Мартинес только насмешливо улыбается. Он обязан сегодня выиграть этот бой. И пусть эта дура утешает однорукого. Туда ей и дорога.
К ним подходит лучащийся самодовольством Губернатор с восторженными Тимом и Хэйли, которые мечутся весь день на подхвате. Блейк интересуется, всё ли готово, и сообщает, что бой начнется через пару часов. Кто-то из горожан, собравшихся неподалеку, снова интересуется, за кого будет болеть лидер, и он смеется, говоря, что не может выбрать. Переводит пытливый взгляд с одного помощника на другого. Оба выглядят безмятежными и уверенными в себе. Хэйли подпрыгивает в нетерпении и повторяет вопрос.
- Давайте так, вот за кого народ, за того и я, - подмигивает вдруг Филип и кладет руку на плечо проходящей мимо девушки. – Милая, скажи-ка нам, кто, по-твоему, сегодня победит?
Она медленно разворачивается и смотрит на Губернатора. Внимательно, спокойно, без тени страха, восторга или хотя бы ненависти. Минни смотрит на него, как на обычного соседа. Слегка пожимает плечами и поворачивается в сторону мужчин, одного из которых ей нужно выбрать. Мартинес не может удержать раздраженно дернувшегося уголка губ – выбор очевиден. Можно даже не задумываться.
- Эй, да это же Королева книжного царства! Детка, дорогая, ну ты ведь по старой дружбе будешь за своего постоянного посетителя, да? – подмигивает девушке Диксон. – А мы потом поближе познакомимся… за стеллажами вашими… С интересной литературой.
- Пусть сама выбирает, что за подкуп,- смеется Блейк и слегка хмурится. – Минни, да? Не ошибся? Ну, так что? Кто из них? Давай, твой голос – решающий! Не бойся.
Но она и не боится. Смотрит куда-то вдаль, поднимает тонкую руку с синим браслетом и прикасается пальцем к груди Цезаря. Он вздрагивает от неожиданности, но никто не замечает. Девушка переводит взгляд на довольного Губернатора, видит в его кивке разрешение уйти и торопливо шагает к своей библиотеке. Диксон бурчит что-то про неблагодарность, а Мартинес теперь точно уверен, что сегодня победит. Филип хлопает его по плечу и приглашает обоих к себе, обсудить дела без лишних ушей и глаз.
Вечер наступает слишком быстро. Сцена ярко освещена, Губернатор толкает новую речь, а публика кричит имена. Болеющих за Мартинеса больше. Или ему так только кажется? Он бросает взгляд на сидящих людей и видит сжавшую кулаки молчащую Дейзи, не сводящую с него глаз. Она неуверенно машет рукой и слегка улыбается. Ему, а не Диксону. Цезарь улыбается в ответ и против воли ищет глазами ту, другую. Которая сидит в своем углу и смотрит в книгу. Просто сидит здесь и читает. Словно нет ничего интересней.
Он скрывает свою растерянность за очередной довольной ухмылкой. Отвечает что-то Мэрлу, поднимает руки, слышит восторженные крики, видит глаза ликующей толпы. Заряжается силой, желанием победить, нанести удар, сломить противника, увидеть его распластанным на земле. Наступить ногой на грудь и посмотреть сверху вниз. Склоненная над книгой макушка раздражает.
Мартинес уверенно побеждает под довольные крики толпы. Его имя скандируют все громче, Диксон оказывается на земле все чаще. Он поднимается, рычит и снова набрасывается на Цезаря. Пока еще поднимается. Нет сомнений, за кем победа. Можно даже отвлечься на секунду, бросая взгляд в дальний угол – теперь-то смотрит? Но белеющие в темноте пальцы медленно переворачивают страницу, а взгляд устремлен в книгу. Мартинес пропускает всего один удар. Единственный решающий.
Ноющая боль в голове и всем теле и унизительная неспособность подняться на ноги. Он раздраженно отмахивается от довольного собой Диксона и коротко кивает Губернатору, предлагающему через недельку-другую попробовать отыграться. Довольный произведенным эффектом, Блейк поглядывает на возбужденных людей, которые даже ставки делали. Интересно, на что? Вещи, еду, дежурства? Какая Цезарю разница? В следующий раз на него поставит меньше горожан.
Он одевается и выходит в темноту. Курит сигареты с ментолом и ждет. Чего ждет? Кого ждет? Мимо идут люди, переговариваясь и смеясь. Губернатор, как всегда, угадал с предоставляемыми развлечениями. Несколько минут назад он предложил сделать бои еще более захватывающими и интересными. Устрашающими и, одновременно с этим, успокаивающими. Всего лишь несколько ходячих на привязи по кругу – конечно же, без зубов, чтобы не случилось чего – и бои станут гораздо зрелищней.
Мартинес затягивается глубже и смотрит в небо. Завтра нужно будет ехать за материалом. Кто бы сказал еще недавно, что они будут ловить этих тварей не только для исследований ненормального Мамета, но и для таких вот представлений. Впрочем, думать об этом – не его дело. Как Блейку будет угодно.
Рядом вдруг появляется Дейзи и вынимает из руки Мартинеса окурок, бросая его на землю и наступая носком сапога. Она смотрит в глаза мужчине и молчит. Волосы растрепались, губы кривятся, а руки тянутся к его плечам. Девушка всхлипывает и бросается на шею Цезарю. Он прикасается к ее спине и крепко прижимает к себе.
- Ты чего, красавица? – бормочет растерянно мужчина, слыша плач.
Она не ушла к Диксону. Не выбрала победителя. Забыла об обиде. Сделала первый шаг и просто пришла. Неужели он ошибался в ней?
- Ты самый лучший, слышишь, - шепчет Дейзи, прикасаясь губами к его щеке. – Самый лучший! Сильней всех!
Он криво улыбается и видит выходящую Минни. Девушка ни на что не обращает внимания, пытаясь сунуть книжку в сумку, перекинутую через плечо. Вдруг вскидывает взгляд, смотрит прямо в его глаза и замирает. Словно не видит Дейзи. Словно той тут нет. Вообще. Минни торопливым движением убирает с лица волосы, заправляя за уши, и едва заметно улыбается извиняющейся улыбкой. Мол, не угадала. Как будто ей не все равно было.
Дейзи ведет его к себе, разогревает еду, ставит на стол припасенную для него бутылку с виски и даже пепельницу. А ведь она не любит, когда Мартинес курит. Забирается на кресло с ногами и просто смотрит, как он ест. Медленно пьет из бокала вино и рассказывает последние новости. Те новости, которые обычно знают только женщины. Это можно было бы назвать сплетнями. Только почему-то эти сплетни слишком часто оказываются правдой. И как у них так получается?
Теплая постель, привычные движения и быстрая разрядка. Дейзи прижимается к Мартинесу, устраивая голову у него на плече и затихая. Светлая макушка видна даже в темноте. В противовес той, другой. Каштановые волосы, книга в руках – что она читала такое интересное?
========== Глава 10 ==========
Первые зимние дни знаменуются очередными дождями. Унылая погода – спокойные будни. Очередная успешная вылазка за продуктами, и даже несколько новых людей. Их уже больше полусотни – город увеличивается. Блейк доволен, стены стоят, горожане учатся жить заново. Затишье перед бурей? Быть может.
Дейзи еще не просит ключи, но приходит ежедневно. Становится частью его жизни – тихо, незаметно, с неизменной улыбкой на губах. Мартинес успевает подумать об этом перед сном и не понимает, как допустил подобное. Повторение прошлого? Женщины умеют делать так: медленно, мягко и вкрадчиво вторгаться в жизнь. Становиться ее частью. С невинным взглядом, вкусной едой, ласковым шепотом на ухо и соблазнительным телом под рукой. Оттолкнуть жалко, всерьез задуматься о сложившейся ситуации – лень. В конце концов, ничего страшного ведь не происходит, она просто рядом. Всегда.
Мартинес почему-то интересуется книгами. Заходит однажды в пахнущую пылью библиотеку, закрывает за собой скрипучую дверь и замирает на пороге. Видит удивленный взгляд и – вдруг – приветливую улыбку. Она приносит стопку книг и кивает на ближайший стол, предлагая выбрать что-то по душе. Он лениво листает страницы, то и дело поглядывая на тонкие прямые брови и искусанные бледные губы. Минни внимательно смотрит на каждого посетителя и, слушая заказы, касается мочки уха. Чтобы лучше запомнить?
Он снова смотрит на книги: Ремарк, Хемингуэй, Кинг, Флеминг, Мураками, Набоков – действительно, на любой вкус. Цезарь предпочитает фильмы, желательно с пивом. Но выбирает наугад одну из книг и возвращает обратно другие. Кивает благодарно и видит любопытный взгляд, обращенный на обложку. Она хмурится, словно пытается понять выбор. А вместе с ним - и мужчину. Недоверчиво улыбается и едва заметно пожимает плечами. Наверное, ожидала от него чего-то иного. Цезарь старается как можно тише закрыть за собой дверь и оглядывается. Задумчивый серый взгляд провожает его.
Каждый вечер Мартинес под ворчание Дейзи, не желающей засыпать при свете ночника, открывает книгу и честно пытается увлечься. Ему сложно погрузиться в описание чужой жизни. Он бы все делал не так, он так никогда бы не поступил. Какая глупость писать о таких странных людях. Мужчина возмущается и упрямо читает дальше, надеясь, что герой образумится. Поглаживает машинально плечо девушки, проводит ладонью по ее волосам и впитывает в себя строки. Такие же прямые и черные, как и брови той, предложившей ему книгу.
Проходя мимо склада и с насмешкой глядя на вывеску «Новая одежда», Цезарь проверяет количество сигарет в пачке и заходит в плохо освещенное помещение. Привезенное из вылазки курево слишком быстро закончилось. Теперь снова нужно переходить на ментоловые сигареты. Вполне нормальные, кстати. Что-то в них есть такое: легкое, угловатое, светлое.
- Вот этот цвет вам очень идет! Нисколько не полнит! Да вы только взгляните на себя, ну? Нравится? Я же говорила! – щебечет Дейзи, так непривычно улыбаясь немолодой женщине, примеряющей какое-то темное платье.
Мартинес замирает, прислонившись спиной к двери, и наблюдает за девушкой, порхающей по складу и находящей, наконец, в одной из коробок какую-то косынку. Она помогает ее красиво повязать на шее, добивается от Цезаря комплимента посетительнице и выбранному наряду и, широко улыбаясь, провожает счастливую женщину. Аккуратным округлым почерком записывает ее имя и наименование вещей в тетрадь, смешно шевеля губами. Бросается на шею мужчине и выдает ему две пачки сигарет.
- Знаешь, мне в такие моменты кажется, что ничего этого не случилось. Что я просто переехала в какой-то маленький городок жить. И не могу пока уехать, - заглядывает девушка в глаза Мартинесу. – Я тебе не рассказывала? Я ведь работала до всего этого консультантом в магазине одежды. Мне это, правда, нравилось. Выбирать, подбирать, наряжать! Делать людей красивыми! Сложно только просить со всех имя, а не деньги в обмен на новое платье. Кстати, я себе прихватила парочку… Увидишь!
Он целует смущенно хихикающую Дейзи и не сомневается, что парой платьев она не ограничилась – взяла все самое лучшее. Интересно, к ней приходят все? Все запускают в одежду руки, смотрят вдруг загорающимися от восторга глазами на какую-то тряпку, медленно прикладывают ее к груди, меряют в специально созданной тут примерочной, походят к зеркалу и кружатся на месте, радуясь обновке? И со всеми ли Дейзи так мила и приветлива, как с этой немолодой и малосимпатичной женщиной, которая только что вышла? Вряд ли.
Мартинес выходит из теплого помещения и застегивает куртку – холодно. Он окидывает взглядом идущих куда-то людей – спокойных, разговаривающих, живущих своей жизнью. Вдруг вспоминает себя несколько лет назад. Тренажерный зал и вереница лиц. Ему, в отличие от Дейзи, было все равно, какие они, лишь бы при деньгах. Третий сын в семье - любимчик матери и разочарование отца. Никаких амбиций, ни малейшего желания получать образование. Жена официантка, а сам – тренер.
Он не сразу понял, как можно развернуться. Работая с залом, получал минимум, улавливал взгляды молодой жены в сторону дорогих украшений и модной одежды, слышал ее вздохи и понимал, что нужно что-то менять. Персональные занятия решали проблему нехватки денег. А небольшой бонус в виде нескольких минут в темной раздевалке или влажной душевой с постоянными клиентками – только издержки профессии. За что тоже платились деньги. Вот только Линда почему-то не ценила. И однажды ушла. Неужели ей мало было?
Когда на улице раздаются крики, он сидит у Губернатора с Диксоном, обсуждая новый маршрут, который стоило бы проверить на днях. Странная паника, так давно не слышанная в этом тихом городке, заставляет мужчин недоуменно переглянуться. В первые секунды они даже не верят, что что-то могло случиться. Действительно серьезное и стоящее внимания. Слишком расслабились и привыкли к спокойной жизни. Не рано ли?
Выскакивая на улицу, Цезарь сжимает в руках биту, которую всегда достает раньше огнестрельного оружия. Сегодняшние сумерки знаменуются воплями, плачем и бестолковой беготней. Мартинес не понимает, что побуждает людей бегать по улице: бесцельно, глупо и беспорядочно. Не лучше ли спрятаться где-то? Хотя бы дома. Просто посидеть тихо и подождать, пока с проблемой справятся те, кто и должен этим заниматься. Зачем мешать? И что вообще случилось?
Ответ на последний вопрос находится слишком быстро: один из дальних участков самодельной стены не устоял, и несколько ходячих прорвались в город. Поднявшийся крик привлекает все больше и больше тварей, с которыми не успевают справляться уснувшие на посту охранники. Или что они там делали, просмотрев такое количество ходячих у стены?! Цезарь вспоминает, что сегодня на посту были новички. Чертыхается, разбивая голову одному из уродов и нетерпеливо поглядывая в сторону пытающегося угомонить толпу Губернатора.
- Что случилось? Цезарь! – появляется откуда-то перепуганная, растрепанная Дейзи, хватаясь за мужчину и дрожа от страха.
- Иди к себе и запрись. Не пускай никого. Кроме меня, ясно? – говорит он, схватив девушку за плечи и глядя в ее совершенно пустые от паники глаза. – Кто бы что ни говорил и какой бы помощи не просил. Я потом приду, и все будет хорошо. Поняла? Живо!
Мартинес отталкивает Дейзи от себя, почему-то замечая пятно на ее пальто – ошметки мозгов и крови ходячего, которыми перепачкана его бита. Он видит, что девушка бежит, не оглядываясь, в сторону нужного дома и скрывается за дверью. Тут же забывает о ней, посвящая ближайшие часы зачистке города и восстановлению стены. Приходится добить несколько укушенных жителей города. А зачем тянуть? Четыре жертвы – мало это или много? Мартинес старается не думать о том, кем были эти люди, но напряженно вслушивается, не слыша знакомого имени. Жива?
Несколько человек планомерно обходят каждый уголок города, убеждаясь, что никого не пропустили. Утром у доктора Стивенс будет аншлаг – по указанию Блейка каждый житель пройдет осмотр, на случай, если вдруг кто-то решил скрыть факт укуса. Цезарь последний раз заглядывает на каждый пост, видя напряженные фигуры, судорожно сжавшие оружие руки и решимость в глазах – можно спать спокойно.
Он зачем-то притормаживает у библиотеки и пробует дверь. Заперта. Мартинес громко стучит и уже отворачивается, когда слышит звук отпираемого замка. Огромные – на пол-лица - серые глаза вглядываются в его лицо, а из бледных пальцев на пол падает маленький нож. Мужчина подхватывает пошатнувшуюся девушку и гладит ее по голове, шепча что-то успокаивающее. Сколько часов она просидела в темном помещении, не решаясь выйти на улицу, неспособная позвать на помощь или спросить, что происходит? По крайней мере, мозгов хватило пересидеть опасность тут, а не рваться, как остальные, в панике на улицу.
- Жива? Цела? Все хорошо уже, красавица, безопасно, - отставляет Мартинес от себя покорное тело и окидывает ее взглядом – действительно, цела. – Идем, я тебя провожу. Поздно уже. Ты знаешь про комендантский час? Помнишь? С наступлением темноты ты должна быть дома. Каждый день, ясно? Теперь ты понимаешь, насколько это важно?
Он зачем-то говорит с ней, как с ребенком, ведя по темной улице и обнимая за плечо. Она поглядывает искоса вверх и серьезно кивает после каждого предложения. Замирает у входа в один из домов и опускает взгляд. Топчется на месте, поднимает руки, хватается за воротник куртки мужчины и внимательно смотрит в его глаза. Мартинес растерянно улыбается, но не отстраняется. Ждет поцелуя. Минни вдруг усмехается, едва заметно касается губами его щеки и исчезает за дверью.
Не видя больше перед собой внимательного серого взгляда, он резко отворачивается и идет к себе, забывая о том, что где-то там, стоя у окна, его терпеливо ждет Дейзи.
========== Глава 11 ==========
Мартинеса будит громкий настойчивый стук в дверь. Дейзи врывается в квартиру и быстро оглядывается. Кого она ищет? Он злится и не слушает ее оправданий о тревоге и страхе. Она не спала всю ночь, ждала и сходила с ума. Но это не дает ей права вести себя так. Цезарь торопливо готовит кофе, завтракает вместе с притихшей девушкой и выходит на улицу. В новый дождь.