- Какой шум они подняли в этом году, - сказал Том, наблюдая за суетой в гостиной, из-за всеобщего веселья и шума заниматься было невозможно, да и не хотелось, радостное настроение так и наполняло гостиную змеиного факультета, передаваясь Реддлу, хотя он и не собирался помогать рисовать плакаты или заниматься декорированием каменных стен.
- Так все случится уже сегодня, всего несколько часов осталось, - взволнованно сказал Лестрейндж, радостно озираясь по сторонам. К шуму голосов добавилось тихое шуршание радио, Том оглянулся и увидел Кингула, он настраивал старенький радиоприемник, стоящий в другом углу гостиной, вскоре помехи сменились веселой музыкой, кто-то из слизеринщев одобрительно загудел. Том не смог сдержать довольной улыбки, было что-то в таких моментах всеобщего волнения и предвкушения. Сам Редлд сидел в полутемном углу гостиной рядом со стеной, заставленной сплошным стеллажом, заваленным книгами, пергаментами и старыми, забытыми перьями. Вокруг него кто на полу, кто на небольшой софе, кто на маленьких мягких скамеечках расположились его друзья из круга Пожирателей смерти и Генриетта, сидевшая на мягкой подушке на полу, рядом с его креслом. Тема квиддича не обошла и их мрачную компанию и молодые Пожиратели горячо обсуждали стратегию предстоящей игры, новых игроков гриффиндорской сборной, да и квиддич в целом, к тому же в этот круг входила чуть ли не вся сборная факультета, так что сменить тему было практически невозможно.
- И все же, я считаю, нужно было “размятая” с гриффиндорцами перед матчем, - с сожалением сказал Эйвери, с надеждой глядя на Тома.
- Нет, эту тему мы уже обсуждали, ты же ведь не хотел бы меня разочаровывать, правда, Эдвин? - мягко спросил Реддл, угрожающе улыбаясь.
- Я помню, помню, - пробасил капитан сборной.
-Ставки, делаем ставки, дамы и господа. С каким счетом Слизерин победит, по вашему мнению? - раздался звонкий голос Трэвэрса, высокий семекурсник с гривой черных волос, стоял на столе и размахивал блокнотом.
- О, уже ставки делают, - радостно сказал Лестрендж, открывая бутылку сливочного пива.
- Руди, ты с ума сошел, - Эйвери выхватил у Лестрейнджа бутылку и поставил ее на столик рядом, - перед игрой ничего крепче тыквенного сока!
- Ну так это всего лишь сливочное пиво! - запротестовал ловец.
Послышались привычные крики Миртл, оповещающие о том, что кто-то вошел в гостиную. Через несколько секунд появились четверо пятикурсников, нагруженные коробками со сливочным пивом и огне виски, все в общем зале радостно зашумели.
- Эйвери, забери-ка выпивку у младших, рано пока устраивать такое веселье, - тихо приказал Том, Эйвери тут же кивнул и бросился выполнять просьбу старосты.
- Ты что, в сквибба превратился, даже радио нормально настроить не можешь, не мужчина, а сплошное разочарование. Если бы не чистота твоей крови, я бы не в жизни согласилась выйти за тебя! - перекрывая всеобщий шум, раздался высокий истерической тон Друэллы, она снова набросилась с упреками на Кингуса, который лишь разводил руками и не мог произнести ни слова.
- Мне его иногда так жалко бывает, - сочувственно сказала Генриетта, прижимаясь к колену Реддла, поднимая взгляд на старосту. - Я рада, что у нас с тобой все хорошо.
- Конечно, - не глядя на девушку, сказал Реддл и небрежно погладил ее по голове, неспешно перебирая мягкие пряди ее волос, от этого Генриетта прижалась к нему еще ближе, довольно зажмурившись.
Вся радостно-возбужденная обстановка вокруг, преданные друзья, готовые выполнить любую его просьбу, магия, пронизывающая воздух, невольно заставили Тома расслабится и хоть на время забыть обо всех переживаниях. Он был дома, в единственном месте, дорогом его сердцу, так почему бы просто не наслаждаться этим спокойствием, забыв о преследовании Дамболдора, о крестражах, обо всех проблемах на один единственный день?
В этот день не только Слизерин прибывал в волнительном предвкушении первой игры. Во время обеда гриффиндорцы радостно подбадривали свою сборную, некоторые из студентов разукрасили себе лица в алый и золотой цвет своего факультета. Атмосфера между двумя факультетами накалялась, слизеринцы пытались сломить дух противников еще во время обеда, устроив словесную потасовку, которая чуть не закончилась дуэлью, если бы не вмешались старосты.
- Успокойтесь,- приказал Том своим друзьям, которые убийственными взглядами смотрели на гриффиндорский стол, готовые в любой момент сорваться с места и вступить в бой.
- Конечно, милорд, мы и так спокойны, - не убедительно сказал Лестрейндж, сжимая вилку так сильно, что у него побледнели костяшки пальцев.
- Привет, - к их столику подошел Ивен, в руках коктевранец держал флажок со слизеринским гербом. - Пришел пожелать вам удачи, - улыбнулся Розье и несколько раз взмахнул флажком.
- Спасибо Розье, это очень…мило, - подозрительно глядя на коктевранца сказал Эйвери, пронзая вилкой сосиску.
- Мерлинова борода, да что ж это творится то? - к ним подсел Кингус, вид у него был измученный.
- Что случилось, Кинг? - без особого интереса спросил Реддл, бросая быстрый взгляд на преподавательский стол за которым сидела Миневра.
- Друэлла только сейчас меня отпустила, я думал, она всю душу из меня выпьет! Честное слово, я думаю, она это может, - обреченно заверил друзей Блек и залпом выпил бокал тыквенного сока.
- Просто ты позволяешь ей с собой так обращаться, - не согласился Том, он вообще с трудом мог понять, как Кингус может терпеть подобные унижения каждый день, хотя, судьба друга его не сильно волновала.
-Так, если я начну с ней спорить, то все еще хуже будет, она от этого, кажется, удовольствие получает, - обреченно сказал Кингус, отрезая себе кусок пирога с патокой.
- Ну, может, есть несколько способов? - спросил Лестрендж, но Том уже не прислушивался к их разговору, он внимательно смотрел на Миневру. Она молча сидела за преподавательским столом рядом с профессором Грабли Дерг, ее лицо было сосредоточенным и даже измученным, к сожалению, с такого большого расстояния нельзя было уловить о чем она думает, но Том надеялся, что имеет к этому отношение.
- Том, тебе положить пирог? - заботливый голос Генриетты вывел его из задумчивости. - Твой любимый, с патокой, - Гринграсс мило улыбнулась, счастливо глядя на Реддла и даже не подозревая, что ее заботливый тон раздражает юношу.
- Спасибо, я сам, - тут же ответил юноша, перекладывая к себе в тарелку последний кусочек пирога с патокой. Все-таки в Хогвартсе замечательно готовили, не то что в приюте, где ученикам постарше частенько приходилось самим работать на кухне, помогая пожилой поварихе.
После обеда ученики разошлись по общим гостиным, некоторые, самые отъявленные любители квиддича, уже сейчас отправились на трибуны, чтобы занять лучшие места, а сами игроки направились в раздевалки, чтобы собраться перед предстоящей игрой. Том, не смотря на разочарованный вид Генриетты, не пошел со своими друзьями, а направился в кабинет трансфигурации, нужно было еще разок встретится с МакГонагалл. Он уже чувствовал на занятиях ее взгляд на себе, чувствовал ее мысли, знал, что, благодаря своим усилиям, и постоянному вниманию к бывшей гриффиндорке, уже почти перешел ту черту, после которой она сможет ему полностью доверять. Осталось совсем чуть-чуть и с этим спектаклем можно будет покончить.
Она, как всегда, была в своем крошечном кабинете (Том всегда удивлялся, почему Дамболдор не отвел своей любимой ученицы помещение побольше, ведь в замке было предостаточно пустующих залов и кабинетов). Миневра заполняла журнал, рядом с ней лежала внушительная стопка пергаментов. Том тихонько постучался о косяк открытой двери.
- Разрешите войти, профессор? - с наигранной серьезностью спросил Том, улыбаясь девушке.
- Конечно, Том, проходи, - устало вздохнув, пригласила его МакГонагалл, снимая очки.
Реддл неспешно зашел в небольшой кабинет, заставленный книжными шкафами, где хранились книги и работы учеников, и прикрыл за собой дверь. В кабинете Миневры было на удивление светло и тепло, все свечи источали настоящий солнечный свет, так что, не смотря на холодную серую погоду за окном, в помещение было по-летнему тепло и ясно. Хотя Реддлу больше нравился мягкий холодный свет, как тот, что освещал гостиную Слизерина, солнечный свет слишком яркий. В кабинете было всего одно большое окно, из которого открывался вид на запретный лес, и частично можно было разглядеть совятник.
- Зачем ты пришел? - спросила Миневра, не поднимаясь из-за стола и потирая глаза.
- Мне показалось, что ты была чем-то взволнованна во время обеда, вот решил зайти, может я смогу чем помочь? - заботливо поинтересовался юноша, подходя ближе.
- Нет, спасибо, Том, все в порядке, просто столько навалилось…- Миневра не сводила взгляда с журнала, который недавно заполняла, без зрительного контакта Том не мог почувствовать ее мысли.
- Миневра, - мягко обратился он к ней, и как только девушка посмотрела на него, Реддл осторожно проник в ее сознание. Было не привычно чувствовать ее такой… Том даже не сразу смог разобраться в ее ощущениях. Он чувствовал ее тревогу, переживания, тоску и одиночество, все вместе смешивались в один огромный комок эмоций, всего так много, все сразу. Том быстро оборвал связь, столько эмоций сразу вызвали у него головную боль, все-таки ему еще есть куда развиваться в искусстве леглименции. Но дело было даже не столько в том, сколько эмоций она испытывала, сколько в том, какие эмоции окутывали ее сознание. Сейчас она была уязвимой, может забыть об осторожности, а он еще на шаг приблизится к своей цели.
- Тогда, почему бы, тебе не отдохнуть от работы сейчас? - ласковым голосом спросил Реддл. - Я не хочу, чтобы ты так себя нагружала, - Том осторожно положил руки на плечи Миневры, словно пытаясь утешить ее, от его прикосновения она напряглась, но ничего не сделала.
- Да, ты прав, - вздохнула МакГонагалл, - да и на квиддич надо сходить, - она обернулась к Тому и с легкой улыбкой произнесла. - В этом году Гриффиндор победит.
- Я провожу тебя до трибун, - предложил слизеринец, позволяя девушке встать.
- Не обязательно, я и сама в состоянии дойти, - отказалась гриффиндорка, хотя Том и почувствовал, что она хотела совсем другого. Она подошла к вешалке, стоящей в углу кабинета и сняла свой плащ, собираясь покинуть кабинет.
- Миневра, - его тихий голос заставил ее остановиться.
- Да? - теплый солнечный свет мягко падал на ее строгое лицо, а за окном послышался робкий шелест дождя. Том медленно плавно приблизился к девушке, чувствуя ее волнение, чувствуя слабую надежду в ее взгляде.
Реддл подошел к ней почти в плотную, ожидая, когда она от него отойдет, чтобы сохранить дистанцию, как она всегда делала на их уроках, но она этого не сделала. Реддл даже не проникая в ее сознание, ощутил тоску, заполняющую девушку. Том бережно положил свою ладонь поверх ее ладони, крепко сжимающей дверную ручку, чувствуя ее мягкую теплую кожу. Ее дыхание едва ощутимо изменилось, во взгляде появилась непривычная нежность.
Последний месяц измотал ее полностью, как физически, так и духовно, но Миневра ни слова об этом не говорила профессору Дамболдору, боясь не оправдать его доверия. К нагрузке на работе еще прибавилось острое чувство одиночества, все ее однокурсники покинули Хогвартс, а большинство профессоров относились к ней по-прежнему как к ученице, и только погружаясь в работу, она могла отвлечься от печальных мыслей. Но работая с Томом, все менялось, она чувствовала, что у них много общего, разговаривая с ним часами на пролет, она словно избавлялась от всех проблем, а затем…она даже не заметила в какой момент он заполнил ее мысли, когда она стала с улыбкой вспоминать его случайные прикосновения, когда стала мечтать о большем… А теперь он стоит так невыносимо близко, она ощущает его мягкое прикосновение, его чуть прохладною кожу, не может отвести взгляда от его темных карих глаз. Его свободная рука с грубым черным перстнем ласково почти невесомо касается ее щеки, девушка осторожно придвигается ближе к слизеринцу. Сейчас все кажется таким не важным, незначительным, ей это необходимо, хоть немного ощутить тепла, не надолго, всего на мгновение ощутить себя кому-то нужной, важной. Миневра чувствует на себе его дыхание, может представить, как бьется его сердце, видит блеск в его глазах.
Она уже не обратила внимание на тот момент, когда он наклонился к ней, когда его руки скользнули по ее телу, обнимая ее почти грубо. Миневра чувствовала только, как его губы соприкасаются с ее, а она отчаянно обнимает его, впиваясь пальцами в мягкую ткань его черной школьной мантии. Его поцелуи были настойчивыми, неожиданно властными, ей оставалось лишь подчиниться ему, и наслаждаться этим мгновением.
Он хотел, чтобы все получилось мягко, не нужно ей показывать его истинную натуру, но как только их губы соприкоснулись, неожиданно для себя, Том почувствовал горячую волну возбуждения, разливающеюся по всему телу. Он крепче сжал ее, запустил руку в ее мягкие черные волосы, целовал ее все глубже, пока не услышал ее тихий вскрик, он слишком сильно прикусил ее нижнюю губу. Не так он хотел чтобы все прошло, он планировал быть проще, лишь продемонстрировать ей, что она ему “небезразлична”, а потом дать ей время сходить с ума от собственных мыслей, не переходя к активным действиям…боясь спугнуть ее, ведь он чувствовал, как сильно ее напрягает сложившаяся ситуация…
- Реддл, - строго сказала МакГонагалл, резко отстраняясь от слизеринца.- Что… Что вы себе позволяете? - она говорила таким же строгим рассерженным тоном, каким она обычно обращалась к провинившимся ученикам на своих занятиях. И, прежде чем Том успел хоть что-нибудь ей ответить, приоткрыла дверь и выскользнула в коридор, а Реддл не стал ее преследовать, в итоге, все прошло почти по плану…
***
Коридоры были переполнены учениками, все они спешили на поле для квиддича, шумно обсуждая предстоящую игру. Том неспешно шел среди толпы, хотя начавшийся за окном дождь поубавил у него желание идти на игру. Все же это было бы сомнительным удовольствием - смотреть квиддич на открытой трибуне в такую погоду, пусть даже он оградит себя чарами, отталкивающими воду.
Возле поворота образовалась небольшая давка, кто-то пытался пробиться через толпу учеников.
- Пропустите, пропустите, я сказал! - Том узнал голос Руквуда, а через мгновение увидел его, продирающегося сквозь толпу. Как только Руквуд увидел Реддла, его лицо озарила странная улыбка, и он активно замахал руками, не обращая внимания на недовольные выкрики и ругательства тех, кого он случайно при этом задел.
- Том! Том, слава Слизерину, я тебя нашел, - выдохнул Август, подходя к старосте.
- В чем дело? - холодно спросил Реддл, только сейчас он заметил, что мантия Руквуда вся помята и в нескольких местах порвана, а на плече едва заметы следы крови. Руквуд не стал ничего объяснять, отвел Тома в прилегающий коридор, чтобы оказаться подальше от топы. - Я задал тебе вопрос, - напомнил Том, теперь в его голосе сквозило раздражение.
- Милорд, - испуганно сказал Август, - я знаю… знаю, что ты предупреждал нас всех о стычках с гриффиндорцами, но это все произошло случайно, клянусь, мы не виноваты…- запричитал слизеринец, бледнея с каждым словом. - Умоляю, помоги, мы не справимся без тебя…
- Что вы на этот раз натворили, - Том не смог сдержать вспыхнувший в его душе гнев. Как они посмели ослушаться его приказа?
- Том, прошу тебя… Я ни в чем не виноват, - испуганно сжавшись, пискнул Руквуд.
Реддл даже не заметил, как достал волшебную палочку, хотелось причинить этому идиоту боль… староста Слизерина с трудом подавил в себе этот порыв, сейчас не время, нужно узнать, что произошло.
- Где они? - спросил Реддл, тихим угрожающим голосом.
- В выручай комнате….ты…ты так не переживай, Том, мы все быстро туда перенесли, никто ничего не видел, я в этом уверен! Да и гриффиндорца мы быстро оглушили…
-Что?! - Том почувствовал, как от гнева закипает кровь, только проблем с алым факультетом не хватало, тем более после того, как по его вине в больничное крыло слег Хопкинс, потом подозрения Дамболдора из-за МакГонагалл, теперь еще и это.
Услышав голос своего друга, Руквуд побледнел еще больше, на лице юноши отразился животный страх и он зашагал быстрее, радуясь, что выручай комната совсем рядом и он, возможно, сможет избежать гнева старосты слизерина.
Выручай комната выглядела так же, как и обычно во время собраний Пожирателей смерти, только мебель была перевернута и разодрана, несколько книжных шкафов опрокинуто, почти все свечи потухли, густой полумрак не позволял увидеть всю комнату, но Реддл сумел разглядеть в дальнем углу под самым потолком какую-то темную тень, которая нервно и медленно перемещалась, издавая хриплое надломленное животное рычание. В одном из углов, сбившись в кучку и вооружившись волшебными палочками, сидели Малфой и Блек, между ними лежал Лестрейндж, его рука была перевязана какими-то тряпками, которые насквозь пропитала кровь, но Рудольфус даже не обращал на это внимание, его лицо было смертельно бледным, глаза закатились до такой степени, что зрачков практически не было видно, его сотрясала крупная дрожь и он безостановочно что-то тихо шептал.