Сегодня у меня экстрим-танцы. Ну, как экстрим... на карнизах высоток не танцуем, хотя говорят, что до Катастрофы такое практиковали. Вполне может быть: если до Катастрофы была безопасная жизнь, адреналинщики вполне могли искать себе ярких впечатлений и на карнизах высоток. А нам, современным танцорам, впечатлений по жизни хватает. И на танцах мы в основном готовимся действовать в экстрим-обстоятельствах. Сегодняшняя тема, к примеру - танцы лежа...
Что хорошо - студия танца снимает помещение с душевыми кабинами. Отмываюсь от пота, меняю запашную рубашку на свежую и отправляюсь в библиотеку. Профессия врача требует постоянного обучения, и я учусь. Оплачиваю аренду информационного терминала. Нахожу раздел лицензированных научных журналов и ныряю в малоисследованный до сих пор мир фармакологии, органической химии, физиологии... Сведения порядком устаревшие, не устаревшие корпорации придерживают для себя, но для меня и устаревшие - бесценная информация. Потому что я нахожу для них уникальное применение в области, где не ступала нога человека - в психопатологиях мутантов Москвы и Московской области. Так бы могла называться моя диссертация... эх!
На сегодня - два клиента. Назначаю им время попозже и сам выдвигаюсь к офису попозже, чтоб лишний раз не встречаться с хозяйками.
Что меня насторожило? Что-то. Можно сказать - профессиональный опыт. Я же все время смотрю на людей, анализирую, изучаю. В результате неплохо в них разбираюсь. Мелкие фактики, объяснимые по отдельности, но в сумме вызвавшие настороженность. Так-то я в основном соображал, почему меня у метро не встретила Рита, я как бы уже привыкать начал. А тут двое навстречу. Двое мужчин. Могут мужчины идти куда-то вечером вдвоем по московским окраинам? Да запросто. Только у одного из них букет цветов в опущенной руке. К женщине? Да почему бы и нет? Вот только они оба - "собаки". Здоровенный, массивный вожак и резкий волкодав рядом. Обученные, судя по пластике. А такие люди-нелюди по окраинам Москвы не ходят. Они ездят. Особенно если к женщине. Не, могут идти - но только от парковки к подъезду. А тут вбок. Сорвалась свиданка-пьянка - шли бы к парковке. Вот и насторожился. Поэтому, когда они быстро шагнули наперерез, сказал еще быстрее:
- Первент.
Все, и попались "собачки"!
- Ну привет, - отозвался вожак.
- Убивать идете? - поинтересовался я.
- Не убивать.
- Пограбить?
- Не пограбить.
Я разговариваю и внутренне лихорадочно соображаю. Кто-то поработал с "собаками", плотно поработал. Запрет на раскрытие информации о заказе. Необязательно гипноз, вполне могут просто сильно уважать или бояться своего начальника. Они не могут говорить правду. Но она мне и не нужна, информацию я возьму из любого ответа. Не говорят, какой приказ, но не убить и не пограбить. И что остается? То-то и оно. Ну и кому потребовалось меня пугать? И зачем?!
А еще я жду. Эти двое целенаправленно вышли мне навстречу. Очень точно по времени, чтобы пересечься со мной именно здесь, в безлюдном месте. Это странно, но в переполненной Москве полно безлюдных мест, вот как это, например. Открытое голое пространство, люди их инстинктивно сторонятся. То есть случайно на меня наткнуться не могли. Значит - есть третий. Вел меня от метро и подал сигнал на перехват. И он за спиной. А иначе никак не складывается. Не так-то просто без поддержки перехватить или выследить человека, разве что бежать следом. Но преследователей я бы еще в лесочке засек, а эти вышли навстречу. Есть третий, есть!
- Бейте, - разрешаю я, не дождавшись третьего. - Но цветы поберегите, хорошие цветы.
- Подержи! - заботливо сует цветы вожак в руки волкодаву.
Я облегченно вздыхаю. В цветах железяка, видно по напряжению руки. Навернул бы букетом - и конец, инвалид на всю оставшуюся жизнь. А так цветочки будут беречь, я же попросил... вай!
Лежу на земле, в ушах вата. Это вожак треснул с левой. Лежу, отдыхаю. Вожак старательно пинает в подставленные руки. Больно, но терпимо. Не выполнять приказ "собака" не может, вот и пинает. Экстрим-танцы лежа, полевая практика. Если б и волкодав пинал, было б худо, но его попросили беречь цветы, и он бережет.
Бабах! "Собаки" исчезают, топот ног удаляется с приличной быстротой. Хорошо бегают, с-собаки! А надо мной склоняется прекрасное лицо.
- Я думала, они вас убили!
- Я тоже так думал! - признаюсь я и с кряхтеньем встаю.
Ну, одежда цела и даже условно чиста. В смысле, в мазутные пятна не вляпался, остальное отстираю. Всё меньше трат.
Вчерашняя очаровательная клиентка, тетя зловредной девочки-"баксы", убирает в кобуру пистолет. Она в полевой военной форме без знаков различия, но что-то мне шепчет - офицер, и в немалом звании. То, что юна, этому не противоречит: только до Катастрофы генералами становились к старости, а сейчас девочка из пресс-службы силового ведомства запросто может щеголять погонами полковника, а то и выше. Была бы юна, погоны приложатся. Особо хорошо погоны прилепляются к "чарми". Но моя знакомая не "чарми".
- Повезло, я тут рядом живу! - смеется она, и мое сердце замирает в сладкой истоме.
И я срываюсь. На мгновение, чуть-чуть - но много и не надо.
- Вы только по вечерам работаете? - небрежно спрашивает она. - Загляну. Расскажете про воспитание нехороших девочек, договорились?
Ослепительно улыбается, садится в машину и уезжает. А машина-то - "Таурус". Не машина, зверь на колесах. А я и не заметил, как подъехала. Вообще, кроме хозяйки, ничего не заметил!
Иду к офису, пальцы мелко подрагивают. Не от страха - от волнения. Первый раз в жизни мне обещают свидание. "Она не боится, она сама, я не давил!" - убеждаю себя по дороге - и побеждаю.
А третий "собак" так и не проявился.
Работаю. Первый клиент - "чарми". Только мальчик. Редкость, но не такая уж невозможная. Родители в панике: ах трансвестит, ах гермафродит, ах метросексуал! Во времена Катастрофы это были бы не ужасы-ужасы, а обычные определения, может, даже одобрительные. Но сейчас - разгул вуайеризма, явные гендерные сдвиги сигнализируют о повышенном внимании пациента к сексу, что чревато уголовными статьями. Проще говоря, гей не столько о работе-учебе думает, сколько о том, что он гей. И это правда.
Подросток действительно симпатяшка, а разукрашен, как девочка на "столбиках". Кстати, он тоже на "столбиках", только не женских, пониже. Конечно, он не гермафродит и не трансвестит, и даже не метросексуал, хотя выглядит соответственно. Он обычный "чарми", весьма слабенький, отсюда его тяга к украшательству. Чувствует, что собственных силенок не хватает, вот и восполняет сережками-колечками-одежками. Курточка на нем - дутыш-прозрачка, сквозь нее четко видно прозрачную же запашную рубашечку с кокетливыми рисуночками на плечах, а сквозь рубашку - подкачанное аккуратное тело. М-да. Женщины, наверно, млеют. Но глядят издалека. Век вуайеризма, жестокий и прекрасный.
Беседую с родителями. Аккуратно узнаю: нет, у мальчика нет проблем в общении со сверстниками, нет сложностей в учебе, покладистый милый сын. Более того - он всеми любим. Ну, это как раз неудивительно.
- Тогда в чем проблема? - осторожно интересуюсь у родителей.
Родители пожимают плечами, неуверенно переглядываются. А, вообще проблем нет? А чего пришли?
Снова выслушиваю ахи насчет "гермафродит-трансвестит-лесбиян". Успокаиваю, насколько это возможно без давления на свободную волю, родителей. Выдаю таблетки - пустышки, естественно, крахмал и сахар. Обещаю, что через полгода-год парень одумается и станет походить на собственно парня. Даю письменную гарантию с личным штампом лечащего врача. Я ничего не делаю и ничем не рискую: сила "чарми" прибавляется в течение всей юности, скоро сладкий мальчик перестанет нуждаться в подпорках. Ушли успокоенными. Ф-фух, все бы клиенты так.
Вторая клиентка неожиданно оказалась женщиной в годах, среднего роста, но... увесистой, скажем так. Тяжелый взгляд, неподвижное лицо. Тяжелый лоб с выщипанными и нарисованными бровями по давно ушедшей моде. Застарелый "бык". Но женщина, что, кстати, встречается сплошь и рядом. То, что она женщина, по поведению не определить, только по физиологическим признакам. Тупо прет по жизни, как бык, не обращая внимания на вопли и удары, потому что толстокожая - вот такой у нее ответ на вызовы агрессивной человеческой среды. Безобидная мутация, просто рядом с ней тяжеловато жить, давит и топчет. Таких очень много в мелких, самых мелких начальниках. Старшая смены в супермаркете, низший администратор над уборщицами - такова их ниша. И что ей надо? "Быкам" лечение не требуется. Это вокруг них страдают, а им хорошо.
- У меня заболел муж, - четко, разделяя слова, сообщает она, настороженно глядя на ширму в упор - кстати, точно там, где мое лицо. - Галлюцинации, бредовые фантазии.
Муж. Да почему бы нет? В юности "быки" вполне привлекательны, кажутся такими целеустремленными, ответственными. Могут быть и веселыми, и шутить способны. Их внутренняя сущность начинает проявляться во внешности гораздо позже, да и видят эти изменения не все. Я вижу. Ну, мужья, даже если не видят, то точно чувствуют. Кто послабее, уходят в запой. Кто посильнее... там разные варианты.
- Это не ко мне, - отвечаю я. - Обратитесь в специализированную больницу.
- У вас написано - психотерапевт, - заявляет женщина недовольно.
Даже сквозь ширму чувствую, что начинает давить. Недовольство, агрессия, злоба, тупая сила - как-то они умеют это излучать в окружающее пространство. Люди послабее в этот момент срываются на резкости, на раздражение, но "быков" оскорблениями не пронять, они в них черпают уверенность и давят еще сильнее. И додавливают. Так и живут. Проблема "быков" в том, что, как бы сказать... не всегда у человека есть в доме телевизор. Старый анекдот, из времен до Катастрофы. Как гипнотизер заставлял человека выкинуть телевизор с балкона - но у того просто не было телевизора. Выскочил, рубаху на груди рвет и орет: "Ну нет у меня телевизора, нету!" Точь-в-точь работа "быка". Вот и эта - давит, а чего давит-то? Шла бы в психбольницу. Но там дорого. А я психов не беру. Взрослых, имеется в виду.
- Запойный? - намекаю я.
Женщина отсвечивает свинцовым взглядом и молчит. Жду. С "быками" часто приходится ждать, медленно они меняют решения.
- Вы же можете прийти на дом! - наконец бросает она.
Я озадачиваюсь. А ведь действительно могу. Как-то я раньше такой вариант работы не рассматривал.
- А чего вы хотите? Какого эффекта? - интересуюсь я. - Если ваш муж действительно серьезно болен психически, то необходим стационар. На дому такое лечат шарлатаны, а я врач.
Женщина снова замирает. Думает. Давит. Ох и тяжело с ней.
- Он не слушается меня, - сообщает она. - Раньше слушался.
Я чуть не спрашиваю, сколько лет это длится. Какой смысл узнавать? Не у всех есть деньги на лечение, только и всего. "Быки" - не бедствующая, но и не процветающая каста мутантов. Вздыхаю. Наверно, придется идти. Деньги есть деньги, а на сегодня это второй и последний клиент. Но как неохота! "Быки", б-р-р....
Спасительно звякает звоночек. Капитан охраны общественного порядка упрямо стоит на крыльце.
- Сложности с содержанием пациента? -интересуюсь я. - В смысле, он буйствует, невменяем?
Женщина отрицательно качает головой.
- Во всем остальном он вполне разумен, - непонятно сообщает она.
В чем "остальном"? Непонятность в речи "быка" вообще-то необычна. "Быки" всегда знают, чего хотят, потому что хотят простого, и выражаются очень четко. До этого момента женщина не выходила за пределы характеристики вида, и вдруг непонятки. Ладно, разберусь. Время есть.
- Оставляйте адрес и время на завтра, как вам удобно, - решаю я.
Женщина снова смотрит не мигая. Ну, сейчас-то чего думать? Иди уже! Наконец она приходит к решению, что ее не обманывают, оставляет адрес и уходит.
Даниил провожает ее внимательным взглядом.
- Ты и с такими работаешь?
Вот гад. Запомнил, что только с подростками работаю, и теперь сопоставляет. Ну да, могу и взрослых. Не люблю, противно, не всегда получается, и чаще всего это не лечение, а гораздо хуже - но могу. А этот как-то догадался. Нет, надо подробней исследовать феномен интуиции! А то зародится новый вид мутантов с таким вот определяющим признаком, а я и не готов.
Даниил заглядывает за ширму и скучнеет. Так. Это он что? Не, понятно, что недавняя "зомби" идеально подходит в качестве жены обычному человеку с раздерганной нервной системой, но - не быстро ли?
- А что с Ритой? Поругались?
- А не твое дело, - отвечаю любезно. - Чего тебе? Взятку не дам, не заработал еще.
- Да успокойся, - вяло отзывается Даниил. - Участковые шарлатанов не жмут, это другой структуры поляна. Еще не приходили? Придут.
Я достаю остатки "Саянской белочки". Сидим, молчим, потихоньку пьем. Я думаю о происхождении напавших на меня "собак", соображаю, может ли государственная структура сразу отправить по мое тело палачей. Не, она, конечно, может, но ведь даже предложения не сделали. Задача структуры - денежки поиметь, а не калек плодить. Тогда кто? И зачем? Так что сижу, думаю, под "белочку" мысль хорошо идет. Даниил тоже думает. О чем? А фак его знает. Мысли простых людей для меня потемки.
Взгляд Даниила фокусируется на рюмке. О, очнулся!
- Издеваешься, - решает он.
Пробую ему втолковать, что не издеваюсь, что всё это он сам. Не верит. Офицеры полиции все патологически недоверчивы. Как он на "вампу" нарвался, непонятно.
- И что, вот так что угодно можешь мне приказать, и я выполню? - любопытствует он. - Можешь, например, приказать, чтоб я кепи снял?
И напрягается, готовясь противостоять.
- Конечно, не могу! - пожимаю плечами я. - Но ты лучше сам сними, все же в помещении.
Снова пьем. Рука Даниила тянется к бутылке - и замирает. Это он увидел на столе собственную форменную кепочку. Как снял, он не заметил.
- Я не терял воли, - медленно говорит он. - Я был готов сопротивляться. Как?
- Ты не стал бы выполнять мой приказ, - объясняю я. - Но выполнил собственное желание. Сидеть за столом в кепочке - против твоих убеждений. Моя работа - чтоб это желание у тебя внутри зудело. Это я и сделал. Да ты сам слышал, я же тебе сказал.
Даниил впечатлен. Сидим, пьем "белочку". Если такими глоточками, она и к утру не кончится. Ну и хорошо, капитану охраны общественного порядка лучше не напиваться, сопротивляемость к алкоголю у него явно низкая, и он это знает. Говорят, таких еще в училище предупреждают наркологи, да кто б прислушивался.
- Тебе цены бы не было в нашей структуре, - замечает Даниил.
- Боритесь с преступностью, и вам цены не будет, - лениво ответствую я. - Я для этого точно не требуюсь.
- Мы боремся! - привычно возражает капитан.
Ага, они борются. Иногда и не со всеми. Но в основном занимаются добычей денежек. Не зря "Таурус" считается машиной престижа и у бандитов, и у правоохранителей. Но я не осуждаю, упаси боже, которого нет! Москва любит деньги, вот они и добывают, ну, такая у них работа и такие они люди. Я и сам такой.
- А маньяку что ты сказал? - внезапно спрашивает Даниил.
Вот гад. Сижу, молчу. Да, я не смог бы заставить его покончить жизнь самоубийством. Но убедить, что только так он уйдет от наказания, мне вполне по силам. "Муты" дуреют от безнаказанности, и когда попадаются, страшно паникуют и теряют остатки здравого смысла. Этим можно воспользоваться. Но Даниилу знать подробности ни к чему. Повторить не сможет, это чисто мое оружие. Догадался об основном, и хватит с него.