Брат Лили уже успел отремонтировать ванную комнату, и Ника с наслаждением приняла теплый душ. Конечно, без кабинки было не очень удобно, пластиковая занавеска не защищала пол от брызг, но это было лучше, чем плескаться в тазике или наспех ополаскиваться в сарайчике с бочонком, где вода заканчивается в самый неподходящий момент.
- Ты сегодня выглядишь лучше, - заметила Лиля, когда подруга вышла на крыльцо. - Вчера у тебя был такой вид, будто ты вот-вот схватишь весло и начнешь крушить все вокруг.
- Я просто устала, - вздохнула Ника, - хреновая неделька выдалась. Да и в отпуск я в прошлом году не ходила. Два года без отдыха - это слишком даже для меня... Лилька, мне поручили сделать подборку статей о Лебедевке, проследить их работу изнутри. Омбудсмены со всех сторон получают жалобы из тюрем и решили проверить их таким образом. Это лучше, чем обычная инспекция. Даже о внеплановой проверке они как-то узнают заранее и ухитряются прикрыть все шероховатости, пока проверяющим выписывают пропуска на проходной. А так я внедрюсь и посмотрю на все без прикрас...
- И как ты это сделаешь, чтобы не "засветиться"? - Лиля вынесла из летней кухни большую сковородку с омлетом и джезву с ароматным кофе.
Ника хмыкнула и разрезала каравай домашнего хлеба:
- Не имей сто рублей, а имей сто друзей... Тася работает как раз там, во внутренней охране. А мой знакомый, с которым мы ездили на байкерские слеты, может раздобыть любые документы, такие, что комар носа не подточит. Тася в июне собирается в новую Ладогу на свадьбу сестры, берет две недели за свой счет, а на замену порекомендовала квалифицированную служащую из Ростова, то есть меня...
- Ты? Из Ростова? - развеселилась Лиля. - А по произношению не подумаешь. Произношение выдает жительницу Приморского района!
- Может, еще и улицу выдает, профессор Хиггинс? - поддела ее Ника.
- А я и так знаю, без отгадывания: улица Савушкина! А с недавних пор - метро "Парнас", улица Дудина! Ника, а ты справишься?
- У меня черный пояс по тхэквондо с тремя данами, если ты об этом.
- А морально выдержишь?
- Да, - без колебаний ответила Ника.
*
Зал ожидания на станции одновременно был и кассой. Небольшой, но опрятный, отделанный деревянными панелями, с деревянными же креслами, он подошел бы для съемок фильма о 70-х годах. Билетный терминал здесь смотрелся, как инопланетный корабль.
Ника потыкала пальцами в клавиши, открывая расписание электричек. Лиля прошлась по залу, рассматривая памятки на стенах.
- Лилечка, - окликнула ее знакомая кассирша, - что, книгу уже принесли? Я за Панкратовой в очередь записывалась.
- Да, Клавдия Ивановна, в четверг принесли. Я предупредила Елену Владимировну, чтобы отложила ее для вас.
- Вот спасибо, Лилечка, в обед сбегаю. Я так ждала, когда третий том придет!
- Летнее расписание, - Ника вернула монитор на стартовую страницу, - две дополнительные утренние электрички с понедельника! На одной из них и поеду, а то зимой приходится в четыре часа утра вставать...
Девушки вышли из здания и не спеша пошли по улице Воскова к церкви.
- Знаешь, на Лебедевке даже в жаркий день знобит, - сказала Ника, - я туда проехалась, погуляла вокруг, и замерзла, как ледышка. Словно там каждый кирпич слезами пропитан и от горя заледенел...
Какое-то время шли молча. Мимо промчалась почти пустая электричка из Гатчины.
- А из Питера битком идут, - заметила Лиля, - к вечеру наоборот будет.
- А в несезон?
- То же самое. Многие любят проводить выходные в Гатчине. Красивый город.
- Угу.
- Насчет горя и слез... Туда ведь просто так не сажают.
- В СИЗО и по ошибке оказываются, или те, кого подставили... А уж в женском знаешь сколько баб за превышение обороны сидит? Тася мне кое-что рассказывает. Бывает так: мужик - пьяница, или самодур годами издевается над домашними, держит в страхе, вещи из дому выносит, последние сапожки зимой у ребенка отбирает, чтобы сменять на бутылку, а жену бьет смертным боем. Полиция на семейные ссоры реагирует вяло: сами, мол, разбирайтесь; соседям пофигу, у них хата с краю, а женщина в страхе живет: а если в следующий раз он ее пришибет? И однажды в отчаянии хватается за нож или сковородку. А потом ее судят за убийство по всей строгости. Судьи-то и прокуроры чаще всего мужики, и рассуждают так: сама, небось, виновата, пилила, наверное, мужа, как бензопила, или вела себя слишком вольно, вот муж и не стерпел, оплеуху отвесил, поучил бабу жизни; хорошую жену муж не бьет, а она, вместо того, чтобы усвоить урок, за сковородку схватилась? Мужская солидарность, понимаешь ли. И наказывают женщину за то, что была, по их мнению, плохой женой, подняла руку на мужчину. Или девушка отбивалась от насильника и ненароком покалечила его или убила. Тоже судят. Думают: "Небось глазки строила, в мини-юбке ходила, спровоцировала парня!". Насильникам ерунду какую-то дают, а женщина, за то, что защищалась, получает по всей строгости, как убийца. Иные "секс-гиганты" суда ждут под домашним арестом или подпиской, а девушку берут под стражу, как "сто пятую". Знаешь, сколько таких бедняг в Лебедевке? Или женщина украла в магазине батон потому, что с работы ее "ушли", а дома голодные дети или больная старуха-мать. Тоже в камеру! А сколько дурочек, которых "любимые" впутали в неприятности! Или какая-нибудь банковская кассирша, девочка после института, на которую хитрожопое начальство все свои "делишки" повесило! Таська говорит: еще немного в женском отделении поработает, и вообще всех мужиков возненавидит, сколько женщин из-за них страдает! А бывают и ошибки, но пока их разберут, человек месяцами в камере сидит. Так что не суди превратно. Ты вот "Реквием" Ахматовой читала? Она его написала, стоя в очередях в "кресты" с передачей для сына. А за что Льва Гумилева держали в камере? За то, что он - сын "врага революции". Ну, ты об этом больше моего читала. А помнишь, что ты мне про Ольгу Берггольц рассказывала? А Зоя Федорова, которую отправили на 10 лет в ГУЛАГ только за то, что она отказала Берии?
- Если ты напишешь в таком ключе, то это могут припомнить при сокращении. Отчаянная же ты, Ника!
- Да надоело, - Вероника пнула камешек. - Мужики мнят себя хозяевами жизни и совершенством, а нас - существами второго сорта, хотя самим уже давно нечем гордиться, кроме первичного полового признака. И злятся на нас, если мы не благоговеем перед ними "на том простом основании, что они МУЖЧИНЫ!!!".
- Да ты откровенная суфражистка!
- Знаю и горжусь этим. Как послушаю истории про Тасиных сиделиц, так и думаю: от этих придурков чем дальше, тем лучше. Если держать дистанцию, с ними можно общаться. А если подпустишь кого-то слишком близко к себе - только и жди, что он тебе подножку подставит и ноги вытрет. Как в "Скалолазе", помнишь? Я про подружку главгада говорю. Кстати, что-то с ней непонятно. На матерую бандитку она не похожа, на охотницу за наживой - тоже. И уже не дурочка влюбчивая. Как-то плохо сочетаются острый ум с такой слепой любовью к негодяю. Если она - пилот реактивного самолета, то не может быть идеалисткой. Не могла она не видеть, что за фрукт ее возлюбленный и во что он ее втягивает. Видела, но любовь оказалась сильнее? Это уровень какой-нибудь нашей халды, а не американской летчицы. Видела, но была уверена, что с ней он так не поступит? Очень смешно. Вообще детская наивность какая-то. В общем, мне всегда жалко ее, но что-то сценаристы с ее характером недоработали...
- И на старуху бывает проруха, - возразила Лиля, - как раз самые хладнокровные и прагматичные женщины влюбляются сильнее всего, может, только раз в жизни, но по уши. Эмоции, которые они привыкают держать под контролем рассудка, вырываются наружу и берут верх над здравым смыслом. Женщина просто слепнет, глохнет и глупеет, готова на любые жертвы, на все закрывает глаза, все заранее прощает. И так бывает.
- Ну, как сказать, - нахмурилась Ника. Слова Лили о прагматичных рассудительных женщинах, теряющих рассудок из-за любви, вызвали у нее опасение: "Да, а вдруг такая проруха возможна и для меня? И я тоже могу потерять разум из-за какого-нибудь ублюдка? Жесть!".
- Может быть, - нехотя согласилась она, - но я терпеть не могу "Москва слезам не верит" из-за такой вот сопливой сказки...
- Эта "сказка" получила "Оскара", если ты не в курсе.
- Да хоть десять! Не верю! Баба, которая уже больно обожглась из-за любви, сделала себя с нуля, закалилась в борьбе за место под солнцем, счастлива от того, что любимый вернулся к ней после недельного запоя, и умильно смотрит, как он ест. Блин! Мама от этого хэппи-энда всегда в восторге, а я аж вслух ругаюсь. Ведь это оскорбление всем умным и успешным женщинам, намек на то, что даже самые умные и волевые из нас только и мечтают, чтобы "был милый рядом", вот и все "женское счастье". Не ту установку девушкам дают!
Они вышли к караулке егеря Баранова и остановились у невысокой ограды. Около избушки толпились туристы с фотоаппаратами.
- А ты думаешь, что я неправа? - спросила Ника. - И думаешь, что "женское счастье - был бы милый рядом, ну а больше ничего не надо"? Или тоже считаешь, что женщина вправе свободно выбирать свой путь, не боясь, что на нее косо посмотрят и сочтут дурочкой?
- Ты так формулируешь вопрос, что он становится риторическим, - развела руками Лиля.
Рядом остановилась компания изнывающих от смеха подростков. Девушки кокетливо взвизгивали, а парни заковыристо матерились, перекрикивая друг друга.
- Дуры, на помойке, что ли, себя нашли? - вполголоса заметила Лиля. - Тоже мне, кавалеров себе выбрали. Я бы от такого сбежала даже с необитаемого острова.
- Я тоже срубила бы пальму, сделала плот и уплыла. И пусть он в одиночестве сплевывает, сморкается и ржет. Ему ведь ума не хватит тоже сделать плот...
- Да, сегодня мы в ударе. "Феминистки Петербурга и области, объединяйтесь в профсоюз!".
- И какое удивительно единство взглядов, за полдня ни разу не заспорили!
Смеясь и оживленно перешучиваясь, девушки вышли к белой с синими куполами церкви Покрова. Лиля достала из сумки два платка:
- Ты, наверное, опять свой не взяла?
- Конечно. спасибо, Лилька, что бы я без тебя делала!
ЧАСТЬ 3.
Санкт-Петербург.
В первый день июля Лиля с пухлой дорожной сумкой вышла из здания маленького вокзальчика и поднялась на узенькую платформу с выцветшим асфальтом и прикрыла глаза от нахлынувшей радости: вот он, долгожданный отпуск! Она едет в Питер! И Ника уже ждет ее и запланировала большую программу на месяц. Лиля предвкушала отпуск, полный ярких впечатлений.
За это время Антон с товарищами как раз перекроет крышу ее домика и утеплит стены. "И ты не будешь под ногами мешаться", - пошутил брат. "Ишь, командир полка, цветы поливать не забывай!" - шутливо надула губы Лиля.
Зазвонил мобильный. Это была Ника.
- Выезжаешь? - спросила она.
- Да, уже на платформе.
- Супер, а я уже на Балтийском. До встречи!
Подошла почти пустая электричка из Гатчины, и Лиля вкатила сумку в первый вагон.
- Мороженое, вода, сок, кто желает? - вошла вслед за ней круглолицая молодуха с тележкой.
Лиля купила "Святой источник" и откинулась на высокую спинку сиденья. Двери с легким шипением закрылись, и поезд отошел от мариенбургской платформы.
*
Ника ждала ее у выходных терминалов. В свободных черных джинсах и рубашке наподобие мужской она издалека была похожа на парня.
Лиля помахала ей рукой и поднесла билет к сканеру. Прибор пискнул, загорелся зеленый свет, и дверцы открылись перед девушкой.
- Прямо закрытый объект, а не город, - заметила Лиля, - странно, что они на станциях междугородних автобусов такую систему не установили.
- Смотри, накличешь, - Ника взяла у нее сумку, - да только толку мало от всей этой крутой аппаратуры, эти заграждения любой малолетний дебил перепрыгнуть может. Пока еще так только студенты балуются, охота им крутизну показать, а если завтра их примеру последует более серьезный парень с менее безобидными намерениями?..
- Ну тебя, - поморщилась Лиля, - опять нагнетаешь. Я так и поездов бояться начну.
- Забей. Думаю, сотрудники вокзалов думают так же, как и я, и позаботятся о том, чтобы улучшить терминалы так, чтобы их нельзя было перепрыгнуть.
Они вышли в город. Снаружи здание вокзала было забрано строительными лесами.
- Отпуск! - Ника блаженно прикрыла глаза, - первый за два года! - она закурила и перебросила зажигалку Лиле. - Как же я вымоталась!
- Ну и как твоя подработка?
- Ты же читала подборку.
- Да, читала, но что ты скажешь?
- А что тут скажешь, - Ника поморщилась. - конечно, зарплата у них хорошая; льготы, соцпакет, но я скорее предпочла бы шпалы укладывать. Если ты не толстокожая, если тебе не все пофиг, там тяжело будет. Люди там работают разные: одни панцирем обросли и даже удовольствие получают от своей службы, а другие все-таки людьми остаются. Одни - человечные, отзывчивые, другие - сволочи, относятся к "контингенту", как к скоту. И среди "постояльцев" всякие попадаются. Одних жалко, других не сажать надо было, а наподдать по заднице как следует, а третьи - поделом вору и мука, как говорится...
Ника выбросила окурок.
- Таське от начальства влетело, когда мои статьи вышли, - сообщила она, - вызвали ее на ковер, и зам начальника так орал, что чуть из штанов не выскочил. Мол, "змея на груди, шпионку привела в учреждение", и так далее, и еще далее. Потом, когда он наорался, начальница сказала: на первый раз прощает, а вот если бы я грязь начала выливать, Тасю бы уволили, а "Телескопу" иск выставили бы.
- А была грязь?
- Как же без нее. Но секретарь у нас - чистюля, почти все вычистил... Нет, конечно, разоблачений особых не было, но замечания были...
Войдя с продуваемой холодным невским ветром улицы в теплый шумный вестибюль метро, Лиля почувствовала себя так, словно уехала из Петербурга не год назад, а только вчера. Посмотрев на очередь в кассу, она отошла к автомату по продаже жетонов.
- Устала или съездим на Черную речку, когда разберешь сумку? - спросила Ника.
- Съездим, - с энтузиазмом сказала Лиля, - я совершенно не устала за час в электричке. Как там наш "Кофе-Хауз"?
- Процветает. Иногда я там бываю. А в субботу у Таси выходной, она предлагает встретиться в "12 апреля", поесть ее любимых чебуреков...
*
На "Парнасе" эскалаторов не было, с платформы люди выходили прямо к дверям. На фоне ярко-голубого неба силуэты новостроек казались еще выше и крупнее. Шумела оживленная площадь. Возле ряда магазинчиков и кафе толпился народ. Асфальт еще не просох после ночного дождя, и в лужах отражались белые курчавые облака. Солнце слепило глаза, но ветер пронизывал.
- Нормального лета в этом году, наверное, не будет, - Ника опустила закатанные рукава рубашки. - Июль, а мы до сих пор с длинным рукавом ходим. Несколько дней порадовались теплу, а потом снова-здорово.
- А я специально к отпуску новый купальник купила.
- Пригодится. Мы ведь в любую погоду искупаться можем. "Невские моржихи" зажигают!
*
В Никиной квартире на 12 этаже Лиля открыла окно в гостевой комнате:
- Вот это обзор! Красота!
- Тоже мне, красота, - усмехнулась Ника, - дорога сутками не затихает... Пойду, кофе нам заварю!
- А как там ваш стадион у "Цыпочки"? - спросила Лиля, разбирая сумку.
- Все так же, - откликнулась из кухни Ника.
- Сколько же лет его уже строят?
- Вроде бы восемь. Может, через пару лет закончат, к Чемпионату мира по футболу...
*
Ника поймала готовую сорваться с головы кепку, когда они шли по берегу пруда в ЦПКиО, и обернулась к подруге: