От нее пахнет сигаретами с ментолом и сыростью. Девушка не отводит взгляда от мужчины, темные ресницы почему-то дрожат. Губы тонкие, обветренные, искусанные. Цезарь убирает руку с ее щеки и опускает на тесно сжатые коленки. Прикасается ладонью к холодной, тут же покрывшейся мурашками коже и медленно ведет вверх. Смотрит Минни в глаза и видит, как она начинает краснеть. Неумолимо, густо, быстро. Она не двигается с места, а Мартинес смеется.
- Два-один, красавица?
Девушка подскакивает, неловко и торопливо одергивая блеклое платье, и никак не может попасть руками в рукава куртки. Он пытается помочь, все еще улыбаясь. Минни напряженно сопит, наконец, одевается и уворачивается. Спустя несколько секунд скрывается за дверью.
Мартинес смотрит вслед и, довольный собой, выходит следом за девушкой. Возвращается домой затемно и встречает у двери Дейзи. Она радостно улыбается и даже не обижается из-за долгого ожидания. Показывает лотки с едой и сумку, из которой выглядывает горлышко бутылки. Весело щебечет, накрывая на стол, зажигая свечи и говоря что-то о годовщине в месяц. Он лениво кивает, не представляя, как такое можно помнить, и целует девушку. Губы на вкус, как клубничный леденец, а глаза лучатся счастьем.
- А знаешь, - лепечет она, касаясь поцелуем его уха и мешая ужинать – еда с каждым днем все лучше. – А может быть…
- Что? – косится Мартинес на Дейзи, щеки которой медленно покрываются нежным румянцем. – Ну, красавица что уже придумала? Говори!
- Может быть, ты мне дашь запасные ключи. Нет-нет, - торопливо перебивает она нахмурившегося мужчину, который уже собирается отказать. – Я не говорю о том, чтобы съезжаться. Просто вот сегодня я больше часа простояла под дверью. Ноги теперь болят, я ведь на каблуках. А садиться на ступеньки не хотелось, натоптал тут у вас кто-то сильно.
Он запивает еду кисловатым вином, принесенным Дейзи, и косится на нее, замершую рядом. Она опускает глаза и едва заметно водит пальцем по его обнаженной руке. Поза – олицетворение покорности. Ждет ответа, словно приговора. Цезарь отводит взгляд к темному окну и понимает, что они уже практически живут вместе. Она приходит по вечерам, остается на ночь и уходит утром на работу. Вот уже несколько дней. Никакого дискомфорта. Все в порядке. Лишь бы вещи свои не перевозила, да? Он неуверенно кивает и улыбается в ответ на ее широкую улыбку.
- Спасибо-спасибо-спасибо! – хлопает в ладоши Дейзи, подпрыгивая на диване и слегка перебарщивая с попыткой казаться маленькой девочкой. – Ой, что я тебе сейчас расскажу про Уоренна! Мне Айлин по секрету сказала…
Делая вид, что он слушает, Цезарь откидывается на спинку дивана, допивает вино и достает сигареты. Последняя штука. С ментолом. Он закуривает, смотрит на сморщившийся нос Дейзи, которая тут же бежит к окну, распахивая створки, и пытается не думать о той, которая сидела на этом диване днем. Мартинес прикрывает глаза и сосредотачивается на ссоре Айлин с ее мужчиной, которому она поведала, наконец, о своем интересном положении. Мысленно вздрагивает от сочувствия и подозрительно косится на девушку.
Она продолжает говорить, устраиваясь удобней на диване. Кладет затянутые в чулки ноги ему на колени. Цезарь думает о том, что чулки в этом городе, скорее всего, не достаются никому, кроме Дейзи и Роуэн. Поглаживает гладкие ступни, греет в ладонях холодные коленки и снова видит те, другие – совсем худые, разбитые и синеватые от холода. Торопливо ведет руку вверх, заставляя девушку растерянно прерваться на полуслове и тихо застонать. Он имеет ее на ощупь, не открывая глаз, перед которыми стоит совсем другая картинка. Совсем не пухлые розовые губы, совсем не голубые глаза, совсем не золотистые в свете свечей локоны.
Она довольно потягивается, хихикает и идет в душ. Возвращается в одном полотенце и ждет его, чтобы лечь вместе спать. Цезарь смывает с себя воспоминания сегодняшнего дня и расслабленный, уставший, засыпающий входит в комнату. Он замирает у входа, недоверчиво глядя на распухшие губы, красный нос и мокрые глаза.
- Что это?!
Дейзи отворачивается от него на кровати и всхлипывает полночи. Мартинес лежит, глядя в потолок и стараясь уснуть под звуки плача. 2:2. Оставленный на его диване до безобразия дешевый браслет из синих бусин сравнивает счет.
========== Глава 8 ==========
Дейзи уходит рано утром, не говоря ни слова. И нет ощущения вины, и нет страха потери, и нет сомнений в том, что вернется. Но такое начало дня никак не улучшает настроения. Мартинес пьет сразу две чашки кофе и чертыхается, отыскав в кармане только пустую пачку из-под сигарет. Придется у кого-то стрелять или идти на склад, делая вид, что ничего не случилось. Что ж, ему не впервой. Это Цезарь умеет.
Ночь прошла без происшествий, а до противного довольный Диксон скалит зубы, в предвкушении боя, который должен состояться на днях. Мартинес срывается на Тиме и хмурится, заметив его недоуменный взгляд. Начальство не выспалось, что непонятного? Он с радостью видит на дороге ходячих и легко спрыгивает вниз – разминка не помешает. Как и лишняя демонстрация силы разошедшемуся Мэрлу. Но реднека это нисколько не смущает. Он окидывает вернувшегося напарника снисходительным взглядом и хмыкает, отпивая из своей фляжки.
- Чего психуешь? – передает Диксон Цезарю алкоголь и смотрит, как тот жадно пьет. – Не дала? Или дала, но не она? Хотя тут-то чего… А! Понял! Дала, но не тебе! Ты это… уговор помнишь? Я твою курицу первый в очереди утешать, если что.
- Отвали, - беззлобно отмахивается Мартинес, плюхаясь на стул и поворачивая кепку козырьком вперед – солнечная погода радует не всегда.
Он слушает самодовольную байку Мэрла о блондиночке из библиотеки. Вдруг ловит себя на мысли о том, что отдавать Дейзи этому придурку не хочется. Просто отпустить, забыть, оставить – пожалуйста. Переживет. Но думать о том, что ее тело окажется под кем-то другим - неприятно. Как и вспоминать, что оно было под Блейком. Может быть, потому Цезарь относится к ней так пренебрежительно? Словно к подачке со стола шефа? Еще хуже – из постели.
Но иногда начинает казаться, что она - это не только кудри, губы, ресницы и грудь. Не только шмотки, леденцы, вино и жалкая улыбка. Что там, под этой оболочкой, что-то есть. Пусть мало, пусть не очень интересное, может быть, даже смешное. Но даже смешным нужно уметь быть. Хотя бы каким-то. Хоть как-то отличаться от этой безликой толпы, которую Мартинесу так сложно запомнить по именам. И к которой он, конечно же, никогда не причислял себя. Стараясь быть - хотя бы – сильнее.
Сзади слышатся шаги, и Мартинес недоуменно оглядывается, утыкаясь взглядом в женские ноги, затянутые в высокие узкие сапоги. Он медленно поднимает глаза и лениво ухмыляется девице, которая вдруг смущенно хихикает, заливаясь краской. Спустя несколько секунд барышня понимает всю шаткость своего положения и переводит испуганный взгляд на Диксона. Тот беззастенчиво прижимает ее к себе и сообщает Цезарю, что “цыпа” пришла на экскурсию. Как будто тут есть что-то интересное – полная хлама дорога, лес и сегодняшние трупы ходячих с размозженными битой головами. Их еще не убирали.
Насмешливо хмыкнув при виде того, как реднек пытается высмотреть вдалеке какую-нибудь тварь, чтобы его «дорогуша сама замочила эту гниль», Мартинес встает и, потягиваясь, сообщает не слушающей его парочке, что скоро вернется. Девушка тонет в объятьях Мэрла, учась держать пистолет ровно и, наверное, чувствует себя совершенно счастливой. Кажется, она еще не в курсе, что прошлая тоже так радовалась. Несколько первых дней.
Даже не глядя в сторону библиотеки, он приближается к складу. Хочется курить, а из помещения слышен женский смех. Мартинес приподнимает брови и улыбается, открывая дверь. Видит Пита, который самозабвенно травит байки, и прерывает того покашливанием. Подчиненный вздрагивает, тут же теряя всю свою смелость, о которой красочно рассказывал внимающим барышням. Парень, заикаясь, сообщает Цезарю, что отлучился с поста всего на пару минут. Хватает первое, что попадается ему на глаза – и, пятясь, выходит из помещения.
- Зачем пришел? – слишком громкий и резкий голос Дейзи заставляет всех присутствующих стереть улыбки с лица.
Айлин съеживается на стуле, старясь казаться незаметной, и утыкается взглядом в освежитель воздуха, который, вероятно, имеет увлекательнейшую инструкцию по применению. Мартинес пожимает плечами и понимает, что он него ожидают чего-то большего, чем просьбу подать сигареты. Смотрит в снова заблестевшие голубые глаза, на дрожащие губы, которые сегодня даже не накрашены, что, наверное, должно говорить о силе душевных терзаний Дейзи, и знает, что сказать ему нечего. Он не будет объясняться. Цезарь все сказал еще вчера – у него ничего ни с кем не было. Это все, что она хочет знать, не так ли? Остальное не ее ума дело.
- Сигареты закончились, - беззаботно улыбается он, кивая на нужные полки.
Дейзи кривит губы, едва сдерживая слезы обиды – она совсем не этого ждала. Ее испуганная подружка укоризненно косится на Мартинеса и безмолвно, неодобрительно качает головой. Он выдерживает оба взгляда и делает шаг вперед. К чему эта бесцельная трата времени? Блондинка торопливо поднимается из-за стола и впивается пальцами в пачку, сжимая ее до шелеста в полной тишине. Швыряет прямо в мужчину, но смотрит жалобно. Цезарь ловит курево и сует в карман, не глядя.
- Спасибо, красавица, - последнее, такое обезличенное, слово звучит почему-то неуверенно.
- Курить вредно, - дрожащим голосом отвечает она и возмущенно задыхается, слыша в ответ смех.
Он понимает, что это веселье выглядит некрасиво, но не может сдержаться. В конце концов, ей ведь не впервой. Отступает под двумя обвинительными взглядами, аккуратно прикрывая дверь, на ходу срывая обертку с пачки сигарет и машинально закуривая. Застывает на месте, ощутив вкус ментола, но вовремя вспоминает, что сам сказал Дейзи о своей внезапной любви ко всему мятному. И запомнила ведь! Мартинес поглубже затягивается и не хочет возвращаться. Придется курить такие.
Диксон, успевший спровадить свою девицу, насмешливо хмыкает, унюхав «курево для баб», и сообщает, что в ближайшей вылазке за припасами обязательно поищет Брауни бусы в подарок. Голубенькие. Мартинес машинально отвечает какой-то шуткой и нащупывает в кармане куртки браслет. Пальцы скользят по маленьким шершавым бусинам, словно желая раздавить их. Он не помнит, откуда эта вещь тут оказалась. Может быть, Дейзи сунула? Или он сам взял?
Рядом раздаются шаги, и Мартинес снова оглядывается. Дежавю. Только эти ноги – тоньше и бледней. Разбитые коленки слегка подрагивают, а глаза смотрят испуганно.
- О, да у меня прям аншлаг сегодня! – радуется Диксон, удивленно осматривая девушку, не обращающую на него внимания. – Ты чего хочешь, дорогуша? Слышь, Брауни, а че она хочет? Ты что, бабам наркоту какую поставляешь? Во даешь! Ну ладно, понял, сваливаю отлить…
Мэрл проявляет чудеса тактичности, удаляясь за угол, а Минни продолжает стоять с протянутой рукой. Она пришла за своим браслетом? Мартинес в очередной раз вспоминает слова о местной дурочке. Настолько наивная? Нахальная? Или пришла посмотреть ему в глаза, сделав новый шаг в ею же придуманной глупой игре?
Он медленно достает из кармана браслет и усмехается, видя, как загораются серые глаза. Она счастливо улыбается, но уже через несколько секунд вскидывает вопросительный взгляд на лицо мужчины, который не торопится отдавать украшение.
- Слушай, красавица, ты ведь вчера сама его мне оставила, да? Сравняла счет, и все мало?
Цезарь ухмыляется, не веря ее изумленным глазам, приоткрывшемуся рту и выражению непонимания на лице. Она хмурится и быстро мотает головой, а он подбрасывает браслет в руке и, словно случайно, роняет его вниз. На дорогу. Минни застывает на месте, недоверчиво смотрит на Мартинеса и подходит к краю стены. Нить порвалась: синие бусины едва заметны на грязном асфальте. Девушка сжимает кулаки и вдруг прыгает вниз. Конечно же, летит кубарем. Он кривится, будто сам упал, и видит выходящего на дорогу ходячего.
Минни не обращает внимания на приближение опасности или просто не замечает ее. Она ползает по земле и торопливо собирает в кулак бусины, стараясь не пропустить ни одной. Волосы скрывают лицо, колени снова начинают кровоточить, куртка покрывается пылью. Мартинес торопливо достает оружие и стреляет, не оставляя ходячему ни малейшего шанса. Спрыгивает и хватает девушку за плечи, встряхивая. Смотрит в полные слез глаза и переводит взгляд на крепко зажатый кулак. Подталкивает к воротам и идет следом.
- Ни на минуту нельзя отойти! Брауни, ты чего дам обижаешь? А ты, детка, это… самоубиться еще раз вздумаешь, давай, по старой дружбе, не на моем дежурстве. Ну, или проверенным способом: веревка. Не эстетично, ну да ладно, мы тебя снимать кого из новеньких пошлем. Что, передумала уже? – хохочет Мэрл, глядя на торопливо удаляющуюся Минни.
Дежурство проходит в спокойствии и отсутствии тишины – Диксон не может угомониться и забыть впечатления дня. А Мартинес только изредка кивает, не понимая, почему так завелся. Зачем выбросил ту вещицу. Словно конфету у ребенка забрал. Судя по всему, браслет что-то значит для этой девушки. Вспоминаются ее неловкие попытки попасть руками в рукава куртки и его помощь. Слишком тонкие запястья, с которых нить бусин могла так просто соскользнуть. Кажется, счет уже в его пользу. С большим отрывом. Вот только это почему-то не радует.
Он идет домой, лениво ест что-то, оставшееся со вчерашнего ужина. Отмечает, что Дейзи делает успехи, и вспоминает, что ему уже должно быть все равно. Достает из-под подушки ее красный лифчик, но думает об острых коленях - в крови.
========== Глава 9 ==========
Цезарь проходит мимо двери в библиотеку уже в третий раз. Который день. Не решается войти. Вспоминает противный скрип, запах книг, тишину и внимательный взгляд. Прогуливается по городу, занимаясь организацией вечернего мероприятия. Первый бой на потеху публике – судя по царящим настроениям, его ждут. Они дают людям хлеб, они же предоставляют и развлечения. А что эти бесполезные горожане дают им? Мартинес старается не думать. Губернатор считает, что люди нужны, значит нужны. В конце концов, Блейк всегда знает, что и зачем он делает.
Мартинес останавливается посреди улицы и отдает Тиму распоряжения. Замечает застывшую рядом фигуру и удивленно приподнимает бровь. Айлин терпеливо ждет окончания разговора и, прикоснувшись к рукаву куртки мужчины, отводит его к скамейке. Хватается за плоский живот, словно напоминая о своем положении в немой просьбе быть к ней снисходительней. Шмыгает носом, прячет глаза и долго мнется. Цезарь поглядывает на глуповатое лицо девушки и поигрывает битой в руках. Долго она молчать собирается?
- Извини, что я лезу не в свое дело. Мы почти не знакомы. Я кстати, за тебя сегодня болею, да, - бормочет Айлин глуховатым голосом, заставляя мужчину склонить голову, прислушиваясь. – Я уверена, что у вас с Дейзи все наладится. Она все три дня плачет, не переставая, переживает! Ты бы рассказал ей все, как было. Ты же не изменял ей?
Мартинес встречается взглядом с блеклыми глазами наивно ожидающей от него ответа девушки и только хмыкает насмешливо, пытаясь показать, что все это выглядит, по меньшей мере, глупо. И нисколько его не интересует. Только вот постоянно встречаемые в квартире заколки, помады и прочие женские вещи почему-то злят.
- Она ведь верит тебе, она знает, что ты не изменил бы, - продолжает Айлин, не дождавшись ответа. – Просто поговори, ну что тебе стоит, ну ведь смотреть больно на вас!
- Не смотри, красавица, в чем проблема? – хмыкает Цезарь рассеянно, увидев вдалеке Диксона.
Встает и уходит, не оглядываясь. Какая Дейзи, такая и подруга. Обе дуры. И обе такие жалкие и беспомощные, что даже раздражение проходит. Он слышит за спиной душераздирающий вздох и вспоминает ее слова о сегодняшнем бое. Айлин сказала о себе. А за кого будет Дейзи? С кем будет Дейзи после?..
- Слышь, Брауни, ты от этой рисковой бабы подальше бы держался. Сгинет Уоррен, она ж на тебя своего младенца повесит, будешь колыбельные по ночам петь, - хохочет на всю улицу довольный Мэрл, не сомневающийся в своей сегодняшней победе ни на миг. – Я тут курицу твою видел… ты, кстати, чего не сказал, что разбежались вы, как в море корабли? Не по-братски, чувак! Она мне удачи пожелала, так что в полку твоих болельщиц убыло! Разделаю тебя, как пацана, одной рукой и выиграю ценный приз – беленькую цыпочку!