- И это город? - невольно вырывается у меня.
- Ну, ПГТ, - немного тушуется отец. Похоже он сам не ожидал такого.
- ПГТ? - переспрашивает мама, - Что это ещё такое?
- Поселок Городского Типа, - поясняет отец.
- ПГТ - это, конечно, не деревня, - бурчу я, не в силах признать, что всё-таки неправ.
В самых своих страшных фантазиях я предполагал здесь увидеть унылые тюремные здания, за забором с колючей проволокой, несколько тёмных от времени избушек, полуразрушенную церковь и почему-то погост с воронами на покосившихся крестах. Ан нет, всё вокруг красочно, цветуще, глаз радует.
На въезде в посёлок дорожный знак с обозначением населённого пункта. Мы как раз проезжали мимо него. На нём белыми буквами на синем фоне отпечатано "ЦАРЁВО", снизу жёлтой масляной краской от руки приписано "Санта-Барбара".
- Однако, - хмыкаю я, - Это край богатеев или здесь все друг другу родственники?
Родители молчат, хотя мама могла бы отпустить какую-нибудь реплику. Знаю точно, сериал "Санта-Барбара" она просмотрела от начала до конца.
Асфальтированная дорога приводит нас в самый центр поселка, к зданию ДК, возле которого отец припарковался. Это сильно сказано. На площадке у входа вообще ни одной машины, хочешь свою по прямой ставь, хочешь вдоль, а хочешь вообще в центре брось.
"Дворец культуры и творчества" было на вывеске справа от входной двери.
- Судя по тому, что это здание больше всех остальных в округе, культура, видимо, здесь - мощь! - замечаю я.
- Не ёрничай, - одёргивает меня отец, - На улице, пока ехали пьяных видел?
- Нет, - вынужден признаться я.
- То-то. Это тоже культура.
Кстати, администрация посёлка располагалась тут же, сбоку, слева от парадного, свой вход. Несмотря на субботу, там работали, более того, в кабинете заместителя главы администрации нас ждали. "Матвеев Г.А." - прочитал я на табличке его кабинета.
С первого взгляда Матвеев мне понравился: лет сорока, высокий, спортивный, в хорошем костюме и с короткой стрижкой, выдающей в нём бывшего военного.
- Геннадий Александрович, - первым представляется он, протягивая руку для рукопожатия.
Отец просто поздоровался. Я в свою очередь тоже назвал себя:
- Бирюков Вячеслав ... Михайлович.
- Давай сразу расставим точки над "i", - предлагает замглавы, - Кое-что тебе у нас покажется необычным. Тут привыкнуть надо. Люди у нас особые, в большинстве своем талантливые, даже очень. Кое-какие поступки или что-то в манере их поведения поначалу покажутся тебе странными.
- У каждого свои тараканы в голове, - замечаю я, стараясь выглядеть умудрённым жизнью.
- Не без этого, - подтверждает Матвеев, - Гениям многое прощается. Ты в курсе, что Эйнштейн ходил без носков и Шиллер мог творить лишь когда на его столе лежали гнилые яблоки?
Удивлённо мотаю головой, а Матвеев продолжает:
- Обычные мерки к гениям не подходят. Так, что ты не спеши с выводами. Если что, не стесняйся, спрашивай.
- Село с гениями? - хмыкаю я недоверчиво.
- Село это там, где стоит церковь со звонницей. У нас церкви нет. Большинство наших - безбожники. Для остальных соорудили часовню. Хочешь дома молись, хочешь туда ходи.
- И что, здесь на самом деле учёные живут? - уточняю я.
- Что ты имеешь в виду, должность, запись в трудовой или состояние души, потребность творить?
- Наверное последнее.
- Тогда здесь они.
Слегка тушуюсь:
- Никогда не слышал об этом месте. И какое-то странное название у него "Царёво". Название дореволюционное, а домики вроде современные.
- Названию лет двадцать не больше. Раньше это Ильинка была, самая что ни на есть Зажопинка среднерусской стороны. Так наши шутники его в "Царёво" переименовали.
- Официально? - удивлённо поднимает бровь отец.
- Конечно, по всем правилам, с общим собранием, подачей заявки, до республиканских властей дошли. Когда они чего захотят, добиваются.
- А почему "Царёво"? - мне здесь всё любопытно.
- Разные я слышал интерпретации, и ты услышишь. Какая понравится, такую и примешь.
- А Обитель Неудачников?
- Есть и такое название этому месту. Мне оно не очень нравится, хотя суть верна - в основном живут здесь таланты, которым в жизни не повезло.
- Инвалиды?
- Зачем же так? Вполне здоровые, только их слава стороной обошла. Чуть-чуть им не хватило до известности и признания.
Видимо лицо мое скисло враз, потому замглавы спешит пояснить:
- Не стоит неудачников отождествлять с никчёмными людьми. Я своих подопечных ни на каких других, даже трижды золотых, не променяю. Неудачник - чаще всего тот, кому совесть не позволяет карабкаться к вершинам успеха по чужим головам.
- Интересная трактовка, - роняет отец.
Матвеева это нисколько не сбивает:
- И поверьте, к большинству наших жителей это относится в полной мере. Порядочность не подталкивает вверх, скорее наоборот, если оценивать по уровню благосостояния. Наши гении, они как дети, а детей нужно защищать. Вот ты и будешь Вячеслав Михайлович, в силу своей должности защищать их от хамства и других неприятностей нашего бытия. Короче, за тобой порядок на вверенной тебе территории.
- А сколько здесь жителей? - интересуюсь.
- Чуть меньше тысячи. Уголовников и шпаны нет, справишься. Только не вздумай пить с местными. Каждый захочет выпить с участковым, поверь. Не поддавайся. Прошлый раз, когда наш Кузьмич приболел, прислали нам одного, выпускника артиллерийского училища. Здоровенный малый, о лоб молочных поросят убивать можно. Так он за полгода спился вчистую. Не нарочно, с людьми хотел сблизиться, своим стать.
- Понял, - киваю.
- Пока жить будешь у Ольги Семёновны, улица Мичурина, дом четыре. Поезжайте сразу, обустраивайтесь, она вас ждёт.
- Чего там? - недоумеваю, - Я рассчитывал на отдельное жильё, по крайней мере на комнату в общежитии.
- Готовить себе тоже сам будешь? - ухмыляется Матвеев, - Столовая у нас, слава богу, имеется. А по утрам и вечерам? Яичницей да пельменями спасаться? Надолго ль хватит? Если не хочешь к сорока годам лечить язву, не возражай.
Молчу. Не начинать же в самом деле службу с приверед? Ладно, пусть будет так. Там дальше разберёмся. Замглавы принимает моё молчание за безоговорочное согласие.
- То-то, - удовлетворённо говорит он, - Семёновна и приготовит, и, если надо, подстирает. Пока жены нет, молодому человеку всегда с бытом проблема.
Отец улыбается словам Матвеева. Похоже, ему это нравится.
- Да, - продолжает инструктировать Геннадий Александрович, - Хоть ты официально и числишься за МВД, фактически подчиняться будешь только мне. Наш глава поселкового совета в дела особо не лезет. Проявляй уважение к нему, но ни во что не посвящай, отчитывайся только мне.
- Так точно.
- И ещё, - продолжает наставлять Матвеев, теперь уже в качестве начальника, - В костюме не ходи, из-за него в тебе за километр фобоса видно. Ходи в форме. Так народу понятней. Считай это своего рода маскировкой. Ну, сейчас иди устраивайся, а вечером приходи сюда в ДК. Сегодня праздник будет. Народу представлю тебя и за порядком заодно приглядишь.
- А что за праздник? - спрашиваю.
- Провожаем выпускников на учёбу. Традиция такая.
- Любопытно, - роняет отец.
- Можете остаться, будет интересно, - приглашает его Матвеев, - Кстати, чуть не забыл, Ромуальдовну не трогай.
- Кого? - само собой не понимаю я.
- Самогонщицу нашу, Щекочиху. Она, так сказать, наш колорит. Самогон её высшей пробы, любим нашими гостями. Не трогай её. Пока всё, а там дальше по ходу разберёшься.
Пожав руки, расстаёмся. Мы с отцом и мамой едем устраиваться.
Ольга Семёновна, к которой я был приписан на постой, жила в начале улицы в своём доме с прилегающим к нему садом. Мило и пасторально. Самое главное, что и моя будущая комната, и сама хозяйка, полная женщина, годами за шестьдесят, понравились маме. Ура! Значит не будет донимать отца, что сослал сына за сто первый километр, в глушь, неизвестно к кому. Самые мои большие страхи типа - туалета на улице и общественной бани по субботам не оправдались. У хозяйки имелась ванная комната с евроремонтом и отдельной душевой кабиной. Ничего ж себе домик в деревне! Туалет тоже имелся в доме, отделанная кафелем чистенькая комнатка. Причём всё сияло идеальной чистотой, как в рекламе чистящих средств. Моя комната, хоть и небольшая, зато с высокой кроватью и самой настоящей периной. Сойдёт на первое время. Всё, остаюсь!
Родители уехали, нагруженные подарками с огорода хлебосольной хозяйки. По отцу не видно, зато мать, кажется осталась довольной. Мы с хозяйкой проводили их. Как только машина отца скрылась с глаз, Ольга Семёновна позвала меня в дом:
- Пошли пообедаем.
Вежливо отказываюсь, мол ещё не голоден, а хозяйка и слышать не хочет:
- Зря что ли готовила? Как только Матвеев предупредил, что у меня квартирант будет, я и давай стараться.
Произношу на мой взгляд дежурную фразу:
- Я рассчитывал на отдельное жильё. Мне как-то неловко стеснять вас.
- Оставь, - отмахивается Ольга Семёновна, выставляя тарелки на стол, - Знаешь самую страшную болезнь старости?
Отрицательно мотаю головой.
- Одиночество, - произносит она, - Человек - существо социальное. Ему общение требуется.
И тут я подвергаюсь тщательному допросу с её стороны. Семёновну интересовало буквально всё - храплю ли я по ночам, жаворонок я или сова, что предпочитаю - блинчики или пирожки, какие продукты на дух не переношу, состав семьи до четвёртого колена, есть ли девушка, был ли я в Воронеже, сколько водки в состоянии выпить зараз и многое другое. Послать хозяйку с её вопросами подальше верх бестактности и недальновидности - жить то дальше вместе. К тому же допрос скрашивался сытным и вкусным обедом. К слову сказать, Ольга Семёновна готовить умела. Куда до её стряпни столовой нашей академии и близлежащих кафешек тоже. Незатейливо, но так вкусно. За такое умение можно и потерпеть её излишнее любопытство.
Вообще Семёновна оказалась полезной тоже. От неё я узнал, что где находится в посёлке, кое-что о местной иерархии. Главу администрации за главного в народе не принимали. Правил здесь в статусе серого кардинала Матвеев, тот самый, что инструктировал меня. Она же рассказала, что в посёлке имеется фельдшерский пункт, считай больница, пояснила она, школа, детский садик, несколько магазинчиков и конечно же Дворец Культуры.
- А почему он такой здоровенный, как в большом городе? - поинтересовался я.
Ответ был прост и естественен:
- Так творческого люда хоть отбавляй, вот и построили побольше, чтоб на всех хватило.
Действительно, как это самому в голову не пришло?
После обеда, вместо того, чтобы, подремать по совету хозяйки, дабы жирок завязался, прошёлся по посёлку. Видел и школу с замечательным стадионом, и детский садик, заглянул и в фельдшерский пункт - одноэтажное строение.
Надо отметить, все встречные здоровались со мной. Думаю, не из-за формы на мне, просто народ здесь вежливый. По крайней мере, ни одной неприятной гримасы при появлении человека в форме полиции я не заметил. Хотя, надо сказать, я чувствовал себя не в своей тарелке. В академии нас учили не выделяться, сливаться с окружающими, а тут я вот он весь в форме, за версту видно. К тому же я к ней ещё не привык. Надо было хотя бы дома её поносить. Мне казалось, что она то там прихватывает, то здесь тянет, а тут вообще висит, приходилось постоянно поправляться. Это раздражало. Как её носят миллионы полицейских? И вообще, мне казалось, что эта форма шла мне как корове седло.
Местный пункт правопорядка располагался прямо в центре посёлка, за Дворцом Культуры. Это был небольшой домик на две комнаты. По-царски, если судить по городским меркам. В городе выделят участковым комнату где-нибудь на первом этаже, сиди и радуйся. А тут целый домик. Хочешь живи в нём, хочешь девок води. Кстати, диван здесь имелся. А ещё от прежнего участкового целый угол пустых бутылок остался. Возможно конфискант, методично уничтоженный. А ещё кардинал-Матвеев предупреждал, чтоб не пить. Выходит, можно, только тихо и под кроватью.
В чуланчике, среди какого-то хлама, видимо бывших вещдоков, нашёл мешок, сложил туда бутылки Кузьмича, поставил на выход. За три дома отсюда видел контейнер для мусора. Будем надеяться, своего хрустального наследства Кузьмич не хватится.
Затем я набрал ведро воды, взял швабру и вымыл полы. В принципе надо было бы предварительно отловить какого-нибудь забулдыгу и заставить его сделать это за меня. Так принято на всех оперпунктах нашей необъятной России. Но, во-первых, где его сейчас возьмёшь, этого самого забулдыгу. Во-вторых, и самому помыть полы было не в лом. Два года в казарме и папа-генерал, не терпящий прислуги дома.
- Сынок, всё в жизни пригодится, - любимое выражение его, - От тюрьмы, да от сумы не зарекайся. В нашей службе они сплошь и рядом ходят.
Помним, помним, он мне этим выражением всю "кукушку" проел.
Наведя порядок в доме, выхожу во двор. Сразу ощутил прелести сельской жизни - руку протяни, растут вишня и яблоня. Вишня созрела, я немного полакомился ею, а вот яблокам для спелости ещё рано, видимо осенний сорт. За домом среди высокой травы две грядки, одна с луком, другая с огурцами. Чьи они и для какой цели разбиты догадаться не трудно.
А вот очередной сюрприз от прежнего участкового прямо-таки порадовал. В сарае я обнаружил мотоцикл УРАЛ с коляской с надписью "милиция". Всю жизнь родители были против мотоцикла в семье, а тут вот он, по штату положен. Я протёр внезапно свалившееся на меня богатство, завёл и даже прокатился на нём. Возле одного из дворов, где у ворот застыл трактор без мотора, меня остановили.
- Не слышишь, троит? - перекрикивая треск мотора, спросил меня мужик в замызганном комбинезоне, - Ты наш новый участковый? Заезжай во двор, посмотрю.
Пока он выкручивал и проверял свечи, я огляделся. Во дворе стояли две крутые иномарки. Ещё одна висела на подъёмнике со снятой коробкой.
- Вы автослесарь? - догадываюсь я.
- Слесарь гайки крутит, - бурчит тот, - а мастер находит возможность починить. Я - автомастер.
- Извините, не хотел обидеть.
- И не обидел. Забирай аппарат, - он возвращает мне мотоцикл, - Отличная машинка, век ездить будет.
- Сколько должен? - по привычке спрашиваю я.
- А вот щас обидеть норовишь. Милиция она чья? Народная. Значит и народ должен помогать ей. Случись чего, не стесняйся, заезжай. У нас не принято друг другу отказывать.
Сказать, что удивил, этого мало.
СЕЛЬСКИЙ ПРАЗДНИК
Вечером, на празднике абитуриентов прошло моё официальное представление жителям Царёва. Зал человек на четыреста, мест свободных нет. Люди ещё в проходах стоят. Мне показалось или среди зрителей я разглядел несколько столичных кутюрье, парочку совсем уж известных, другие просто знакомы по телевизору. Что они здесь делают? То-то на площади перед ДК сейчас полно крутых иномарок. Я ещё подумал, неужели это всё местных? Какой же тогда у них доход, если могут позволить себе дорогие автомобили? Оказывается, это машины гостей.
Матвеев вывел меня на сцену, показал народу. Из вопросов ко мне только "Сколько лет новому участковому?" и "Женат ли?" Даже не полюбопытствовали откуда я и где учился. Если с первым лучше не хитрить, столичного жителя во мне за версту видно, то на последний вопрос была заготовлена история о моей учёбе в школе милиции. Ну, не говорить же им, что окончил академию госбезопасности. Только заикнись об этом, посыпятся вопросы: "А что ты здесь делаешь, в деревне?" Обошлось без этого. С облегчением на душе я убрался со сцены и сразу начался праздник.
В официальной части выступил директор школы, который нашёл тёплые слова для каждого выпускника, рассказал, кто куда собрался поступать. Не будь я в общественном месте, обязательно присвистнул бы от удивления. Парочка вчерашних школьников собралась в МГУ, двое других в Плешку, один в МИФИ, двое в литературный институт, одна в Гнесинку, кто-то решил попробовать себя в Щуке. Мне это мерещится? Выпускники сельской школы вполне серьёзно собрались штурмовать элитные вузы страны? Я на Рублевке или все-таки в Царёво? Что это за Обитель Невезучих, если её дети замахиваются на подобное? Но местных, похоже, выбор школьных выпускников нисколько не смущал. Они аплодисментами поддерживали каждое решение.