— Прошу прощения, леди Санса, но я не могу Вас пропустить! — на ломаном вестеросском произнес он, глядя на потрепанную девушку, едва стоящую на ногах от волнения. Пламенные лучи восходящего солнца уже начали играть у нее на волосах, при свете напоминавших крылья феникса, раскинувшиеся на ветру в разные стороны. Бросив взгляд вперед, Санса увидела, как из белого туманного морока вдали начали проступать шпили Королевской Гавани, с каждой минутой вырисовываясь все сильнее.
— Пожалуйста, пожалуйста, — залепетала она, устремив на него свои небесные глаза, которые уже начинала заволакивать пелена слез.
— Я сожалею, — проговорил он.
— Пойдем, сейчас это бесполезно. К королеве нельзя просто так врываться. К тому же в такой день. Скоро наши корабли бросят якоря в бухте Королевской Гавани, — произнес Даарио, положив руку ей на плечо.
— Именно поэтому я и должна с ней поговорить! — взмолилась она, крутнув плечом, чтобы сбросить его руку. — Ваше Величество! Дейенерис! Выслушайте меня! Прошу…
— Пойдем, — настаивал Даарио, подхватив ее под локоть, но в этот миг двери каюты распахнулись, и на пороге, облаченная в белоснежное платье, поверх которого был одет золоченый нагрудник, напоминавший облачение богини войны древней Валирии, появилась Дейенерис. Ее серебристые волосы, подобно венку, обрамляли лицо и свободными локонами спадали на спину.
— Моя королева, клянусь, мы пытались ее остановить, — потупив взгляд, проговорил Безупречный.
— Ничего страшного, — возразила Дейенерис, выходя на палубу, — что произошло? — Санса неуверенно оглянулась по сторонам, пытаясь дать королеве понять, что с большим удовольствием предпочла бы говорить с глазу на глаз. — Не волнуйтесь, здесь нет моих врагов, — будто прочитав ее мысли, отозвалась королева.
— Я бы не была в этом так уверена, — рассматривая свои туфли, чтобы не видеть глаз своей подруги, срываясь на неуверенные всхлипы, ответила Санса. Ее сердце испуганно трепетало в груди, холодный пот выступил на лбу, а тело сотрясала такая дрожь, что девушка была вынуждена ухватиться за Даарио, любезно предложившего ей руку. Она не могла знать наверняка, как королева воспримет ее новость, ибо ставить под сомнение порядочность своих полководцев накануне битвы, опираясь на слова неизвестного воина, к тому же полученные достаточно мистическим путем, было в полной мере безрассудно.
Дейенерис смерила свою бывшую наперсницу строгим взглядом, пытающимся проникнуть в самые потаенные уголки ее души, но все же пропустила девушку в свои приемные покои.
— Откуда взялись такие предположения, леди Санса? У меня нет ни единой причины не доверять своим полководцам! — одарив вошедшую высокомерным взглядом, произнесла Дейенерис.
— И все же это так! Вы одобрили мое предложение, и я связалась с нашим человеком в городе, чтобы дать знать о том, что наша затея будет Вами поддержана. От него я узнала, что каким-то образом королева Серсея узнала о наших планах и теперь к воротам будет приставлена повышенная охрана.
— И как же Вам удалось отправить весть? — недоверчиво подняв брови, отозвалась королева. — Не допускаете ли Вы мысли, что ворона могли перехватить. К тому же я не помню, что давала Вам разрешение писать подобные письма.
— Я их и не писала, — пытаясь собраться с силами, ответила Санса.
— Тогда как Вам стала известна подобная информация?
— Ваше Величество, по воле Старых богов я являюсь носителем редкого дара, о существовании которого узнала не так давно. Меня наделили возможностью переносить свой разум в тела животных, контролировать их. Моя волчица, точнее это волчица моей сестры, так вот, она стала связующим звеном между мной и воином, находящимся в городе. Когда я явилась на встречу, он передал мне эту информацию.
— И Вы считаете, что я поверю в эти россказни? — спросила Дейенерис, одарив Сансу презрительным взглядом.
— Но это правда! — вскричала Санса, задыхаясь от нахлынувших рыданий!
— Довольно! Стража… — вскричала королева.
— Я могу доказать! — возразила девушка, про себя взмолившись и старым, и новым богам, надеясь, что ее затея не обернется полным провалом. В ту же секунду ее глаза закатились, обнажив белки, а тело осело на пол. С испугом глядя на эту картину, Дейенерис отшатнулась в сторону, во все глаза наблюдая за Сансой.
Спустя секунду судно с жутким треском накренилось, опрокинув шкафы, столы и стулья, а на палубе послышались испуганные крики моряков, в страхе кидающихся в воду, завидев Дрогона, спустившегося с небес на флагман королевского флота. В этот момент страх и ужас наполнил сердца каждого, кому не посчастливилось стать свидетелями этого действа. Многие люди, не сумев совладать с эмоциями, бросались за борт, надеясь, что морская пучина сможет укрыть их от смертельного пламени, но дракон будто застыл на месте, не придавая никакого значения разразившейся из-за его появления панике.
— Дрогон, улетай! Прочь! — кричала Дейенерис, но все ее слова будто пролетали мимо, не находя ни единого отголоска в душе дракона.
— Он не послушает тебя, — не выходя из транса проговорила Санса, пустыми глазами глядя в пустоту, — ибо его душа сейчас находится в моей власти, я и он - мы едины.
Кровь тонкой струйкой вырывалась из ее носа, стекая по чувственным губам, и падала на золотистый шелк ее платья, оставляя коричневатые следы. Напряжение дошло своего апогея в тот момент, когда дракон расправил свои крылья и воспарил в небеса, оставив позади себя огромный корабль и напуганных до смерти моряков. Открыв глаза, Санса обессиленно прислонилась к стене и сползла на пол, потеряв остатки сил.
— Что это было? — спросила Дейенерис, со смесью злости и искреннего удивления взглянув на Сансу.
— Доказательство того, что я Вам не врала. Когда животное привыкает к человеку, связь намного крепче и требует намного меньших затрат, сейчас же, я едва смогла удержать его, чтобы он не учинил здесь окончательный разгром, — отирая кровь, произнесла девушка.
Доказательство было налицо, но, к сожалению, доказывало оно лишь способности Сансы. Королева прекрасно понимала, что предательство во время войны — это скорее закономерность, чем исключение. Она на своей шкуре испытала горечь от измены Джораха Мормонта и, признаться, оказалась совершенно не готова услышать такой приговор в очередной раз, но и исключать такую возможность Дейенерис не могла. Как поступить в подобной ситуации, королева решительно не знала, перебирая в памяти воспоминания последнего совета, надеясь отыскать хотя бы малейшую зацепку, указывающую на предателя, но безрезультатно. Даарио и Серый Червь едва ли могли быть осведомителями. Они неотлучно находятся подле нее, да и на общем языке практически не говорят; для Сансы придумывать такую ложь было сродни самоубийству, а значит, искать изменника надо среди тех, кто уже бывал в Семи Королевствах. Тирион Ланнистер и Барристан Селми. Два ее советника, стоявшие у истоков королевской власти Баратеонов. Но командир ее войска давал ей присягу, к тому же и во время восстания Роберта он до конца был верен ее дому. Она отказывалась верить в то, что этот человек способен на предательство, а значит, остается только карликовый лев Ланнистеров, презренный сын великого отца, обвиненный собственной сестрой в убийстве племянника. Едва ли он питал теплые чувства к своей семье, однако честь дома стоила куда больше. Казалось, все следы вели к одному человеку, но что-то в этом всем не давало Дейенерис покоя. Тирион был слишком умен, чтобы оставлять после себя такие заметные следы, он не стал бы так бездумно подставлять себя. Но кто тогда? В момент совета в каюте не было посторонних. Откуда же тогда враги могли узнать об их замыслах? Но тут же услужливая память подкинула ей решение этой загадки.
— «Капитан!» — мысленно произнесла она. — «В тот момент, когда мы подводили итоги своего заседания, он вошел, чтобы доложить обстановку и остался до самого конца, хотя на тот момент ему там абсолютно нечего было делать».
Но как вывести изменника на чистую воду? Вдруг она ошиблась в своих предположениях и из-за ее горячности погибнет невиновный человек, вверивший ей свою судьбу? Эти вопросы сводили её с ума, будоража разум, но война требует решительных действий. Здесь нет места для жалости или сострадания. Она королева и, если хочет ею остаться, не может позволить себе слабостей. Сделав глубокий вздох, Дейенерис произнесла:
— Леди Санса, сир Барристан, Даарио Нахарис, капитан, Сервый Червь и лорд Тирион, я прошу вас остаться на палубе. Скажите команде, чтобы сию секунду бросили якорь и спустились в трюм до того момента, пока я не вызову их обратно, — произнесла королева, ловя на себе изумленные взгляды своих советников. — Исполняйте!
Сказать откровенно, в этот момент Дейенерис сама испытывала ничуть не меньшее волнение, чем Санса, едва стоявшая на ногах после устроенной ей демонстрации. Чем больше королева думала о словах девушки, тем больше сомнений рождал ее разум. Перегнувшись через деревянные перила, девушка начала всматриваться в морскую гладь, горевшую алым пламенем в лучах восходящего солнца. И чем больше она смотрела, тем сильнее эта вода напоминала ей кровь, будто пророча нескончаемые несчастия.
— Ваше Величество, — раздался за спиной спокойный голос Барристана Селми, — Ваш приказ исполнен.
Сделав глубокий вздох, королева повернулась к своим главнокомандующим, поочередно глядя на каждого из них.
— Леди Санса, я понимаю, что Вы, должно быть, устали, но все же я настаиваю на том, чтобы Вы вновь вызвали сюда Дрогона. При этих словах на лицах всех присутствующих отразилось истинное удивление, смешанное со страхом, который можно было прочитать в их глазах, но, будто не замечая этого, она продолжала: — Каждый из вас наверняка задается причиной этого нежданного собрания! Что ж, я отвечу — среди нас появился предатель, мерзкая крыса, которая сообщает нашим врагам все наши планы.
Сделав театральную паузу, лишь усиливавшую напряжение среди советников, Дейенерис посмотрела на Сансу, которая с огромным трудом, едва не теряя сознание, смогла погрузиться в состояние транса, пытаясь найти в чертогах своего разума силы, чтобы привести могучего дракона.
— И к моему величайшему огорчению, этим предателем может оказаться любой из вас…
— Моя королева, — выступая вперед, проговорил сир Барристан, облачённый в мундир королевского гвардейца. — Как такое возможно? Если Вы подозреваете в этом постыдном деле меня, прошу сию секунду обрушить на мою голову меч, ибо я не смогу жить с таким пятном позора.
— Ваше Величество, — тут же отозвался Безупречный, — моя жизнь также принадлежит лишь Вам. Вы сделали меня человеком — это величайший дар, который я не продам за все сокровища мира.
— Моя королева, — преклонив колено, отозвался Даарио, — я понимаю, что предавший однажды способен предать и во второй раз, но заверяю Вас в том, что я не способен наступить на одни и те же грабли дважды. Здесь я нашел семью, которой был лишен всю свою жизнь. И если Вы считаете, что я совершил недостойный поступок, порочащий Ваше имя, я готов принять смерть!
— А Вы, лорд Тирион, — отозвалась королева, — разве Вы не собираетесь заверять меня в своей верности?
— Я могу Вас заверить лишь в том, что я не дурак. До самой смерти мне на роду написано носить клеймо убийцы, предавшего семью. Я Ланнистер и не собираюсь это отрицать, но поверьте, если б я Вас предал, Вы бы никогда об этом не узнали, — с привычным вызовом в глазах отозвался карлик.
Дейенерис уже повернулась к капитану, покрывшемуся потом от волнения, но пронзительный драконий крик заставил ее оглянуться. Дрогон, расправив свои огромные крылья, скрывавшие черной тенью весь корабль, приземлился на палубу, стараясь не задеть мачту и паруса, заставив судно просесть едва ли не наполовину. Покрытая лаком древесина затрещала под его весом, мачта заскрипела, когда он обвил ее шипастым хвостом, а в глазах присутствующих отразился страх, который они боялись выплеснуть наружу, чтобы ненароком не спровоцировать могучего зверя, способного в одно мгновение затопить корабль со всеми пассажирами.
— Итак, Вашу судьбу определит Дрогон. В древней Валирии существовало предание о том, что дракон способен чувствовать ложь, — спокойно прохаживаясь между своими советниками, говорила она, сознательно растягивая время, чтобы довести нервное напряжение до пика. Делая длительные паузы, Дейенерис заглядывала каждому из них в глаза. Когда Дрогон сошел со своего места, приблизившись к ним на расстояние вытянутой руки, на всех без исключения лицах отразился ни с чем несравнимый ужас.
— Капитан, — проговорила королева, — а как же Вы?
При этих словах Дрогон повернул свою морду на едва живого от страха мужчину, обливавшегося потом, да и не только, судя по влажной лужице, образовавшейся у него под ногами.
— Отчего же Вы молчите? Не заверяете меня в своей верности?
Дрогон издал тихое гортанное рычание, заставившее сердца покрыться толстым слоем льда, остановив их биение. Обнажив стройные ряды острых, как бритвы клыков, дракон устрашающе клацнул зубами, буквально поглощая стоявшего перед ним капитана. В огромных желтых глазах горело пламя и какое-то плотоядное желание вкусить человеческого мяса, которое подсознательно ощущали все присутствующие, боясь нарушить тишину неосторожным жестом. Не сумев совладать со своими эмоциями, мужчина рухнул на колени перед королевой, заикаясь от страха и заливаясь слезами.
— Моя королева, пощады! Прошу Вас! Я…мне…я не мог… не мог поступить иначе! — взмолился он, едва не теряя сознание.
В этот момент глаза всех присутствующих обратились к несчастному, одновременно испытав облегчение, смешанное с состраданием, ибо ни у одной живой души больше не было сомнений касательно участи этого человека.
— Что Вы успели передать нашим врагам? — невозмутимо проговорила Дейенерис, не обращая внимания на собравшихся.
— Ничего, кроме того, что услышал… То, что Вы собираетесь разделить свою армию и напасть на Грязные и Королевские ворота!
— И это ты считаешь мелочью? — поинтересовалась она, вставая напротив него.
— Нет, моя королева!
— Дени, — вскричала Санса, практически истекая кровью, — я не могу, я не удержу его. В этот момент к ней подскочил Даарио, обхватив обессилившую девушку и прижав к своей груди. Покорно устроив голову у него на плече, она из последних сил пыталась удержать могущественного дракона.
— Сир Барристан, — отозвалась королева, — скажите, какое наказание предусмотрено за предательство? — устремив на старика строгий взгляд, произнесла она.
— Смерть, моя королева, — провозгласил он, потупив взгляд.
— Что ж, вы слышали приговор, предателям дорога в ад, — обратилась она к корчившемуся у ее ног мужчине.
— Прошу, умоляю, моя королева, — целуя ее ноги, отозвался он.
— Дрогон! — отходя в сторону, сказала она.
— Нет, молю… прошу…
Но было уже поздно. То, что произошло в следующую секунду, было настолько пугающе и отвратительно, что даже бывалые воины, не раз выходившие на поле брани, отвели в сторону глаза. Санса, потеряв сознание, а вместе с ним и контроль над драконом, обмякла в руках Даарио, отступившего с ней вглубь каюты. Дрогон, лишившись всякого контроля, прихватил человека, как кошка пойманную мышь: еще живую, трепещущую, но не способную убежать, чтобы поиграть с ней. Сбивая борта, дракон вместе со своей добычей устремился в небеса, подкинув вверх свою жертву. В ту же секунду пламя вырвалось из его груди, обдав несчастного огненным потоком. В тот момент его предсмертные вопли стихли, а крылатый монстр, радуясь удачной охоте, на лету поймал обгорелый кусок человеческого мяса, раздирая его на части.
На несколько минут на палубе повисло молчание. Все, включая саму королеву, пребывали в немом шоке от увиденного. Одно дело читать легенды о том, как драконы заживо сжигали своих жертв, и совсем другое — увидеть это воочию, ибо это было воистину пугающее зрелище, способное лишить рассудка.
— Ваше Величество, какие будут распоряжения? — первым оправившись от шока, проговорил Даарио, прижимая к себе свою драгоценную ношу.
— Поступим так, как предложила леди Санса. Мы атакуем Железные ворота. Но, чтобы наш противник не почувствовал подвоха, мы разобьем армию на три части. Вверх по реке поднимутся почти пустые корабли, чтобы создать иллюзию нападения, остальные же разделятся и пойдут на штурм. С закатом выступаем, сегодня ночью небеса запылают пламенем дракона!