С другой стороны, смешно нам надеяться победить силу, способную настолько филигранно влиять на память. А кто знает, может, и не только на нее. Может быть, так же они могут воздействовать и на мотивацию, и на поступки. Привести в замешательство, заставить делать то, что нужно им, даже если ты при этом будешь все осознавать и сопротивляться.
Вот как я вижу наше будущее, если они только заподозрят, что мы узнали об их контроле и пытаемся сопротивляться:
Чарли мгновенно вновь станет “мальчишкой” и “паршивцем”. Это уж, как повелось. Неизвестно, правда, останется он хотя бы “Маугли”?
Вероятно, нас загрузят делами так, чтобы не оставалось времени на всякие глупости, типа мыслей о собственной жизни, о мотивах и последствиях разных поступков. Типа пренебрежения маленьким мальчиком, обладающим сверхъестественными силами. Зато в моем доме станет, наконец, стерильно чисто. Если я не пойду работать, разумеется. Чтоб уж совсем не видеть своих детей и не задумываться, кем они вырастут, как они вырастут, как будут меня в дальнейшем воспринимать.
Вернон будет спать или в газете-телевизоре, или жрать, или на работе. Чтобы тоже ноль внимания на сыновей. Чтоб никаких пикников, совместных игр, походов на стадион и поездок на рыбалку.
Так, может быть, пару раз в год, на именины мальчишек, выберемся куда-то. Просто потому, что совсем от сыновей отказаться невозможно. Подсознание не позволит. О. Кстати, я, наверное, из-за этого подсознательного ощущения пустоты, нехватки общения, буду всех закармливать, а сама сяду на жесткую диету. А Вернон... Вернон, наверное, будет покупать нам всякий хлам, который некуда будет складывать и мы забьем этими глупостями игровую комнату мальчишек (если туда не переедет Чарли из чуланчика) и, разумеется, чердак.
- Ты думаешь о чем-то совсем уж плохом, Туни. Прорвемся, все вспомним и будем вместе. В конце концов, твоя Роуз беспардонная опять спросит, не перестал ли наш несчастный сын видеть этого ужасного, пугающего, невидимого мальчика Чарли. Тут-то мы и...
- И забудем, что у меня когда-то была старшая сестра, с ее бульдогами. Что приезжала к нам Лилс, таскала мои книжки и поливала святой водой приблудную кошку. И они нас забудут. И родителей наблюдатели не обойдут вниманием. Мы не будем ездить на их могилы, потому что они, по счастью, не мертвы (очень надеюсь, что эти твари не станут их убивать, когда можно решить дело проще). Но мы не будем ездить к маме и папе в гости. Потому что не вспомним о такой возможности.
- Бульдожики незабываемы. У пацана... гм. У Чарли вон шрам от укуса остался. Когда он на дерево залез с испуга, а потом я его полчаса снимал, потому что он вцепился в ветку и не поддавался на уговоры. А Роуз смотрела на нас квадратными глазами и потом прятала от меня виски, помнишь? Или Злыдень, который серых кошек боится. Ты забудешь такое?
- Забуду, – не поддержала я попытку мужа перевести все в шутку, – и ты забудешь, если тем понадобится. А может случится еще хуже. И будет к нам приезжать от них регулярно надзиратель. Прямо домой. Проверять – не задумываемся ли мы не о том? Будет у нее питомник с собачками. Я буду ее тихо ненавидеть. Но считать сестрой. Моей, твоей – не важно. И звать ее будут противно как-нибудь. Марджори. Или там – Эльжбетта.
Вернон фыркнул. Что бы я ни говорила, он очень крутой и умный. И отлично понимает все то же, что и я. И, как мужик и глава семьи, недоволен, что мне не запудрить мозги всякими уговорами с беспочвенными “все будет хорошо”.
Переезды экспериментаторы даже не заметили. И когда я рванула от Вернона к родителям, сразу рядом оказался тот тип в черном пальто. Велика вероятность, что даже наша эмиграция их не смутит. Нам некуда деваться. И правительство может оказаться на их стороне. Во всяком случае, мы можем банально не успеть добраться до достаточно могущественного человека, способного нас защитить.
********! Чувствую себя Сарой Коннор, долбанной официанткой, которой предстоит борьба с системой, машинами и всем миром. Потому что на ее плечи возложена охренительная миссия воспитать Мессию света, борца с восстанием машин, Избранного,.. *********** ***** ********, ******* и ******** их самих ********* и их ************ эксперименты!
Вот откуда дежавю! Она тоже в конце фильма в машине сидела так.
Рванула куда-то в Мексику, чтобы там учить своего малыша стрелять и взрывать, чтобы подготовить его к грядущему дерьму.
Но это надо очень, очень-очень филигранно смыться. У нас, мирных обывателей, вполне может и не получиться.
- Надо поискать “старые галстуки” – однокурсников, с кем “Смелтинг” заканчивали. Кажется, есть идея. Только, – Вернон тяжело вздохнул, – только надо это провернуть через десяток лиц. Чтобы даже не думалось, что мы хотим провернуть. Чтобы даже из наших мыслей они это не выцепили, понимаешь? Не могу поделиться. И забыть боюсь. И так все провернуть, чтобы не прослыть психом и не загреметь туда же, куда и в начале этой истории. Теперь уже навсегда...
Я заплакала, закрыв лицо руками. Вернон, плюнув на то, что опаздывает на свое совещание, притормозил машину у обочины и гладил меня по голове.
- Все, все, – не выдержала я этих нежностей. – Поехали уже. Я в порядке! Мы им еще покажем.
Как ни странно, остаток дня прошел спокойно, без истерик и внутреннего надрыва.
Мы выглядели почти тем, кем и являлись – семьей начальника, которая смотрит, как там все устроено у него в офисе.
Я сфоткала пару раз Дадличку на рабочем месте папочки. Никто не замечал Чарли. Муж пронес диктофон на совещание под видом необходимости стенографировать выдвинутые идеи.
Вернулись домой.
Я под видом мирных житейских причин и бесед о цветах и кустарнике прошлась по соседкам. Этот проходимец, сменивший старушку Фигг сидит в домике и не высовывается. Разумеется, новое лицо под прицелом – и глаз, и языков сплетниц.
Хочется верить, что этому типу понадобится некоторое время на то, чтобы как следует обжиться, обустроить быт. Да хотя бы дом проветрить!
На следующий день, после Дадлиных занятий в школе, я отвела мальчишек в класс при церкви.
А потом включила диктофон и пошла молиться. Мне нужна была помощь. Очень нужна.
Если хорошо и искренне попросить, помощь придет. Я уже не раз в своей жизни в этом убеждалась.
Проблема в том, что все может оказаться вовсе не так, как тебе виделось.
И преодоление препятствия вдруг превратится в следующую ступеньку проблем. Еще более крутую, если сравнивать с тем, с чем боролась до принятия помощи.
О, да. Мы больше можем не бояться тех магов, что бродили вокруг нас.
И мы услышали новую, любопытную информацию, представленную, как истина в последней инстанции.
В старом доме Фигг теперь дежурит пара авроров, к которым любой член моей семьи может обратиться, стоит ему только подумать о возможной угрозе со стороны магического мира.
Но вы бы знали, какой ужас я испытала, узнав, что все происходящее с нами – не какой-то внеземной эксперимент! Потому что все оказалось куда страшнее – это была масштабная политическая игра.
И мы теперь получили в ней вполне себе официальный ранг пешек.
Много новых слов – маги, авроры – не так ли? Теперь я знаю их толкование.
Мой замечательный муж верно выбрал человека, к которому обратиться за помощью.
В старушке Англии вообще рулят “старые галстуки”. Человек, с которым когда-то учился в колледже, порой сумеет для тебя сделать больше (и будет сильнее стараться), чем все друзья, соседи и родственники.
Во всяком случае, в нашей истории “метод школьного галстука” сработал на высшую отметку.
Когда-то Стивен учился с Верноном в “Смелтинге”, а теперь вхож в дубовые двери и дорогие кабинеты.
Ступенечка за ступенечкой, ступенечка за ступенечкой...
Через месяц неизвестный нам мистер Корнелиус Фадж, оттерев себе за спину саму Маргарет Тетчер !!! премьер-министра, с которой я никогда не мыслила оказаться в одной комнате, жизнерадостно тряс руку Вернона и заверял, что теперь-то, под его личным руководством, все будет просто идеально. А потом, так же бесцеремонно отпихнув нас, устроил целую фотосессию с Чарли, старательно отведя мальчику со лба челку, прикрывающую воспалившийся шрам в виде молнии.
То есть теперь я уже знаю, что мальчика зовут Гарри Джеймс Поттер.
Сколько реву было, когда моего Маугли мистер Фадж “Гарри” назвал – не передать!
А как его живой (только зачем-то глазированной шоколадом) лягушкой утешали! И порхающими бабочками! Класс! Дадли больше всех понравилось. Паршивец-то что, твердил себе, как баран: “Я Чарли!”, пока я кулаком не пригрозила.
Он – сын моей младшей сестры. Лили – да, мама, я знаю, что ты непередаваемо любишь цветочные имена – родилась ведьмой. И когда в магическом мире разразилась война, ушла из семьи, стерев о себе всякое воспоминание. Она вышла замуж за однокурсника-мага, который происходил из семьи магов, которые происходили из семьи магов (и так много раз, типа их аристократия – голубая кровь). А поскольку тогда шла война, в которой убивали и за меньшие недостатки в родословной, у сестрички имелись все основания от нас отказаться. Ее муженек Джеймс после поступка Лилс выдохнул с облегчением. Его родители приняли “чистую кровь” в род.
Но в итоге она загнала сама себя в угол. Потому что, когда колдуны-террористы не посмотрели, что она отреклась от своей низкорожденной семейки, и пришли ее убивать, уже не было шансов, скажем, заявиться к нам с Верноном и одолжить у нас дробовик.
Вот только террористы как-то не справились с Чарли – который “Гарри” – и сели в тюрьму. А мальчика взялся опекать тот самый седой старик, чей спутник мою вазочку упер.
Дедуля оказался не простачком каким-то, а героем войн, академиком и почти что председателем ООН (если на понятные мне должности переводить).
И вот этот исполин духа зачем-то до моей семьи докопался, чем себя дискредитировал, к неземному счастью мистера Фаджа, который оказался правителем английских магов.
Его должность называется “Министр Магии”, но всякие разные заслуги и немалый авторитет дедка мешали Корнелиусу развернуться.
Но уж теперь, после такой истории этот дед не помешает власти Корнелиуса Фаджа!
А нас отвезли домой.
Дозволили жить, как прежде.
Странные люди! Они правда верят, что после всего этого безумства мы сможем жить как прежде?
Даже я не верю.
Комментарий к Защита déjà vu – дежавю́ – уже виденное
====== Я хочу, чтобы его видели! ======
Чему нас с Роуз учила мама в общении с мужчинами, так это прикормке.
Серьезно. Мама просто фанатка идеи, что хороший мужик всегда голоден.
А даже если и нет, все равно не откажется от правильного пирога или пудинга.
Мой муж в этом плане еще так себе, а вот у Роуз супруг – просто золото. (И только мы с Лилс знаем, что Митр под столом скармливает свою порцию Злыдню. Пронюхает Роуз или мама – хана ему. Мама за свою стряпню обидится, а сестричка за нарушение режима питания ненаглядного песика ведь и правда пристукнуть может).
Я это к чему?
А!
Когда в домике старушки Фигг поселились ее “племянники” (здоровые такие лбы, на самом деле похожие друг на друга как братья), я это ненадежное племя принялась подкармливать.
Мужики они и есть мужики, пожрать любят, а хорошее отношение мне было позарез необходимо.
Нерешенных проблем остались горы, а высокое магическое начальство, с пинка открывающее дверь в такие головокружительные кабинеты, я откровенно боялась. И ни капельки не стеснялась этого, вот еще!
Все можно решить и через простых служащих. Еще даже и лучше получится – меньше шансов вляпаться.
Потом стала потихоньку брать с собой Чарли.
Сопля-соплей, а вертеть людьми умеет знатно. Ну, по крайней мере, на нас с Верноном действует. Пришло время проверить и на хомо-магикус.
Авроры млели: сам Мальчик-Который-Выжил им пожрать приносит, сфотографироваться вместе не отказывается, еще и фотографии подписывает.
А мы с сыном тем временем выясняли – что за люди, чего умеют, откуда родом, что у них за родители и что за воспитание. Чего любят, чего не любят, на что способны, и вообще.
Я тайком завела досье на каждого аврора, иногда сама фотографировала кого-нибудь вместе с Чарли, а копии фотокарточек непременно подшивала к делу.
Аврор Хиггс как-то пришел на дежурство с сильно обожженой рукой. Причем так свободно ей махал, что вживую я ничего не заметила и только на снимке увидела.
На снимках вообще многое проявлялось.
Вернон тоже обратил внимание на это свойство современной аппаратуры.
Он много времени проводил в оборудованном под хранилище моего досье подвале. Сидел с лупой над фотками, что-то записывал для общего сведения (мы читали записи друг друга регулярно – проблемы со стиранием памяти еще были очень свежи), что-то надиктовывал установленной в углу видеокамере. Что-то надиктовывал такое пугающее только для себя, наотрез отказываясь делиться со мной. Для разнообразия я решила проявить понимание и не в свои дела не лезть.
Меня интересовало другое.
Говорят, появились такие камеры, которые срабатывают на движение – не просто пленку жрут, а включаются тогда, когда кто-то в комнату вошел.
Мы с мужем решили это дело тайком выяснить.
Копить на техническую новинку я уже начала, если что.
Чувствую себя шпионкой. Пора убирать комиксы и искать литературу по Джеймсу Бонду и Мэтью Хелму. И про других шпионов литературку поискать, а то у меня пробел в этой области знаний.
А данные потихоньку копились.
И пришел черед спросить о том, что представляло для меня гигантскую сложность с самого первого дня. То, что помешало мне отнести Чарли в службу опеки, сдать в фостер-семью и навсегда забыть про эти хлопоты с приемным ребенком.
- Аврор Сандерс, так почему мальчика можем видеть только мы?
- Как это? Кто мы? – Удивился благодушно настроенный пожилой аврор, чья семья эмигрировала из США из-за того, что там волшебников душат монополиями и налогами (ну, так аврор говорит, а как на самом деле – проверить невозможно пока).
- Мы – это я, мой муж и мой сын. Даже мои родители уже его не видят.
- Я же вижу, – Гектор аж приподнялся с кресла и посмотрел на Чарли, что-то выспрашивающего у его напарника. – И Билл вон видит.
- Ну, вы же эти, – чуть было не оговорилась “ненормальные”, – вы же маги. А НЕ маги почему не видят?
- А они не видят?
Ясно, простым исполнителям обо всем не рассказывают.
В свою следующую смену аврор Сандерс принес на службу горсть камешков и с нетерпением поджидал нашего визита, теребя кончик косы с вплетенной в нее лентой, исчерканной какими-то закоряками, вроде кельтского огама (разлохматил всю косу, да и ленту чуть на ниточки не растащил).
Широким жестом он высыпал эти камни на стол, только что освобожденный мной от пустых чашек и блюда из-под черничного пирога, который мне сегодня особенно удался.
- Мистер Поттер, глянь-те ка сюда. – Паршивец не отреагировал, демонстративно повернувшись к аврору левым боком (читай – татуировкой). Аврор не сдавался. – Гм. Да ладно, Чарли, ну что тебе, сложно что ли?
На “правильное обращение” Маугли не отреагировать не смог и нехотя подошел к столу. Я наблюдала за событиями от дверей кухни. Но особо ничего не понимала. Что-то там шаманил сперва один аврор, потом второй присоединился. Я уж было собралась прекращать всю эту чертовщину (хоть Чарли явно было интересно и весело стоять там у стола с этими колдунами и за спину мамочки он пока не прятался), как раздался звон, пара камешков рассыпалась, а остальные почернели. Авроры переменились в лице.
- И что это было?
- Смерть. – Торжественно провозгласил пожилой аврор.
- Чья? – Испугалась я.
- Да ничья. Просто Смерть. Как сущность, как в сказке про... гм, да, вы же не в курсе. Короче, есть сказка такая у Барда Бидля...
Я вернулась на кухню за чайником и чашками, оставив включенный диктофон на серванте. Под чай авроры дольше будут рассказывать.
Чувствую, сегодня мое досье пополнится.
К моему сожалению, Сандерс оказался порядочной свиньей педантичным бобби и доложил о том, что мой сын невидим магглам, по инстанции. И о результатах своего сомнительного шаманства доложил.