Я опасалась всяких ужасов в духе “Воспламеняющей взглядом” Кинга. Того, что Чарли попытаются забрать на опыты и еще всяких страстей. Но, по счастью, их “яйцеголовые” были не так всемогущи, побаивались своего Министра и вообще, чуть ли не в подполье существовали.
Но право дежурить совместно с аврорами себе выбили. А еще обратились ко мне за разрешением задавать мальчишке вопросы и ставить небольшие эксперименты.
Тут аврор Сандерс почуял, что подставил кормилицу (да и пирогов я на его дежурства после его поступка почти не приносила) и решил помочь, потихоньку дав мне несколько дельных советов. Например, как правильно взять клятвы о непричинении вреда моей семье и моему сыну, уточняя для даунов: моему сыну – Чарльзу Вернону Дурслю, именуемому так же Гарри Поттером.
И чтобы мне результат исследования сообщили наравне с прочими начальниками. Так-то.
Невыразимцы со всем согласились.
Теперь, к священному ужасу соседей, племянников у старушки Фигг прибавилось вдвое. Правда, новые были не такими плечистыми.
Расследование шло не долго. Я только диву давалась, как умники ловко распутали эту фантастическую историю, переплетенную с мифами и сказками.
Во-первых, они живо выяснили, что сказки, как и должно быть, не всегда ложь. Особенно если это сказки, которые рассказывают ведьмы своим внучатам-колдунам.
Дары Смерти существовали в реальности.
А во-вторых, старикашка с бородой это знал.
И выпросил для исследования у своего ученика – Джеймса Поттера – такой чудо-артефакт.
В годы войны.
В тот момент, когда конкретно Джеймса с семьей выискивал их главный магический террорист, со всем своим преступным сообществом.
Но воскликнуть: “Ну не идиот ли?!” я не успела.
Потому что оказалось – не идиот. Так, придурок.
И шутки у него дурацкие.
Он отдал своему директору какую-то самолично улучшенную мантию. Тоже невидимку, но не то, что от Смерти – от следящих артефактов не способную прикрыть.
А настоящей мантией укутал своего сына. И провел ритуал.
- В самом деле, миссис Дурсль, вы же не могли предположить, что несчастный Игнотус провел всю жизнь, обернувшись тряпкой? Смерть выискивала его ПОВСЮДУ. А он меж тем жил, спал, ел, женился, мылся (хочется верить). И что же, даже супружеский долг исполнял, занавесившись, по-вашему? Нет, тут все устроено иначе, не так, как привычно нам, узникам одного лишь материального (чего-то странное, я такое слово даже в желтейшей прессе, посвященной колдовству, не читала). Мы еще разбираемся, на каком (еще много непонятных, прежде мной не слышанных слов) находится мантия и можно ли (и опять он завел абракадабру. Вот за это обыватели и не любят “яйцеголовых”! Как увлекутся, так без переводчика не поймешь).
Но главное я поняла – как снять эту мантию они пока не знают. От чего пребывают в полном восторге.
Тьфу, гадство!
====== Секции и секты ======
Как это работает все, я так до конца и не разобралась.
Почему видят маги и не видят магглы – понятно: излучение у мантии сильное, а мозги у нас, магглов, слабые. Кто поустойчивее, может увидеть, как движутся предметы, входящие в мальчишкину “зону защиты”, кто поглупее и меня замечать перестанет через какое-то время. Маги перестанут мальчишку видеть, если замыслят его ранить или убить. А те, которые сильные маги и могут сопротивляться воздействию, те могут с ума сойти, сами умереть или еще что, но убить не смогут. Никак.
Почему мальчишку вижу я – понятно: родная кровь, плюс, согласно каким-то там ритуалам-традициям – опекун и защитник.
Вернон связан со мной обрядом церковного брака, потому тоже видит (а я еще венчаться как положено не хотела, планировала только в ратуше по быстрому черкануть подпись и в медовый месяц, без пафоса и розочек).
Дадли – мой сын и кровный родственник, тоже ясно все.
А вот почему мама с папой пацана не видят и не видели? Вот уж не поверю, что от них может быть умышленный вред. Или что они слабее того же Эрни по характеру.
Ну и еще всякая ерунда мне была интересна. Но у невыразимцев на все ответ:
- Это же не материальная сущность! Кто разберется, по какому принципу работает созданная ею вещь? Подождите, дайте нам хоть неделю времени!
А еще один невыразимец все бурчал, что Поттер (вечного ему покоя, конечно) был той еще бестолковой задницей и запросто мог накосячить в ритуале. А если еще и Блэка попросил помогать, так перекосы могли появиться из-за умышленного вредительства. Потому что – это ж Сириус Блэк!
Чарли тем временем поднадоело чувствовать себя подопытной свинкой и он свободное время проводил в своих секциях.
Вернон с удовольствием купил боксерскую грушу и перчатки. А еще скакалки и кучу непонятной фигни. И регулярно отвозил сына в какой-то клуб. Потом чуток подумал и за ужином пообещал записать туда же Дадличку.
Не в восторге от этой идеи, похоже, была только я.
Мне больше нравилось отвозить мальчиков в хор.
Причесанных, умытых, в костюмчиках... Просто маленькие ангелочки!
И какие у них славные голосочки!
Разумеется, не обходилось без накладок.
Так, например, хормейстер четко слышала лишний голос. Особенно, когда этот голос фальшивил, паразит такой!
А в секции бокса Вернон строжайше запретил мальчишке надевать перчатки. Мало ли, кто заметит? Даже если удастся избежать конфуза с летающим снаряжением, появляющаяся и исчезающая вникуда вещь тоже вызовет нездоровый ажиотаж.
А потом появился ОН.
И градус безумия моей жизни перескочил сразу десять-двадцать отметок.
Сириус Блэк – охренительно красивый псих, задумавший утащить Чарли в свой ненормальный мир.
Шутник, краснобай и сволочь.
Или дурак – не принципиально.
Оказалось, что он Чарли крестный отец. И имеет права на опеку.
Причем, по их законам – большие права, чем были у меня.
А еще он очень богат, шумен, красив... Я это уже говорила, да? Ну, сложно удержаться. Тем более, что этот колдун чертов, кажется, решил отбить меня у мужа. Цветы-конфеты-комплименты-жгучие взгляды шли в комплекте. Мой бизон чесал пузо, читал газеты, развивал бизнес и костерил правительство.
Ни цветов от него, ни шоколада, ни персиков.
Обалдеть, какое двойственное чувство – знать, что все происходит исключительно из-за мальчишки, и одновременно с этим наслаждаться, что все происходит.
Со мной, с унылой домохозяйкой.
Ах, как Блэк умел ухаживать! Пускать пыль в глаза, ласкать слух и зрение, многозначительно намекать на более приятные ласки...
А из-за его спины торчал кончик белоснежной бороды, словно гадкая плесень, раз за разом отравляя мне все удовольствие.
Тьфу!
Вот самому Блэку не противно?
Кобель по вызову.
На Сириуса в моем подвальчике также появилась папочка с досье. Довольно пухлая, обильно сдобренная фотографиями и даже – тадам! – колдофото. На снимке улыбаемся и машем зрителям – я, Чарли и Блэк. Муж и сын, видно, рылом не вышли для общего снимка. Это колдуны зря, конечно.
Нет, я даже где-то как-то понимаю, что мистер Блэк, с его претензией на флирт, решил наличие у меня законного супруга лишний раз не подчеркивать (хоть и смотрелся бы, балбес, довольно выигрышно со своей аристократичной изящностью на фоне моего бизона), но отпихнуть ребенка женщины в сторону – нажить себе врага в ее лице. И какое после этого может быть ухаживание?
Подозреваю, что на меня чем-то все равно пытались воздействовать. Каким-то слабеньким сбивающим с толку заклинанием. Но неизменный вечер, папки с досье, пересмотр записей, прослушивание кассет – и вот я уже снова помню, кто и зачем вокруг меня вьется.
Интересно было разговаривать о Блэке в домике Фигг.
Авроры были за него (две третьих от общего числа дежурных), невыразимцы его терпеть не могли. Неизменно завязывался спор, из которого я пыталась выцедить истину.
Крестный моего сына совсем недавно вышел из тюрьмы.
Вышел благодаря Дамблдору, поймавшему настоящего преступника и убедительно доказавшему Блэкову невиновность.
Помимо того, что хитрый дед получил своего ставленника в окружении Чарли, у него на руках еще и оказались нехилые козыри против правительства, позволившего осудить невиновного. То, что сам дед был частью правительства, в газетах и аврорских сплетнях как-то не выпячивалось. Как и то, что мистер Фадж пришел к власти, когда Блэк уже сидел. А вот мистер Дамблдор, теоретически, должен был на неправедном суде председательствовать.
Слушать перебранки авроров и невыразимцев было забавно. Похоже, в школе Сириус был на самом деле полной задницей и многие обрадовались, увидев его в тюремной робе. За восстановленную справедливость и свое изгаженное детство, а вовсе даже не за какое-то мифическое убиение дурацких магглов. “Простите, миссис Дурсль”.
Чарли твердо и решительно принимал сторону невыразимцев.
Крестный его бесил.
Я чувствовала, что паршивец готов взорваться каким-то своим безумным всплеском, готов возненавидеть Сириуса.
За непрошибаемость, за доверие кошмарному деду, за взгляд с безуминкой и лающий смех.
Единственное, что пришлось по вкусу – умение Блэка превращаться в громадного пса. Тот и рад стараться. А не доходит до балбеса, что главный кайф для мальчика в том, что в своей животной форме он МОЛЧИТ!
Сын вырос сдержанным, молчаливым и диковатым, а тут вдруг круг общения расширился резким скачком. Так и появилась у него привычка запираться в своем чуланчике, чтобы побыть в одиночестве.
Вот только мистер Блэк понятие “личное пространство”, похоже, не понимал вообще. У него был жесточайший дефицит общения и он общался. Принудительно. Ы-ы-ы-ы-ы! Даже меня выносило. Конечно, ребенку было трудно.
А Блэк счастливо рассказывал про казарменное житье в Хогвартсе, про то, что переехав к Поттерам, поселился в спальне Джеймса.
Короче, волшебники, судя по его словам, даже не стайные создания – роевые, как насекомые.
И сколько же Сириус жужжал! Бедолага Чарли!
Однако главными прегрешениями в глазах сына было даже не это.
Это для меня неприемлемым в Блэке была исключительно его верность бородатому. Паршивец же не мог простить того, что пришлый ухлестывал за мной, посмел увидеть женщину в “маме Туни”, посмел попытаться вклинится между мной и Верноном, попытался, так надо понимать, разрушить привычный и драгоценный мальчишкин мир, его семью.
Хм. Сама с этой точки зрения на события взглянула, и рука к сковородке тянется.
А Блэк, огорченный явной холодностью окружающих и моей неприступностью (ну, могу же комплимент себе сделать, да?), решил подтянуть группу поддержки.
Нет-нет, директора и прочих древних колдунов я привозить в городок запретила, но этот шебутной нашел им замену.
Какой-то нищеброд-оборванец с вечно виноватой мягкой улыбочкой, по кличке Лунатик.
Какие-то рыжие люди в таком количестве, что рябит в глазах (их тоже приводить запретила. У них, конечно, есть ровесники Чарли, но очень уж напоминают того мудака, который у меня вазочку упер. Рыжая кривоногая гнусь! Ох, и добралась бы я до этой падлы!!!).
И девица мелкая, чуть помладше Лилс, которая громила все вокруг, начиная от моего фарфора, заканчивая вешалками и диванами. Стихийное бедствие, а не ребенок!
И были они все в длиннополых хламидах.
И смотрели вокруг дико.
И вели себя иногда, как из племени мумба-юмба. Достаточно вспомнить, как патриарх рыжих исполнял ритуальные танцы вокруг нашей машины и орал на радость всем сплетницам: “Магглы! Такие затейники!”
Что удивительного, что после воскресной проповеди нас задержал святой отец и провел долгую вдумчивую беседу о вреде сект?
====== Секты и секции ======
Вернулись домой фактически в ступоре.
Да знаю я о вреде сект, еще как! Один убыток и никакой пользы.
Знать бы еще, как отвертеться, когда даже Верноново “нос на двери” не особо помогает. Верткие, заразы.
Вот, кстати.
Не успела отойти от беседы с церковником – стук в дверь.
Открываю.
Стоит.
Хмурый, весь в черном, подворотничок белый – не то мормон, не то гробовщик.
“Я к Блэку”, – говорит.
Тоже мне, осчастливил!
Впускать очень не хотелось, если честно. Но Сириус действительно сидит у нас в гостиной. А соседи расплющились по окнам – боятся пропустить очередное явление шаманов народу. Примется этот тип скакать у дверного звонка и вопить про “затейников”. В наши дни нет гарантии, как именно окружающие интерпретируют это слово.
А у меня уже нет сил на попытки утаить всю эту ненормальность!
- Нюньчик! – Приветствовал визитера Блэк. – Гарри, знакомься, это Нюньчик. Прикинь, мы в Хо...
- Чарльз Вернон Дурсль, через час занятия в хоре. Марш собирать сумку! А вы, любезные, вполне можете побеседовать где-то там, у себя! И, мистер Блэк, впредь попрошу не назначать встреч в моем доме – у меня не офис и не общественный центр связи. Всего доброго.
- Ну вооот, пришел Нюньчик и все испортил. Красавица, зачем ты опять стала букой?
Я только фыркнула в ответ, против воли любуясь той гибкой грацией, с которой Сириус поднялся с пола.
За ножку дивана забежала самочинящаяся шахматная фигурка. Кажется, она преследовала спасающегося бегством ферзя.
Опять играли в эти их волшебные шахматы!
Обыгрывал семилетку, герой и умница. Чарли – невозможный упрямец! Сколько просила его не связываться, не поддаваться на подначки чеканутого крестного! В наших беседах все гладко и правильно, рассуждает почти как взрослый, но стоит оставить их наедине – ведется моментально! И как его еще вразумлять прикажете?
- Она всегда была такой, – разлепил плотно сжатые губы Нюньчик.
“Ну и имена у ненормальных! Хотя, что я хочу? Волдемортом же сына назвал кто-то,” – подумала я, и только потом до меня дошло.
До Блэка тоже. Даже чуть раньше.
- Ого! Так вы знакомы? Решил мне конкуренцию составить? – И колдун заржал, как... ну, да, как ненормальный.
- Коукворд! – Я вспомнила даже место, где видела в последний раз этот длинный унылый силуэт. – Мантия! Мантия, а не плащ эксгибициониста!
Блэк захохотал еще громче:
- Нюньчик! Подштанники демонстрировать уже не так интересно, да?
От мужчины полыхнуло такой опасностью, что я моментально подскочила к камину и сыпанула туда чуть ли не всю банку летучего пороха.
Всего через минуту в открытый для дежурящих в домике Фигг волшебников проход принялись вперемешку выпрыгивать авроры и невыразимцы.
Собеседников спеленали, не дав времени Нюньчику подготовить достойный ответ.
Палочки, которые оба моих надоедливых гостя успели направить на магических бобби, бобби же с удовольствием сломали.
В смысле, черному по палочке топнул каблуком аврор, а Блэку (забавный вышел каламбур), блэку на волшебный девайс как бы случайно наступил невыразимец, с особым трепетом вспоминавший школьные годы.
Насколько я знаю их реальность, сломать волшебную палочку – это гораздо, гораздо хуже, чем, скажем, руку. Маги вообще относятся к своим и чужим телам с возмутительной небрежностью. А вот палочка... палочка – это возможность колдовать, статус и чуть ли не средоточие жизни волшебника.
За Старшую палочку, которая из сказки, убивали – только в путь.
А в моей гостиной уже было пусто.
Встреча канониров* с пенсионерами* закончилась вничью, зато фанаты отожгли по полной. Очередная вазочка в минусе. На этот раз стеклянная.
Я с Блэка по цене алмазной вытрясу! Сил моих нет!
На пороге застыл настороженный Чарли.
В одной руке тощий ранец с нотами и карандашами, в другой – вскинутой к плечу – видеокамера.
Ясно, ждал от магов очередного обливейта и тайком снимал, высунув краешек объектива из-за дверного косяка.
Бедные мои дети!
Дадличек, полностью собранный на занятия, тихо сидел в чулане под лестницей. Заботливый старший брат для верности еще и припер дверь, чтобы злые колдуны не нашли и не навредили.
Пять минут я унимала слезы, еще десять – восстанавливала макияж.
Просто **** ***** ** *******, какая у меня **** **** трогательная семейка!