием в руках, чтобы наказать его за коварную измену. Вот она лежит, скалистая крепость, и я хочу на «Буревестнике» осмотреть ее поближе. Остальные корабли останутся пока здесь в море.
Солнце уже взошло и рассеяло туман, когда король виталийцев прошел на «Буревестнике» мимо островов, лежащих около устья Эмса. Он внимательно осмотрел фарватер утеса и крепостную башню.
— Вы хотите заговорить «Морским драконом»? — спросил стрелок, осматривавший рядом со Штертебекером громадную крепость.
— Это я после успею, — ответил молодой герой. — Теперь я побеседую с Гиско и скажу ему, чего я требую. Человек, на носу! Я должен узнать, как глубоко здесь море около крепости. Спустите паруса! Генрих, подай мне рупор!
Приказания были быстро исполнены.
Паруса были моментально спущены, корабль значительно уменьшил свою быстроту.
На вершине крепости можно было уже различить вооруженных фризов. Они спокойно следили за приближающимся «Буревестником». Они надеялись на свою непобедимую, каменную силу.
Штертебекер стоял рядом с матросом на носу, измерявшим морскую глубину.
Между людьми экипажа находились многие испытанные моряки, побывавшие в бурях и смертельных опасностях.
Но и у них волосы становились дыбом, когда они видели, как Штертебекер маневрировал со своим «Буревестником».
Справа и слева поднимались утесы. Волны яростно кипели и с диким грохотом разбивались о скалы.
Кругом ничего не видно было, кроме моря пены; волны поднимались до самой палубы.
Экипаж «Буревестника» каждое мгновение ждал, что они налетят на скалу. Но они не оценили, как следует морское искусство их знаменитого руководителя.
Жестами Штертебекер указывал штурману направление. Он выбирал глубокую воду, и теперь он достиг сравнительно спокойного места.
Утесы миновали, корабль приближался к крепости, на вершине которой суетились вооруженные фризы.
Все было уже готово, чтобы приветствовать «Буревестника». Везде блестели дула орудий, но фризы не стреляли. Пляшущий по волнам корабль представлял собой плохой прицел для них.
Но зато они уже приготовили метательные снаряды, чтобы выбросить в подходящую минуту целый град зажженной смолы и серы.
Штертебекер взял теперь рупор ко рту.
— Гиско, атаман фризов, — крикнул он громовым голосом, заглушавшим грохот волн. — Вы слышите меня?
Штертебекеру недолго пришлось ждать ответа. Наверху показалась колоссальная фигура дикого воинственного вида. Это был Гиско, атаман фризов.
— Я здесь! — крикнул он грубым голосом, тоже пользуясь рупором. — Не вы Клаус Штертебекер? Вы приходите, чтобы попасть вместе с вашими людьми ко мне в рабство?
Лицо Штертебекера оставалось спокойным, хотя дерзость атамана фризов взорвала его.
— Я ставлю вам только одно требование, — опять загремел его голос. — Вы раньше заключили союз с виталийцами, и теперь вы нарушили его. Вы хитростью заманили моих товарищей в устье Эмса, закрыли им дорогу и поставили им бесстыдные требования.
Ужасный хохот раздался наверху.
— На что мне союзы! — крикнул дикий Гиско. — Я владыка Долларта и прилегающих земель. В моем распоряжении сотни воинов. На кой чорт мне нужны виталийцы! Я заманил их сюда, потому что мне нужны рабы, и, уверяю вас, что пройдет короткое время и они мне будут целовать подошвы.
— Довольно нахальства! — гневно крикнул Штертебекер. — Теперь выслушайте мое последнее предупреждение. Очистите башню и дайте кораблям моих товарищей беспрепятственно выйти в море.
Дикий хохот послужил ему ответом.
— Клаус Штертебекер, вы рехнулись? — смеялся Гиско. — Вы не в своем уме, если вы осмеливаетесь говорить таким языком. Никто отсюда не выйдет, и хотел бы я видеть, кто осмелится противиться мне здесь, в моей крепости.