- Подойди ко мне, Юлиан, - зычным голосом сказал мой отец, и эхо его слов отразилось от стен, заставляя всех замолчать.
На негнущихся ногах я прошел вперед, ожидая своей участи, не зная, что на этот раз выдумает отец. Но никак не думал, что он мне скажет именно то, что произнес, когда между нами оставалось лишь пару метров:
- Твои старшие братья погибли.
Несколько долгих секунд я смотрел на этого далекого и столь родного демона, в глазах которого отражалось лишь мое испуганное лицо. Именно в него пошел Ноиз, но вот только рога у отца были длиннее, а хвост заканчивался милой (если это слово можно было к нему отнести) кисточкой, им он сейчас прижимал маму к себе. Выглядело это дико со стороны, но на самом деле такой жест от отца означал великую нежность к моей матери.
- Как погибли? – не понял я, пытаясь переварить полученную информацию, но то ли сказалась морковка, то ли еще что, но мысли усиленно не давали мне сконцентрироваться на словах отца.
- Не важно. Но теперь ты станешь главой нашего клана, - сказал высший демон, и все зароптали, удивляясь решению моего отца.
Всю свою жизнь я не смел и мечтать о таком подарке. У меня было трое прекрасных и сильных старших братьев, которые любили странного и столь непохожего на демонов меня. И сейчас само осознание того, что их убили, что их кто-то мог убить… Ведь они были сильны! Не просто обычные демоны! Они были моими братьями, теми, кто встал бы подле отца или же занял его место, когда бы тот решил покинуть Ад…
Но даже эти мысли не так пугали меня, как понимание факта, что нам с Бальтазаром не быть вместе, если я сейчас соглашусь с предложением отца…
- Это приказ, Юлиан. Мы с твоей матерью уходим.
Я в шоке поднял взор на демона, которого всегда считал тем, кто вечно будет в Аду, кто никогда не уйдет отсюда, не бросит этот мир. И сейчас… такие слова… с чего вдруг?
- Я потерял трех сыновей, - хмурясь проговорил он, читая мои мысли, - и не хочу дальше смотреть на то, что будет здесь происходить. С завтрашнего дня ты займешься моими делами и станешь главой клана.
Только в эту минуту, после этих слов, все поняли, что он не шутит, что он правда решил поставить меня наравне с единицами демонов, самыми близкими с самим Дьяволом!
- Отец, я не смею перечить тебе, но… - начал было Ноиз.
- Вот именно, - прервал его высший демон, - не смеешь.
- Но он… бракованный! У него даже нет хвоста! – не выдержал мой брат, и ропот пошёл среди демонов, что были в зале.
- Неужели ты предлагаешь свою кандидатуру? – усмехнулся отец, и моя мать всхлипнула, впервые посмотрев в мою сторону.
- Да! Я думал, что ты позвал его вновь унизить перед всеми, но предлагать стать главой нашего клана… я никогда не приму такого старшего брата! – рявкнул демон, не понимая кому и что говорит. А самое главное – каким тоном.
- Ты хочешь своей смерти? – разозлился отец.
Вот теперь я по-настоящему почувствовал, как накалилась обстановка вокруг, и в одно мгновение все замолчали, принимая слова этого демона, как должное. Юлиан, так Юлиан…
Но я уже не желаю себе такой участи!
- Отец, смею сказать, что я и вправду не подхожу на роль главы нашего клана…
- А Ноиз и подавно, - прервал меня он, но все же замолчал, видимо уже прочитав мои мысли.
- Я бы хотел дать ему шанс. Пусть он покажет, насколько силен, и тот, кто победит в этом бое, и станет во главе всего, - договорив это, я замолчал, ощущая спиной на себе десятки или даже сотни пар глаз. За мной следили, и это было неприятно. Пусть я и привык к излишнему вниманию, но…
- Хорошо, - кивнул отец, - бой, так бой, - он хлопнул в ладоши, и все расступились, хотя они и так в большинстве своем стояли вдоль стен.
«Проиграть» - такая мысль пульсировала у меня в голове, когда я повернулся к своему единственному младшему брату, но стоило мне взглянуть на него, как я понял, что он мое действие воспринял иначе, и между нами вновь увеличилась пропасть.
Еще в самом детстве он возненавидел меня – того, кого любили больше, того, кто отличался. Я видел в его черных глазах всю ту черноту и злобу ко мне, что он медленно растил в душе, с каждым днем все больше ненавидя мой облик. Именно он смеялся в тот день, когда отец отослал меня, а братья поникли, расстроенные его словами. И сейчас Ноиз явно желал избавиться от меня – главной причины его бед, как он считал.
Если бы он знал, что моя «особенность» была моим же мучением. Но этот молодой и дерзкий демон никогда не мог понять меня, ведь он даже не пытался…
Битва началась тут же, ведь Ноиз торопился, наконец, покончить со мной и сорвался с места, кинувшись ко мне. Он призвал со стены меч и пронзил бы меня им, если бы я вовремя не увернулся, ловко уйдя в бок, даже особо не напрягаясь. Его выпады были слишком угадываемыми, чтобы этот демон смог удивить меня, неожиданно поведя себя иначе и резанув холодным оружием по коже. Я будто играл в догонялки с безумно назойливой собакой, которую даже пинать под бок не нужно было, ведь она сама скулила, стоило ей в очередной раз не попасть в цель.
Время тянулось неумолимой струной вокруг нашего боя, который и боем-то назвать было нельзя. Кто-то не выдержал и крикнул, чтобы я не только защищался, но убивать младшего, а теперь еще и единственного, брата я не желал. Вот только с каждой секундной я все больше понимал, что сдаться у меня не получиться – если я покажу хоть немного слабости, он убьет, у Ноиза не дрогнет рука, в отличие от меня.
Он плохо перемещался в пространстве, пытаясь подгадать нужный момент, чтобы напасть на меня, но это у него не выходило. А я своим бездействием еще больше выводил демона из себя, будто насмехался над его ничтожеством передо мной.
В какой момент все изменилось, и Ноиз резко предстал в ином обличие для меня. Не могу сказать точно, но холодность в его взгляде говорила о многом. Теперь его удары были точны, а движения более продуманны, отчего мне становилось сложнее уворачиваться от метательных ножей, что теперь были его основным оружием.
Пусть я и знаю, что он ненавидит меня, желает мне смерти, но никак не ожидал такой прыти во время боя. Что уж говорить о его стойкой уверенности в своей победе, которая появилась у него в тот момент, когда я нечаянно открылся для чтения мыслей. Теперь Ноиз знал, что я не желаю победы, и в этом было его преимущество.
Он стал действовать мудрее, и после пары ударов мне в живот, когда я не успел уйти (а может, не хотел) от его кулака, я получил кинжалом в грудь. Ноиз с каким-то злорадным счастьем и удовольствием вогнал в меня свое оружие по самую рукоятку.
В ту секунду я подумал, что умереть – не самое страшное. Я даже был по-своему благодарен тому, что мой брат решил за меня участь этого тела, и теперь мне не стоило дальнейших мук идти по Аду, прекрасно помня, как прежде я был раздавлен какими-то ангелами. И впервые за все это время я понял, почему Бальтазар не пытался заняться со мной сексом – я винил его в случившемся.
Если бы он уже давно показал мне, что любит меня. Если бы он был более дерзок и поцеловал еще несколько лет назад… Если бы он в тот день пригласил меня куда-нибудь… Если бы он!.. Он виновен! Ви-но-вен!
Хочу увидеть муку на его лице, ту, что была у меня, когда я перестал существовать духовно в этом измерении, и осталась лишь оболочка, пустая, выброшенная и использованная теми ангелами. Бальтазар должен почувствовать мою боль! Он ничего не сделал, чтобы прекратить мои мучения… Все эти дни я медленно потухал, ожидая его действий и… вновь… ничего!
Меня достало его поведение, которого нет. Меня достал он сам! Он должен поплатиться за то, что я получил по его вине!
А значит… я должен жить.
Выплюнув черную жижу изо рта и вытащив из груди кинжал, я откинул его в сторону, после чего за считанные доли секунды материализовал копье рядом с собой. Схватив его и кинув в сторону Ноиза, я ожидал, что он успеет от него увернуться, и уже сам поиграл с пространством, оказавшись сзади брата и воткнув ему в спину его же кинжалы. Этого для любого демона было бы мало, так что ко мне в руки вновь вернулось копье, оно впилось своим наконечником в плоть Ноиза, который уже свалился на колени передо мной, еле дыша. Я распорол ему живот, начиная от самого низа и заканчивая у горла, так что парень какое-то время не мог говорить, лишь тихо выплевывал изо рта свою черную кровь.
Его рана быстро заживала, что было присуще именно нашему клану, а вокруг демоны протяжно засвистели, наконец чувствуя, что запахло жареным. Вот только я не собирался долгое время показывать им наши личные взаимоотношения в семье. Да и теперь у меня появилось желание победить.
Я не дал очнуться Ноизу от боли, тут же пронзив его наконечником в плечо, отчего тот протяжно застонал, а его длинные волосы спутались в общий клубок из-за живительной жидкости, которой мгновение назад он плевался на пол. И после вынул из тела копье, ударив ногой демона по лицу, и моего брата отбросило назад. За его телом шел яркий черный след, оставшийся как какое-то напоминание на мраморном полу зала.
- Убей его! – закричал кто-то.
Все было понятно и без слов. Я, практически толком не раненный за все это время, лишь немного был испачкан в собственной черной крови, а вот Ноизу досталось куда больше, и еще несколько часов он будет приходить в себя после случившегося. Из-за чего я не видел причины убивать его.
- Каким бы глупым и наивным не был Ноиз, он все еще мой младший брат, - проговорил я, и мой голос зазвенел в своде замка. Я подал руку одному из самых близких среди демонов, когда подошел, но он плюнул сгустком черной крови возле моих ног. Я же решил не предавать этому значения.
- Значит, решено, - проговорил отец, привлекая внимание всех, кто собрался в этом помещении, и теперь я видел, что их были не сотни – тысячи. - Теперь главой моего клана становится Юлиан.
Все радостно закричали, а я почувствовал, как гулко застучало у меня в висках.
Что я натворил?..
3. Вкус мести.
Уже который год я надеялся найти хоть одну зацепку.
С того момента, как я вернулся в этот дом, во мне медленно зрела надежда на месть. Нет, я тогда еще не до конца понимал, что именно хочу совершить, как привнести ту же боль и страдания в их сердца, что прежде перенес я, но все же зерно было посеяно.
И сегодня она свершится. Этот росток, наконец, выйдет за пределы моей души, захватив их разум, став частью того ужаса, что охватит в мгновение их сердца. О-о-о, да. Я мечтаю увидеть муку в ее ясных очах, хочу лицезреть тот момент рушения всех ее надежд, когда эта женщина узнает меня. Поймет ли она, за что отвечает? Не знаю, но надеюсь…
Надев теплый пиджак, прежде чем выйти на улицу, поправляю темную челку и беру зонт. Ненавижу зонты. Они как попытка удержать себя в рамках дозволенного, как бессвязное желание управлять окружающим пространством. Ощущаю себя идиотом, когда держу в руках этот предмет обихода – словно ты с парусом идешь. Такая глупость…
Но этот зонт был особенным: я долго искал такой, чтобы наконечник был из дерева, а не из пластмассы, и наточил его, приготовив, как оружие.
На улице моросит дождь, он неприятными мелкими каплями падает на плечи, дорогу, других людей. В небе ни намека на солнышко, на просветление, но я не против. Это состояние природы как раз под мое настроение. Такое серое и тяжелое, как тучи на небосклоне.
Выяснить адрес было делом техники, не более того. Главная проблема заключалась в том, чтобы подготовиться к этой встрече.
Я все предусмотрел: возможность вызова полиции, оружие в руках моих опекунов или желание псевдо-брата спасти их… Но все же чувствовал напряжение, искрой проходившее сквозь пальцы. Страшно переходить черту дозволенного.
Моя история несколько отличается от того, о чем обычно читают или узнают люди. Первые годы своей жизни я жил в любящей семье, с добрыми чуткими родителями и братом-близнецом, но в пять лет все изменилось: неожиданно выяснилось, что мать вновь забеременела, и в тот же день счастливый отец «вернул» меня в детдом. Шок, который, как молотом, ударил меня, надолго выбил меня из колеи жизни.
Выяснилось все просто – оказывается, мама и папа взяли меня еще в младенчестве, когда узнали, что более не смогут иметь детей. Подговорив паспортный стол, они указали себя в числе моих прямых родителей, попутно поставив иную дату рождения, такую же, как и у своего первого сына. Так у их первого ребенка появился брат-близнец. Внешне я и вправду мало чем от него отличался, по крайней мере, в детстве разницы особой не было: темненький, с пухлыми губами и карими глазами.