Официально вы не найдёте её ни в одном даже самом полном справочнике организаций. И ни на одной карте не обозначено, где она находится. И тем не менее я жил там, хорошо знаю её обитателей и мне неодолимо хочется об этом рассказать.
ССЫЛКА
- Пип, пип, пип, пип, пип... пип! ПИП!
Если бы отца цензурно запикивать, это бы выглядело примерно так. Столько отборной матерщины я от него никогда не слышал. Мать, наверное, тоже. Она то плакала, то в отчаяньи заламывала руки. И вовсе не потому, что её муженёк разошёлся не на шутку. За тридцать лет семейной жизни она всякое повидала. Причина более серьёзная - её единственного сына, то есть меня, отправляли на бессрочную службу за Полярный круг.
- Идиот! Своими руками..., - ревел отец и дальше снова, - Пип, пип, пип.
Если бы только меня одного посылали куда Макар телят не гонял. Весь выпускной курс академии ФСБ загоняли на Крайний Север. За что? Ну, подумаешь, слегка покатались на "Гелентвагенах" по Москве. Колонна из двадцати "Геликов" то по одному, то попарно, это не только круто, но и красиво, и совсем не преступление. Мы же, как хачи на свадьбах, не стреляли. Вон, мореманы в Питере на свой выпускной мошонку коню Медного всадника до блеска начищают и им ничего. Традиции этой, говорят, больше века. Ни царизм, ни советская власть, ни нынешняя ничего с этим поделать не могла. А нам вот не повезло. Проезд "Геликов" выложили в интернет, показали в Новостях, затем последовало распоряжение с самого верха и весь выпуск академии, участвовавший в автопробеге, приказали отправить на службу за Полярный круг. Конечно, обидно. Вместо кремлевских коридоров, кабинетов Лубянки, столичной жизни с элитными ресторанами и модными красотками придётся теперь укреплять собой безопасность северных рубежей, проверять пломбы на ядерных складах полярными ночами, да пить спирт с якутами. Водка там замерзает, а якуты, говорят, похмельем не страдают. Придётся самому проверять эту байку. И даже отец, сам генерал ФСБ, ничего не мог предпринять в сложившейся ситуации.
- Очень уж "Сам" зол, - всякий раз повторял он, когда мать в очередной раз умоляла его сделать хоть что-то.
- У него же с детства лёгкие слабые, - стонала маманя, демонстративно капая себе корвалола, - Наш мальчик обязательно заболеет. Миша, он же у нас единственный! Твоя же кровиночка.
Отец сердечным каплям предпочитал коньяк, к которому в этот вечер прикладывался неоднократно.
Самому бы выпить, так на душе погано, но даже озвучить отцу такое страшно. Пусть наорётся. Всё равно что-нибудь придумает, мать его додавит. Президент президентом, но люди на местах тоже не пальцем деланые. На таких вся Россия держалась. Принцип "до бога высоко, до царя далеко" вечен.
Надежды на авось, да на папу надеждами, а я всю неделю пребывал в унынии. И не я один. Звонил однокурсникам. Их тоже одолевала безнадёга. И у них беспросветно. Родаки каждого дай боже в каких чинах и, как и мой отец, тоже ничего не могли поделать. "Сам" сильно осерчал, решил публичную порку устроить. Так что сотоварищи мои по учёбе отрывались напоследок по полной - кабаки, клубы, шлюхи, звали с собой. Я отнекивался, сказывался нездоровым. Ну, не признаваться же, что под домашним арестом. Отец приказал сидеть дома "тише воды, ниже травы" и забрал при этом на больничный манер все мои брюки, включая тренировочные. А без порток, пусть даже и летом, в московские клубы мужиков не пускают. Слава богу, маманя-надсмотрщица мозг мне не клевала. Зато кормила на убой, предчувствуя длительную разлуку с чадом. А чадо тосковало и послушно ело.
В четверг батя пришёл домой раньше обычного, всего лишь к десяти. Чистый четверг - день банный среди серьёзного чиновного люда. В такие дни отец обычно возвращался далеко за полночь. Мать ещё не ложилась и было слышно, как они с отцом что-то громко обсуждали на кухне. О чём могли говорить? Конечно же обо мне. В последнее время у них все разговоры обо мне. Слышать уже сил нет. Потому и не вышел к ним, оставаясь в своей комнате. А зря.
Утром за завтраком отец объявил:
- Всё, Славка, Север тебе отменяется. У тебя один день купить и подогнать под себя милицейскую, тьфу, полицейскую форму.
- Ментовскую? - кривлюсь я, - Да уж лучше на Север, к медведям.
- Ещё раз накосячишь, обязательно поедешь, - обещает отец, - Послезавтра отвезу тебя к месту предстоящей службы. И всё! - хлопает он ладонью по столу, да так, что звенят чашки, - Не ныть и не стонать. Я и так сделал для тебя всё, что мог. Будешь числиться участковым в одном из посёлков Подмосковья. Числиться! - вновь повысил голос он, - По штатам будешь проходить по нашему ведомству. Должность участкового лишь для прикрытия. Приглядывать будешь за особым объектом. И не кисни, там будет хорошо - природа, речка, лес, работа на воздухе, с людьми. Всё лучше, чем в управлении штаны протирать.
- Что за объект? - бурчу я.
- Городок или посёлок в пределах сто первого километра .
- А мы к тебе приезжать будем, - вставляет мама, - Или ты к нам. Часа два, и дома.
- Сто первый километр? - переспрашиваю я, - Неблагонадёжные? А разве такие есть сейчас?
- Такие есть всегда, - улыбается отец, видя, что я перестал ершиться, - Но это не тюрьма с врагами народа. Люди там на свободном поселении. Интересные, мне намекнули, там субъекты попадаются. Скучно не будет.
Пораскинув мозгами, соглашаюсь с вариантом отца. Городок в Подмосковье, конечно не столица, зато не за тысячи километров самолётом, затем вертолётом и дальше оленями в какую-нибудь военную часть, где десять баб на сто мужиков. А что до полицейских погон, так батя пообещал, что и ФСБэшные корочки у меня тоже будут. Так даже интереснее, работа под прикрытием.
Если бы не отец, собраться бы я не успел. Одно дело покидать личные вещи в чемодан, но ведь надо получить удостоверение, направление, оружие, форму, наконец. Обычному человеку неделя на всё про всё, только не генералу. Мужчины с широкими лампасами в очередях стоять не умеют. Для них любые двери открываются и даже заболевший некстати коптёрщик приезжает из дома, чтобы выдать мне форму. Затем сборы уже дома с участием мамы, которые затягиваются далеко заполночь.
И утром подъём по будильнику в восемь. Что за отцова блажь отправлять меня к месту службы в субботу? Новую жизнь принято начинать с понедельника: бросать курить, соблюдать диету, бегать по утрам. А уж идти на новую работу с понедельника сам бог велел. Почему суббота? Можно было ещё пару дней дома побыть.
- Свято место пусто не бывает, займут. Мне обещали придержать его до субботы, - не мне, матери объяснил он.
О как! Знать популярное местечко, а я и не слышал о таком. Даже самому любопытно стало.
Оказалось, что мама тоже собралась с нами:
- Я должна своими глазами видеть, где будет жить мой сын, - тоном, не терпящим возражений, завила она.
Когда она так говорила, с ней даже отец опасался спорить, несмотря на свои генеральские погоны. Поехали вместе.
Даже из Черёмушек на трассу М4 выбирались больше часа. Пробки. Июль, суббота, все, кто не смог выехать из города в пятницу, сейчас спешили на дачи. После МКАДа пошли ходче. И так ещё минут сорок. Как-то я прозевал на каком километре, отец свернул на второстепенную дорогу и въехал в лес. Минут пять, не больше, путешествия среди елок, затем выбираемся на открытое пространство. Справа-слева от дороги метров на триста раскинулись вполне возделанные поля. Как-то необычно видеть такие в Подмосковье. Прежние сельхозпредприятия давным-давно разорились на пути из социализма в капитализм, земли их попилены на дачные участки или на корню распроданы нуворишам. А местный колхоз, глядя на подрастающую кукурузу, похоже ещё жив.
По обе стороны от дороги стояли весёленькие молодые берёзки.
- Вот куда за грибами стоит съездить, - со знанием дела говорит отец.
Можно подумать, что грибник. Ни разу не помню, чтобы он хоть один подберёзовик или сыроежку домой принёс, всё больше мать с рынка.
- Среднерусская, сердцу близкая, подмосковская сторона, - задумчиво произносит мама.
Чувствовалось, что она немного нервничает, всю дорогу молчала. На неё это было непохоже. Обычно в совместных поездках она донимала отца разговорами.
- Фет? - уточняю у неё я.
Мне всё равно, кто написал эти строки, говорю просто так, чтобы разговор поддержать.
- Визбор, - с укоризной поправляет мама словно я, воспитанник 21 века обязан знать бардов конца зрелого социализма.
- А мне нравится, - бодро восклицает отец, - Природа привычная, не голый Север и до дома рукой подать. В таких местах и дача не нужна. Будем вот к Славке на выходные приезжать. А, мать? Смотри берёзки здесь какие. На обратном пути надо будет веников для бани наломать.
- Наломаешь, - ткнув мужа в бок, с угрозой произносит маманя.
Отец замолкает. А мне смешно. Никогда не женюсь, особенно на командирше.
Поля и дорога впереди пересекались лесопосадкой, один конец которой упирался в реку, другой - в лесной массив. В центре её, прямо на дороге располагался пост ДПС. В этом месте? На второстепенной дороге? И тем не менее шлагбаум и три большие буквы "ДПС" на одноэтажном здании свидетельствовали об этом. Если это обычный пост ГИБДД, то поглядеть бы на того умника, что решил узаконить его здесь. Ну, а если принять во внимание намёки отца, то его нахождение здесь логично, хотя охрану должны были бы вести военные.
Подъезжаем ближе. Проезд через пост наполовину загораживала грузовая Газель. Один из гаишников тщательно досматривал её. Худенький смуглолицый водитель Газели терпеливо ожидал, пока закончится проверка. Необычно. Как правило, хачики откупаются и катят по зелёной. Другой Гаишник, почему-то с Айпадом (!) в руке, приказывает отцу остановиться. А вот это совсем чудно. На папаниной машине такие номера, что даже гаишные "полканы" не рискуют тормозить его, а эти совсем страх потеряли, палочкой в нашу сторону машут. Удивительно, что отца это нисколько не коробит, без чертыханий и нервоза он останавливается. Гаишник подходит к машине, дожидается пока опустится дверное стекло со стороны водителя, затем отдает честь, представляясь:
- Старший лейтенант Свиридов. Интересуюсь целью вашего визита.
Отец послушно, словно перед ним сейчас не простой лейтенант, а по меньшей мере главнокомандующий, сообщает:
- Везём нового участкового к месту прохождения службы.
- А, - улыбается гаишник и заглядывает в салон, где отыскивает глазами меня. Затем он смотрит в свой Айпад потом опять на меня, словно сличает по фотографии. Продолжаю удивляться. С каких это пор гаишники на дежурство стали выходить с подобными гаджетами. На службе такие им не положены. А с личным, даже при хорошем калыме только идиоты ходят. И тем не менее. Лейтенант водит по нему пальцем, затем одобрительно кивает:
- Проезжайте. Это хорошо, что в посёлке новый участковый будет, а то Кузьмич, похоже не выкарабкается.
- А что с ним? - беспокоится мама, - Ранен?
- Господь с вами, - гаишник кажется чересчур улыбчивым, - Какое ранение? Откуда? Тихо здесь. Участковому сердце прихватило. В этот раз серьёзно, если в районную больницу отвезли.
Сзади нетерпеливо засигналили. Все мы невольно оборачиваемся. За нами бампер в бампер стоял затонированный черный джип с мигалкой на крыше. Я и не заметил, как он подъехал. За ним ещё один, чуть меньше и скромнее, как и положено сопровождающим в свите. У отца тоже мигалка имеется, но перед поездкой он её снял. А этот сзади нарочно выпячивает символы власти - мигалку, пропуск куда только можно и требовательный кряк спецсигнала.
Джип явно желает поскорее проскочить пост, но проезд загораживают Газель, которую продолжают досматривать, и наша машина.
- Это что ещё за гусь? - вслух удивляется гаишник, справляется по своему планшету и просит отца, - Погодите-ка, не уезжайте.
Из нетерпеливого джипа ему что-то кричат, явно недружелюбное.
- Даже так? - вновь удивляется лейтенант, кривится нехорошей улыбочкой и не спеша направляется к джипу.
Видя такое дело, из кузова Газели спрыгивает второй гаишник и поправляя автомат, идёт на помощь коллеге. Старлей первым подходит к джипу, делает под козырёк. Из открытого окна на него кричат, затем задняя дверь распахивается и оттуда выбирается рыхлый тип в дорогом костюме, Аника-воин, вместо меча-щита размахивая депутатской корочкой и тут же получает смачную оплеуху от лейтенанта. Мгновенно наступает тишина. Депутат покрывается пятнами, замирает. Ну, чисто жучок перед опасностью, типа умер. Водитель, видя такое, благоразумно остается на месте. Из соседнего автомобиля уже повылезали прихлебатели мордатого, но моментально охолонулись, увидев направленный на них автомат второго гаишника. А после того, как тот снял оружие с предохранителя и угрожающе загнал патрон в патронник, клевреты моментально забрались обратно в машину. Нам не слышно, что старший лейтенант сказал слуге народа, зато видно, куда он тому приказывает вернуться. Жест красноречивый - назад. В душе аплодирую отчаянному гаишнику. Джипы один за другим разворачиваются и поспешно уезжают назад.
Лейтенант преспокойно возвращается к нашей машине. Второй гаишник опять лезет в кузов Газели.
- Не слишком? - спрашивает подошедшего лейтенанта отец.
- Ну кто-то должен, - опять улыбается тот и делает под козырёк, - Добро пожаловать в Обитель. Можете проезжать.
- В какую Обитель? - высовываюсь я из окна.
- В Обитель Неудачников, - хмыкает старлей.
ВВЕДЕНИЕ В ЦАРЁВО
Мы отъезжаем от поста дорожной службы.
- Капец летёхе, - произношу я, оглядываясь назад, - Депутат скорее галстук свой съест, чем оставит такое оскорбление безнаказанным. От кого? От гаишника, о которых они ноги привыкли вытирать?
- Обломается, - не соглашается со мной отец, - Много ль ты видел гаишников на сельских дорогах с Айпадами в руках? Я только позавчера ночью согласовал твоё назначение, а уже сегодня у него все данные на тебя с фотографией. А? Думаешь, он скуки ради зарвавшееся хамло по роже съездил? У него приказ пропускать только по спискам. Знает, подлец, что за это ему ничего не будет.
- А почему он сказал про Обитель? - любопытствую я, слегка расстроенный откровенно сельским видом.
Дома, соглашаясь на должность участкового, я как-то упустил из виду, что теперь прости-прощай столичная жизнь с кино и ресторанами, с девчонками в капроне и на каблуках. Теперь максимум два-три телеканала со снегом, куриный помёт под ногами и красотки в резиновых сапогах.
- Здесь приход или секта? - обеспокоенно спрашивает уже мать.
Отец морщится:
- Какая секта? Обычный посёлок, административная единица. Даже не знаю, есть ли здесь церковь. О том, что здесь Обитель Неудачников мне не говорили. Если б было что-нибудь этакое, обязательно б предупредили, верняк. Слышал, что место это называют "Обитель Неудачников". Больше тебе скажу - место службы здесь не для всех. Абы кого не берут, для меня сделали одолжение. Так, что никаких сект здесь нет. Это точно.
Ну, да, в открывшейся перед нами панораме посёлка никаких мрачных монастырских стен, башен со звонницами. Две пятиэтажные хрущёвки улучшенной планировки, с пяток двухэтажных домов, на несколько семей каждый с огородиками под окнами. Большое здание посередине посёлка напоминало районный Дворец Культуры, довольно шикарный для небольшого населённого пункта. Чуть в стороне школа, пара административных зданий и россыпь одноэтажных домиков с садами и огородами, спускающимися к реке.
Не впечатляет. Помнится, отец говорил о городке за сто первым километром. А тут облагороженная деревня с водокачкой, возвышающейся над округой.