Безумец, зачем ему это надо? Возомнил себя Мессией. Не понимаю человека, существо, так отчаянно рвущееся к власти. Обратив внимание на руки, я посмотрела на часы с протяжным зевком. До окончания обеда двадцать минут.
Но тут внутри что-то щелкнуло, и я резко вернула взгляд на кисти…
Мерлин!
Они были совершенно чистыми! Когда это произошло? Когда кожа успела пройти? Погруженная в собственные мысли и чтение газеты, я даже не успела заметить времени исчезновения воспалений. Быстро вскочив с кресла, я потянула онемевшую спину. Добби будет совсем скоро, нужно успеть. Десять минут ушло на то, чтобы вновь придать себе болезненный вид пациента отделения дерматологических заболеваний клиники св. Мунго. И тут до меня дошел идиотский смысл того, что я только что с собой сделала.
Мерлиновы штаны! Ведьма безмозглая!
— Фините Инткантатем!
Кожа очистилась и приобрела здоровый вид. И почему я – дура – раньше об этом не подумала?! Немного концентрации, и лицо снова начало покрываться покраснениями и, кое-где – прыщиками. То же произошло и с руками. Склеры сами собой превратились в кровавые пятна… нет, это перебор, они уже вчера были почти в нормальном состоянии. Убрав с глаз излишнюю болезненность, я оглядела результат, который оказался более чем удовлетворительным. Почему в голову не пришло использовать дар перевоплощения сразу? Легонько стукнув себя по голове, я направилась к платяному шкафу за сиреневым свитером и брюками. Школьную форму можно не одевать, ведь вряд ли мне удастся сегодня попасть на занятия. Чёрт, половина моей форменной одежды находится у Снейпа…
* * *
Северус не спал всю ночь, обвиняя себя в халатной неосторожности. Он напоминал себе средневекового инквизитора пытающего ведьм. То, что произошло вечером, принесло много головной боли и раздумий. Не покидали мысли о странном поведении Аллегры. Она скроет его оплошность от других, Мерлин, она улыбалась, не закатывала истерик и не кидалась на него в готовности проклясть за эту отвратительную ошибку. К тому же, решила, что так и должно быть. Почему она приписывает его к извергам? Даже считая Северуса Пожирателем смерти и приверженцем Лорда нельзя думать, что он может применять подобные методы в школе. Ненависть? Вероятно Аллегра его просто ненавидит, но почему тогда покрывает? Он совсем запутался и вспомнил как там, на диване, когда он обрабатывал её раны, механическими движениями втирая мазь, даже не задумываясь о том, что делает, она вздрогнула. Содрогнулась от его прикосновений в области декольте, куда тоже попали капли сока бубонтюбера. Аллегра промолчала, не сказала ничего, понимая, что это необходимость, а он резко убрал руки, почувствовав себя застенчивым школьником.
Бред, ему просто стало стыдно за то, что он имел права на эти прикосновения с медицинской точки зрения. И все-таки она странная. Более чем… Еще удивил тот факт, что раны на ней заживают слишком быстро, несмотря на сильнодействующие мази и зелья, абсолютно невозможно было ожидать увидеть практически чистые глаза даже через день или два. Еще более удивительна реакция её кожи на сок бубонтюбера, это немыслимо! Ни в одних трудах не было описано, что он может оказывать разъедающее действие на ткани.
Аллергия? Её случаи с проявлениями подобных симптомов обычной крапивницы упоминались в книге, которую он и так знал, но все же потрудился полистать, вернувшись в свои комнаты от Аллегры. Но не такая же сильная! Быть может, он что-то упустил? Вряд ли, он никогда ничего не упускает, его память невероятно крепка. В старости Северусу, скорее всего, не грозят провалы в памяти, хотя в определённом возрасте всего можно ожидать… С мозгом нужно быть поаккуратнее, а еще эти стрессы… Почему он подумал о старости? Есть ли у него шанс дожить до нее? Время покажет, Лорд решит. Северус ухмыльнулся своим мыслям.
Встав утром ни свет, ни заря, почти не отдохнув во время сна, он отправился в лабораторию немного прибраться, вчера не было никакого желания. Все, что царило в голове – это полный хаос и непонимание, а этого Северус просто не переносил. Оглядев помещение, он принялся собирать заклинаниями разбросанные на полу флаконы с зельями, затем вычистил стол от остатков бубонтюбера. Готовые наполненные баночки отставил к ингредиентам, с нетронутыми растениями решил расправиться прямо сейчас. До уроков было много времени, а на завтрак он решил не идти. Закатывая рукава рубашки, Северус подошел к ящичку, в котором хранились рабочие перчатки и тут наткнулся на небольшую табуретку, стоявшую в углу. В ней не было ничего странного, он обычно использовал ее, как подставку для чего-нибудь, редко – по прямому назначению, но сейчас на ней лежала школьная мантия Аллегры, благополучно забытая в суматохе последних событий, а поверх красовался слизеринский галстук зеленого цвета с серебристыми полосками. Еще одно напоминание об инциденте. Что ж, пускай лежит здесь, она все равно должна будет посетить его после обеда. Так, он лишил её звания старосты, наверное, стоит восстановить. Пусть это будет своеобразной благодарностью за молчание, а как аргументировать свое решение Дамблдору он придумает.
Снейп и благодарность? Что-то не укладывается в голове, он не привык к этому чувству – единственного человека, к которому он мог испытывать нечто подобное, зовут Альбус Дамблдор. Открыв ящичек, Северус не нашел перчаток, чертыхнувшись, он пошел в другой угол лаборатории, где хранились запасы инвентаря для зельеварения. Его внимание привлекло маленькое красное пятнышко на разделочном столе под полкой.
Кровь? Её кровь, которой она залила всё помещение... Единственное, что он вчера успел сделать по возвращению от Аллегры – это уничтожить следы крови, но, похоже, одна капелька осталась – маленькая, незаметная. Северус поднял палочку, готовясь произнести чары очищения, но внезапно остановил себя, и палочка вместе с рукой, державшей её, опустилась вниз. Он не мог поверить своим глазам – кровь была свежая. Маленькая капелька не свернулась и не обрела коричневый цвет, как это происходит спустя совсем немного времени. Но этого просто не может быть…
Он пригляделся внимательнее и даже проморгался, отгоняя наваждение, однако иллюзия не пропала. Маленький кружочек жидкости так и остался на месте. Здесь какая-то ошибка, быть может, это не её кровь? Но кто мог побывать в лаборатории запечатанной паролями и заклинаниями, причём, за прошедшие десять минут, ведь за большее время кровь непременно успела бы свернуться. Эту мысль он попытался отбросить, но не смог и решил тогда проверить единственным имеющим вес фактором, имя которому — время.
Он нещадно кромсал опустошенные стебли бубонтюбера, отправлял их в подготовленную коробку, тут же приступал к выжиманию следующего растения, поглядывая на стол, где красовалось красное пятнышко, сводящее его с ума. Прошло полчаса, прежде чем Северус закончил работу и вновь кинул взгляд на странное явление. Кровь все еще была свежей. Решил дотронуться пинцетом – вдруг все же кругляшек хотя бы загустел. Но тот оставался жидким. Кстати, если это, все же, была кровь Аллегры, то за ночь она должна была высохнуть, несмотря на небольшую влажность подземелья. Нонсенс, она не могла не свернуться за это время! Так может это не кровь вовсе?
Оторвав себя от разглядывания, он решил, что стоит отвлечься и забыть ненадолго, а потом проверить снова.
…Снейп проводил уроки в своем обычном состоянии, до этого известив учителей, что Аллегра получила письмо от родителей и отбыла до вечера по семейным обстоятельствам. До директора такие мелочи не должны были дойти, на что он остро надеялся, так как отпускать учеников – всегда было прерогативой декана. Спасительная ложь удалась. Все, о чем он думал на уроках – было маленькой капелькой крови на разделочном столе его личной лаборатории. Мысли то и дело возвращались к феномену. Что-то подсказывало, что он не ошибся, отчего появлялось раздражение, которое находило выход в снятии баллов с учеников.
Сегодня его сарказм побил все рекорды, когда Снейп просто так снял двадцать баллов с Гарри Поттера – ну почти просто так. Парень чихнул на уроке, якобы нарушил тишину и рабочий процесс. Это было самое глупое снятие очков с Гриффиндора в жизни Снейпа, и нервам подобная разгрузка не помогла. Он не понимал, почему его так сильно заботит маленький красный кружочек? Глубоко на подсознательном уровне Северус ощущал нечто, что не давало ему покоя – только вот не представлял что именно. Интуиция его никогда не подводила. Бессмыслица какая-то…
Быть может, кровь отреагировала на смешение с соком бубонтюбера? Нет, нечто нашептывало, что там связи нет, хотя она вполне вероятна. Северус не пошел на обед, а на всех парах понесся по коридору, распугивая собственных студентов, шарахающихся в стороны от одного вида декана. Неужели он имеет такую дурную славу, или все дело в выражении лица, горящих тревогой глазах? Влетев в свои покои, он сразу же направился в лабораторию, надеясь, что кровь застыла и побурела. Глаза расширились от ужаса, когда нетронутая капелька вновь показала свою свежесть.
Недоразумение! Это просто невозможно, с утра прошло много часов! Но сок бубонтюбера не имеет антикоагулирующего свойства, в зельях используется его заживляющее действие, но никак не разжижающее…
Какого черта? Северус был в смятении, вся наука летела к чертям прямо на глазах. Это надо изучить, непременно, но нужно еще крови. Он рассмотрит ее состав, изучит. Если найдет что-то странное – а в этом не было никаких сомнений – тогда Аллегра понадобится в роли подопытного кролика, на что девушка вряд ли согласится. Она придет после обеда, а пока есть время на небольшую предварительную проверку.
Давно он не пользовался этим маггловским прибором…
Запыленный микроскоп был извлечен из дальнего ящика и поставлен на стол. Очистив заклинаниями все детали тяжёлой черной железки, он сделал препарат вещества, поместив небольшую частичку ценной жидкости между двух небольших прямоугольных стекол. Настройка микроскопа заняла несколько минут.
Северус прилип к окуляру не в силах поверить в то, что видит. Первая мысль — оптический обман зрения – на долю секунды обосновалась в голове. Невероятно, увиденное ввергало в шок. Все маггловские и магические труды по анатомии и гематологии, а так же истории болезней никогда не описывали ничего подобного. Однажды Северус исследовал собственную кровь, надеясь выявить различия между магами и неволшебным населением. Присказка о том, что магия хранится именно в крови, всегда интересовала зельевара, однако различий не нашлось совершенно.
Руки дрожали от нахлынувшего непонимания и стресса. Это действительно была кровь. Живая кровь! Помимо обычных форменных элементов, в плазме просматривались странные перемещающиеся частицы. Сначала Снейп подумал, что это бактерии или вирусы, но эта мысль отпала в следующее мгновение. Игольчатые шарики четкой формы и одинакового размера двигались по определенной траектории треугольника, касаясь друг друга. Словно сетка , эти частицы держали оборону.
Северус снова прильнул к микроскопу и продолжил наблюдение. Все больше поражаясь, он отметил, что странные частицы не являлись паразитическими, не уничтожали лейкоциты и эритроциты, а наоборот, питали, как будто добавляя нужные вещества. Кровь была живой под действием этих частиц и не собиралась умирать. Совершенно непонятное отклонение…
Что же это? Но в его лаборатории не было технических средств, чтобы изучить кровь на генном уровне, что могло привести к ошеломляющим результатам, взрыву в науке. Одной капельки мало, нужен постоянный донор, и у Снейпа появлялись алчные планы на Аллегру. Интересно, как свойства крови отражаются на ней? Тут он вспомнил, что, несмотря на серьезные повреждения, её глаза приобрели почти здоровый вид довольно быстро – это дар…
Он задумался над тем, что корни вейлы могли поспособствовать проявлению таких свойств, однако их кровь тоже на вид совершенно обычная. Тогда есть только одно объяснение – это мутация, неизвестная и чертовски интересная.
Северусу не хватало воздуха от переполнявших его чувств, ему предстояло изучение чего-то совершенно нового, завораживающего. Такие ощущения он не испытывал давно, словно в нем возродился юный мальчик, узнающий что-то новое о зельях, как это было в давние времена. В груди появилось ощущение нетерпеливой одержимости. То, что было у него в руках – стоило целое состояние для умов всего человечества. В горле мгновенно пересохло, веки отказывались моргать, осушая поверхность удивленных глаз, сверкающих непреодолимым желанием кинуться за Аллегрой и выкачать из нее пару литров бесценной крови.
Это подогревало в нем порывистую страсть и воспоминания, зачем он пошел по пути зельеварения. Медицина и его предмет шли рука об руку, наука завораживала и превращала Северуса в сумасшедшего фанатика, готового запереться в лаборатории навечно. Ему нужно оборудование. В уме он начал прикидывать, сколько денег на это уйдет, и согласится ли Дамблдор оплатить часть исследований. В голове созрела сумасшедшая мысль – Волан-де-Морт бы согласился, несмотря на игры в Бога, он все же был ученым, заинтересованным чело… Существом. Снейп фыркнул от того, какие мысли могут посетить человека, когда он слишком увлечен жаждой. Взяв в руки один из флакончиков, наполненных соком бубонтюбера, он откупорил крышку и капнул на стол рядом с препаратом, затем наколдовал небольшую иголку, окунул в каплю, аккуратно поднял стекло и опустил острие в препарат.
Яд разрушал все составляющие крови, а неизвестные частицы словно увядали и теряли активность. Кровь умирала. Спустя несколько минут, когда клетки сока отравили большую часть препарата, процесс внезапно пошел вспять. Уставшие глаза Снейпа сошли с ума от такого зрелища. Мертвые частицы оживали и разрушали молекулы сока бубонтюбера, восстанавливая соседние клетки. Эритроциты стали размножаться с невероятной скоростью, подпитываемые возрождающимися колючими шариками. Удивительное зрелище, яд подавлялся и больше не причинял вреда, он пропадал, словно неизвестные «бактерии» научились бороться с ним, эволюционировали из жертвы в хищника. Вот именно! Мгновенная эволюция и регенерация на клеточном уровне! Все что мог сделать Снейп – это открыть рот…
Он обмяк на стуле, как тряпичная кукла, совершенно забыв обо всем на свете, кроме одного. Он подумал, что не только кровь Аллегры способна на подобное, но и ткани, значит, сейчас она должна выглядеть здоровой. Его охватило нечто вроде «золотой лихорадки», вовсе не связанной с деньгами и золотом…
Перед ним находился ключ к будущему…
— Профессор, извините, если помешала, вы просили меня зайти.
Он сидел на стуле без движений, облокотившись на спинку, его профиль предстал сразу, как только я вошла в лабораторию. В голове крутился план: нужно обо что-то запнуться и пожаловаться на зрение. Высыпание на коже вперемешку с небольшими нарывами выглядело естественно.
Снейп не отреагировал на слова.
— Профессор? — ещё раз позвала я, непонимающе глядя на него.
Странно, мне кажется, или он совсем не моргает? Мерлин, это было похоже на действие Ступефай или смертельного… Его руки свисали перпендикулярно полу, а ноги широко расставлены – можно было подумать, что он полулежит, только голова не свешивается, и шея напряжена. Нечто тревожное прокралось в сердце. Его взгляд был пустым и, в то же время полоумным, с искрами невиданной жажды, кожа бледна как никогда. Забыв про свои болезни, я подлетела к нему, но прежде чем начать трясти, приводя в чувства и сыпать оживляющими заклинаниями, я еще раз аккуратно спросила:
— Профессор, что с вами? — голос звучал робко и испуганно.
Снова не дождавшись ответа, я позволила себе схватить его за плечо и слегка повела им из стороны в сторону. Наконец, Снейп начал приходить в себя. Поворот головы. Он смотрел на меня совершенно безумными глазами.
— Что с вами, профессор?
— А мисс, Кэрроу, это вы… Это поразительно… — какой-то потусторонний голос, несвойственный Северусу, скорее, напоминающий самого глупого учителя из когда-либо преподававших в Хогвартсе – Гилдероя Локхарта. — Ваше зрение восстановилось? — это было скорее утверждение, чем вопрос.
Затем он просто встал со стула и отправился в кабинет, жестом поманив за собой. Промашка, черт подери! Я должна выглядеть как человек, лишившийся части зрения, вместо этого разглядывала ошалевшими глазами профессора, вошедшего в непонятный ступор. Дура, дура! Где были мои мозги?